Обратим внимание, что понятие духовности несет в себе представление о способности к сочувствию. Из сострадания к людям Иисус Христос принял смерть на кресте, тем самым возвысив ценность сострадания над ценностью жизни. (Отче! прости им, ибо не ведают, что творят. – От Луки, гл.23, 34. Иисус не просил наказать людей за причиненные ему страдания). А его воскресение доказывало, что возвышение ценности сострадания через смерть Сына было замыслом Бога. По-видимому, ценность именно этого свойства души (способности к состраданию) проповедует христианская религия, веруя в воссоединение с Богом. Крещением человек подтверждает свою приверженность этой ценности, как и сам Иисус, принявший вместе с крещением Божественный замысел. (Авва Отче!.. пронеси чашу сию мимо Меня; но не чего Я хочу, а чего Ты. – От Марка, гл.14, 36. Иисус знал о своей миссии на Земле). Именно в момент крещения на Иисуса снисходит потребность сострадать (духовность от Духа Святого, явившегося в виде голубя), тем самым предопределяя его подвиг. Ведь в 12 лет он еще не обладал духовностью, не проявлял сочувствия к родителям, искавшим его в Иерусалиме, и отвечал им довольно грубо (От Луки, гл.2, 49). Позже Дух Святой в пустыне подверг испытанию устойчивость этого нового, судьбоносного свойства души Иисуса искушениями от Дьявола, предлагавшего принять в приоритеты эгоизм и гордыню.
Иисус никого не крестил Духом Святым, как ожидал Иоанн (От Марка, гл.1, 8), и ограничился притчами и заповедями. По-видимому, по замыслу Бога люди должны сами приобретать духовность (способность к состраданию) путем внутренней работы, проходя через собственные страдания (неся свой крест), тогда как Иисусу для его миссии духовность дана была свыше. Стимулом к этой внутренней работе явился призыв Бога к состраданию через бичевание и распятие Иисуса. Миссия Иисуса в том, чтобы вызвать в людях сочувствие к его страданиям, т.е. пробудить в них духовность. Ведь, судя по описанию, казнь Иисуса была такой же, как казнь преступников, которые были распяты рядом с Иисусом, и вовсе не была ритуалом жертвоприношения и не несла в себе идею искупления чьих-то грехов. (Какой кредитор станет давать деньги должнику, чтобы тот расплатился с ним этими деньгами? Ведь в Содом и Гоморру Бог Иисуса в качестве жертвенного агнеца не посылал) Против жертвенности Иисуса говорит и его воскрешение. Выходит, Бог не принял этой «жертвы». По-видимому, именно для миссии пробуждения сострадания к человеку Сын Божий был создан в человеческом облике.
Вся деятельность Христа пронизана идеей сочувствия. Смысл учения Иисуса сводится к тому, что после смерти будет спасен (т.е. воссоединится с Богом) лишь тот, кто научился сострадать. Стоило только одному из двух преступников проявить сочувствие Иисусу, как он получил заверение: «Ныне же будешь со Мною в раю» (От Луки – гл.23, 39-43). При этом ни вера в Бога, ни раскаяния этого грешника для Иисуса не имели значения. «Иисус, как и древние пророки, ставил этические нормы выше культовых и этим противоречил формальному соблюдению Закона фарисеями (правящей в те времена религиозной группой). Самой главной для него является заповедь любви. Любовь, которую Бог проявляет к человеку, должна найти выражение в новых, основанных на любви, отношениях людей между собой в ожидании Царствия Божия» (Библия: легенды и факты. 2010).
Митрополит Антоний Сурожский в книге «Жизнь. Болезнь. Смерть» писал: «Надо стать, как музыкальная струна, которая сама не издаст звука, но как только к ней прикоснется палец человека, она начинает звучать – петь или плакать. Этому должен научиться всякий человек, на этом основаны все человеческие отношения. Причем делать это должен не обязательно священник; это может делать кто угодно, способный уделить свое время другому человеку. Он должен тогда все свое внимание, через возбуждение в себе сострадания и понимания, обратить к этому человеку. Если за него болеть душой, если его жалеть, если думать: «У меня нет слов, нет знаний, но у меня есть ласка, у меня есть тепло, я этим могу поделиться», если не искать умных формулировок, не искать каких-нибудь доводов, а просто пожалеть и приласкать – все сделано».
Нарушение принципа эмпатии в виде эгоцентризма (гордыни) оценивается в христианстве как грехопадение, одержимость бесами, освобождение страстей, т.е. как заболевание души. «Гордость – начало греха; в ней заключены все виды зла: тщеславие, славолюбие, властолюбие, холодность, жестокость, безразличие к страданиям ближнего; мечтательность ума, усиленное действие воображения, демоническое выражение глаз, демонический характер всего облика; мрачность, тоска, отчаяние, ненависть; зависть, приниженность, у многих срыв в плотскую похоть; томительное внутреннее беспокойство, непослушание, боязнь смерти или наоборот – искание покончить жизнь и, наконец, что нередко, – полное сумасшествие. Вот признаки демонической духовности». (Архимандрит Софроний. Из книги «Старец Силуан Афонский»).
Учитесь сострадать, творите в себе Духовность, и будет вам Спасенье.

