Ночь, мне не спится. Шаги. Неужели кто-то ещё не может уснуть?! Странные шаги – лёгкие и осторожные. Он подошёл к моему окну.
- Кто ты? – спрашиваю я.
Мой гость не ответил и растворился в ночном тумане. Я закрыла глаза, думая о незнакомце. Снова слышу те же лёгкие шаги на крыше. Кто же это? Человек ли?
Тепло и уютно - я теперь не одинока, и мне не грустно… Глаза невольно закрываются, засыпаю, и где-то в отдалённом кусочке сна возникает беспокойство – а как же мой таинственный гость там, за окном, под дождём?

Сентябрь. Осень пришла проливным дождём. Осенняя бирюза в палитре беспокойного неба сошла на узорные крыши старинных домов. Прохлада приятно бодрит, быстрый вечер суетливо провожает день. Деревья красуются в парчовом убранстве, примеряя янтарные украшения. Сильный ветер играет с опавшей листвой, высоко поднимает над землёй пёстрые букеты, касается рябью воды потемневшей реки.
Птицы волнуются, кричат над опустевшими полями – им скоро вновь надо покидать любимые края.
Кудесница-Осень яркими красками одаривает всё вокруг, не отпуская тёплое лето из ласковых объятий. Мелодиями дождя заполняется небесная лазурь. Радостно и грустно одновременно…
Октябрь. За окном пригоршня золота искрится в солнечной круговерти. Бежит по аллеям октябрь, багрянцем разбрасывает ароматные венки, сплетённые заботливой Осенью. Охрой разлились тропинки, пурпуром горят рябины – необычайная красота заполнила нежным дыханием всё вокруг. Растерянные вороны без причины каркают и, пугливо переглядываясь, недовольные улетают в глубь леса.
Ноябрь. Ноябрьское утро закуталось в дождевую завесу. Тучевая бездна свинцом застыла в недолгом молчании - ледяные капли дождя, разбиваясь об озябшие ветви деревьев, нарушили тишину. День начался…
Даль, как тусклый силуэт замёрзшей будущности, влекла продрогших птиц. Обронил листву лес, стал прозрачно-серым, угрюмым и неразговорчивым. Растрёпанная Осень прошлась по лужам – скоро ей отправляться в забытое прошлое, ведь красота её померкла, а одежда износилась… Скоро снег встретится с землёй, и метель заласкает ещё не застывшие воды Дона. Первые морозы лягут сложными рисунками в лужах. Скоро…
А сегодня дождь продрогшими пальцами стучит по окнам и крышам. Дождь – одинокий и чужой, мрачный и неприступный…дождь. В ноябре…

Она стояла посреди размытой улицы в янтарных брызгах печали и тоски. Смятение ощущений и чувств, словно стая улетающих птиц, разрывало её сердце, покидая угасшую любовь.
Несбыточные мечты капельками осенних слёз беспорядочно скатывались с её прозрачной накидки и, касаясь земного холода, становились частью уходящей дороги в никуда.
Ах, дождь – ты опустошение и грусть. Грусть, в которой нет продолжения нежности и страстных признаний. Рисунки надежды потускнели и, теряя очертания, безвозвратно исчезли в мокрых кронах деревьев.
Гулко бьют часы на башне, на городской арке мёрзнут сонные птицы. Не случилось сложиться стихам…, бесцветным укором бледнеет фонарь. Нескончаемый листопад заволакивает тёмные тучи, и тревожный шум ветра всё ближе и родней, словно уцелевший кусочек страницы откровения из обгоревшей книги души. Думы перепутались, затерялись в золотой мишуре – короткие фразы, тяжёлое молчание, недосказанность переживаний.
Старый тополь огненным облаком освещает ночь, опавшая листва шепчет, хороводит, нарушая тишину трепетными напевами…
Она прощалась: «В небе крик застыл – тучкой повис. Дорога в небе светом озарена – мне не узнать тебя. Ты там, в чёрной глубине – в забытой вышине. Мне не найти тебя среди миров, звёзд и планет. Мне ещё идти по земному пути – страдать, чтобы тебя отыскать. В сиреневых облачках моя душа – покинутая на срок мой, предсказанный судьбой. Здесь пока мой дом, нет тебя в нём».
Вновь бьют часы на башне – мрачный день, пропитанный горьким дымом осени, навсегда растворился во временном пространстве города. Исчезая в догорающих лепестках костра, затихла, оборвалась соната, оставив пронзительные звуки призрачного таинства любви.

