Меня позвали в реанимацию к умирающему младенцу. Когда я пришел, меня поразил врач. Уже не молодой мужчина, высокий, худощавого телосложения, в очках. Он обреченно сидел на подоконнике реанимационного окна и задумчиво смотрел куда-то в даль. В момент, когда я вошел он обернулся и небрежно бросил: "Все бесполезно. Он умирает." Отвернулся и продолжил смотреть в окно.
Меня позвали крестить этого младенца. Ему было от роду два-три месяца. Не знаю точно, с какими мыслями ко мне обратились родители того ребенка. Уверен, что они желали сделать что-то, что могло бы облегчить его участь. Я совершил Таинство...
В беседе с родителями я попытался донести до них мысль, что в лице этого младенца они обретают вечного молитвенника за их семью. Что они должны попытаться через всю эту боль понять и осознать всю глубину происходящего...Сложно смотреть на огромное полотно гениального художника, размером 20х10 метров, стоя в 20 сантиметрах от этого полотна и наблюдая при этом огромное темное пятно. Кажется, что вся картина - одна сплошная чернота. И только отойдя на метр-два от этого шедевра, мы сможем понять всю глубину и красоту искусного творения.
Наша жизнь, ничто иное, как это полотно. И если в нашей жизни происходит горе - это не значит, что нет места счастью! Просто мы стоим в 20 сантиметрах от шедевра, который пишем в соавторстве с Богом, видим это темное пятно, и думаем, что вся картина сплошной мрак. Это не так! Надо просто отойти (выждать время)...
Вспоминаются строки известного певца группы Любе, Николая Расторгуева: "Все зависит от Бога и немного от нас". На самом деле от нас много, что зависит. И порой это "много" - это молитва. Молитва, которой мы не уделяем время. Надо только это понять и осознать... С Любовью и со Смирением.
Когда уходил, дал этому врачу свою визитку. Жду звонка...

Живу я в небольшом городке. Население - около 50 тыс. человек. Естественно все друг друга знают. И вот пришлось мне как-то ехать в банк класть деньги на дебетовую карту. Сделать это надо было срочно, т.к. подходил к концу календарный месяц, а у меня остались неоплаченные коммунальные платежи за квартиру. А в связи с отпуском в прошлом месяце платеж был сразу за два и весьма внушительный по моим меркам. Но с Божьей помощью я необходимую сумму набрал и вот теперь мне предстояло "скормить" собранные мной (и честно занятые у хороших знакомых) купюры ближайшему банковскому терминалу. Служу я священником уже давно, больше пятнадцати лет, и привык ходить везде в подряснике. Редко выбираюсь "в мир" без него - разве, что в отпуск когда еду. И когда в банк хожу. Не люблю я ходить в банк в подряснике - все время кажется, что все на тебя смотрят и думают: "Вот, поп, свечками наторговал, да с бабушек последнее собрал, а теперь пришел в банк. Все это в кубышку банковскую принес под проценты..." Поэтому в банк хожу по-гражданке, чтобы не привлекать внимание.
Но в этот день пошел в подряснике. Встал пораньше. Думал приеду до открытия банка, пока никого нет. Дойду до терминала и положу спокойно деньги. Но то ли время перепутал, то ли в дороге задержался, но приехал я в аккурат к его открытию. Люди уже ходят туда-сюда. А деньги мне надо обязательно положить - платеж сегодня. Ну, думаю, ладно. Деваться некуда - надо идти. Вышел я из машины и иду в подряснике в банк. Зашел. Подошел к терминалу. Вставил карту, набрал пин-код, выбрал функцию "Внести наличные". Пока провожу все необходимые манипуляции слышу, что за спиной хлопнула входная дверь и в банк кто-то вошел. Вошел и стоит за мной. В голове сразу мысль возникла: "Ну, вот. Стоит и поди деньги мои считает. Сколько поп свечек наторговал?!" Неспеша поворачиваюсь вполоборота и вижу боковым зрением молодую женщину. Она, заметив, что я обратил на нее внимание, тут же быстрым шагом подходит ко мне: "Батюшка! Благословите!" Благословляю и слышу, как в это время, за спиной, счетный механизм приемного отделения терминала начинает неистово и долго считать мою мелочь. Женщина, получив благословение вся засветилась и заулыбалась: "А я глазам своим не верю! Вижу, что в банк, в столь ранний час, священник заходит. Аж сердце екнуло! У меня муж сегодня на войну уходит! Вы не уходите! Я его сейчас приведу! Благословите его!" И спешно убегает. Терминал закончил считать деньги, сладко заурчал "съев" очередную порцию наличности, икнул и затих. Дверь в банк вновь отворилась и на пороге появилась бойкая женщина за которой скромно шел высокий, крепкого телосложения мужчина, толкая перед собой коляску с ребенком. "Вот видишь!," - говорила она супругу. "Я же тебе говорю, что это батюшка! А ты - не может быть, не может быть! Благословите его, батюшка! Он сегодня уезжает!" Я достал из-за пазухи подрясника наперсный крест, благословил его этим крестом и дал поцеловать. Выходил из банка как на крыльях. Как будто это не я все свои сбережения терминалу только что отдал, а мне "внеочередную зарплату" дали. Иду счастливый и думаю: "Теперь в банк буду ходить только в подряснике!"

