Коснись меня нежно,
Коснись меня мятно -
Не так, чтоб небрежно,
Не так, чтоб невнятно.

Как розою чайной,
Как выдохом томным -
Совсем не случайно.
Не властно. Не скромно.

И вечером снежным,
И ласковым утром -
Коснись меня нежно,
Коснись меня мудро.

Открытость судьбе,
Что ведёт твою руку,
Вернёт нас себе
И подарит друг другу.

Cherchez la femme - ищите женщину - говорят французы. А они знают, что говорят. Cherchez la femme, когда образованные мужчины становятся неразумными и совершают дурацкие, безрассудные поступки. Cherchez la femme, когда вспыхивают необъяснимые войны, а войны целенаправленные вдруг сходят на нет по непонятным причинам. Cherchez la femme, когда прерываются великие династии и рушатся великие империи. Cherchez la femme.
* * *
Однажды, на рубеже 10-го и 11-го века, жила-была… нет-нет, не принцесса. Однако “просто” девушкой она тоже не была. Она принадлежала знатному роду, самому могущественному во всей Стране, обладавшему наивысшей властью. Её предки были выдающимися воинами, сильными и бесстрашными, хоть и не очень удачливыми. Они приплыли в Страну по свирепому морю в поисках укрытия от саксонских мечей. Они решили не возвращаться на свою холодную скалистую родину, а остаться на этой благодатной земле. Они захватили Страну и её жителей, став их правителями… Но, изначально не обладая королевской кровью, никто из них не мог стать королём.
Девушка была прелестна. Она унаследовала утончённые черты, изысканные манеры и острый ум от своих французских пра-прабабок; беспримерную храбрость, неукротимую волю и холодный рассудок — от своих пра-прадедов-викингов. Все обитатели Замка обожали её. Все называли её «Ваше Высочество». Но принцессой она не была и прекрасно это знала. Она знала это с тех пор, как стала достаточно взрослой, чтобы понимать — несмотря на то, что в Стране к её отцу обращались «Ваше Величество», её отец не был настоящим королём. Она видела, что в письмах, привозимых из других земель, отца называли «монсеньор герцог».
Итак, её семья имела все возможные богатства: плодородные земли, породистых скакунов, самые тонкие шелка и самый мягкий бархат, власть над людьми, любовь друзей и зависть недругов… Единственное, чего у них не было — королевской крови. Это было её самой заветной мечтой — стать настоящей королевой. И она была достаточно умна, чтобы понимать: единственная возможность для осуществления этой мечты — выйти замуж за Короля.

Король на севере был слишком занят войнами. Король на востоке был слишком далеко. Король на юге был слишком спесив и высокомерен - он не соблазнился бы никому не известной девушкой. И тогда она посмотрела на запад. Она уговорила своего отца пригласить гостей из Англии.
Она всё тщательно спланировала и отрепетировала: каждую деталь костюма, каждый завиток причёски, каждое движение, каждую улыбку, каждый взгляд. И Король, несмотря на то, что уже имел жену и детей, влюбился в неё без памяти.
Замужество. Только законный брак. И в 17 лет она стала Королевой Англии. Её муж был вдвое старше. Её не интересовало, что стало с его предыдущей женой и её детьми. И её вовсе не тронуло, когда саксонские подданные стали презрительно называть Короля Неразумным. Они утверждали, что Король взял её в жёны только для того, чтобы люди её отца перестали совершать набеги на юго-восточное побережье Англии. Но это были всего лишь слова. Она стала настоящей Королевой. Её владения были в десять раз обширнее Страны её отца. Её желание было исполнено. Её тщеславие было удовлетворено.

Прошли годы. У Королевы родились трое детей - два обожаемых сына и прелестная дочь. Но однажды её новую родину постигло страшное бедствие - король с севера - Захватчик, к тому времени уже правящий тремя странами: Норвегией, Данией и Швецией, - пожелал аннексировать английские земли. Его армия высадилась на севере и продвигалась к Столице, сжигая все селения и убивая всех жителей на своём пути. Она понимала, что английская армия была также слаба, как и английский Король. Но только не она. И когда Захватчик подошёл совсем близко, она убедила своего мужа встретиться с ним, чтобы заключить договор и спасти своих подданных.
История повторяется.
Она всё ещё была прелестна. Она всё тщательно спланировала и отрепетировала: каждую деталь костюма, каждый завиток причёски, каждое движение, каждую улыбку, каждый взгляд. И Захватчик, несмотря на то, что уже имел жену и детей, ... Хотя, на этот раз всё случилось не совсем так. Захватчик был молод, красив и силён. И смотрел только на неё. Так смотрел! И на этот раз она позволила себе влюбиться без памяти.
Они заключили договор: она выйдет за него замуж, если он оградит её дом от разорения и позволит её детям уехать на континент к родственникам.
Огромная армия Захватчика внезапно остановилась недалеко от Столицы и встала лагерем. Немного спустя и очень кстати умер Неразумный Король и его старший сын от первого брака. Дети Королевы благополучно прибыли в Нормандию, чтобы получить образование под присмотром своего дяди, окружёнными любовью и заботой, как подобает королевским детям. Ей было 31, когда она снова вышла замуж, чтобы стать счастливой, а заодно и Королевой уже не только Англии, но и Дании и Норвегии.

Но в этом Мире за всё нужно платить. И платить приходится не только самим должникам, но и их детям и внукам. А за грехи королевские платить приходится целым странам и народам.
Первым стал Захватчик. Он умер в 40. Его сыну было 22, когда он надел корону своего отца, отправил свою мать в ссылку и вскоре умер от удара "вследствие чрезмерного употребления алкоголя", как объяснили доктора. Но люди шептались, что он был отравлен. Все остальные сыновья и единственная дочь Захватчика тоже умерли в течении 10 лет после его смерти. В это же время средний сын Королевы (и Неразумного Короля), вернувшись в Англию был захвачен и замучен до смерти.
Судьба её старшего сына оказалась более счастливой - ему удалось стать Королём Англии. Но, будучи наполовину саксом, наполовину нормандцем, к тому же воспитанным в Нормандии, он не говорил по-английски и не был в чести у своих подданных. Чтобы укрепить своё положение, он женился (во второй раз, оставив в Нормандии свою первую жену) на девушке из самого влиятельного саксонского рода и конфисковал у своей матери всю её собственность, отослав её подальше от Столицы. Позднее выяснилось, что его жена бесплодна, и она отправилась вслед за своей свекровью - в монастырь.
Но Король чувствовал дыхание Рока. Он взял на воспитание своего внучатого племянника, мальчика 6-ти лет, единственного оставшегося в живых наследника, настоящего Принца, чтобы сохранить королевскую кровь. Он молился, каялся перед Богом за грехи - свои и своей семьи - за что его стали называть Исповедником. Но всё было тщетно. Ящик Пандоры был открыт. Лис был запущен в курятник. И одна из самых ужасных катастроф в истории Англии уже приближалась.
Очередь дошла до страны, чей Неразумный Король предал свой народ, позабыл свой долг и позволил своим чувствам руководить своими поступками. Его благородный наследник был убит Завоевателем. Единственный наследник - саксонский Принц 15-ти лет - был вынужден бежать на запад. Он несколько раз пытался поднять восстание против Завоевателя, но никто не принимал его всерьёз. Никто не знает, где и когда он умер. У него не было детей и его смерть оборвала родовую линию настоящих королей Англии, линию королевской крови. На 300 лет Англия стала нормандской. Саксонские ярлы стали никем, саксонские землепашцы стали рабами, саксонский язык и саксонские традиции были забыты.
* * *
Эмма Нормандская осталась в Истории как Первая Английская Королева Раннего Средневековья, самая богатая и могущественная женщина своего времени. Возможно, этот рассказ не вполне точен и всё было несколько иначе. Но кто знает. История - вещь непредсказуемая...