Упало яблоко, разбило зеркало. Тысячи осколков унесли ещё одну жизнь в осеннем дне. Крики улетающих птиц рвут в клочья тучки несмелые. Холод, всем правит холод. Мгла, тени мелькают в лохмотьях, покинуты, продрогли. Блуждающие звёзды пропали, отвернулись, отказались. Обрывками знакомых мелодий завывает ветер, рычат скрипучие ставни. Деревянный дом, когда-то хранивший покой людской, покосился, забылся, уснул. Лишь бородатый домовой трясёт одеждами, пугая любопытных птиц, воет, зовёт, кличет. Сиротливый домовой, куда ему податься, кого хранить – горюет, ждёт случайного путника, тоскует по душам ушедших. Не вернуть, не изменить, не остановить. Вековой колокол бьётся в небесной стыне. Невыносимое одиночество, и нет пути в прошлое, где остались жизнь, тепло и свет…

Олеся положила проверенные тетради в шкаф и вспомнила, что вечером в школе состоится праздник, посвящённый дню 8 марта.
- Мне и надеть-то нечего, – промелькнуло у неё в голове. – Всё равно пойду, просто не буду снимать пальто, как-то веселее будет в чужом селе.
Девушка посмотрела в окно – весенний снег несмело облизывал плачущие сосульки на крышах домов. Школьники бегали друг за другом, разбивая ногами тонкий лёд на лужах. Олеся закрыла глаза и вспомнила себя, когда она вот так же, громко смеясь, неслась с портфелем в руках домой, дразня мальчишек. До праздничного вечера ещё достаточно времени, поэтому она пошла домой.
Молодая учительница снимала комнату в старом домике недалеко от школы. Хозяйка её – Прасковья Борисовна – по-доброму относилась к Олесе и скучала, когда та уезжала в родной город.
Девушка написала планы уроков и вышла на улицу, окутанную снежным вечером.
- Как хорошо, – прошептала Олеся, сняла перчатки, чтобы почувствовать прикосновения холодного ветра.
Олеся вошла в актовый зал, большинство учителей уже заняли свои места.
- Олеся Алексеевна, иди ко мне, – позвала растерянную девушку Инна Владимировна, лучшая подруга по работе.
Олеся кивнула головой и проплыла мимо старшеклассников к Инне Владимировне, которая заняла ей место у окна. Олеся снова посмотрела в окно – снежинки касались тёмного стекла и улетали прочь.
Вдруг девушка почувствовала чей-то настойчивый взгляд, невольно обернулась и увидела того, о котором только и думала в последнее время.
Андрей Сергеевич был учителем истории и уже год упорно добивался особого внимания Олеси. Он был из тех, кого называю истинными интеллигентами. Андрей Сергеевич нравился многим женщинам в школьном коллективе, но был к назойливым симпатиям безразличен и желал видеть Олесю Алексеевну и только с ней говорить. Из его отношения к ней и писем Олеся знала, что он её очень любит. Она боялась этого, потому как чувствовала, что и сама с каждым днём любит его всё сильнее. Просила судьбу изменить ход жизни, чтобы никогда не встречаться с человеком, который овладел её мыслями, миром и покоем. Плакала, уткнувшись в подушку вновь и вновь, думая о том, что у него уже была своя семья, сын.
- Я должна забыть о своих чувствах к нему, должна! – повторяла себе Леся, как только видела его, слышала родной голос.
Андрей был старше Олеси на десять лет, поэтому разница в возрасте не позволяла свободно говорить с ним. Ей многое хотелось ему сказать, но Олеся боялась быть откровенной, больше молчала, смотрела на него и внимательно слушала. Вот и сейчас, встретившись с ним взглядом, отвернулась.
После концерта и поздравлений, коллектив преподавателей собрался в трудовой мастерской на первом этаже, чтобы продолжить праздник. Олеся с Инной накрывали на столы, пританцовывая под весёлую музыку. Вошёл Андрей Сергеевич и продолжительно посмотрел на Олесю. Она вся съёжилась от откровенного взгляда и поспешила выйти из кабинета.
Вечер прошёл замечательно. Все были веселы, особенно после того, как выпили и теперь развлекали друг друга. Олеся отказалась от спиртного, поэтому осталась в одиночестве и, немного погодя, решила уйти. Прощаясь, она заметила, что Андрей Сергеевич ушёл домой раньше и даже ничего не сказал и не попрощался. Настроение у Олеси испортилось и она медленно поднялась на третий этаж в учительскую, не торопясь оделась. В комнату ворвался смех – некоторые учителя решили уединиться в маленьком коллективе. Леся на выходе столкнулась с Андреем, который неожиданно предложил вместе пойти домой, выдавила из себя «сейчас» и вернулась в учительскую. Посмотрелась в зеркало – глаза были полные слёз.
- Ты плачешь? – спросила она у отражения. Присела за стол, вытирая платком слёзы.
Метель за окном пыталась петь. Олеся не спешила, решила чуть подождать, пока Андрей уйдёт, ей не хотелось, чтобы её провожали. Противоречивые чувства разрывали сердце на части…
Девушка вышла в ночь, фонари уютно освещали пустынный школьный двор, остановилась, вдыхая снежный воздух, радуясь, что вся эта ненужная мишура закончилась.
- Олеся, я тебя жду, - из ниоткуда появился Андрей Сергеевич, протягивая девушке руку.
Они медленно шли по замёрзшим улицам и говорили ни о чём, затем замолчали. Тополя дрожали, шумели неопавшей листвой, заполняя молчание. Андрей не хотел отпускать Олесю, а она не хотела уходить от него. Обнялись у порога её дома, она почувствовала тепло от нежных прикосновений Андрея, таяла в его объятьях, не могла дышать. Он расстегнул пальто, страстно целовал её грудь, плечи. Леся соединилась с сиянием луны и была счастлива. Вдруг сияние померкло – она понимала, что крадёт чьё-то счастье, разрушает чужую радость, тепло, благополучие. Невыносимое чувство вины – Леся резко остановила Андрея и уткнулась ему в плечо.
- Я тебя ужасно ревную ко всему, что окружает тебя, особенно к твоему городу, - прошептал Андрей, – знаю, что это бред, в моём положении ревновать – просто глупость, но я ничего не могу с собой сделать, поэтому я иногда бываю непонятным и колючим, прости меня, любимая.
Он нежно поцеловал её в лоб и присел на ступеньке порога. Олеся села к нему на колени и стала рассматривать разноцветные огни, освещающие вдали мост, а Андрей говорил и говорил, замолкал лишь тогда, когда целовал Олесю, а потом снова говорил. Она сознательно отстранялась, думая о том, что через несколько минут они расстанутся, и она останется одна.
- Мне пора, - вдруг сказала Олеся, – иди домой.
Андрей прижался щекой к её губам и пошёл по тусклой улице прочь, унося за собой её запах. Леся смотрела ему в след и по-детски всхлипывала, размазывая ладонями слёзы по щекам.
- Уеду, обязательно уеду! – повторяла она, вспоминая его горячие поцелуи. - Почему всё так? Зачем мне эта любовь?! Зачем?!
Девушка долго плакала, вспоминала своё детство, маму и свой родной город.
- Уеду, – засыпая, прошептала она, - уеду…