Эту историю мне поведал один давний хороший знакомый, вспоминая свои годы проведенные в северной культурной столице страны - городе Санкт-Петербурге.
Первое высшее образование, которое я получал в светском ВУЗе было строительное. Затем я проработал какое-то время инженером лаборатории на кафедре "Строительных материалов" и решил попробовать себя в творческой журналистской профессии. Удивительные два года работы в редакции газеты рядом с интересными и талантливыми людьми заложили основы моей теперешней писательской "потребности в графоманстве". Журналист из меня был такой же, как и балерина, поэтому после непродолжительного времени я решил вновь вернуться в строительную отрасль. Божиим промыслом я оказался в проектном институте, занимавшемся реставрацией памятников культуры и архитектуры, большая часть которых были православные храмы. Не буду вдаваться во все тонкости моей работы. Она была инженерная, интеллектуальная, творческая, в общем трудная и интересная. Из тех десяти лет, которые я проработал в той организации я хорошо запомнил одну командировку в Ленинградскую область, где мы занимались обследованиями очередного памятника. С нами в поездке был главный архитектор большинства наших проектов, всеми уважаемый Михаил Григорьевич Самаров. Это был человек высокий, плотного телосложения с широким открытым лбом и вечно вьющимися волосами. Лицо его было практически всегда светлым, открыто простым и в тоже время несло отпечаток интеллигентно-творческой профессии архитектора. Он умел быстро находить общий язык как с архитекторами (представителями творческой профессии) так и с инженерами (людьми, которые порой были непробиваемыми технарями неспособными отличить Ван-Гога от Моне и готовые разбить в дребезги любой полет архитектурной фантазии своими строгими расчетами и нормативными актами).
Нам предстояла долгая работа по обследованию одного известного областного здания-памятника. И вот в одну из бессонных ночей, когда мы, засидевшись за чашкой крепкого горячего чая, обсуждали вопросы бытия, Михаил Григорьевич вдруг сказал: "А ты знаешь, Кирилл, как на самом деле сложен труд архитектора-реставратора." "Почему?" - удивился я. Михаил Григорьевич, смотря в темное ночное окно поверх моей головы продолжил, не заметив моего вопроса: "Архитектор - он ведь как ребенок. Потребность творить и создавать живет в нем вечно. Эта потребность течет по его венам, питает ум и сердце, и в итоге трансформируется в творение, которое в последствии воплощается в жизнь в бетоне, камне, стекле... Имя архитектора способно остаться в веках. Каждый знает Антонио Гауди, Ричарда Фуллера, Алексея Щусева или Петра Барановского... А кто знает архитектора-реставратора? Работа архитектора-реставратора незаметна для глаз людей. Как поется в песне: "Наша служба и опасна, и трудна, и на первый взгляд как будто не видна..." Задача архитектора-реставратора восстановить памятник используя то, что от него осталось и архивные материалы, таким образом, чтобы не привнести в его облик ничего нового, ничего "своего". Возможность самовыражения в своем творении полностью невозможна! Но при этом ты находишь возможность творческой самореализации в воспроизведении и восстановлении творения другого мастера." На этом наши посиделки закончились, а я до сих пор вспоминаю и размышляю над его словами.
