Глеб женился рано, как говорят обычно, по залету. В 20 лет у него уже родился сын Виталик. Алена, жена, училась с ним на одном курсе института. Была ли любовь, вроде да… Жили хорошо, не ругались, растили сына. Одно раздражало, вечно не хватало денег. Глеб перевелся на заочное и устроился работать вахтовым способом в Нижневартовск.
Алена с малышом оставались в Ростове, ей тоже пришлось учиться заочно. Буквально с первых двух поездок удалось вылезть из мелких долгов, купить необходимые вещи.
— Теперь заживем, Алька! Потихоньку и на машину накопим, а там и на квартиру. Главное, удержаться на работе. Там трудно, но платят хорошо и без задержек.
— Выдержишь?
Алене не нравилось, что Гриша называл ее Алей, но муж исправлялся ненадолго.
— Алечка, ну прости меня! Ты же у меня как Аленький цветочек!
Вот что толку возражать? Со временем привыкла.
— Куда я денусь? Малой растет, расходы тоже. Сдам на диплом, легче будет. Времени больше свободного. Знаешь, у нас ребята, что делают? После вахты остаются и калымят, таксистами подрабатывают. Знаешь, сколько зашибают?
— Ага, мы тебя тогда вообще не увидим, мне это не нравится.
— Я не говорю, что постоянно так делать, но иногда можно несколько заказов отработать.
— А машину где возьмешь?
— В аренду с начала, а потом можно и купить подержанную недорого. Я просчитал, выгодно очень!
И стал Глеб работать так, что не поймешь, когда у него вахта начинается, когда заканчивается. Появлялся как ясное солнышко. С деньгами, подарками, соскучившийся до не могу. Алена таяла. Купалась во внимании, любви и нежности. Результат не заставил себя долго ждать, родилась дочка Мариночка. И опять нужны деньги, жена в декрете, на материнский капитал, плюс сбережения, купили однокомнатную квартиру. Маловата, но зато своя, не надо снимать чужие. Алена очень гордилась мужем. Добытчик! Пашет и не жалуется. Ее и детей обеспечивает. Дорогие подарки дарит. Что еще надо?

Вот уже дочке три годика стукнуло.
— Глеб, я могу выйти на работу. Ты можешь вернуться домой, вместе справимся.
— Не выдумывай! Виталик в школу пойдет, она далеко, его возить надо. Маришку в садик, как ты управишься? Потом болезни разные начнутся, температура, сопли. Знаю я эти детсады. Какому начальнику понравится работница, вечно сидящая на больничном? Вот подрастет дочка, в школу пойдет, легче будет, тогда и подумаем. Может бизнес какой замутим. Зря что ли учились?
Алена согласилась. Умеет муж все по полочкам разложить. Виталик радовал родителей. Умел читать, писать, знал даже таблицу умножения!
— Вот видишь, какая ты молодец! Подготовила его чуть ли не сразу во второй класс. Продолжай в том же духе с Маришкой.
Глеб обнял Аленку, поцеловал в макушку:
— Алька, ты умница!
Таяла в руках мужа, не хотела отпускать на вахту. Только он за порог, а она уже соскучилась. Они оба любили заказывать что-нибудь по интернету. У Алены была карта, куда Глеб клал ежемесячно деньги. Курьер часто доставлял сюрпризы от мужа. Радовалась, помнит, не забывает. Однажды очень удивилась. Пришел костюмчик на сына и платьишко дочке. Но размеры были очень малы. Напутали в магазине что-то. Не стала разбираться. Подарила своим племянникам и забыла. Глеб, как и хотел, купил подержанную машину и таксовал. За такой же маршрут в Ростове платили копейки по сравнению с холодным Нижневартовском. Задерживался, но по деньгам было сразу заметно, не зря.