Дорожная “пробка” на выезде из микрорайона растянулась, наверное, на километр. Две полосы в обе стороны были забиты машинами, которые практически не двигались. Вообще-то, в последнее время это стало обычным делом - машин в городе становилось всё больше, а вот дороги шире не становились. Пора бы уже привыкнуть. Но Сергей привыкнуть не мог. А сегодня он особенно нервничал, потому что вчера опоздал со статьёй и клятвенно пообещал Николаю Степанычу, редактору газеты, в которой работал, что больше НИКОГДА… И вот сегодня он не просто опаздывал на важное мероприятие, а рисковал и вовсе его пропустить.
Степаныч на звонки не отвечал, что было вполне объяснимо. До метро идти далеко, да и не бросать же машину посреди дороги. Съехать некуда - боковые дороги тоже забиты. К тому же, машина Сергея стояла в левом ряду - он же торопился. Приходилось просто сидеть и ждать. Чтобы как-то убить время, Сергей листал Инстаграм. Потом Фейсбук. Потом ВК. Пробовал слушать радио. Но в результате в голове “поселилась” какая-то глупая песенка, которая стала там крутиться, разгоняя все остальные мысли. Так, с крутящейся песенкой в голове, Сергей сидел и “бродил” взглядом по окружающим автомобилям.
Водитель фургончика на встречной полосе, мужчина уже довольно зрелого возраста, смешно шевелил губами - разговаривал, только непонятно с кем - больше в машине никого не было. Ни телефона, ни гарнируты hands-free тоже не наблюдалось. Потом, маневрируя между машинами, к фургончику подъехал велосипедист явно не славянской внешности, с рюкзаком-термосом, похожим на великанский кубик из тех, с которыми Сергей играл в детсадовском возрасте. Водитель вышел из кабины, открыл дверь фургона, переложил несколько коробок и свёртков в рюкзак велосипедиста и тот уехал. Через минуту подъехал второй велосипедист, потом ещё один. И ещё. Наконец паломничество велосипедистов к фургончику закончилось и водитель пошёл обратно к кабине. Но прошёл мимо, направился к машине Сергея и постучал в окно. Сергей опустил стекло.
Здравствуйте. Не хотите перекусить? Давно уже “загораем”.
Здравствуйте. Вы что-то конкретное предлагаете?
Да. Я развожу заказы и у меня два отказника. Все заказы раздал велокурьерам, а эти далеко везти и клиенты отказались ждать.
Хорошо. Очень кстати - я сегодня даже позавтракать не успел. Давайте хоть пообедаем.

Они ели уже порядком остывшие пиццы из коробок, разложенных на капоте машины Сергея. Разговаривали “ни о чём” - о погоде, о перспективах дорожного строительства… Сергей даже знакомиться не стал, да ему и не предлагали.
Ну ладно, я пойду. - сказал водитель фургона, когда пиццы закончились, - Не хочу время зря терять.
Судя по всему, как раз времени у нас - хоть отбавляй, девать некуда. - невесело усмехнулся Сергей - Я вот уже и не знаю, чем в этой “пробке” себя занять. Поспал бы, да боюсь - вдруг двинемся. А Вы как обычно время убиваете?

Мужчина собрал пустые коробки с капота и повернулся. Его глаза вдруг стали серьёзными и пристальными.
Зачем же его убивать? Сейчас убьёшь, а потом, когда надо будет, гладишь - а его и нет. Ведь это только кажется, что время - что-то невидимое и бесконечное. А на самом деле его количество очень даже ограничено - длиной твоей жизни. Я своё время использую. Вот - английский учу. Когда выучу хотя бы до разговорного уровня, стану менеджером - начальником наших вело-курьеров. Только в пробках время-то и есть. К тому же спокойно и не мешает никто. А вы поспите. Я Вам посигналю, если что.
Он улыбнулся и пошёл к своему фургончику размеренной походкой.

Сергей какое-то время смотрел ему в спину, а потом уселся в кресло поудобнее и закрыл глаза. Еда его несколько успокоила, приятное расслабление разлилось по телу, и он уснул.
Перед ним стоял хмурый Степаныч.
Вечно у тебя времени нет. Потому и нет - сначала убиваешь, а потом жалуешься. Кому же понравится, когда его убивают?
Степаныч дрогнул и стал превращаться в жену. Её лицо было печально. Она просто смотрела и молчала. Но он и так всё понял: с некоторых пор они перестали проводить время вместе. Не то чтобы Сергей не хотел этого. Просто было некогда - посмотреть фильм, посидеть в кафе, прогуляться по парку. Он только обещал и откладывал, но найти время так и не мог. Он посмотрел жене в глаза и увидел в них себя, своё отражение. Отражение приблизилось, стало большим и дрожащим, как неисправная голограмма. По лицу пошли полосы. И вдруг его голограмма заговорила. Тихо так.
Не убивай меня. Ты же не знаешь, сколько у тебя времени. Я и так утекаю - с каждой секундой меня становится всё меньше. А когда убиваешь - ещё меньше. Зачем тогда ты просил дать тебе меня? Чтобы убивать? Где логика?
Сергей не знал, что ответить. Ему стало как-то стыдно и жарко. Он протянул руку, чтобы дотронуться до голограммы…

Он чуть не подпрыгнул в кресле - таким резким и громким был звук клаксона. Водители уже запустили двигатели и встречная полоса даже начала медленное движение. Мимо проплывал фургончик. На его борту было написано: “Мы ценим ваше время”. Фраза будто просочилась через глаза в мозг и застряла в переплетении нейронов. Остальные мысли двигались на её фоне с такой же “черепашьей” скоростью, как и машины по встречной полосе и точно так же уплывали в небытие, не оставляя следа.
Движение было недолгим и метров через 60-70 всё опять остановилось. Но не мысли. И вот одна из них зацепилась словом “время” за такое же слово из надписи на фургоне. В далёкое и прекрасное время своей юности Сергей хотел стать писателем. В общем-то именно поэтому он и выбрал факультет журналистики. Но потом всё закружилось в водовороте событий и у него никогда не было времени на осуществление своей мечты.
Сергей взял телефон, открыл свой гугл-аккаунт и на чистом листе нового документа напечатал первую строчку своего первого рассказа: “Дорожная “пробка” на выезде из микрорайона растянулась, наверное, на километр.”

Любаша сидела в кресле и плакала. Вернее, слёзы просто сами собой текли из её глаз, которые смотрели куда-то вдаль. В голове крутилась одна и та же мысль: “Мой мальчик уехал от меня, я осталась одна и мне больше не имеет смысла жить.” Она пыталась избавиться от этой навязчивой мысли - пыталась читать, смотреть телевизор, гулять, звонила подругам. Подруги были странные - они поздравляли её с тем, что её сын успешно сдал экзамены и поступил в престижный вуз в Швейцарии. Они радовались тому, что причиняло ей столько боли. Они не понимали, что этим поступком он лишил её смысла всего. Практически всё в её жизни вращалось вокруг него - её обожаемого, единственного сына (она решила больше не иметь детей, чтобы всю свою любовь посвятить ему). И вот её Солнышко, её Маленький Принц, её Центр Вселенной, её “птенчик” покинул гнездо и улетел… так далеко…
Слёзы скатывались с подбородка и капали на открытую страницу фотоальбома, лежащего у неё на коленях - прямо на фотографию улыбающегося “пупса”, которого совершенно не смущало полное отсутствие на нём одежды. Под фотографией была подпись: “Сашеньке пол-года”. Она взяла альбом, чтобы не было так тоскливо, но вышло наоборот - уже на второй странице слёзы опять полились нескончаемым потоком. Она вспоминала, какая была счастливая, когда он появился на свет, как радовалась каждой его “ступеньке”: когда сделал первый шаг, сказал первое слово, пошёл в первый класс… И чем больше она вспоминала радостей, тем ярче было её горе. А ведь всё было так хорошо. Она была профессиональным педагогом и знала, как воспитывать ребёнка. Она водила его в спортивную секцию, чтобы он научился плавать, и нанимала репетиторов по английскому языку и математике, она поддержала его желание получить водительские права и окончить курсы программирования. Она учила его завязывать галстук и переживать неудачи…
Из транса её вывел телефонный звонок.
Привет, Любаша! Я вернулась! Мой контракт закончился. Я так давно тебя не видела! Давай встретимся в нашей кафешке через полчасика. Я тебе столько всего расскажу!
Привет… Светка, ты что ли? Я рада, что ты вернулась. Только я сегодня не могу.
Так. Что с голосом? Ты плачешь? С мужем поругалась?
Да нет...Ты ничего не знаешь? Мой Сашенька уехал…
С ним что-нибудь случилось? Он попал в аварию?
Да нет! С чего ты взяла? Просто уехал. Насовсем. Наверное…
Фух! А я уже испугалась. Cкучаешь? Поэтому ревёшь?
Скучаю… Реву…
А муж?
Он в рейсе. Вот сижу, смотрю фотографии… Сашенька такой смешной был в детстве…
А сколько ему сейчас?
Девятнадцать исполнилось…
Ух ты! Сашке скоро 20 лет! Слушай, в одиночестве скучать и реветь неинтересно. Давай я зайду за тобой через часик и мы… - Светка ещё что-то щебетала, но Любаша уже не слушала. Она только сказала “Давай” и опустила телефон.