Как православному священнику призванному проповедовать, учить и порой принимать прямое участи в судьбах многих, вверенных мне Господом, прихожан сложно проходить искушение тщеславием и гордыней. Вольно или не вольно, ты начинаешь пользоваться своим духовным авторитетом, чтобы "притянуть" с себе как можно больше людей. В такие моменты я всегда вспоминаю наш разговор с Михаилом Григорьевичем. Переосмысливая его исходя из сегодняшней моей профессиональной деятельности, я понимаю, что священник - это архитектор-реставратор. Работа священника заключается в том, чтобы привести вверенную ему Богом и высшим священноначалием паству ко Христу. Именно ко Христу, а не к себе. И на этом долгом и непростом пути личности священника не должно быть заметно, как не заметно личности архитектора-реставратора в отреставрированном им памятнике. Наверное, это имел ввиду апостол Павел обращаясь к коринфянам в своем первом послании. "Умоляю вас, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа, чтобы все вы говорили одно, и не было между вами разделений, но чтобы вы соединены были в одном духе и в одних мыслях. Ибо от [домашних] Хлоиных сделалось мне известным о вас, братия мои, что между вами есть споры. Я разумею то, что у вас говорят: "я Павлов"; "я Аполлосов"; "я Кифин"; "а я Христов". Разве разделился Христос? разве Павел распялся за вас? или во имя Павла вы крестились?" (1-е Коринф. 1:10-13) "Ибо когда один говорит: "я Павлов", а другой: "я Аполлосов", то не плотские ли вы? Кто Павел? кто Аполлос? Они только служители, через которых вы уверовали, и притом поскольку каждому дал Господь. Я насадил, Аполлос поливал, но возрастил Бог; посему и насаждающий и поливающий есть ничто, а [все] Бог возращающий. Насаждающий же и поливающий суть одно; но каждый получит свою награду по своему труду. Ибо мы соработники у Бога, [а] вы Божия нива, Божие строение. Я, по данной мне от Бога благодати, как мудрый строитель, положил основание, а другой строит на [нем]; но каждый смотри, как строит. Ибо никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос." (1-е Коринф. 3:4-11)
Это мудрое поучительное слово, сказанное некогда старым и опытным священником навсегда осталось в моем сердце. И, что очень важно, эту мысль можно отнести к работе профессионала любой отрасти. Везде, где важно передать опыт старшего поколения младшему, важно делать это с любовью, не давя своим авторитетом, смиренно объясняя сложные и непонятные хитросплетения человеческих знаний теоретика с житейской мудростью практика.

У моряков есть такая пословица: «Кто не тонул, тот не молился». Мы, как шпроты в консервной банке, сидели в корме почти затонувшей подводной лодки. Почему «почти»? Потому, что в последний момент нам удалось продуть балластную цистерну, и корма всплыла, хотя большая часть ее все равно оставалась под водой. Мы, несколько спасшихся членов экипажа, сидели в воздушном кармане и ждали своей смерти. Ждали…И молились…И надеялись на чудо…
И вот тогда я впервые подумал о чуде. Вспомнилось, как мне было лет восемь или девять. Мы приехал с отцом в лес. Была осень - время сбора грибов и шишек. Осенью северный лес особенно красив. У отца висела на груди фотокамера "Вилия-авто". Приглядев невысокий кедр отец, предложил залезть на него для фотографии. Мальчишкой я здорово лазил по деревьям. Маленький, ловкий, юркий я вмиг добрался до самой верхушки. Кедр был высотой не больше восьми метров. Оказавшись на верху, стало немного страшновато и тут поднявшийся ветер начал раскачивать деревья. Верхушка кедра обломилась, и я полетел вниз. Помню, что в тот момент мысленно попрощался с прежней жизнью. Еще не зная, что ждет меня впереди, я уже мысленно простился с тем, что осталось позади... А через пару секунд, сильные руки отца, подхватили меня в воздухе и поставили на ноги. Вот это и было мое первое чудо. Чудо, когда ты, потеряв всякую надежду, вдруг получаешь помощь. Потеряв твердую опору под ногами, вновь обретаешь ее. Вот оно - мое первое чудо в жизни, подумал я.