Поспорили Осел, Козел и Баран, кто из них главная скотина в хозяйстве.
– Невестка называет деверя бараном, – гордо заявил Баран.
– А мужа она называет козлом, – перебил Козел.
– А знаете ли вы, что главу семьи, хозяина в доме, все называют ослом? – раздвинул всех Осел.
– Молчал бы уж. Тоже мне, Человек на букву «м» (в смысле «москаль»), – подала голос из клети хромая Свинья.
Обиделся Осел, что его назвали Человеком, и… стал Президентом. Баран стал Премьер-министром, Козел – олигархом, Свинья – лидером фракции депутатов от партии «Батьковщина». А главная «скотина» так и осталась жить в своей деревне, ожидая подачки от тех, кого когда-то кормила.
Прошли годы, и Зелень, которую когда-то жевали и топтали под копытами наши герои, почернела, обзавелась оружием и так оплела их своими черными стеблями, что дышать они могли только с разрешения покосившегося гнилого деревянного истукана Дэбiлдена, взиравшего на них с Холма слепыми деревянными глазами. А главная «скотина» пошла на «мясо».
Мораль сей басни такова: С начала века родные близких перестали считать за Человека.

(притча)
На дороге в пыли лежала Золотая Монета. Лежала и думала: "Вот поедет Принц на Белом коне, увидит меня, подберет и положит в свой кошелек вместе с Золотом, Серебром и Брильянтами."
Но прохожие не замечали ее. Кто-то наступал, кто-то пинал, проезжающие телеги вдавливали ее в грязь. Придорожный Булыжник делился с ней жизненным опытом: "Под лежачий камень даже вода не течет!"- сокрушался он. Но Золотая Монета верила в свою мечту.
И вот однажды нищий наступил на Золотую Монету босой ногой, поднял ее, вытер о грязные штаны и обменял на бутылку рома в ближайшем трактире. И пошла Золотая Монета по рукам, пока какой-то пьяница не обронил ее снова в грязь на той же дороге в том же месте. Но она уже поблекла, пропал веселый звон, стерлась геральдика, появились царапины. И только старый Придорожный Булыжник обрадовался встрече и снова стал охотно рассказывать ей про какую-то воду, которая куда-то утекла...

Жизнь Христа, как свет проста, как снег чиста, как мед густа.
Лик с холста, венок с куста, гвоздь с креста, в крови перста.
Сомкни уста, сходи в места – Гора пуста и нет креста.
Живи до ста, держись поста, молись с листа и жди Христа.
(февраль 2011 г.)

Едва пробудишься с утра,
Плечами вздрагивая сладко,
Давно созревшие слова
Со стуком падают в тетрадку…

Еще петух не прокричал,
Еще рассвет родится в муках,
Пустой причал еще молчал,
А я пробудился от стука.
Нащупав тапочки ногой,
Плечами вздрагивая сладко,
Скрипя доскою половой,
Иду на звук, крадусь украдкой.
Включаю лампу у стола…
Как-будто гвоздь пронзает пятку!
Висят созревшие слова
И, молча глядя на меня,
Как груши падают в тетрадку!

Смотрю на поле черно-белое
И вижу белого Коня,
Чья грива только что развеяла
Войска чужого Короля.

Там Королева в белых платьях
Пленяет грозного врага,
Там Офицеры в быстрых Ладьях
Решают споры в два шага.

Я с детства знаю их повадки,
Я с детства с каждою знаком.
Слона встречаю на площадке
И дальше вместе мы идем.

Хоть Мир сегодня неспокоен
Я оду шахматам пою
И верю, мира Мир достоин,
А бой лишь в шахматном строю! (1980г.)

***
Нежная Надежда… Приоткрыты губы,
Сброшены одежды, руки льнут на шею.
Потонуло счастье в море глаз зеленом,
И пошла качаться комната, пьянея.

Губы ловят кудри, мысли в бездну канут,
Бьется сердце жадно, тело наливая.
Полной чашей пьется, мы парим над Миром,
Нет здесь двух Вселенных, есть одна – живая. (1987г.)

В холодном северном углу
Лежу в чулане на полу.
Болит все тело от пинков,
В глазах круги от синяков,
Болят бока, болит вся кожа.
Тошнит внутри… Снаружи тоже.
Мой Бог! За что такие муки!
Ну, неужели лишь от скуки
Не хочешь сделать все иначе,
И завтра вновь вернутся мачо?
…И станут бить… футбольный Мячик?
И лишь один меня как мать
Готов все время обнимать.
Ко мне протягивает руки,
Чтобы укрыть от этой муки!
К нему навстречу я лечу,
Ему любовью я плачу. (2005г.)

Красно-белым пауком
Захожу в коверный дом.
Прохожу по этажам…
Много розовых пижам
Разбросали там и тут:
«Пауки интригу ткут!..»
Кто-то шепчет…, за спиной
Смех и сатанинский вой.
Кто-то дышит глаз кося,
Обернуться мне нельзя,
Ни рукой пошевельнуть,
Ни за штору заглянуть…
Страх сковал мой ржавый мозг,
Растопил как свечный воск.
Может это я в бреду
Вверх по лестнице бреду?
Может в пьяном полусне
Порча мается во мне?
Шаг последний на балкон…
И упал в тяжелый сон,
Растворился в глубине,
Позабудьте обо мне. (1996г.)

***
Моя Мадонна, ангел, супергэл…
Твоя фантазия прозрачною волною,
Искрясь навстречу солнечному свету,
Бежит, окутанная пенною мечтой.

Ударив о реальности гранит,
Вдруг рассыпается, осыпав
Брызгами смешинок мрачный камень,
И ускользает…

Поросший мхом и плесенью булыжник,
С надеждой ожидая новой встречи,
Не в силах изменить своей природы,
Свободной чайке вслед завистливо глядит.

И лишь случайной прихотью прилива
Вновь погружен в пучину счастья, чтобы
Через минуту одиноким стать
Без Вас, моя Мадонна, ангел, супергэл… (1990г.)

Жизнь Христа, как свет проста, как снег чиста, как мед густа.
Лик с холста, венок с куста, гвоздь с креста, в крови перста.
Сомкни уста, сходи в места – Гора пуста и нет креста.
Живи до ста, держись поста, молись с листа и жди Христа.
(февраль 2011 г.)