Когда вечерняя тоска,
Обрушит твои плечи.
Когда ползу еле дыша,
К мечте с тобой на встречу.
И в полумраке, как мертвец
Я затаив дыхание,
Жду звук разбившихся сердец,
Я жду твоё страдание.
Приди ко мне, мое дитя.
Открой мне свои раны.
Залезу в душу без ножа,
Познаю твои "страны".
Я как изысканный танцор
Станцую с тобой танго.
И как искусный дирижёр,
Раскрою твою тайну.
Не буду делать больно я,
Зачем дитя мне ранить?
Я лишь тебя к себе маня,
Хочу от мук избавить.
Живу я в книжном стеллаже,
Ищу я там ответы.
И на вопрос "Как жить тебе?"
Я дам тебе советы.

Раскрой мне сердце поскорей,
Ты взгляд очисть и душу.
И от себя тоску взашей
Гони, а то задушит.
Я речью сладкой приманив
Хочу увековечить,
Твой крепкий стан и жаркий пыл.
Не вздумай мне перечить.
И вот когда отдашь мне боль,
Я поползу обратно.
На рану буду сыпать соль, И убиваться сладко.
Но лишь вечерняя тоска
Обрушит твои плечи
Я поползу еле дыша
К тебе, для нашей встречи.

На закате в рассеянной дымке
Старый пахарь по полю шагал,
Как на темном от лет фотоснимке,
Колоски он руками ласкал.

Ему поле стало родное,
Тут вся сила, любовь и душа,
В этом поле молчанье глухое,
Превращалось в песнь колоска.

Солнце свет опускался все ниже
И послышался топот копыт:
«Тише, тише, колосья, потише» -
прошептал торопливо старик.

«Там пастух торопясь гонит стадо,
Очень важно смотря с жеребца,
Он не тронет тебя мое чадо,
Он в восторге с такого певца.

Там доярки уже торопливо
Повязали на косы платки,
Они ждут пастуха молчаливо.
Все их мысли чисты и легки».

Старый пахарь шептал это полю,
Колоскам, успокоить их гнев.
Колоски же теряя всю волю
Продолжали свой сладкий запев.

Он не чаял души в этом поле,
В каждом милом душе колоске,
Он не в силах был и в не воле
Сделать больно родной земле.

«Ты взгляни туда милый колос,
Там из труб повалил густой дым
Растопили бани, а голос,
Это женщин сладкий мотив.

Запевают они свои песни
Каждый вечер гуляя в саду,
Ты не бойся колос мой лестный,
Твои песни мне ближе к нутру»

Старый пахарь ходил еще долго,
Пока солнце совсем не ушло.
Прошептал напоследок он только:
«Тебе только верен душой».

На рассвет колосья так ждали
Нежных рук того старика,
Они жадно и тихо шептали
«Где же ты, где же наша душа?»

Солнце ввысь поднималось все выше,
Но старик все еще не пришел,
Тут все поле повязло в затишье,
Только крик легкий ветер привел.

Не колосья кричали, а мальчик.
Он бежал очень быстро как мог,
Приближался словно захватчик,
Но у самых колосьев он лег.

«Я теперь буду вашей душой
Буду вас от бед охранять,
Буду с вами и в радость и в горе
Он молил вас не убивать»

У мальчишки катились слезы,
А колосья дрожали от мук
И катились с них ранние росы,
Ведь страдали они от разлук.

И лежал тот мальчишка в колосьях,
Пока солнце в закат не пошло
«Я прошу тебя, поле, не бойся,
У нас будет все хорошо».

Колоски он погладил рукою
И шептать все им продолжал
«Знаю я, что своей тишиною
Вы хотите чтоб я убежал.

Не уйду я от вас так и знайте,
Буду с вами во веки веков
Только петь, вы, прошу продолжайте
Отгоню я от вас всех врагов».

На закате в рассеянной дымке
Рыжий мальчик на поле лежал
Как на пыльной от лет пластинке
О любви он колосьям шептал.