История третья. РЕСТАВРАТОР ДУШ

Эту историю мне поведал один давний хороший знакомый, вспоминая свои годы проведенные в северной культурной столице страны - городе Санкт-Петербурге.
Первое высшее образование, которое я получал в светском ВУЗе было строительное. Затем я проработал какое-то время инженером лаборатории на кафедре "Строительных материалов" и решил попробовать себя в творческой журналистской профессии. Удивительные два года работы в редакции газеты рядом с интересными и талантливыми людьми заложили основы моей теперешней писательской "потребности в графоманстве". Журналист из меня был такой же, как и балерина, поэтому после непродолжительного времени я решил вновь вернуться в строительную отрасль. Божиим промыслом я оказался в проектном институте, занимавшемся реставрацией памятников культуры и архитектуры, большая часть которых были православные храмы. Не буду вдаваться во все тонкости моей работы. Она была инженерная, интеллектуальная, творческая, в общем трудная и интересная. Из тех десяти лет, которые я проработал в той организации я хорошо запомнил одну командировку в Ленинградскую область, где мы занимались обследованиями очередного памятника. С нами в поездке был главный архитектор большинства наших проектов, всеми уважаемый Михаил Григорьевич Самаров. Это был человек высокий, плотного телосложения с широким открытым лбом и вечно вьющимися волосами. Лицо его было практически всегда светлым, открыто простым и в тоже время несло отпечаток интеллигентно-творческой профессии архитектора. Он умел быстро находить общий язык как с архитекторами (представителями творческой профессии) так и с инженерами (людьми, которые порой были непробиваемыми технарями неспособными отличить Ван-Гога от Моне и готовые разбить в дребезги любой полет архитектурной фантазии своими строгими расчетами и нормативными актами).
Нам предстояла долгая работа по обследованию одного известного областного здания-памятника. И вот в одну из бессонных ночей, когда мы, засидевшись за чашкой крепкого горячего чая, обсуждали вопросы бытия, Михаил Григорьевич вдруг сказал: "А ты знаешь, Кирилл, как на самом деле сложен труд архитектора-реставратора." "Почему?" - удивился я. Михаил Григорьевич, смотря в темное ночное окно поверх моей головы продолжил, не заметив моего вопроса: "Архитектор - он ведь как ребенок. Потребность творить и создавать живет в нем вечно. Эта потребность течет по его венам, питает ум и сердце, и в итоге трансформируется в творение, которое в последствии воплощается в жизнь в бетоне, камне, стекле... Имя архитектора способно остаться в веках. Каждый знает Антонио Гауди, Ричарда Фуллера, Алексея Щусева или Петра Барановского... А кто знает архитектора-реставратора? Работа архитектора-реставратора незаметна для глаз людей. Как поется в песне: "Наша служба и опасна, и трудна, и на первый взгляд как будто не видна..." Задача архитектора-реставратора восстановить памятник используя то, что от него осталось и архивные материалы, таким образом, чтобы не привнести в его облик ничего нового, ничего "своего". Возможность самовыражения в своем творении полностью невозможна! Но при этом ты находишь возможность творческой самореализации в воспроизведении и восстановлении творения другого мастера." На этом наши посиделки закончились, а я до сих пор вспоминаю и размышляю над его словами.
Как православному священнику призванному проповедовать, учить и порой принимать прямое участи в судьбах многих, вверенных мне Господом, прихожан сложно проходить искушение тщеславием и гордыней. Вольно или не вольно, ты начинаешь пользоваться своим духовным авторитетом, чтобы "притянуть" с себе как можно больше людей. В такие моменты я всегда вспоминаю наш разговор с Михаилом Григорьевичем. Переосмысливая его исходя из сегодняшней моей профессиональной деятельности, я понимаю, что священник - это архитектор-реставратор. Работа священника заключается в том, чтобы привести вверенную ему Богом и высшим священноначалием паству ко Христу. Именно ко Христу, а не к себе. И на этом долгом и непростом пути личности священника не должно быть заметно, как не заметно личности архитектора-реставратора в отреставрированном им памятнике. Наверное, это имел ввиду апостол Павел обращаясь к коринфянам в своем первом послании. "Умоляю вас, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа, чтобы все вы говорили одно, и не было между вами разделений, но чтобы вы соединены были в одном духе и в одних мыслях. Ибо от [домашних] Хлоиных сделалось мне известным о вас, братия мои, что между вами есть споры. Я разумею то, что у вас говорят: "я Павлов"; "я Аполлосов"; "я Кифин"; "а я Христов". Разве разделился Христос? разве Павел распялся за вас? или во имя Павла вы крестились?" (1-е Коринф. 1:10-13) "Ибо когда один говорит: "я Павлов", а другой: "я Аполлосов", то не плотские ли вы? Кто Павел? кто Аполлос? Они только служители, через которых вы уверовали, и притом поскольку каждому дал Господь. Я насадил, Аполлос поливал, но возрастил Бог; посему и насаждающий и поливающий есть ничто, а [все] Бог возращающий. Насаждающий же и поливающий суть одно; но каждый получит свою награду по своему труду. Ибо мы соработники у Бога, [а] вы Божия нива, Божие строение. Я, по данной мне от Бога благодати, как мудрый строитель, положил основание, а другой строит на [нем]; но каждый смотри, как строит. Ибо никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос." (1-е Коринф. 3:4-11)
Это мудрое поучительное слово, сказанное некогда старым и опытным священником навсегда осталось в моем сердце. И, что очень важно, эту мысль можно отнести к работе профессионала любой отрасти. Везде, где важно передать опыт старшего поколения младшему, важно делать это с любовью, не давя своим авторитетом, смиренно объясняя сложные и непонятные хитросплетения человеческих знаний теоретика с житейской мудростью практика.