Светланины слова “Сашке скоро 20 лет” произвели эффект ушата холодной воды, вылитого на голову. Она посмотрела на омытую слезами фотографию улыбающегося “пупса” и произнесла вслух “Сашеньке скоро 20 лет”. Выходило глупо. Тогда она сказала “Саше скоро 20 лет”. Звучало лучше, но с фотографией никак не вязалось. Она же назвала своего сына звучным именем Александр. И вот он им стал. А она и не заметила…
Она закрыла альбом и пошла в комнату сына. Там был относительный порядок. Саша никогда не был неряхой, но, как и любой молодой человек его возраста не слишком заботился о том, где что находится, поэтому на тумбочке лежали какие-то змеевидные провода, на подоконнике - ножницы, и ещё несколько тетрадей - на пуфике. Любаша ничего не трогала после отъезда сына - он же вернётся. Скоро.
Надо собираться. Глаза красить не имеет смысла - всё равно размажу. Надо взять денег. Волосы… пусть будут как есть. Или нет..
Любаша обернула свою тяжёлую светло-русую косу вокруг головы и заколола шпильками - чтобы не болталась. Умыла лицо холодной водой, чтобы снять красноту. Потом взяла из шкафа первое попавшееся платье и переоделась.

Светлана была закоренелая оптимистка. Нельзя сказать, чтобы её жизнь протекала “как по маслу” - университет бросила, с мужем развелась. Её тоже увольняли с работы, обворовывали. Она тоже могла потерять ключи, приехать в аэропорт без паспорта или глупо влезть в долги - в общем, как любой обычный человек. Но у неё было одно замечательное качество: когда с ней что-то такое происходило - то, что другие люди считали проблемами или неприятностями, - она называла это приключениями.
Вот и сейчас она так весело рассказывала о своей жизни в Англии (она решила таким способом выучить английский язык - нанялась в семью с тремя детьми гувернанткой), что постепенно Любаше передалось её настроение и иногда они даже вместе смеялись.
А что это у тебя сегодня на голове. В наше время никто так уже не ходит. Пойдём в парикмахерскую, к одному моему знакомому. Он тебе нормальную причёску сделает. Сейчас позвоню. Да не бойся, никто тебя стричь не собирается. Просто уложит по-человечески…. Привет, когда ты освободишься? У меня клиент для тебя есть. Ок. Через часик подъедем. Давай!
Я всегда считала, что самые лучшие женские парикмахеры - мужчины. (Это она уже Любе говорила). В них нет зависти, даже подсознательной. И они реально хотят сделать женщину красивой. Давай по бокальчику, за встречу, а?

Они ещё посидели. Люба рассказала, как Саша заканчивал школу, как собирал документы в университет, как ездил на собеседование, как радовался, когда пришло письмо о его зачислении, как она тоже сначала радовалась, и как он уехал, и как ей стало …
СТОП! - сказала Светлана - Ты хотела, чтобы он не уезжал?
Да - слёзы опять заблестели в Любиных глазах.
То есть, ты хотела, чтобы он сдал экзамены, но учиться не поехал?
Ну, нет. Я хотела, чтобы он учился здесь.
Но ведь у нас нет такого факультета.
Мог бы выбрать другой, который есть.
И учиться там, где не нравится? Получить профессию, которая не нравится? И потом пахать на работе, от которой с души воротит?
Нет…
Тогда наверное ты хотела, чтобы он потратил пять лет своей жизни на получение диплома, который ты бы повесила на стену вместо картины с котиками?
Ну почему обязательно с котиками? Диплом, образование - всегда хорошее подспорье в жизни.
Подспорье для чего?
Для того чтобы найти хорошую работу.
Иногда хорошая и любимая - две большие разницы. Твоему сыну несказанно повезло - он знает, чем хочет заниматься в жизни. По крайней мере, сейчас. И у него достаточно смелости, чтобы идти туда.
А как же я?
А ты… Поезжай в Милан на шопинг. Или на фестиваль байкеров в Питере. Или займись новым дизайном квартиры. Или запишись в тир на курсы стрельбы - мне после развода реально помогло. Или…
Ты шутишь?
Вовсе нет. Тебе нужно заняться чем-то, для тебя несвойственным. Сделать что-то, чего никто от тебя не ожидает. Ой, нам пора идти.

В парикмахерской они решили, что Светлана “погуляет” по магазинам, а потом они вместе решат, как провести вечер.
Что Вы хотите? Завить? Заплести? Может быть покрасить?
Покрасить… и подстричь.
На какую длину?
Сантиметра на два. В смысле, чтобы осталось… два… сантиметра...
Любаша слушала свой голос и с трудом осознавала, что это она говорит.
Вы уверены? - спросил молодой человек в фартуке и с модным “чубом” на голове.
Да. Сделайте мне причёску, как у героини “Зимней вишни”.
Молодой человек не смотрел фильм “Зимняя вишня”. Он был слишком молод и не имел склонности смотреть старые мелодрамы. Им пришлось искать фотографию Елены Сафоновой (Ольги) в интернете.
Вы точно уверены? - переспросил парикмахер, с недоверием глядя в Любашино отражение.
Да. - повторила Любаша и закрыла глаза.

Она впала в лёгкий транс, какой бывает только в парикмахерских и, пожалуй, ещё во время педикюра - тихая ненавязчивая музыка, приятные запахи, усыпляющий голос психолога… ой, извините, мастера. Если хочешь, можно даже что-то отвечать: да… конечно… и в самом деле… мне тоже… интересно...
Готово! Смотрите.
Из зеркала смотрела голубоглазая брюнетка с “ёжиком” “зимней вишни”. За ней стояла остолбеневшая Светка.
Ну ты даёшь! Пойдём, отметим твой день рождения. Можно и второй раз - ты же со мной ещё не отмечала… в этом году.

Любаша стояла в зале прибытий аэропорта и волновалась. За долгую совместную жизнь она уже привыкла к рейсам мужа и как-то постепенно перестала его встречать. Поначалу она очень скучала и всё время приезжала - в аэропорт или к пирсу. Приезжала одна. Потом с сыном. Потом опять одна. Но почему-то это не стало традицией. Всё чаще и чаще что-то мешало - работа, какие-то неотложные дела или просто усталость.
Любаша волновалась, но это не мешало ей замечать взгляды прохожих - нечасто можно увидеть женщину на шпильках и в нарядном платье “а-ля шестидесятые” в аэропорту. Но ей так хотелось сегодня быть красивой. Она предупредила мужа, что приедет его встречать и что не нужно вызывать такси, и теперь высматривала его в потоке прибывших пассажиров.
Когда их глаза встретились, он замедлил шаг, но сразу заулыбался и снова заспешил. Она совсем забыла, как ему идёт китель и как она без памяти влюбилась в него когда-то давно.
Привет! Кажется, я что-то пропустил?
Нет, ты как раз во время.