Кто-то стал жаловаться, что хочет курить. Хоть и говорят, что «перед смертью не накуришься», а курить-то хочется. А особенно - перед смертью…Ну, а я, в очередной раз вспомнил про первое чудо в моей жизни, только теперь оно было прологом жизни духовной.
До Крещения я продолжительное время курил, и никак не мог бросить. Пробовал массу вариантов, но ничего не помогало. Каждый раз, через пару дней срывался и все начиналось с начала. Хотя, надо отдать должное, я понимал всю пагубность своей привычки, но ничего не мог с собой поделать. Дошло до того, что выкуривал до двух пачек в день. И вот однажды я решил покреститься. Причем для меня самого это желание стало большой неожиданностью. Т.е. проснулся утром с одним единственным чувством – надо креститься! Нашел в городе храм, священника, пришел на Таинство. И вот тут, в храме, со мной что-то случилось. После крещения я физически почувствовал всю мерзость своей пагубной привычки, всю ее нечистоту. Ощущение было настолько реальным, что просто шокировало меня. С этого момента я больше не притрагивался к сигаретам…
Странно…Никогда бы не подумал, что больше всего на свете я хотел бы читать Евангелие. А еще страннее то, что при этой моей мысли старпом вынул из кармана измятую маленькую книжку с промокшими страницами, открыл первый попавшийся отрывок и начал читать: «И тотчас понудил Иисус учеников Своих войти в лодку и отправиться прежде Его на другую сторону, пока Он отпустит народ. И, отпустив народ, Он взошел на гору помолиться наедине; и вечером оставался там один. А лодка была уже на средине моря, и ее било волнами, потому что ветер был противный. В четвертую же стражу ночи пошел к ним Иисус, идя по морю. И ученики, увидев Его идущего по морю, встревожились и говорили: это призрак; и от страха вскричали. Но Иисус тотчас заговорил с ними и сказал: ободритесь; это Я, не бойтесь. Петр сказал Ему в ответ: Господи! если это Ты, повели мне прийти к Тебе по воде. Он же сказал: иди. И, выйдя из лодки, Петр пошел по воде, чтобы подойти к Иисусу, но, видя сильный ветер, испугался и, начав утопать, закричал: Господи! спаси меня. Иисус тотчас простер руку, поддержал его и говорит ему: маловерный! зачем ты усомнился? (Мф.14:22-31)».
Маловеры!!! Вот мы кто – маловеры!!!...Привыкли к спокойной комфортной жизни. Онлайн-магазины, электронные самокаты, курьерная доставка еды…Богу места в жизни не оставили. Выдавили Его реалити-шоу с виртуальной реальностью и назвали все это – рейтинговое тв и киберспорт. Киберспорт – надо же, о как…Тьфу!...
Механик, до этого молчавший, вдруг спросил: «А вы как думаете, Бог про нас помнит?...»
А мне вспомнилось, что незадолго до выхода в море, я прочитал статью о "напряжении Хаббла". Смысл в том, что наша Вселенная расширяется со скоростью около 70км/с на каждый мегапарсек и определяют это измерением расстояний разными методами до нескольких ближайших галактик. Только вдумайтесь! Мы на планете размером со спичечную головку двигаемся вокруг Солнца размером с футбольный мяч посреди огромного футбольного поля (наша галактика) и еще при этом умудряемся измерить скорость движения подобных мячей на соседних полях. И вот посреди всего этого масштабного вселенского действия – мы. Мы, маленькие и никчемные, в своей полузатонувшей лачуге ждем конца своей участи. Ну разве Ему до нас?!!!...
Внутри кто-то постучал. Видимо кто-то устал просто сидеть. Стук стал громче и настойчивее. На миг мне показалось, что механик даже вздрогнул от неожиданности. Нас спасли…
С тех пор я точно знаю, первое и главное чудо – Жизнь! И еще то, что Он знает про нас все и помнит о нас всегда. Надо только Верить!...

P.S. Любое совпадение с реально живущими людьми промыслительно.