В Волгограде жила сестра Глеба Тамара, иногда с вахты заезжал к ней на пару дней. Не любила она Алену, считала, что брат слишком много работает.
— Женушка твоя собирается зад поднимать и работать? Села на шею и ножки свесила!
— Не лезь в мою семью. Это я так решил! Виталику восемь лет, а Маришке всего 5. Вот через год она пойдет в школу, тогда посмотрим. Своего лучше на вахту отправь, жиром заплыл совсем.
— У него диабет, между прочим. Он в этом не виноват.
— Давай закончим этот разговор! Наливай настоечку. Я между прочим ради нее такой круг каждый год делаю. Расслабиться хочется. Ты помнишь Макса, что служил со мной, рыжий такой?
— Не помню!
— Не ври! Ухаживал за тобой. Живет сейчас в Волгодонске, работает на атомной. Я по его совету машину купил, перегоняю ее в Ростов. Хочу к нему заскочить на денек, похвастаться. Пусть оценит, думаю, ему понравится.
— Машина как машина.
— Дурочка ты, Томка! Не смыслишь совсем. Это же японочка!
— Да хоть китаечка! Какая разница, все равно на стоянке сгниет, пока ты по вахтам разъезжаешь.
— А вот и не угадала! Я гараж сразу куплю.
Настроение у Глеба отличное, машина катила по дороге. Мотор работает как часы. Руль послушный, надежные тормоза. Врубил музыку и кивал в такт рэпу. Жизнь хороша! Сейчас суббота, раннее утро, Макс на выходном. Наболтаются, давно не виделись. Прокатятся на японочке. Какой кайф все-таки иметь возможность исполнять свои мечты. Что случилось потом, не успел сообразить. Он ехал по главной, это точно! В бок на большой скорости влетела Лада. Как потом оказалось, отказали тормоза. Женщина водитель со страху нажала на газ. Ее выбросило через переднее стекло, оказывается, была не пристегнута. Первая скорая разрывая перепонки понеслась по трассе, женщина была на грани жизни и смерти. Глеба без сознания забрала вторая. Степень повреждения не удалось быстро оценить. В приемном покое врач сказал медсестре:
— Сообщите родным, он в тяжелом состоянии.

В сумке Глеба два телефона. В первом нашла контакт-“жена”:
— Алло! Горин Глеб Михайлович ваш муж? Он попал в аварию. Находится в больнице номер 3 города Волгодонска. Состояние тяжелое, приезжайте!
Алена выронила телефон. Каждую клеточку пронзил страх, первые минуты не могла сообразить, что делать, куда бежать?
Выскочила в подъезд, позвонила соседке:
— Тетя Катя, присмотрите за детьми, пожалуйста! Глеб попал в аварию! Он в Волгодонске, в больнице, говорят, тяжелый.
— Господи, помоги! Конечно, беги, не волнуйся. Где они?
— Спят еще, не надо им говорить.
Хотела бежать, остановилась:
— Вдруг там надо пару дней побыть…
— Да хоть неделю! Главное, чтобы обошлось. Я правда в садик не поведу и в школу не отпущу, пусть дома будут.
— Да, конечно! Спасибо!
Хорошо, что между городами ходит много транспорта. Купила билет, готова была бежать впереди маршрутки.
— Только живи, Глебушка!
Чуть не подралась с вахтером, тихий час, посещения запрещены.
— Мне к главврачу!
— Ваш муж в реанимации, надо ждать. Эта ночь самая важная.

Вышла из здания, куда идти? Город незнакомый. Хорошо, что изобрели интернет, набрала “снять квартиру посуточно”. Повезло, буквально в 300 метрах была свободная. Ходила по комнате туда-сюда. Всматривалась в темное окно. Голода совсем не чувствовала, хотя весь день ничего не ела. Купить что-нибудь в магазине не догадалась. Лишь под утро заснула тревожным сном. В больнице порадовали, ночь прошла спокойно, после обеда переведут в палату. Наконец-то смогла вздохнуть свободно. Очень захотелось кушать. Рядом с больницей много магазинов, пиццерия, кафе. С удовольствием позавтракала. Надо купить что-нибудь домой, неизвестно, сколько дней здесь придется быть. Слонялась по торговому залу, совершенно не понимая, что выбрать. Наконец отнесла продукты на квартиру и опять вернулась в больницу. Глеба уже перевели в палату. Он спал, такой родной, любимый. Голова забинтована. Рука в гипсе. На щеке порез. Хотелось накрыть руками, защищая от этого жестокого мира. Кто виноват в аварии, даже не спрашивала. Знала, муж ничего нарушить не мог. Да и у кого спрашивать? Полицейских нет, говорят, вчера были. Документы, вещи проверяли.
Кстати, вчера произошел еще один диалог. Сержант держал в руках телефоны. Нажал на слово “жена”:
— Алло! Вы жена Горина Глеба Михайловича? Он в больнице номер три города Волгодонска. Произошла авария. Алло! Алло! Вы меня слышите? Трубку что ли бросили?

Алёна стояла у окна в палате. Она не видела, как муж открыл глаза. В эту минуту дверь открылась. Приятная взволнованная женщина пропустила вперед мальчика лет 6 и девчушку годика три.
— Аля? Виталя, Маришка, вы откуда?
Алена в шоке смотрела на Глеба. Он чужих людей называл ее именем и именами их детей.
— Папочка!
Дети бросились к Глебу, он обнял их здоровой рукой. Женщина поцеловала мужа Алёны в щеку:
— Глеб, я так испугалась!
Больные на соседних кроватях молча наблюдали эту картину. Алене захотелось бежать, кричать, выть, вместо этого она медленно опустилась на стул:
— Ну, здравствуйте, родственники!
Новая Аля улыбнулась:
— Вы наверное Тамара? Глеб о вас много рассказывал.
— Я и сама теперь не знаю, кто я…
Глеб сумел повернуть голову:
— Аля?!
— Надо же, узнал! Может у тебя двоится в глазах?
Повернулась к растерянной женщине:
— Вас правда зовут Аля?
— Я Алевтина…
— Алена, будем знакомы. Я думала раньше, что это МОЙ муж, но теперь сомневаюсь. Жаль, детей не привезла. А то бы познакомились поближе. Не поверите, их тоже зовут Виталиком и Мариной. Удобно, правда? Чтобы не путаться. Мои немного постарше, сыну восемь, а дочке пять.