По всем тропинкам заброшенного сада гуляют тени. Яблоки осыпались и теперь пурпуром горят в осенних видениях.
Покинутое место, покинутое время – вряд ли имеет смысл ожидать кого-то здесь.
Сломанные скамейки почернели от холодных дождей, ветров и морозов. Временем затянуло оставшиеся стены старого дома. Тихо. Лишь изредка сухо зашумят кроны яблонь, пробежит по кустам сирени и жасмина жёлтая стая листьев, и вновь покой. Птицы клюют дикий виноград, беспокойно переговариваясь, поспешно улетают с наступлением сумерек прочь, теряя ягоды на лету. Не возвращаются.
Старый музыкант с флейтой целыми днями бродит по заросшим аллеям. Устанет – присядет на поваленное дерево или покосившуюся лавочку, нежно поднесёт к обветренным губам свою родную флейту и заиграет проникновенно, по-особенному, сияя в последних лучах уходящего тепла. Судьба мелодией воспоминаний вновь и вновь ворвётся в янтарные краски осени, перебирая звуками мысли, волнения, страдания пришедшего в сад забвений.
Старик играл, соединяясь с инструментом воедино, словно его длинная жизнь умещалась именно во флейте. Он лишь прикасался к клавишам, и весь его мир оживал в очаровательном звучании наивных грёз, несбыточных желаний и мечтаний. Здесь творилось и суетилось чудное ощущение радости и счастья. А как только волшебные звуки облачком улетят в небо, старый музыкант прижмёт свою флейту к груди и медленно побредёт по тропкам. Бродит одинокий музыкант, и плачет флейта. Кто он, откуда? На людские вопросы давно не отвечает – посмотрит тоскливо вдаль и уходит…
Завтра родится новый день, утренние лучи несмело разбудят одинокого музыканта, оживёт флейта, и польётся светлая мелодия надежды и любви.