Священник Константин Мемячкин

Меня позвали в реанимацию к умирающему младенцу. Когда я пришел, меня поразил врач. Уже не молодой мужчина, высокий, худощавого телосложения, в очках. Он обреченно сидел на подоконнике реанимационного окна и задумчиво смотрел куда-то в даль. В момент, когда я вошел он обернулся и небрежно бросил: "Все бесполезно. Он умирает." Отвернулся и продолжил смотреть в окно.
Меня позвали крестить этого младенца. Ему было от роду два-три месяца. Не знаю точно, с какими мыслями ко мне обратились родители того ребенка. Уверен, что они желали сделать что-то, что могло бы облегчить его участь. Я совершил Таинство...
В беседе с родителями я попытался донести до них мысль, что в лице этого младенца они обретают вечного молитвенника за их семью. Что они должны попытаться через всю эту боль понять и осознать всю глубину происходящего...Сложно смотреть на огромное полотно гениального художника, размером 20х10 метров, стоя в 20 сантиметрах от этого полотна и наблюдая при этом огромное темное пятно. Кажется, что вся картина - одна сплошная чернота. И только отойдя на метр-два от этого шедевра, мы сможем понять всю глубину и красоту искусного творения.
Наша жизнь, ничто иное, как это полотно. И если в нашей жизни происходит горе - это не значит, что нет места счастью! Просто мы стоим в 20 сантиметрах от шедевра, который пишем в соавторстве с Богом, видим это темное пятно, и думаем, что вся картина сплошной мрак. Это не так! Надо просто отойти (выждать время)...
Вспоминаются строки известного певца группы Любе, Николая Расторгуева: "Все зависит от Бога и немного от нас". На самом деле от нас много, что зависит. И порой это "много" - это молитва. Молитва, которой мы не уделяем время. Надо только это понять и осознать... С Любовью и со Смирением.
Когда уходил, дал этому врачу свою визитку. Жду звонка...

Живу я в небольшом городке. Население - около 50 тыс. человек. Естественно все друг друга знают. И вот пришлось мне как-то ехать в банк класть деньги на дебетовую карту. Сделать это надо было срочно, т.к. подходил к концу календарный месяц, а у меня остались неоплаченные коммунальные платежи за квартиру. А в связи с отпуском в прошлом месяце платеж был сразу за два и весьма внушительный по моим меркам. Но с Божьей помощью я необходимую сумму набрал и вот теперь мне предстояло "скормить" собранные мной (и честно занятые у хороших знакомых) купюры ближайшему банковскому терминалу. Служу я священником уже давно, больше пятнадцати лет, и привык ходить везде в подряснике. Редко выбираюсь "в мир" без него - разве, что в отпуск когда еду. И когда в банк хожу. Не люблю я ходить в банк в подряснике - все время кажется, что все на тебя смотрят и думают: "Вот, поп, свечками наторговал, да с бабушек последнее собрал, а теперь пришел в банк. Все это в кубышку банковскую принес под проценты..." Поэтому в банк хожу по-гражданке, чтобы не привлекать внимание.