— Аля!
— Что? Ты к которой обращаешься?
— Подожди, я объясню.
— А что тут объяснять? Кстати, а кто вторую жену вызвал, ты же в реанимации был?
— Мне полицейские позвонили.
— А мне медсестра. У тебя что, в телефоне дважды жена написано?
Глеб взялся рукой за голову, на стене противно запищал аппарат. Прибежала медсестра, выгнала весь этот цыганский табор в коридор. Быстрым шагом прошел врач. Через минуту Глеба увезли в реанимацию. Врач вышел оттуда только через полчаса. Хмуро оглядел всех:
— Доконать мужика решили? Нашли место для разборок. Буду держать его в реанимации, от вас подальше. Я не шучу!
Медленно спускались по ступенькам больницы.
— И куда ты с детьми?
— Не знаю, должны быть тут какие-нибудь гостиницы.
— Пошлите со мной. Я квартиру сняла. Там двуспальная кровать и диван на кухне, поместимся.
— Зачем ты нам помогаешь?
— Разве дети в чем-то виноваты? Заодно поговорим, как это нас, взрослых женщин, развели как последних лохушек.
— Я до сих пор в себя не могу прийти. Будто не со мною это происходит.
— Кто детей так назвал?
— Глеб, сказал, это его любимые имена…

Виталик и Мариночка покушали и легли стать. Алена удивилась, надо же, послушные, как и ее дети. В чужом доме возле незнакомого человека не капризничают, спокойные, наверняка умные. Гены что ли одинаковые настолько.
— Как вы познакомились? Глеб не говорил, что женат?
— Нет, а я и не спрашивала. В паспорт, правда, заглянула, когда он в магазин ходил. Там чисто, нет ни жены, ни детей. А познакомились в такси, он меня подвозил с работы. Говорил, что в Ростове родители, должен за ними ухаживать и их содержать.
Алёна вздохнула:
— Да уж, родители…
Потерла виски, день выдался сложный:
— Как представлю, что твоему сыну было около года, а я в это время беременная дочкой была. И наоборот, моя Маришка ходить училась, когда ты свою вынашивала. Прямо гарем получается. Бык производитель!
Алевтина с грустью смотрела на своих детей:
— Нас чудом вызвали обеих, как он собирался потом разруливать ситуацию?
Алена пожала плечами:
— Мне говорил, что будет дочке 6 лет, пойдет в школу, и он перестанет ездить на вахту.
— Через год? Он планировал нас бросить через год?
— По крайней мере обещал мне и детям.
— Зачем тогда взял в аренду еще две машины? Посадил туда водителей, получает с них доход. Хотя… все оформил на меня. Получается, искал возможность обеспечивать детей без своего присутствия?
— Узнаю Глеба. Всегда такой продуманный.
— Что будем делать?
Видно было, что Алевтина все никак не может прийти в себя.
— Видеть его не могу. Но, как жена обязана быть рядом. И в горести, и в радости. Пусть только на ноги встанет. Потом можешь забирать его себе.
— Нет уж, ухаживать помогу, а потом… Он нас не найдет. У меня есть куда переехать. Хорошо, что в свидетельствах прочерк стоит.
— Почему? Не захотел на себя записывать?
—Говорил, пособия лучше получать. А сейчас понимаю, паспорт пачкать не хотел.
Алена наклонилась над Мариночкой, поправила покрывало:
— Ты знаешь, а я бы хотела познакомить наших детей. Ведь они по отцу родные.
— Ты такая сильная!

