Серый Волк уходил от преследователей. Хлопки выстрелов, смертельное чириканье пуль, пролетавших мимо, все это была обычная, можно даже сказать, рутинная утренняя работа. Охотники возбужденно кричали, собаки надрывно лаяли, а он бежал, унося в своей волчьей утробе бабушку Красной Шапочки. Лес был густой, сказочный, и Волк знал куда нужно бежать чтобы охотники и их свора его не нашли.
Но каждый раз, когда он был близок к намеченной цели, что-то мешало, какая-то ерунда, какая-то мелочь. Сейчас он уже не чувствовал того азарта, с которым бегал в былые времена. Волк был уже был не молод, проклятая отдышка и аритмия не позволяли ему как раньше насладиться бесшабашностью погони. Да ещё бабушка так мерзко стала завывать в его желудке, что Волк начал терять контроль над ситуацией. Не заметив в опавшей листве извилистый корень, который подставил ему массивный дуб, опоясанный золотой цепью, Волк споткнулся и, потеряв равновесие, покатился в овраг. Мир завращался с бешеной скоростью, бабка, прижатая центробежным вращением к позвоночнику Волка, отборно материлась. Ещё несколько кувырков и Волк со всего размаху налетел на высокую ель. Наверху ели раздался истошный вороний крик и, теряя сознание, Волк успел
увидеть рыжий хвост. Обладатель рыжего хвоста подхватил что-то упавшее с земли и исчез в зарослях терновника. Сознание Волка поглотил мрак, так же, как совсем недавно, он сам поглотил бабушку...

Очнулся Волк в домике у бабушки, он лежал на её кровати, а рядом стоял человек держащий в трясущихся руках охотничий нож. Волк напряг зрение и понял, что перед ним Густав, один из трёх охотников которые обычно его ловят. От Густава несло перегаром, да так сильно, что Волк чуть не потерял сознание.
-Густав, ты почему на работе в таком состоянии? И где Розенкранц и Гильденстерн? - спросил Волк, ощупывая шишку на голове.
-Они не мочь прийти. - Густав выронил нож, из трясущихся пальцев.
-Что случилось? - морщась от громкого звука падения ножа, сказал Волк.
-Долбаный Шомер Шаббат! Они не работать по суббота, – и он шумно пыхтя полез под кровать. Волк перегнулся через край кровати и, глядя как неуклюже Густав шебуршит в подкроватном пространстве, спросил:
-Ты же преследовал меня не один.
-Oh, ja ja, это быль Гендель и Грета, они любить стрелять. Это мой бизнес, дать стрелять и деньги взять!
-И где они сейчас?
-Они ушёль, в свой сюжет...
Волк поднял с пола ночную вазу, размахнулся и опустил на голову Густаву. Тот, потеряв сознание, грузно упал на пол, так и не найдя искомого им ножа. Волк встал с кровати, налил в большую кружку из чайника тёплой воды, порылся в кухонном шкафчике, нашёл баночку с марганцовой, положил одну ложку в кружку и тщательно перемешал. Потом, залпом все выпил и, чувствуя позывы, побежал в ванную комнату...

Бабушка Красной Шапочки сидела на кровати завернувшись в одеяло, а на голове у нее было банное полотенце хитро закрученное улиткой.
-Ну и чего ты хочешь этим добиться? - спросила Бабушка, глядя как Волк, связывает Густава.
-Пока ещё не решил, сказал Волк, - но я так больше не могу, может возраст уже не тот...
-Ещё бы! Ты хоть помнишь с какого года мы бегаем?
Волк потрогал шишку, почесал вокруг неё и отрицательно мотнул головой.
-С тысяча шестьсот девяносто седьмого года от рождества Христова - и бабушка вздохнула.
- Ах, как я была молода, как прекрасен и наивен был мой взгляд, все вокруг казалось дивным...
-Да, я помню ты начинала с Красной Шапочки. У тебя были песочные косички, которые ты прятала под красный шаперон который носили тогда в деревнях.
-О, как ты обольщал меня! Каким хитрым и коварным ты был, мне даже на какой-то момент показалось, что я люблю тебя...
-Да, было время... Кстати, где Красная Шапочка? Я её очень давно не видел.
Бабушка махнула рукой и сказала:
-С тех пор как появились эти кампютеры, она перестала ходить ко мне, её мать говорит, что она вообще не выходит из своей комнаты. Как я устала от всего этого...
Густав завозился на полу. Волк, не обращая на него внимания, одел патронташ, застегнул ремень, потом зарядил охотничье ружьё, подошёл к двери, взялся за ручку, постоял что-то обдумывая и, повернувшись, сказал.
-А знаешь, как мне надоело столько раз умирать.
Волк поднял ружьё и выстрелил, потом ещё раз. Когда облачко порохового дыма рассеялось он посмотрел в её глаза, которые остались открытым и тихо сказал:
-А мне не казалось, я любил тебя!..
Он развернулся и вышел, не закрывая двери.

