В душе поселилась печаль.

Как жизнь коротка, и, как жаль,

Что мы не всегда понимаем,

Как часто других обижаем.



Не думая, что пожалеем,

Об этом потом… Не успеем

Сказать о любви и о нежности.

Об истинных чувствах. С небрежностью



Бросаемся взглядами злыми.

Презреньем, словами плохими.

А время идет — вдруг настанет момент —

И некому будет сказать комплимент.

Обычный день… Морозец, легкий снег.

В заботах, мыслях, ускоряя бег,

В людской толпе, не замечая ничего вокруг,

Спешила по делам, но вдруг…



Мелодия, знакомая до боли,

В тяжелый воздух протолкнув бемоли,

Пространство разорвала, мыслями забитое и суетой,

Заставила остановиться, восхититься простотой,



С которой пели два афганца в центре рынка.

Глаза вдруг защипало, будто там соринка.

Поющего приятный голос и бездонный взгляд,

Наверно видит он перед собой ребят,



Тех, что остались на земле чужой.

И матерей, навеки потерявших свой покой.

Не мальчики, уже давно не дети.

И чувствуют себя за все в ответе:



За то, что не смогли кому-то вовремя помочь.

За то, что там такая темная и злая ночь.

За то, что мина где-то разорвалась

И чья-то молодая жизнь до срока оборвалась.



За то, что в этой перестроечной стране,

Живешь, как-будто на войне.

Чтобы помочь израненным душой и телом,

Потерянным, забытым в этом мире оголтелом.



Всем кто еще остался жить…

Приходится стоять и петь — былое ворошить,

Стараясь равнодушие людское победить,

Напомнить о себе, не дать забыть.



Что где-то до сих пор снаряды рвутся.

И, может быть, в толпе людской найдутся

Те, кто помочь захочет всем ребятам,

Вернувшимся, живым и раненым солдатам.



С усталым взглядом и потухшими глазами,

Не в срок посеребрёнными висками.

Служившим и в Афгане и в Чечне,

И до сих пор воюющим во сне.

Серебристые нити дождя с неба тянутся.

Просочатся сквозь землю, быть может, останутся

На асфальте холодными, грязными лужами…

С непогодою все иногда крепко дружим мы…



Непогода в душе, голове, мыслях, чувствах, словах,

Шелестящих дождем на забывших улыбку губах.

Разрывающих сердце и громом, и молнией вдрызг…

А из глаз — миллион разорвавшихся брызг…



Это плачет душа, отмываясь от грязи и фальши…

«Что же дальше?» -ты спросишь. «А что будет дальше?»

Скоро небо очистится, солнышко ярко блеснет

И тебя за собой в мир надежд и любви поведет…

В старом храме батюшка читал молитву,

Хор церковный тихо подпевал.

Я стояла, в кулаке сжимала боль, как бритву,

У святой иконы, убивая наповал,



Недоверие, сомненья и тревогу.

Разочарованье, слабость и печаль.

Разглядеть старалась в пламени свечи дорогу.

Силу обрести и снять тоски вуаль.



Запах ладана, под сводами спокойный голос.

Лик святой и легкий треск свечи.

Я у господа просила, позабыв про гордость:

«Помоги, прости и научи…»

Замела, закружила, засыпала хлопьями белыми.

Из пушистых снежинок периной укрыла поля.

Мастерица — зима расписала мазками умелыми,

Неприметные окна, добавив чуть-чуть хрусталя.

Ярко-красные гроздья рябины звенят на ветру.

Ясень дремлет, присыпанный пудрою снежной.



Серебристый пушок на ресницах блестит поутрУ.

Колет, щиплет мороз, обнимая за плечи небрежно.

А в домах суета, наряжаются к празднику елки,

Звонкий смех детворы, серпантин, мишура.

Карамелевый отблеск свечей, будто солнца осколки,

А в душе — ожидание чуда, любви и добра.