Сосны боялись подходить близко к воде. Они стояли немного в отдалении и наклонялись в противоположную сторону, как будто хотели убежать. Даже их ветви тянулись в лес, хоть там и было уже тесно, - это потому, что море простиралось на север и запад, а сосны больше любили солнце, всегда приходившее с востока и юга. К тому же, постоянные ветры придавали растущим деревьям соответствующее направление. Правда некоторые вытягивали свои корни, пытаясь достать до линии прибоя, возможно, чтобы потрогать воду, как шаловливые дети - одним пальчиком.
Между соснами и морем лежала полоса жёлтого песка. Она отделяла эти две несовместимые стихии друг от друга. И в то же время, она соединяла их. Только во время шторма, когда разгневанное море бросало длинные волны прямо к соснам и било ими по песку, пляж безнадёжно терялся и, стесняясь этой своей растерянности и забитости, темнел и временами даже исчезал под водой. Возможно, именно в такие моменты сосны и хотели убежать, а потом так и оставались наклонёнными.
Песок - крохотные камешки, перемешанные с обломками раковин, щепочками и частицами водорослей. Возможно они тоже растут, как сосны, и превращаются в гальку, островки которой можно было встретить на берегу. Тут и там из песка вырастали несколько совсем уж древних, огромных валунов. Они стояли по-одиночке, повернувшись к воде более пологой стороной. Может они вышли из моря, но ещё не дошли до леса? Камни ведь ходят очень медленно. Ещё пара камней стояли по колено в воде, дальше ещё - по пояс, и можно было угадать по неровному бегу волн ещё несколько великанов, только собиравшихся показать свои макушки, которые были уже хорошо заметны пролетающим чайкам и служили им местами для отдыха. Откуда они пришли? Из глубины или с противоположного берега? Как долго они идут? Зачем? Сколько ещё гигантов скрывается под водой? А может быть песок - это всё, что осталось от тех, кто не дошёл? Состарился в пути, одряхлел и не выдержал беззаботной и безжалостной игры течений и волн...
Обо всём этом думала Мия, когда бродила по берегу, сидела на каком-нибудь камне или на мягкой хвое под соснами. И смотрела на море. Оно было всегда разное, завораживающее своей изменчивостью и вечным движением. Как странно, думала Мия, море всегда движется и всегда остаётся на своём месте.
Как-то раз она спросила своих родителей, на что больше похоже море: на чай или на суп. Мама сказала, что на чай, потому что тёмное и из воды, только цвет другой и не сладкое, а солёное. А отец сказал, что на суп, именно потому что солёное, и ещё потому что в море много всего есть: рыбы, водоросли и всякое другое, о чём мы даже не подозреваем. И, прищурившись, посмотрел на маму.
Неправда, - возмутилась мама - я очень редко пересаливаю, и ещё я могу написать тебе список продуктов, чтобы ты всегда знал, что я кладу в суп, и мог сам проверить.
Мия тогда смеялась. И отец смеялся. А потом и мама тоже. Жаль, что не часто удавалось вот так посидеть всем вместе и поговорить о разных важных и неважных вещах. Отец всё время работал: ловил рыбу далеко в море, потом отвозил улов в город и опять уходил в море. Мама тоже всё время была занята - ведь ей приходилось заниматься хозяйством одной. Когда Мия подросла, она начала помогать матери, и времени для прогулок оставалось всё меньше.

Мия шла босиком по тёплому вечернему песку. Опускающееся солнце золотило кору сосен, подсвечивало облака и сыпало бриллианты на гребешки морской ряби. Мия знала, что если очень внимательно искать, то в песке можно найти янтарь - “слёзы сосен”, пролитые ими прямо в море. Холодная солёная вода своим непрерывным движением превратила их в камешки, хранящие солнце, которое расплавило сосновую смолу, сделало её текучей и заставило капнуть в воду миллион лет назад. Так рассказывала ей мама.
Непонятно, думала Мия, как могла смола капнуть в море, если сосны наклоняются в противоположную сторону? И стоят они довольно далеко от воды. А в шторм, когда море подступает к самым деревьям, солнца вообще нет. Да и в ясную погоду оно приходило сюда уже уставшим, вечерним, и не таким жарким. Но янтарь находили почти все, сама Мия тоже. Сомневаться в маминых словах не приходилось. И всё-таки в голове что-то не складывалось.
На фоне равномерного шелеста послышался всплеск и Мия подняла глаза - в море была девушка. Её голова показалась над водой и тут же исчезла. Потом опять показалась и опять исчезла. Она тонет! Мия, не успев больше ничего подумать, быстро пошла в воду. Юбка намокла и мешала идти. Волны, хоть и казались маленькими, тоже мешали. К тому же вода была холодная и становилась всё холоднее. Но Мия успела зайти только чуть выше колена, когда увидела нечто такое, что заставило её остановиться. Девушка вовсе не тонула. Она лукаво посмотрела на Мию, хихикнула и нырнула - и Мия увидела длинный, переливающийся синим и зелёным серебром, рыбий хвост.
Девушка - или не девушка - вынырнула и снова захихикала. Её голос был похож на звон колокольчика:
Ну что остановилась? Плыви сюда. Будем знакомиться.
Я не умею плавать.
Зачем же ты пошла в море?
Тебя спасать. Я думала, ты тонешь. Я не знала …
Как же ты могла меня спасти, если не умеешь плавать? - девушка не
переставала посмеиваться, плавая невдалеке от Мии.
Ну … здесь ещё мелко …
Как же я могла тонуть, если здесь ещё мелко?
Не знаю. - сдалась Мия - А ты кто?
Вряд ли ты сможешь произнести моё имя. Ведь вы, люди, не умеете разговаривать как мы. Можешь звать меня Селена. А ты Мия, я знаю.
Откуда ты знаешь? И откуда ты знаешь наш язык?
Я подслушивала. Долго. Пряталась за камнями и подслушивала. Я любопытная. И сообразительная. Все так говорят.
Кто все?
Ну, все: братья и сёстры, подружки, знакомые.
Вас что, много? Ну, в море?
Не знаю. Что значит “много”?
Сколько вас живёт в море?
Откуда я знаю? Я не считала. А ты считала людей?
Нет.
Ну вот и не задавай глупые вопросы?
А какие задавать?
Никакие. Залезай на камень. - Селена тоже “выплеснулась” на камень вместе со следующей волной.
Они посидели рядом на огромном древнем валуне и помолчали. Но Селена не могла долго молчать и сидеть без движения (помахивание хвостом не считается). Она хихикнула и “колокольчик” снова зазвенел.
Я здесь гуляю. Вернее, плаваю. Вдоль берега.
И я здесь гуляю. Хожу по берегу.
Я знаю. Я видела тебя много раз. А почему ты одна гуляешь?
Не люблю шум и пустую болтовню. Люблю слушать звуки моря и думать.
А я люблю поболтать.
Я вижу.
А о чём ты думаешь, когда гуляешь?
Обо всём. О том, почему мир устроен именно так. И для чего он так устроен. Почему солнце приходит с востока, а камни - с запада…
И придумала? То есть, ты знаешь ответы на все эти вопросы?
Нет.
Столько времени уже ходишь, думаешь и ничего не придумала? Это неинтересно.
Ну, я надеюсь, что если достаточно долго о чём-то думать, то обязательно что-нибудь узнаешь. А ты почему одна гуляешь? В смысле, плаваешь?
Я и не одна. Я с братьями. Только они боятся близко подплывать.
А ты не боишься?
Нет. Я смелая. И любопытная. Все так говорят. - и она опять захихикала.

Так они познакомились, а потом и подружились. Теперь, в хорошую погоду, Мия старалась побыстрее закончить дела, чтобы убежать на берег. Она все смелее входила в воду и даже пробовала плавать. С Селеной было весело - она рассказывала разные забавные истории, кувыркалась в воде и запускала в воздух маленькие радужные фонтанчики. Иногда она пела странные песни, похожие на шум ветра, в котором, тонко переливаясь, звенели серебряные колокольчики. И тогда Мия засыпала на каком-нибудь валуне и видела волшебные сны.
Мия тоже рассказывала истории - о своём мире. И сказки. И пела длинные печальные песни. И тогда Селена переставала хихикать, становилась задумчивой и серьёзной. Хорошо, что не надолго.
Они часто сидели рядышком, смотрели на горизонт и думали каждый о своём. Однажды Селена спросила:
Ты когда-нибудь была на другом берегу?
Нет. А ты?
Мы часто туда плаваем. Я была на всех берегах нашего моря. Я же любопытная - ты знаешь.
И какой берег тебе больше нравится?
Раньше нравился тот, что напротив. А сейчас больше нравится этот. Потому что здесь ты.
А там что? Как там?
Там по-другому. Там бывает опасно, особенно в шторм. Но думаю, что тебе бы понравилось. Хочешь, поплывём туда?
Ты шутишь? Я же не умею плавать.
Вовсе не шучу. Ты можешь плыть в лодке.
Я не такая сильная, чтобы грести так долго.
И не надо. Ты забыла, что у меня есть братья? Мы всё время плаваем вместе. Они и сейчас ждут меня и наблюдают. Оттуда. - Селена махнула рукой в сторону моря - Они сильные и могли бы тащить лодку за верёвки. Сейчас конец лета: ветер дует с берега, да и течений здесь нет.