Разорвав ватное одеяло облаков, на небосклоне появился мертвецки бледный лик Луны. Впалыми глазницами спутник Земли уставился в окружающий мрак. Где-то там, внизу, в душной августовской ночи мирно спал совхоз с говорящим названием "Весёлая жизнь".

Матерясь и подпрыгивая в скрипучем водительском кресле, Василий вёл грохочущий трактор по разбитой дороге, проходящей через кукурузное поле. На половине пути мотор заглох. Сабелькин покрутил ключ в замке зажигания, подергал подсос, включил-выключил фары, но все было тщетным, трактор не желал заводиться. Василий вылез из кабины и осмотрелся. Тихо и темно. Открыв моторное отделение, он заглянул в разгоряченное нутро МТЗ-50.

Провозившись сорок минут в попытке оживить стальную машину, Василий поправил засаленную кепку на вихрастой голове и, глядя на заглохшую "Беларусь", витиевато выругался цитатой из своего любимого фильма:

- Будь проклят тот день, когда я сел за баранку этого пылесоса! Выродок в славной семье двигателей внутреннего сгорания! Да отсохнет его карбюратор во веки веков!
Пнул переднее колесо и, засунув грязные руки в карманы коричневых штанов, гордо пошёл пешком.
- Утром приеду сюда с Ржавым, и мы разберёмся… - Сабелькин зевнул и прибавил шаг.
Через пол километра, которые он пропылил в городом одиночестве, Василий наткнулся на председательский УАЗик. Корпус машины молчаливо притаился, заехав передними колёсами в зелёную изгородь кукурузы.
- Однако!
Василий заглянул в салон. Ключи были в замке зажигания. Сабелькин потрогал капот.
- Хм, горячий. Значит, приехал совсем недавно. Становится все интереснее и интереснее!
Вася осмотрелся. Председатель Фёдор Андреевич в обозримом пространстве не наблюдался.
- Может и у него моторчик заглох? Или ворует чего, пока все спят... С него станется! Хе, нужно посмотреть.
Сабелькин, стараясь не шуметь, углубился в кукурузное поле. Пройдя несколько метров он услышал ритмичную возню и стоны.
Ещё несколько метров и ему открылась такая картина:
В лунном свете на примятых стеблях кукурузы две толстые туши страстно стонали, придаваясь утехам любви.
Вася смутился и уже собрался незаметно ретироваться, но в этот момент председатель перестал пыхтеть, поднялся с бухгалтерши, которую Сабелькин знал как Маргариту Павловну Мин, и воздев руки к тёмным небесам зычно выдохнул:
- Ом! Ыгш асаракш!
Сабелькин удивленно уставился на председателя. Он смотрел во все глаза, но не на толстое лицо Фёдора Андреевича с большим пористым носом, он смотрел ниже. Туда где заканчивался волосатый живот, и начинались ноги. Василий не мог оторвать свой взгляд от светящегося… Да, да именно, светящегося мужского достоинства председателя. Ужас обуял Сабелькина и он, чувствуя как волосы встают дыбом, заорал:
- Сатана-а-а-а! - и бросился, наутек сшибая длинные стебли кукурузы.
- Сабелькин, стой! - перекрикивая визг Маргариты Павловны, закричал председатель.
Вася бежал, не разбирая дороги, листья кукурузы хлестали ему по лицу, били по рукам и ногам, а позади шумно дышал Фёдор Андреевич, бросившийся за ним в погоню.