Но в этот день пошел в подряснике. Встал пораньше. Думал приеду до открытия банка, пока никого нет. Дойду до терминала и положу спокойно деньги. Но то ли время перепутал, то ли в дороге задержался, но приехал я в аккурат к его открытию. Люди уже ходят туда-сюда. А деньги мне надо обязательно положить - платеж сегодня. Ну, думаю, ладно. Деваться некуда - надо идти. Вышел я из машины и иду в подряснике в банк. Зашел. Подошел к терминалу. Вставил карту, набрал пин-код, выбрал функцию "Внести наличные". Пока провожу все необходимые манипуляции слышу, что за спиной хлопнула входная дверь и в банк кто-то вошел. Вошел и стоит за мной. В голове сразу мысль возникла: "Ну, вот. Стоит и поди деньги мои считает. Сколько поп свечек наторговал?!" Неспеша поворачиваюсь вполоборота и вижу боковым зрением молодую женщину. Она, заметив, что я обратил на нее внимание, тут же быстрым шагом подходит ко мне: "Батюшка! Благословите!" Благословляю и слышу, как в это время, за спиной, счетный механизм приемного отделения терминала начинает неистово и долго считать мою мелочь. Женщина, получив благословение вся засветилась и заулыбалась: "А я глазам своим не верю! Вижу, что в банк, в столь ранний час, священник заходит. Аж сердце екнуло! У меня муж сегодня на войну уходит! Вы не уходите! Я его сейчас приведу! Благословите его!" И спешно убегает. Терминал закончил считать деньги, сладко заурчал "съев" очередную порцию наличности, икнул и затих. Дверь в банк вновь отворилась и на пороге появилась бойкая женщина за которой скромно шел высокий, крепкого телосложения мужчина, толкая перед собой коляску с ребенком. "Вот видишь!," - говорила она супругу. "Я же тебе говорю, что это батюшка! А ты - не может быть, не может быть! Благословите его, батюшка! Он сегодня уезжает!" Я достал из-за пазухи подрясника наперсный крест, благословил его этим крестом и дал поцеловать. Выходил из банка как на крыльях. Как будто это не я все свои сбережения терминалу только что отдал, а мне "внеочередную зарплату" дали. Иду счастливый и думаю: "Теперь в банк буду ходить только в подряснике!"

Эту историю мне поведал один давний хороший знакомый, вспоминая свои годы проведенные в северной культурной столице страны - городе Санкт-Петербурге.
Первое высшее образование, которое я получал в светском ВУЗе было строительное. Затем я проработал какое-то время инженером лаборатории на кафедре "Строительных материалов" и решил попробовать себя в творческой журналистской профессии. Удивительные два года работы в редакции газеты рядом с интересными и талантливыми людьми заложили основы моей теперешней писательской "потребности в графоманстве". Журналист из меня был такой же, как и балерина, поэтому после непродолжительного времени я решил вновь вернуться в строительную отрасль. Божиим промыслом я оказался в проектном институте, занимавшемся реставрацией памятников культуры и архитектуры, большая часть которых были православные храмы. Не буду вдаваться во все тонкости моей работы. Она была инженерная, интеллектуальная, творческая, в общем трудная и интересная. Из тех десяти лет, которые я проработал в той организации я хорошо запомнил одну командировку в Ленинградскую область, где мы занимались обследованиями очередного памятника. С нами в поездке был главный архитектор большинства наших проектов, всеми уважаемый Михаил Григорьевич Самаров. Это был человек высокий, плотного телосложения с широким открытым лбом и вечно вьющимися волосами. Лицо его было практически всегда светлым, открыто простым и в тоже время несло отпечаток интеллигентно-творческой профессии архитектора. Он умел быстро находить общий язык как с архитекторами (представителями творческой профессии) так и с инженерами (людьми, которые порой были непробиваемыми технарями неспособными отличить Ван-Гога от Моне и готовые разбить в дребезги любой полет архитектурной фантазии своими строгими расчетами и нормативными актами).
Нам предстояла долгая работа по обследованию одного известного областного здания-памятника. И вот в одну из бессонных ночей, когда мы, засидевшись за чашкой крепкого горячего чая, обсуждали вопросы бытия, Михаил Григорьевич вдруг сказал: "А ты знаешь, Кирилл, как на самом деле сложен труд архитектора-реставратора." "Почему?" - удивился я. Михаил Григорьевич, смотря в темное ночное окно поверх моей головы продолжил, не заметив моего вопроса: "Архитектор - он ведь как ребенок. Потребность творить и создавать живет в нем вечно. Эта потребность течет по его венам, питает ум и сердце, и в итоге трансформируется в творение, которое в последствии воплощается в жизнь в бетоне, камне, стекле... Имя архитектора способно остаться в веках. Каждый знает Антонио Гауди, Ричарда Фуллера, Алексея Щусева или Петра Барановского... А кто знает архитектора-реставратора? Работа архитектора-реставратора незаметна для глаз людей. Как поется в песне: "Наша служба и опасна, и трудна, и на первый взгляд как будто не видна..." Задача архитектора-реставратора восстановить памятник используя то, что от него осталось и архивные материалы, таким образом, чтобы не привнести в его облик ничего нового, ничего "своего". Возможность самовыражения в своем творении полностью невозможна! Но при этом ты находишь возможность творческой самореализации в воспроизведении и восстановлении творения другого мастера." На этом наши посиделки закончились, а я до сих пор вспоминаю и размышляю над его словами.