В тот раз они ничего не решили. Мия немного боялась. Но дерзкая мысль всё время вертелась в голове и наконец, подпитанная любопытством, победила. Они решили плыть утром, после того, как отец уйдёт в море. Мия убежала на причал, отвязала лодку и поплыла к тому месту, где сосны подходили ближе к берегу, и где они обычно встречались.
Они плыли весь день и всю ночь. Братья Селены оказались такими же весёлыми. Только не хихикали, а переговаривались своими, более низкими, но всё равно “колокольчиковыми” голосами. Они тянули лодку по-очереди, но, как казалось Мии, не потому что уставали, а потому что такое передвижение было для них слишком медленным. Селена то кружила вокруг лодки, то уплывала далеко вперёд вместе со сменившимися братьями, то сидела на носу лодки, подставляя лицо ветру.
Ночь была тихая, но живая. На фиолетовом небе ярко горели звёзды, время от времени прячась за редкими ленивыми облачками. Море медленно дышало, бережно неся и покачивая лодку. От этого размеренного покачивания Мия уснула, свернувшись калачиком на дне лодки, на стареньком пледе, который взяла с собой.
Когда она открыла глаза, лодка не двигалась. Выглянув поверх борта, Мия увидела неподвижных Селену и её братьев - они все зачарованно смотрели в одну сторону. Мия тоже посмотрела туда и, поражённая зрелищем, встала.
Прямо перед ней возвышался огромный скалистый утёс, на каменных плечах которого, над самым обрывом, росли сосны, простирая свои золотые ветки к морю. Справа и слева, выдаваясь в море, стояли такие же утёсы, вырастая из груд валунов, бывших когда-то частицами их каменных тел.
А за спиной Мии вставало солнце, сильное и яркое. Оно поднималось с той стороны, откуда они приплыли. Для этих скал и для этих сосен море было на юге и на востоке. Солнце сыпало бриллианты на гребешки морской ряби. Оно дотрагивалось своими жаркими лучами до золотых стволов, расплавляло смолу, делало её текучей. И сосны плакали прямо в море. Набегающие волны принимали их слёзы , остужали холодной солёной водой и укладывали в выбоины и щели на спинах каменных гигантов, которые несли их дальше в море, чтобы сохранить в них это солнце на миллион лет.

Здесь они встречались - на краю обрыва, куда боялись подходить большие деревья леса. Здесь росла сочная густая трава, на которой она так любила сидеть, подобрав ноги, и смотреть на облака. Она приходила сюда, когда накатывала беспричинная тоска, и родной дом казался душной клеткой. Ноги сами несли её по тропинке через луг к лесу и через лес к обрыву.
Она подошла к обрыву и закрыла глаза.
Я здесь. Здравствуй, Лея. - Голос прошелестел у неё в голове.
Она сделала шаг назад и подпрыгнула, высоко подняв руки. И тут же почувствовала, как упругое гибкое тело скользнуло по её ногам, животу и груди, увлекая ей вперёд и вверх.
Она больше любила летать с закрытыми глазами, полностью отдаваясь пьянящему ощущению свободы, скольжения, невесомости. Тело Кото было гладким и прохладным, как вода, и таким же прозрачным. Он понимал её без слов и считывал её желания по малейшим движениям тела. Они как бы сливались во время полёта, в то же время оставаясь двумя такими разными существами.
Она наслаждалась ветром, дующим в лицо и скользящим по босым ногам, развевающим волосы и платье. Она подставляла лицо солнечным лучам или прижималась щекой к телу Кото.
Когда она открывала глаза, то могла наблюдать, как проплывают внизу леса, луга и поля, серебристые ленты рек и искрящиеся от солнца блюдца озёр. Иногда они долетали до моря и воздух становился плотным и влажным.
Кото опускал её на тот же обрыв, и она какое-то время лежала на траве, привыкая в земле. А он был где-то рядом. Она его не видела, но чувствовала его присутствие. Когда это чувство таяло, она шла домой. Помогала матери по хозяйству, играла с младшими братьями, читала, ходила к реке … и ждала нового приступа светлой тоски.

Отец вернулся вместе с северным ветром, когда вода в реке стала тёмной и чужой, а листья в лесу отяжелели и поникли.
Я привёз тебе особый подарок, Лея. Совершенно случайно я встретил своего старого приятеля, которого не видел много лет. У него есть сын, за которого ты выйдешь замуж. Вы с ним …
НЕТ! - закричала Лея, не дослушав отца. Она закрыла лицо руками и зарыдала.
Через месяц. - сказал отец и вышел из комнаты.

На этот раз это была другая тоска, горькая и липкая. Лея лежала на траве у обрыва и смотрела в звёздное небо. Слёзы кончились. Мысли ушли, оставив лёгкий шум в голове.
С отцом они больше не разговаривали. Когда случайно встречались в доме или в саду, слёзы сами начинали литься из глаз и отец молчал. Только смотрел на неё печально и ласково.
Как он может!? Вот так - свою единственную дочь! - Но сказать это вслух она не могла. Так все и молчали. А сегодня ночью она ушла на обрыв.
Полоса неба заколыхалась и от звёзд протянулись тонкие лучики.
Я здесь. Здравствуй, Лея.
Ночью ты тоже летаешь?
Ты звала меня.
Звала?
Это тоска. У нас одна тоска на двоих и мы чувствуем её одновременно. Что-то случилось?
Меня выдают замуж.
Это прекрасно!
Это ужасно! Я не хочу! Я люблю ТЕБЯ. Я хочу летать с тобой, слышать твой голос у себя в голове, чувствовать тебя рядом. Я хочу даже испытывать тоску, но только о тебе.
Пройдёт время и ты захочешь другого, чего я никогда не смогу тебе дать - женскую долю. А всему остальному ты можешь и сама научиться.
О чём ты говоришь?! Как же я могу научиться летать? Или разговаривать без слов? Или быть свободной?
Сначала научись просто жить.
Но ты всё это умеешь. Как? Потому что ты другой?
Потому что я умер. Спрыгнул с этой скалы. Тогда была война. Когда я вернулся и узнал, что здесь побывали враги, что они сбросили с обрыва мою любимую вместо с другими непокорными, я не смог жить. А сейчас мир прекрасен и добр. Самое время быть счастливой.
Я никогда не буду счастливой без тебя! И я никогда не выйду замуж!
Её обдало тёплой волной - она поняла, что Кото улыбается.
Никогда не говори “никогда”. Я вернусь когда-нибудь. Без тоски.
Как же я узнаю?
Вот так ...
Она почувствовала теплоту в груди, как будто зажглось маленькое солнышко. Теплота волной прошла по телу и погасла на кончиках пальцев. Ещё какое-то время она чувствовала удаляющегося Кото. Потом стало зябко и неуютно, и она пошла домой.