Сабелькин выскочил на дорогу, затравленно осмотрелся и увидев "бобик" побежал к нему. Резко распахнул дверь, прыгнул на водительское сиденье и завёл машину. На дорогу выбежал голый председатель совхоза.
- Свет да победит тьму!
Василий размашисто перекрестился и включил фары.
- Сабелькин, не дури, - крикнул Фёдор Андреевич прикрывая глаза рукой. Выйди из моей машины, поговорим…
- Нет, писюлявый демон, ты меня не проведёшь… Убирайся в свою преисподнюю, к чертям собачьим!
Василий выжал сцепление, рывком переключил скорость и вдавил педаль газа. "Бобик" заревел, его колеса с проворотом крутнулись, и машина рванула с места. Председатель испуганно вскрикнул, по-бабьи всплеснул руками и побежал прочь. Машина, набирая скорость, неслась за ним, освещая фарами его жирные бока и блестящий от пота зад.
Чувствуя надвигающуюся опасность, Фёдор Андреевич прытко отскочил в сторону, скрываясь в густо растущей кукурузе. Василий крутанул бараку, заставив председательский УАЗик последовать за бегущим. Машина влетела на поле. Спелые початки забарабанили по капоту, по фарам, брызги кукурузного сока и ошметки листьев попали на лобовое стекло. Василий включил дворники, но они только ухудшили ситуацию размазав все по стеклу.
- Кукуруза, мать её, царица полей!
Ругался Сабелькин пытаясь хоть что-нибудь разглядеть сквозь белую поволоку на стекле. Он крутил руль, кидая машину то вправо, то влево, но все было тщетным Фёдор Андреевич, словно растворился в кукурузе.
УАЗик вновь выскочил на дорогу, его передние колеса наехали на какой-то бугор, машина подпрыгнула и в следующее мгновение влетела в глубокую яму. Эту яму, жители посёлка знали очень хорошо, у неё даже было свое название - "Пасть дьявола".
УАЗик ударился о заскорузлый край "Пасти" так сильно, что капот встал горкой, движок страдальчески захрипел, сплюнул бурыо-маслянистой мокротой и заглох навечно. Василий Сабелькин словно пуля, разбив лобовое стекло, вылетел из машины. Ударившись об ухабистую дорогу, он несколько раз перекувыркнулся и скатился в кювет.
Последнее, что увидел Василий, теряя сознание, было фосфоресцирующее свечение, которое приближалось к нему, а затем он словно провалился в холодный мрак деревенского подвала.

Летняя ночь жадно вцепилась своими грязными ногтями в раскинувшиеся сельскохозяйственные поля, стараясь изо всех сил не пустить на небосклон рассвет. Но силы её были на исходе и посветлевший горизонт уже окрасился розовым. Вдалеке, где виделись тёмные дощатые домики, закричал первый петух, оглашая окрестности о прибытии нового дня.


Наступил день, потом пришёл другой, а через месяц судья в чёрной мантии, еле сдерживая смех, спрашивал у председателя совхоза стоящего в зале суда на месте ответчика:
- Если я правильно понимаю ситуацию, товарищ Сабелькин принял вас, Фёдор Андреевич, за некое оккультное существо, потому что в тот момент на вас, был надет светящийся кондом?
Председатель, багровея толстыми ушами, кивнул и уточнил:
- Шурин из ГДР прислал… Фосфоресцирующее…
- Что?
- Я говорю, фосфоресцирующее… Из ГДР…
Всё присутствующие в зале суда "грохнули" от смеха. Судья, не в силах больше сдерживаться, закрыл лицо бумажной папкой и разразился истерически хохотом, импульсивно дергая под столом худыми ногами. Потом положил папку на стол, вытер, поступившие от смеха слезы, и сделав серьёзное лицо, постучал судейским молоточком призывая всех к тишине и порядку. Судебное заседание продолжилось.

После оглашения приговора Возюткин Николай Львович, городской судья который вёл дело, подозвал к себе председателя и, перегнувшись через стол тихо спросил:
- Андреич, только между нами, хорошо?
Председатель кивнул.
- Ты у своего шурина попроси прислать, для меня, ещё штучек так десять этих, ну… чтоб светились…
- Сделаем.
- Ну и славно, там-пам-пам!
Судья игриво подмигнул Фёдору Андреевич у и скрылся за служебной дверью.

Василий Сабелькин получил три месяца условно, за порчу государственного имущества, и штраф в размере месячного оклада.

Пришла осень. Дожди размыли дороги превратив их в серо-бурую кашу, изыскано приправленную золотыми листьями. Промозглую слякоть сменили холода и на убранные кукурузные поля лёг первый снег. Ветер весело гонял по небу лохматое стадо сизых туч, затем на все лады свистел через расческу лесополосы, а потом долго вился усталой поземкой на дороге.
Тёмный силуэт Сабелькина стоящего на ветру походил на одинокий знак вопроса, поставленный посреди огромного белого листа бумаги. Василий был на том самом месте, где он, августовской ночью, неожиданно застал председателя с бухгалтершей. И все теперь в этой ужасно глупой истории казалось логичным и простым, но вот…
Вася поежился от холода, поправил на шее колючий шарф, посмотрел по сторонам, вздохнул и не найдя ответа пошел к своему трактору пыхтящему вдалеке.
А из лесополосы в след ему долго смотрело странное сгорбленное существо, оно шевелило потрескавшимися губами, повторяя одну лишь фразу:

- Ом, ыгш асаракш!.. Ом, ыгш асаракш! Ом, ыгш асаракш!..