Как православному священнику призванному проповедовать, учить и порой принимать прямое участи в судьбах многих, вверенных мне Господом, прихожан сложно проходить искушение тщеславием и гордыней. Вольно или не вольно, ты начинаешь пользоваться своим духовным авторитетом, чтобы "притянуть" с себе как можно больше людей. В такие моменты я всегда вспоминаю наш разговор с Михаилом Григорьевичем. Переосмысливая его исходя из сегодняшней моей профессиональной деятельности, я понимаю, что священник - это архитектор-реставратор. Работа священника заключается в том, чтобы привести вверенную ему Богом и высшим священноначалием паству ко Христу. Именно ко Христу, а не к себе. И на этом долгом и непростом пути личности священника не должно быть заметно, как не заметно личности архитектора-реставратора в отреставрированном им памятнике. Наверное, это имел ввиду апостол Павел обращаясь к коринфянам в своем первом послании. "Умоляю вас, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа, чтобы все вы говорили одно, и не было между вами разделений, но чтобы вы соединены были в одном духе и в одних мыслях. Ибо от [домашних] Хлоиных сделалось мне известным о вас, братия мои, что между вами есть споры. Я разумею то, что у вас говорят: "я Павлов"; "я Аполлосов"; "я Кифин"; "а я Христов". Разве разделился Христос? разве Павел распялся за вас? или во имя Павла вы крестились?" (1-е Коринф. 1:10-13) "Ибо когда один говорит: "я Павлов", а другой: "я Аполлосов", то не плотские ли вы? Кто Павел? кто Аполлос? Они только служители, через которых вы уверовали, и притом поскольку каждому дал Господь. Я насадил, Аполлос поливал, но возрастил Бог; посему и насаждающий и поливающий есть ничто, а [все] Бог возращающий. Насаждающий же и поливающий суть одно; но каждый получит свою награду по своему труду. Ибо мы соработники у Бога, [а] вы Божия нива, Божие строение. Я, по данной мне от Бога благодати, как мудрый строитель, положил основание, а другой строит на [нем]; но каждый смотри, как строит. Ибо никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос." (1-е Коринф. 3:4-11)
Это мудрое поучительное слово, сказанное некогда старым и опытным священником навсегда осталось в моем сердце. И, что очень важно, эту мысль можно отнести к работе профессионала любой отрасти. Везде, где важно передать опыт старшего поколения младшему, важно делать это с любовью, не давя своим авторитетом, смиренно объясняя сложные и непонятные хитросплетения человеческих знаний теоретика с житейской мудростью практика.

У моряков есть такая пословица: «Кто не тонул, тот не молился». Мы, как шпроты в консервной банке, сидели в корме почти затонувшей подводной лодки. Почему «почти»? Потому, что в последний момент нам удалось продуть балластную цистерну, и корма всплыла, хотя большая часть ее все равно оставалась под водой. Мы, несколько спасшихся членов экипажа, сидели в воздушном кармане и ждали своей смерти. Ждали…И молились…И надеялись на чудо…
И вот тогда я впервые подумал о чуде. Вспомнилось, как мне было лет восемь или девять. Мы приехал с отцом в лес. Была осень - время сбора грибов и шишек. Осенью северный лес особенно красив. У отца висела на груди фотокамера "Вилия-авто". Приглядев невысокий кедр отец, предложил залезть на него для фотографии. Мальчишкой я здорово лазил по деревьям. Маленький, ловкий, юркий я вмиг добрался до самой верхушки. Кедр был высотой не больше восьми метров. Оказавшись на верху, стало немного страшновато и тут поднявшийся ветер начал раскачивать деревья. Верхушка кедра обломилась, и я полетел вниз. Помню, что в тот момент мысленно попрощался с прежней жизнью. Еще не зная, что ждет меня впереди, я уже мысленно простился с тем, что осталось позади... А через пару секунд, сильные руки отца, подхватили меня в воздухе и поставили на ноги. Вот это и было мое первое чудо. Чудо, когда ты, потеряв всякую надежду, вдруг получаешь помощь. Потеряв твердую опору под ногами, вновь обретаешь ее. Вот оно - мое первое чудо в жизни, подумал я.