Она решила всё равно не выходить замуж. Она попритворяется, что все хорошо, а у алтаря скажет “нет”. По закону, если кто-то из участвующих в церемонии говорит “нет” у алтаря, бракосочетание не может состояться. Но когда она уже шла по ковровой дорожке, появилось то ли волнение, то ли предчувствие. А когда она подошла к жениху, то потеряла дар речи.
Ты что, не узнаёшь меня?
Леон улыбался - солнечно, как в детстве. Все давно исчезнувшие воспоминания картинками пронеслись в голове: коротко стриженый соседский мальчишка, приставленный присматривать за маленькой Леей, как они ловили и отпускали бабочек на лугу, ели одно яблоко на двоих, сидели в лесу под деревьями и слушали птиц, прятались от дождя в гроте и подставляли ладони струйкам воды, стекающим со свода… Лею никогда бы не отпустили так далеко одну - она была ещё слишком мала. Но в доме шёл ремонт, родители были заняты. Отец Леона и ещё несколько мужчин помогали отцу Леи. И дети были свободны. А потом семья Леона почему-то уехала. Лея, как обычно, выбежала в сад где Леон ждал её каждое утро, но его там не было. Она просидела в саду до вечера, а потом плакала, и плакала, и плакала… Мама что-то говорила, о перспективах, о преимуществах, о предназначении и другие непонятные слова. Слова были далёкие, а боль близкая - прямо в сердце. Но жизнь продолжалась, время стирало и затуманивало прошлые переживания. Лея выросла и стала ходить в лес одна. Во время такой прогулки она и обнаружила обрыв, на котором потом появился Кото.
Ты не узнаёшь меня? - повторил Леон.
Леон?
Ну слава Богу! А я уже подумал, что ты всё забыла. Ты согласна стать моей женой?
(Что же делать? Я так счастлива! И я так несчастна! Я люблю Кото. Но Леон… здесь... настоящий Леон... Что сказать?)
Скажи “да”. - прошелестел в голове голос Кото.
Да. - сказала Лея.

Вечером они улизнули из дома, полного шумных гостей, и убежали в грот. Вход совсем зарос травой и кустарником, так, что Леону пришлось обломать несколько веток, чтобы они могли попасть внутрь. В глубине, на гладком участке скалы всё ещё сохранилась надпись “Леон + Лея”. Они провели в гроте всю ночь. Утро было по-осеннему тихое, но всё ещё тёплое. Когда они уже уходили, Лея обернулась и подняла глаза - высоко, почти в небе, скала с гротом заканчивалась обрывом, на котором она встречалась с Кото.

***
Мир был прекрасен и добр. Самое время быть счастливой. Но иногда что-то грызло её изнутри. Она же обещала Кото никогда не выходить замуж. Она обещала это себе. А теперь она замужем. Конечно, она не знала, что это будет Леон. Но всё-таки. И чем ближе подходил срок родиться их ребёнку, тем беспокойнее становилась Лея.
Боль пришла нарастающей волной. Потом ещё. И ещё. Вокруг суетились люди, в перерывах между волнами боли она слышала их голоса. Но сейчас ею руководило её тело. И она старалась повиноваться. Пришла последняя волна, от которой потемнело в глазах. Когда он схлынула, Лея услышала писк и радостные возгласы.
Наш сын пришёл. - сказал Леон, кладя ей на грудь новорожденного. - Какие у него голубые глаза! Как небо в ясный день.
Я здесь. Здравствуй, Лея. - услышала она шёпот у себя в голове. И тут же
почувствовала теплоту в груди, как будто зажглось маленькое солнышко. Теплота волной прошла по телу и погасла на кончиках пальцев.
Как ты его назовёшь? - спросил Леон. По традиции сыновьям выбирает имена
мать, а дочерям - отец.
Кото.
Чудесное имя. Мне нравится. Здравствуй, Кото.

Мария проснулась от ощущения, что в комнате кто-то есть. Не может быть - она сама заперла дверь изнутри и оставила ключ в замке.
Женщина прислушалась. Тишина была абсолютная (что странно для гостиницы). Она закрыла глаза.
Опять эти мои извечные дурацкие страхи. Завтра, вернее уже сегодня, важный день и надо выспаться, чтобы голова была ясная. Я сюда приехала для принятия важного решения, можно сказать, определяющего будущее многих людей.
А встать придётся рано - в центральных гостиницах мест не было из-за какого-то фестиваля, и пришлось бронировать номер в странноприимном доме на окраине города. Отсюда до центра ещё предстоит как-то добираться. Конечно, она понимала, что не является главным действующим лицом в предстоящем процессе, однако не могла позволить, чтобы такое решение было принято без её участия. Надо успокоиться и спать.
Пока она это думала, остатки сна улетучились и ощущение присутствия стало сильнее. Она открыла глаза, села на постели и стала осматривать комнату. По-правде говоря, осматривать было особенно нечего: три на три метра, окно, тумбочка, кровать и шкаф. Дверь в углу … и какое-то движение.
Кто здесь?
Воздух в углу начал уплотняться (а может глаза привыкали к темноте) и появилась фигура человека в камуфляже и каске. Мария натянула одеяло до подбородка и прижалась к спинке кровати. Человек поднял глаза.
Он был совсем молодой, с перепачканным чем-то чёрным лицом и потерянным взглядом. Его одежда тоже была жутко грязная, заляпанная чем-то маслянистым и прожжённая в нескольких местах. Какое-то время они смотрели друг на друга.
Вы кто? - наконец выдавила женщина.
Солдат.
Как Вы здесь оказались?
Я здесь умер.
В смысле?
Всё началось как-то сразу, как только моя часть прибыла на позицию. Танковую атаку мы отбили. Было много убитых. Но они умерли как-то обычно. Для войны обычно. Потом била артиллерия. Била через наши окопы, и я только оглох от грохота. А потом прилетела авиация и земля превратилась в ад. Людей разрывало на части, отрывало конечности, сжигало и изрешечивало осколками. Безумные крики сливались с взрывами. Бесконечная боль и ужас перекашивали лица. Я умер от страха. Не от ранения, не от потери крови и не от болевого шока - от страха боли. Вдруг я увидел своё тело, совершенно неповреждённое, лежащее неподвижно на дне окопа. И понял, что умер. Сам умер. Я просто боялся боли больше, чем смерти. Я трус.
Почему же ты не убежал?
Куда бежать, когда вокруг тебя целый океан боли? Да и бежать я тоже боялся. Я же говорю - я трус.
Он замолчал и в комнате снова повисла тишина. Реальность в сознании Марии распалась на кусочки, как детский пазл, и не особенно спешила складываться обратно. Надо было как-то ей помочь.
Как тебя зовут? - Сказать Солдату “вы” язык почему-то не повернулся.
Не помню.
Когда ты умер? В смысле, сколько прошло времени?
Не знаю. У нас нет времени.
У нас? Вас много?
Много. Может тысячи, а может десятки тысяч. Мы все тогда умерли.
А почему тогда ты… почему ко мне… меня…
Какие-то кусочки пазла начали складываться. По крайней мере, двинулись навстречу друг другу.
Вчера, после того как она оформила заселение и отнесла сумку в номер, встал вопрос о том, как провести вечер. Погода была чудесная, и Мария решила прогуляться. Странноприимный дом был построен при храме, который и сам был построен недавно, на пригорке в излучине реки. В храм Марию не пустили - хоть он и был официально открыт, внутри ещё продолжались отделочные работы. Она дошла до реки, посидела на берегу - ей всегда нравилось смотреть на воду, а когда шла обратно, увидела группу школьников, стоящих (если можно так сказать о детях данного возраста) вокруг экскурсовода. Мария тихонько подошла послушать.
Экскурсовод сообщала подросткам, что во время последней войны именно по этому месту проходила главная линия обороны города. Бои были настолько длительными и ожесточёнными, что все близлежащие деревни практически сравняло с землёй. Линия переходила “из рук в руки” несколько раз. Сколько здесь погибло людей - мирных жителей и военнослужащих обеих армий - никто точно не знает: никто не опознавал и не считал погибших, и уж точно никто не собирал и не хоронил фрагменты тел. Земля здесь буквально нашпигована металлом и пропитана кровью. До сих пор при перекапывании огородов находят осколки, гильзы, личные вещи и человеческие кости... Экскурсия двинулась в сторону покрытого травой пригорка, который оказался дотом тех времён, и в котором сейчас был маленький музей. Мария с ними не пошла.
Она вообще не могла идти - ноги стали “ватными” и не слушались, перед глазами плыл туман, по спине стекали струйки холодного пота. Она стояла ошеломлённая от услышанного. Она вдруг почувствовала небывалую, бесконечную боль, разлитую вокруг и как будто висящую в воздухе. Больше всего на свете она боялась боли. Хотя такой боли она сама никогда не испытывала, но откуда-то она знала о ней. И боялась.
Свежий ветерок с реки дул в лицо и Мария постепенно приходила в себя. Она побрела обратно в гостиницу. В кафе сидели постояльцы и ужинали. Ей тоже принесли ужин. Автоматически Мария стала есть. Вместе с едой приходило расслабление, а свежий ароматный чай и беззаботные разговоры сидящих за соседними столиками людей вернули обычные чувства. Она ещё немного посидела и даже перекинулась парой фраз с соседями - о чудесной погоде и живописной природе. Когда за окном стали сгущаться сумерки, Мария пошла спать.