Разорвав ватное одеяло облаков, на небосклоне появился мертвецки бледный лик Луны. Впалыми глазницами спутник Земли уставился в окружающий мрак. Где-то там, внизу, в душной августовской ночи мирно спал совхоз с говорящим названием "Весёлая жизнь".

Матерясь и подпрыгивая в скрипучем водительском кресле, Василий вёл грохочущий трактор по разбитой дороге, проходящей через кукурузное поле. На половине пути мотор заглох. Сабелькин покрутил ключ в замке зажигания, подергал подсос, включил-выключил фары, но все было тщетным, трактор не желал заводиться. Василий вылез из кабины и осмотрелся. Тихо и темно. Открыв моторное отделение, он заглянул в разгоряченное нутро МТЗ-50.

Провозившись сорок минут в попытке оживить стальную машину, Василий поправил засаленную кепку на вихрастой голове и, глядя на заглохшую "Беларусь", витиевато выругался цитатой из своего любимого фильма:

- Будь проклят тот день, когда я сел за баранку этого пылесоса! Выродок в славной семье двигателей внутреннего сгорания! Да отсохнет его карбюратор во веки веков!
Пнул переднее колесо и, засунув грязные руки в карманы коричневых штанов, гордо пошёл пешком.
- Утром приеду сюда с Ржавым, и мы разберёмся… - Сабелькин зевнул и прибавил шаг.
Через пол километра, которые он пропылил в городом одиночестве, Василий наткнулся на председательский УАЗик. Корпус машины молчаливо притаился, заехав передними колёсами в зелёную изгородь кукурузы.
- Однако!
Василий заглянул в салон. Ключи были в замке зажигания. Сабелькин потрогал капот.
- Хм, горячий. Значит, приехал совсем недавно. Становится все интереснее и интереснее!
Вася осмотрелся. Председатель Фёдор Андреевич в обозримом пространстве не наблюдался.
- Может и у него моторчик заглох? Или ворует чего, пока все спят... С него станется! Хе, нужно посмотреть.
Сабелькин, стараясь не шуметь, углубился в кукурузное поле. Пройдя несколько метров он услышал ритмичную возню и стоны.
Ещё несколько метров и ему открылась такая картина:
В лунном свете на примятых стеблях кукурузы две толстые туши страстно стонали, придаваясь утехам любви.
Вася смутился и уже собрался незаметно ретироваться, но в этот момент председатель перестал пыхтеть, поднялся с бухгалтерши, которую Сабелькин знал как Маргариту Павловну Мин, и воздев руки к тёмным небесам зычно выдохнул:
- Ом! Ыгш асаракш!
Сабелькин удивленно уставился на председателя. Он смотрел во все глаза, но не на толстое лицо Фёдора Андреевича с большим пористым носом, он смотрел ниже. Туда где заканчивался волосатый живот, и начинались ноги. Василий не мог оторвать свой взгляд от светящегося… Да, да именно, светящегося мужского достоинства председателя. Ужас обуял Сабелькина и он, чувствуя как волосы встают дыбом, заорал:
- Сатана-а-а-а! - и бросился, наутек сшибая длинные стебли кукурузы.
- Сабелькин, стой! - перекрикивая визг Маргариты Павловны, закричал председатель.
Вася бежал, не разбирая дороги, листья кукурузы хлестали ему по лицу, били по рукам и ногам, а позади шумно дышал Фёдор Андреевич, бросившийся за ним в погоню.