Кто-то стал жаловаться, что хочет курить. Хоть и говорят, что «перед смертью не накуришься», а курить-то хочется. А особенно - перед смертью…Ну, а я, в очередной раз вспомнил про первое чудо в моей жизни, только теперь оно было прологом жизни духовной.
До Крещения я продолжительное время курил, и никак не мог бросить. Пробовал массу вариантов, но ничего не помогало. Каждый раз, через пару дней срывался и все начиналось с начала. Хотя, надо отдать должное, я понимал всю пагубность своей привычки, но ничего не мог с собой поделать. Дошло до того, что выкуривал до двух пачек в день. И вот однажды я решил покреститься. Причем для меня самого это желание стало большой неожиданностью. Т.е. проснулся утром с одним единственным чувством – надо креститься! Нашел в городе храм, священника, пришел на Таинство. И вот тут, в храме, со мной что-то случилось. После крещения я физически почувствовал всю мерзость своей пагубной привычки, всю ее нечистоту. Ощущение было настолько реальным, что просто шокировало меня. С этого момента я больше не притрагивался к сигаретам…
Странно…Никогда бы не подумал, что больше всего на свете я хотел бы читать Евангелие. А еще страннее то, что при этой моей мысли старпом вынул из кармана измятую маленькую книжку с промокшими страницами, открыл первый попавшийся отрывок и начал читать: «И тотчас понудил Иисус учеников Своих войти в лодку и отправиться прежде Его на другую сторону, пока Он отпустит народ. И, отпустив народ, Он взошел на гору помолиться наедине; и вечером оставался там один. А лодка была уже на средине моря, и ее било волнами, потому что ветер был противный. В четвертую же стражу ночи пошел к ним Иисус, идя по морю. И ученики, увидев Его идущего по морю, встревожились и говорили: это призрак; и от страха вскричали. Но Иисус тотчас заговорил с ними и сказал: ободритесь; это Я, не бойтесь. Петр сказал Ему в ответ: Господи! если это Ты, повели мне прийти к Тебе по воде. Он же сказал: иди. И, выйдя из лодки, Петр пошел по воде, чтобы подойти к Иисусу, но, видя сильный ветер, испугался и, начав утопать, закричал: Господи! спаси меня. Иисус тотчас простер руку, поддержал его и говорит ему: маловерный! зачем ты усомнился? (Мф.14:22-31)».
Маловеры!!! Вот мы кто – маловеры!!!...Привыкли к спокойной комфортной жизни. Онлайн-магазины, электронные самокаты, курьерная доставка еды…Богу места в жизни не оставили. Выдавили Его реалити-шоу с виртуальной реальностью и назвали все это – рейтинговое тв и киберспорт. Киберспорт – надо же, о как…Тьфу!...
Механик, до этого молчавший, вдруг спросил: «А вы как думаете, Бог про нас помнит?...»
А мне вспомнилось, что незадолго до выхода в море, я прочитал статью о "напряжении Хаббла". Смысл в том, что наша Вселенная расширяется со скоростью около 70км/с на каждый мегапарсек и определяют это измерением расстояний разными методами до нескольких ближайших галактик. Только вдумайтесь! Мы на планете размером со спичечную головку двигаемся вокруг Солнца размером с футбольный мяч посреди огромного футбольного поля (наша галактика) и еще при этом умудряемся измерить скорость движения подобных мячей на соседних полях. И вот посреди всего этого масштабного вселенского действия – мы. Мы, маленькие и никчемные, в своей полузатонувшей лачуге ждем конца своей участи. Ну разве Ему до нас?!!!...
Внутри кто-то постучал. Видимо кто-то устал просто сидеть. Стук стал громче и настойчивее. На миг мне показалось, что механик даже вздрогнул от неожиданности. Нас спасли…
С тех пор я точно знаю, первое и главное чудо – Жизнь! И еще то, что Он знает про нас все и помнит о нас всегда. Надо только Верить!...

P.S. Любое совпадение с реально живущими людьми промыслительно.