В тиши, где память рвёт страницы,
Где тени — буквы на стене…
Мне боль возвращается птицей,
Что бьётся в раме при луне.

Не спрашивай, зачем так пусто
В том месте, где огонь был…
Но время — дымчатое искусство —
Рисует то, что забыть не смог бы ты.

Я отпустил. Но в час ненастья,
Когда так ждут родные «здравствуй»,
В ответ — лишь ветра пустого глас:
«Отца нет. Это навсегда. Ты — один. Нас…»

И боль — как нож в стекле тумана,
И снова — он во мгле, как сон…
А жизнь идёт. Но в сердце — рана,
Где свет его — мой небосклон.

Оно стекает густым мёдом —
сквозь пальцы — янтарным и вязким.
Время, замедленное светом,
дышит на стекло распашным.

Травы, шепчущие на ты,
каждый свой выдох — в росу.
А за холмами уже рдеют
языки спелой грозы.

Но пока:
— солнечный зайчик в пустом стакане,
— книга, захлопнутая на полуслове,
и это лето, которое каплей
останется меж страниц — мёдом.

В деревне Сухоноска, где тихий вечерний звон,
Где небо сливается с далью, как вечный поклон.
Там домики скромные, в зелени утопают,
И старые тропки о прошлом всё чаще вздыхают.

Там бабушка в платье, в цветочек, сидит на крыльце,
И вяжет носки, как когда-то в далёком конце.
Её руки дрожат, но узоры всё так же легки,
Как будто в них память о юности, свет и стихи.

Там речка Узола, как зеркало, тихо течёт,
И в ней отражается небо, и месяц плывёт.
А дети смеются, босые, бегут по росе,
Их голоса звонкие в сердце останутся все.

Там время идёт неспеша, как старый трактор в поле,
И каждый здесь знает, что счастье — в простой доле.
Там звёзды так близко, что можно рукой достать,
И в тихой молитве о жизни легко засыпать.

О, Узола, ты — сердце, ты — боль и любовь,
Ты — память о предках, о счастье, о вечной крови.
Пусть ветер шумит в твоих ивах до утра,
Ты — жизнь, ты — душа, ты — святая земля и сестра.

Опять во сне ты смеёшься у костра,
Говоришь, что «всё нормально»...
Но утро — и снова пустая кровать,
Только письмо на подоконнике.

Мы с тобой верили: «Авось пронесёт»,
Шуткой глушили тот страх.
Ты сказал: «Если что — береги мать»,
А я отмахнулся: «Не чушь ли?»

Вот и не чушь... Твой рюкзак у двери,
Фляга, камушек с Чёрного моря...
А в телефоне — последний звонок:
«Ракеты...» — и вечная тишина.

Я ненавижу это небо весной,
Этих голубей, этот смех за стеной...
Потому что мир — он на двоих был,
Но жить в нём теперь — только мне.
P.s:посвящается моему павшему другу...

Я иду по земле тихо-ветер,
перешагивая из времени во время.
Может быть, не вижу рассветов
и прекрасных полночных закатов.

Я не слышу, как ночь ветвится,
не ловлю слова в потоках.
Мне бы только — в песке забыться,
между звёздами, между востоком.

Пусть заря опалит берёзы,
пусть туман разорвётся в реке.
Я иду — и землёй, как грёзы,
лишь шуршат листья на песке.

Тихо-ветер… А где-то эхо —
то ль есть, то ль нету уже.
Только небо, широкое, тихое,
дышит в такт на моей душе.

Школа.
Тот самый класс, где мел,пах детством,
Где наши кляксы на партах —
Как созвездия, что мы дарили друг другу.
А за окном — тополя,
Шептали что-то,
Но мы не слушали...

Двор.
Качели, что скрипели, как старые полы,
А мы смеялись,
Не замечая, как быстро
Летит вниз песок в наших часах.
Песочница, где мы строили замки,
А теперь там только тени
Да ржавые ведра...

Лес.
Тропинка, узкая, как мамины руки,
Ведет туда, где папоротники
Качали нас на своих ветках.
Мы думали — это навсегда.
А теперь там тишина,
Только берёзы шепчут
Наши имена...

Теперь я стою
Между этими тремя мирами,
И ветер,
Как старая плёнка,
Перематывает время назад.
Но когда я закрываю глаза,
Я снова там —
Где смех звенит в карманах,
Где слёзы были от лука,
А не от потерь...

Ты — тишина меж буйных слов,
Ты — свет в окне, когда я нем.
Ты — отраженье облаков
В глубине моих озер.

Ты — ветра лёгкий след в песке,
Ты — боль, что греет изнутри.
Ты — тайна, что в моей руке,
Но без тебя — не разомкнуть.

Я не спрошу, куда нам плыть,
Где берег, где наш маяк.
Дай просто в сердце мне хранить
Твой смех, твой взгляд, твой тёплый знак.

Любовь — не вспышка, не огонь,
Не крик, что рвётся из груди...
Ты — тихий вечный небосклон,
В котором тонет всё внутри.

Я — мальчишка, босыми ногами
Пробегусь по росистой траве,
Вдоль Узолы — реки моей самой,
Вдоль кустов по знакомой земле.

Ветер в спину — и я улечу,
Даже птицы не смогут догнать!
Я не знаю, что встречу вдали,
Но мне хочется ветер догнать.

Где церквушка на обрыве крутом
Освещает мне путь, как свеча,
Я бегу между детством и летом,
Между прошлым и зыбкой весной.

Там за полем — зелёные ели,
Там тропинка ведёт в отчий дом.
Я смеюсь, я кричу, я лечу,
Но не знаю, вернусь ли к нему...

Ветер снова манит за собой,
Облака, словно вьёт паруса.
Только отблеск той тихой свечи
Навсегда остаётся в сердца.

Сухоноска, прости, что так редко
Я к тебе обращаюсь в стихах...
Что так редко бываю в родимых
И любимых моих краях...

Но в разлуке — незримая нить,
Что сквозь годы не даст мне пропасть.
Я вернусь — только дайте чуть-чуть
Эту зелень, как детство, украсть.

Пусть дороги ведут за моря,
Пусть вдали загораются дни —
Я услышу в листве тополя
Твой напев, как тогда, вдалеке.

Сухоноска, мне хватит мгновенья,
Чтоб припасть к твоей свежей листве,
И вдохнуть этот воздух — прощенье,
И забыть, что я больше не здесь...

Я — мальчишка, босыми ногами,
Даже если седые виски.
Ты прости, что с годами упрямо
Я теряю твои огоньки.

Но пока над Узолой туманы
Поднимаются, словно дымок,
Я твой голос храню в кармане —
Самый первый, самый родной.