Сабелькин выскочил на дорогу, затравленно осмотрелся и увидев "бобик" побежал к нему. Резко распахнул дверь, прыгнул на водительское сиденье и завёл машину. На дорогу выбежал голый председатель совхоза.
- Свет да победит тьму!
Василий размашисто перекрестился и включил фары.
- Сабелькин, не дури, - крикнул Фёдор Андреевич прикрывая глаза рукой. Выйди из моей машины, поговорим…
- Нет, писюлявый демон, ты меня не проведёшь… Убирайся в свою преисподнюю, к чертям собачьим!
Василий выжал сцепление, рывком переключил скорость и вдавил педаль газа. "Бобик" заревел, его колеса с проворотом крутнулись, и машина рванула с места. Председатель испуганно вскрикнул, по-бабьи всплеснул руками и побежал прочь. Машина, набирая скорость, неслась за ним, освещая фарами его жирные бока и блестящий от пота зад.
Чувствуя надвигающуюся опасность, Фёдор Андреевич прытко отскочил в сторону, скрываясь в густо растущей кукурузе. Василий крутанул бараку, заставив председательский УАЗик последовать за бегущим. Машина влетела на поле. Спелые початки забарабанили по капоту, по фарам, брызги кукурузного сока и ошметки листьев попали на лобовое стекло. Василий включил дворники, но они только ухудшили ситуацию размазав все по стеклу.
- Кукуруза, мать её, царица полей!
Ругался Сабелькин пытаясь хоть что-нибудь разглядеть сквозь белую поволоку на стекле. Он крутил руль, кидая машину то вправо, то влево, но все было тщетным Фёдор Андреевич, словно растворился в кукурузе.
УАЗик вновь выскочил на дорогу, его передние колеса наехали на какой-то бугор, машина подпрыгнула и в следующее мгновение влетела в глубокую яму. Эту яму, жители посёлка знали очень хорошо, у неё даже было свое название - "Пасть дьявола".
УАЗик ударился о заскорузлый край "Пасти" так сильно, что капот встал горкой, движок страдальчески захрипел, сплюнул бурыо-маслянистой мокротой и заглох навечно. Василий Сабелькин словно пуля, разбив лобовое стекло, вылетел из машины. Ударившись об ухабистую дорогу, он несколько раз перекувыркнулся и скатился в кювет.
Последнее, что увидел Василий, теряя сознание, было фосфоресцирующее свечение, которое приближалось к нему, а затем он словно провалился в холодный мрак деревенского подвала.

Летняя ночь жадно вцепилась своими грязными ногтями в раскинувшиеся сельскохозяйственные поля, стараясь изо всех сил не пустить на небосклон рассвет. Но силы её были на исходе и посветлевший горизонт уже окрасился розовым. Вдалеке, где виделись тёмные дощатые домики, закричал первый петух, оглашая окрестности о прибытии нового дня.


Наступил день, потом пришёл другой, а через месяц судья в чёрной мантии, еле сдерживая смех, спрашивал у председателя совхоза стоящего в зале суда на месте ответчика:
- Если я правильно понимаю ситуацию, товарищ Сабелькин принял вас, Фёдор Андреевич, за некое оккультное существо, потому что в тот момент на вас, был надет светящийся кондом?
Председатель, багровея толстыми ушами, кивнул и уточнил:
- Шурин из ГДР прислал… Фосфоресцирующее…
- Что?
- Я говорю, фосфоресцирующее… Из ГДР…
Всё присутствующие в зале суда "грохнули" от смеха. Судья, не в силах больше сдерживаться, закрыл лицо бумажной папкой и разразился истерически хохотом, импульсивно дергая под столом худыми ногами. Потом положил папку на стол, вытер, поступившие от смеха слезы, и сделав серьёзное лицо, постучал судейским молоточком призывая всех к тишине и порядку. Судебное заседание продолжилось.

После оглашения приговора Возюткин Николай Львович, городской судья который вёл дело, подозвал к себе председателя и, перегнувшись через стол тихо спросил:
- Андреич, только между нами, хорошо?
Председатель кивнул.
- Ты у своего шурина попроси прислать, для меня, ещё штучек так десять этих, ну… чтоб светились…
- Сделаем.
- Ну и славно, там-пам-пам!
Судья игриво подмигнул Фёдору Андреевич у и скрылся за служебной дверью.

Василий Сабелькин получил три месяца условно, за порчу государственного имущества, и штраф в размере месячного оклада.

Пришла осень. Дожди размыли дороги превратив их в серо-бурую кашу, изыскано приправленную золотыми листьями. Промозглую слякоть сменили холода и на убранные кукурузные поля лёг первый снег. Ветер весело гонял по небу лохматое стадо сизых туч, затем на все лады свистел через расческу лесополосы, а потом долго вился усталой поземкой на дороге.
Тёмный силуэт Сабелькина стоящего на ветру походил на одинокий знак вопроса, поставленный посреди огромного белого листа бумаги. Василий был на том самом месте, где он, августовской ночью, неожиданно застал председателя с бухгалтершей. И все теперь в этой ужасно глупой истории казалось логичным и простым, но вот…
Вася поежился от холода, поправил на шее колючий шарф, посмотрел по сторонам, вздохнул и не найдя ответа пошел к своему трактору пыхтящему вдалеке.
А из лесополосы в след ему долго смотрело странное сгорбленное существо, оно шевелило потрескавшимися губами, повторяя одну лишь фразу:

- Ом, ыгш асаракш!.. Ом, ыгш асаракш! Ом, ыгш асаракш!..