Пустая круговерть, и нет спасения от нежизни. Возвращаться в прошлое просто…
Уже первый снег холодит душевные стенания. Деревья глухо дышат, ухают, хлопая оледенелыми ветвями, а оставшаяся листва сухо шелестит в ветровом беспокойстве.
Продрогшие люди рассыпаются по чёрным дорогам, мигая одеждами сквозь раздетые деревья, и ничего не произносят, видя друг друга.
Ноябрь неуютен и скушен. Несмелые снежинки облизывают дорожную неровность, птицы прижимаются друг к другу – в них последнее тепло. Завтра придёт зимний день и сделает более прозрачной своим дыханием воду в реке. Осенние костры уже не страстны и им не нужно трещать в вечерней суете. Вскоре сумерки сменятся, и кто-то покинутый и озябший будет греться в тусклом сиянии ночных фонарей. Всё дрожит от внутренней безысходности.
Пустая круговерть и нет спасения от нежизни…

Серые облака, грязные улицы. Птицы кружат над колокольной башней. Колокол бьёт – время идёт.
Люди предают друг друга день ото дня, в Крещенье грехи смывают. Тёмные воды бег судеб замедляют.
Мутная вода, грязная.
Я поднялась высоко. Я стою над городом.
Серые крыши. Под ними жизнь идёт, укорачивает век, где люди день ото дня друг друга предают, глаз не открывая, рук не размыкая.
Ах, вот и снова птицы кружат над колокольной башней. Колокол бьёт – время идёт.
И вот уж окна зажглись лиловыми огнями, улицы размыты в уходящих сумерках и дорог не видно, по которым люди бегут – предательство несут.
А я всё ещё стою над городом, высоко над городом.
Деревья талую воду с веток роняют – силу с небес земле возвращают. Ветер толкает меня, кричит неистово, что не моё место быть над городом. Выгоняет – в спину злостно толкает.
Я в ответ плачу ему – мне бежать теперь по грязным улицам, получать брызги в лицо, нести предательство, предавать, не отпускать?
- Да – неистово всё так же звучит во всём, эти звуки – мне приговор!
И я падаю, разбиваюсь и бисером пурпурным в грязи катаюсь. А люди топчут меня, бегут – предательство несут, меня предают.

Осень дрожала, пряталась в недвижную листву, любуясь красотой вечерних снежинок…
Он молчал и смотрел в её глаза. Она, отводя взгляд, провожала осень. Этой ночью осенние дни закружат, как птичья стая, и покинут всё земное. Зима. Кто она?
…Он видел, как Она замерзает, и его ладони обняли её хрупкие пальчики. Она смотрела на осину: последний лист противился ветру, а снежинки таяли, касаясь его сердца – оно любило и тосковало. Лист медленно полетел, и продрогшая любовь покинула всё земное…Зима. Зачем она?
…Он читал ей свои стихи, вдыхая знакомый аромат. Она же сдерживала слёзы – снегопад заполнил всё пространство кристалликами чувств, преображаясь в осенние хризантемы.
- Ах, сколько цветов души! Зима… Почему она?.. Где тепло осеннего солнца, которое согревало мои светлые мечты, где грусть и печаль мелодий бегущей реки, которые звучат в сновидениях, где шуршание нарядной листвы, нежно прикасающееся к моим воспоминаниям? Где?
Зима! Зима! Зима…
Она ещё долго шептала, говорила, кричала…
Сумерки спустились с синих небес и успокоили утраченное. Он уходил в заснеженную даль, оставляя свою любовь, а Она, свободная и одухотворённая, желала зимы, смеясь в ледяную высь.
- Зима! Как прекрасна ты!..

Во снах так много прошлого, как и забытого. Кто-то очень знакомый приходит в образах, и невольно воспоминания продолжают сны. Хочется спросить много и многое сказать, хоть в этом нет уже особого смысла.
Очнёшься ночью и слышно, как птица стучит крылом в окно, но не веришь ей и вновь засыпаешь, стараешься видеть иное изображение.
Ночь пройдёт, и солнце пробудит действительность. А где-то там, в глубине души всё так же останутся воспоминания строчек Ахматовой и того, кто ярко, но нечасто врывается в ночные грёзы.