Кажется я понимаю, почему ты пришёл ко мне... Вы страдаете?
Нет. Не то чтобы… Нас как бы выдернули. Мы не были готовы. Мы неправильно умерли. Я не умею объяснить тебе. У каждого из нас остался свой эмоциональный груз: страх, разочарование, вина, беспомощность, ненависть, обида… Эмоции можно изменять только пока ты живёшь. А здесь они связывают и тяготят, не дают двигаться. Мы как бы заблудились в дороге.
Вам можно как-нибудь помочь?
Я не знаю, кто и как мог бы нам помочь. Есть люди, которые что-то делают. Вот, храм построили, и у нас появилась вера, что мы не позабыты Богом. А ты можешь помочь самой себе.
В смысле?
Освободи себя. Не позволяй страху управлять тобой. Живи как сама хочешь. Делай что нравится.
Мы опять помолчали. Мария чувствовала, что должна что-то сказать. Или поблагодарить. Но всё, что приходило в голову казалось каким-то глупым и банальным.
А с тобой … с вами что будет?
Не знаю. Мы все умерли так же как жили - по чужой воле, по чужому сценарию, как должны были. Ну, кроме меня - я умер как трус.
Как видишь, я тоже та ещё трусиха, хоть и войны сейчас нет... А может быть ты просто не захотел умирать по чужой воле?
Эта мысль… другая. - после паузы голос Солдата звучал глухо. - Спасибо. Мне нужно уходить.
И тебе спасибо… Вам всем спасибо…
Комната опустела. Мария лежала с открытыми глазами и ни о чём не думала. Мир оставался развалившимся пазлом. За окном занимался новый день. Уже вовсю пели птицы. Переключившись на звуки рассвета, Мария не заметила, как уснула.

Будильник прозвенел не взирая ни на что. Мария умылась, оделась, позавтракала в кафе и попросила вызвать ей такси: расколотость внутренней картины мира предвещала временный географический кретинизм и женщина не решилась добираться до места совещания на общественном транспорте.
Сидя на заднем сиденье такси она пыталась думать о чём-нибудь важном, но в голове вертелась одна единственная фраза: “Делай что нравится… Делай что нравится… Делай что нравится…” А что ей нравится? Она привыкла делать то, что нужно, что правильно, что рентабельно, что будет лучше… что привыкла, наконец. Мария вспомнила, как в юности любила ходить на пустырь, где росло много цветов: ромашки, колокольчики, иван-чай, одуванчики, лютики, сурепка и ещё много других, названий которых она не знала. Она всегда очень любила цветы. Но не срезанные, а живые, растущие. Хотя у неё никогда не было ни дачи, ни даже полисадника - она жила в огромных многоэтажках, которыми были застроены спальные районы.
В глаза бросилась проплывающая мимо вывеска: Магазин Сети “Мир Цветов” - всегда свежие цветы из наших питомников.
Остановите, пожалуйста. - сказала Мария, удивляясь собственным словам.
Здесь?
Да. Прямо здесь. - Мария расплатилась и пошла в магазин.
Почти всё внутреннее пространство магазина было заставлено вёдрами с цветами, оставляя узкий проход для посетителей. Стены справа и слева были увешаны цветочными горшками. На прилавке у дальней стены красовались мастерски составленные букеты. Продавщица явно скучала - в столь ранний час покупателей ещё не было.
Чем могу помочь?
Не знаю… Наверное мне нужны цветы.
У Вас какое-то событие или просто для украшения?
Для украшения… Можно я пока посмотрю?
Смотрите. - пожала плечами продавщица. Однако, ей всё-таки очень хотелось поговорить. - У нас все цветы свежие - каждый день привозят из питомников. Сейчас начинается пора тюльпанов, поэтому их больше всего. Но тюльпаны я бы не советовала покупать для украшения - они быстро вянут. Возьмите лилии или герберы…
А это тоже тюльпаны? Первый раз такие вижу - белые, как снег.
Эти? Недавно вывели - новый сорт. Но, на мой взгляд, неудачный. Цвет непопулярный. Людям нравятся яркие цветы - красные, жёлтые, фиолетовые. А эти куда годятся? Разве что на кладбище… - увидев сияющее лицо Марии продавщица осеклась. - Желаете купить? Может быть сделать букет?
Нет. Мне нужны несрезанные. В смысле, чтобы посадить.
У нас только срезанные. Это Вам в питомник надо ехать. Но я могу позвонить и узнать, есть ли ещё такие. У нас несколько питомников в разных предместьях. - Продавщица достала телефон. - Сколько вы хотите?
А сколько есть?
Через пару минут странная покупательница уже разговаривала с управляющим питомниками сети “Мир Цветов”. Белоснежные тюльпаны были, в разных питомниках, б`ольшая часть ещё на выгонке.
Если хотите, мы можем послать машину, она соберёт все имеющиеся в наличии и привезёт Вам в течении двух-трёх часов. Заказ можете оформить в магазине, счёт мы пришлём с водителем, оплатите через мобильный банковский терминал - все наши машины оборудованы такими.
(Чтож, в этот раз терапевтический шопинг не удался. - С некоторым сожалением подумала Мария. Но тут же обрадовалась, что так предусмотрительно перевела деньги на “командировочный” счёт.)
Покончив с оформлением заказа, Мария поблагодарила продавщицу и пошла к выходу. От дверей она вернулась.
Не могли бы Вы мне ещё помочь? Дело в том, что я не умею сажать цветы - никогда этим не занималась. Как это делается? Это же наверняка просто?
Продавщица достала откуда-то садовую лопатку и положила на прилавок.
Вот. Копаете ямку сантиметров 10-15. Аккуратно достаёте саженец из гнезда. У тюльпанов есть луковицы. Луковицу помещаете в ямку и засыпаете землёй. Всё. Очень просто.
Спасибо!
Возьмите ещё это. - Рядом с садовой лопаткой она положила пару ярко-розовых прорезиненных перчаток.
Мария расплатилась, сложила покупки в сумочку, попрощалась с продавщицей и вышла из магазина. Суета и шум на улице заставили её вспомнить, зачем она приехала в город, и она набрала номер телефона дежурного секретаря.
Центральный офис. Чем могу помочь?
Это Мария Игоревна. Дело в том, что я не смогу приехать сегодня, к сожалению.
Хорошо, я передам господину председателю, что Вас не будет. Спасибо, что сообщили. Хорошего дня.
Мария с удивлением посмотрела на телефон.
(И всё? Так просто? Даже не поинтересовались, по какой причине она не может приехать). Она попробовала обидеться. (С другой стороны, не пришлось врать. А настоящая причина выглядела бы совершенно глупо.) Вздохнув, она пошла искать стоянку такси.

По возвращении Мария первым делом отправилась к настоятелю храма, чтобы попросить разрешения посадить цветы. Лужайка-пустырь вокруг храма была ещё не “облагорожена” и настоятель разрешение дал, предупредив, что денег на ландшафтный дизайн нет и свободных людей тоже - все заняты на отделочных работах внутри.
А как Вы собираетесь сажать?
Вот этим. - Мария достала из сумочки садовую лопатку.
Ну-ну. - сказал настоятель - Бог Вам в помощь.

Грузовик был заставлен поддонами с саженцами, в три этажа. Но Мария ещё не вполне осознавала их точное количество и объём предстоящей работы.
Чуть не забыл, - весело воскликнул водитель, передав женщине конверт со счётом. - там ещё в кабине один - красный. Управляющий сказал “для круглого счёта”, а белые закончились.
Для какого “круглого счёта”?
Не знаю. Я только доставил. Счёт у вас, а терминал в кабине. Красный там же, на сиденье.
Мария открыла конверт - счёт был действительно круглый. Ещё раз вздохнув о несостоявшемся шопинге, она пошла к кабине оплачивать покупку, а водитель принялся выставлять поддоны на площадку у ступеней храма.

Трава мешала. Конечно, она была не очень густая, а в некоторых местах её вообще не было. Но там, где она была, она мешала. Через пару часов работы (Ямка-достать-посадить-засыпать… Ямка-достать-посадить-засыпать… Ямка-достать-посадить-засыпать…) заболела спина. Хорошо, что у неё с собой были “походные” джинсы - в них работать было удобнее, чем в юбке. К тому же - хоть какая-то защита для коленей. О времени лучше не думать (Ямка-достать-посадить-засыпать…). И лучше не смотреть, сколько ещё саженцев осталось (Ямка-достать-посадить-засыпать…). Просто продолжать делать.
Пришёл мужчина с лопатой - наверное, из дома неподалёку - и молча начал снимать дёрн с травой. Потом подошли женщины из странноприимного дома - Мария видела их на кухне - и попросились в помощницы.
Конечно. Я буду очень рада. - улыбнулась им Мария.
Рабочие из храма вышли на перерыв. Постояли у ступеней. Ушли. Вернулись с лопатами. Проходивший мимо настоятель ничего не сказал. Подошли ещё женщины - возможно из домов по-соседству. Пробегавшие мимо подростки остановились, какое-то время смотрели, а потом тоже стали помогать. К вечеру все цветы были посажены вокруг храма, кроме красного. Мария решала, куда его лучше посадить, когда к ней подошла одна из женщин и сказала, что у неё есть садовый вазон, который она всё равно собиралась кому-нибудь отдать. Вазон поставили у ступеней и Мария посадила в него красный тюльпан.
Сюда бы ещё петунью или виолу. Или незабудки. Чтобы тюльпану не скучно было. - сказала женщина.
Посадите, пожалуйста. Если будет желание. Я завтра уезжаю.
Почему ж не посадить? Посажу. У меня этого добра много в саду. А Вы что ж, не увидите свою работу, когда всё распустится?
Может быть увижу. А если не увижу - представлю.

И Мария уехала на следующее утро.

Она работала на прежнем месте, и училась. Сначала - на садовника. Потом - на ландшафтного дизайнера. Она разбила клумбы вокруг своей многоэтажки. Потом - под окнами своих родителей. Предложила подруге устроить у неё на даче альпийскую горку. Соседи тоже захотели. Мария переходила с участка на участок. Её стали приглашать районные самоуправления. Потом стали приходить приглашения на участие в проектах и выставках. Она чувствовала себя совершенно счастливой - она делала то, что нравится.
Однажды поздно вечером, “гуляя по просторам” всемирной сети в поисках красивых ландшафтов, Мария увидела знакомые очертания. Ослепительно белое здание словно парило в ярко-голубом небе на облаке из белых цветов. Внизу серебристая лента узенькой речки огибала зелёный холм, на котором стоял храм. Справа и слева, и где-то вдалеке росли тонкие деревца в прозрачной зелёной листве...
Перейдя по картинке, она обнаружила интервью с художником, который ездит по всей стране и пишет пейзажи с храмами. Как он сам рассказывал, этот храм на окраине города был новым и, с художественной точки зрения, неинтересным: вокруг неухоженный пустырь, лестница не достроена… Художник приехал сюда, чтобы устроить выставку своих работ в зале странноприимного дома. Но, когда он вернулся через пару месяцев, всё преобразилось, как по волшебству - всё было зелено вокруг, а храм буквально утопал в море белоснежных тюльпанов. Особенно чудесный вид открывался, если смотреть немного снизу, из ложбинки на другом берегу речки…
Мария не дочитала интервью до конца - она покупала билет на экспресс-поезд.

Она стояла у храма. Тюльпанов не было. На площадке стояли поддоны с другими цветами - красными, жёлтыми, фиолетовыми. Были и белые, но немного. Несколько работников в спецовках службы озеленения сажали цветы в размеченные очертания будущих клумб. В окрестных садах цвели яблони и черёмуха. Я небе носились стрижи и ещё какие-то маленькие быстрые птички, и громко чирикали. Пролетели в своём причудливом танце две жёлтые бабочки. Было хорошо и весело. Но её тюльпанов не было.
Вообще-то она, как специалист, знала, что их не будет - она много чего сделала неправильно в тот, первый, раз. Нужно было взять на анализ почву, чтобы определить, какие удобрения внести. Нужно было поинтересоваться в питомнике, какой уровень освещённости и влажности подходит для этого сорта. И ещё много чего.
Она обошла храм. Кроме тюльпанов не было чего-то ещё. Проходя мимо музея, она поняла, чего не было - боли. Воздух был свежий и какой-то особенно лёгкий, пропитанный запахами цветущих деревьев. Казалось, что если достаточно высоко подпрыгнуть, то можно взлететь.
Мария подошла к лестнице, возле которой стоял вазон. В нём цвели весёлые голубые незабудки, заботливо окружившие единственный красный тюльпан. Рядом стояла скамейка, на которую Мария присела, чтобы отдохнуть перед тем, как отправиться обратно на вокзал.
Я ждал тебя. - голос соткался из воздуха - Они все ушли.
Почему ты не ушёл со всеми?
Я хотел поблагодарить тебя.
Я ничего особенного не сделала.
Ты принесла радость. Эмоции радости всегда сильнее эмоций страха.
Я тоже благодарна тебе. И вам всем. За другую жизнь.
Мария сидела на скамеечке, подставляя лицо прохладному ветерку с речки. Жизнь была бесконечно прекрасна. Мир был безудержно красив.
Я ухожу.
Да. - Мария не знала, как прощаются в подобных случаях.
Налетел порыв ветра. Тюльпан качнулся и как-то “приземлился”, словно стал ниже и мягче. Пора было и ей уходить.
Проходивший мимо настоятель её узнал. Присел рядом. Они поздоровались.
Ваши тюльпаны… - он как будто извинялся.
Ничего страшного. Это нормально.
С каждым годом их становилось всё меньше, пока совсем не осталось. Мы пригласили ландшафтного дизайнера, и она решила разбить разноцветные клумбы. Сказала, что если все цветы будут белые, то это будет выглядеть как саван. А людям больше нравятся яркие, жизнерадостные цветы.
Конечно. Радость всегда сильнее….

Смотри, я свободна! Как северный ветер,
Который ворвался в мои паруса.
Мой мир развернулся. Он весел и светел.
В нём синее небо и птиц голоса.

В проснувшейся роще цветут перелески,
Как капельки неба в зелёной траве.
Журчащий ручей в переливчатом блеске –
Мой мир развернулся во всём торжестве.

И ласковым солнцем любовно согретый
Мой мир расцветает, свободой дыша.
Как певчею птичкой, как словом поэта,
Летит в поднебесье, ликуя, Душа.

В тёмном тихом омуте
Холодна вода.
В к´aменьях да в золоте
Не ныряй туда.

А ныряй в холщовине,
Косы распустив,
В мирном хладнокровии
Всех за всё простив.

Смой обиды-горести,
Липких мыслей муть.
С Богом лишь, да с совестью -
О другом забудь.

Выйдешь Зорькой Ясною
Под покров Небес
В светлый мир прекрасного,
Счастья и чудес.

Проблеск между тучами
жжёт до слепоты.
Что-то меня мучает…
Может даже ты...

Что-то меня «тыкает».
Зависть ли, вина? -
Плесень между стыками
мраморного дна;

Ржавчина на приводе
в глубине ума…
Мысль немеет в выводе –
Это ж я сама!

Небо крою тучами
и себя браню,
Распинаю-мучаю,
возвожу броню.

Покорясь интригам,
брошено весло.
И давно к веригам
тело приросло.

Но глаза упрямо
в небе ищут луч –
Правлю лодку прямо
в проблеск между туч.