Врач сдержал обещание, продержал 2 дня Глеба в реанимации. С удивлением наблюдал, как обе женщины позже подносили стакан с водой, меняли постель, обтирали влажными салфетками Глеба. Запрещали ему с ними разговаривать. Только ничего не понимающие дети готовы были верхом залезть на папку. Это было похуже громкого скандала. Между собой говорили, а ему только “повернись”, “пей”, “подвинься”. Так и до инфаркта мужика довести можно. Интересно, а что происходит в этой забинтованной голове? Какие мысли? Раскаяние или наглое “ну, с кем не бывает”? Глеб первое время просто был в шоке. Он и предположить не мог, что в двух телефонах контакт “жена” случайно соберет его женщин в одной палате. Теперь что, ему надо выбирать? Алена или Алевтина?
Жена явно перевешивала. Она свой, родной человек. Отпустить другую в Нижневартовск? Взгляд падал на Виталика и Маришку. Нет! Ни за что! Детей своих он очень любил. Кто тебя будет спрашивать? Тем более, что по документам ты им никто.
— Папа, тебе больно?
Дочка погладила и поцеловала забинтованную руку. Закусил губу, чтобы сдержать слезы. Сам заварил кашу, а как ее разрулить, представления не имел. Захотел поговорить с другом, попросил принести телефоны. Алена открыла один:
— Нет, это твоего мужа, держи!
Протянула Алевтине.
— А вот это моего, надо же, даже фото детей есть! Смотри, как они похожи!
Женщины зависли, листая галерею. Боже, как стыдно! Эта пытка когда-нибудь кончится?

Глеб на обходе попросил врача запретить все посещения к нему.
Алена переспросила:
— Он в порядке, и мы ему уже не нужны?
— В относительном. За него не волнуйтесь.
— А разве кризис миновал?
Алевтина спокойно смотрела на врача.
— Да, все хорошо! Обошлось, теперь только покой и лечение.
Уточнила:
— Он в уходе не нуждается?
— За ним санитарки присмотрят.
— Отлично! Тогда пусть дети попрощаются, и мы уедем.
— Папа, ты когда приедешь? У меня скоро день рождения, не забыл?
— А нас тетя Алена в гости пригласила!
Стиснул зубы, сжал в кулаке простынь. Аппарат на стене предательски пискнул. Обе жены вышли молча, не сказав ни слова.
И только тут Глеб понял, что продолжения не будет, что не он будет выбирать, с кем ему оставаться. Ему никто права голоса не даст. У него были две достойные женщины, любившие его, подарившие детей. И получившие взамен предательство.
— Лучше бы я тогда, в машине…
Сосед по палате, отвернувшись к стене, пробурчал:
— Настоящим мужиком быть не пробовал?

— Мать честная! Вот тебе и поворот. Какой бесстыдник! А еще профессор! Девчонку обрюхатил, ему же под 60!
— 42!
— Все равно, старый для тебя!

Кольцовы приехали в деревню три года назад.
Первым появился Сергей. С первых шагов на станции вызвал переполох в женской половине тихого местечка. Еще бы! Высокий, стройный, одет с иголочки, в сверкающих на солнце желтыми бликами часах и запонках. Аккуратная стрижка, модная бородка, волосы хоть и засеребрились на висках, но от этого казались еще более красивыми, придающими солидный вид. Прямо актер из зарубежного фильма в самом расцвете сил. Сколько ему лет, непонятно, 40, 50? Пенсне, висящее на тоненьком шнурочке вообще добило впечатлительных баб.
— Профессор! Не иначе!
И ведь не ошиблись, он самый, личной персоной. Не удивительно, что платки стали поправлять, шелуху семечек с губ стряхивать, грудь вперед выставлять. Даже бабка Дарья подскочила со своей маленькой скамеечки, забыв о радикулите:
— Кого ищешь, касатик?
— Здравствуйте, дом хочу купить в вашей деревне. Не подскажете, есть тут что-нибудь приличное?
— Обижаешь!
Это Верка парикмахерша уже отодвинула в сторону бабу Дарью своими пышными формами.
— Пошли, покажу! Аккурат возле меня дом продается. Новый! Там еще никто не жил. Специально строили для продажи.
— Новый? Это хорошо, показывай, красавица!
Бабы загудели:
— Вот нахалка! Сама на мужика вешается!

Дом был куплен, мебель завезена.
Приезжие работники двор почистили, облагородили. Даже беседку построили и клумбы разбили. Большой участок земли за домом вспахали и… засеяли травой! Качали соседи головой:
— Зачем это? Сено что-ли продавать будут? А как же картошка, огурцы, помидоры? Есть эти городские, что собрались?
Все ждали приезда профессорши. Любопытно было до жути, какая она? Во что одета? Общаться с местными будет или нос задерет?
— Если что, я ей все выскажу!
Верка, обиженная на профессора за то, что не оценил всех ее видимых и невидимых достоинств, заранее нападала на “соперницу”. Ждали долго. Но вместо жены приехала лишь дочь Оля с 2-х летним внуком Андрейкой. Худенькая девчонка лихо управлялась во дворе. Насажала цветов, где только можно и нельзя. Привезла виноградную лозу, которая как сумасшедшая полезла по беседке, заплетая деревянный каркас. Красиво получилось. Уже дважды приезжал из города работник и стриг траву в огороде, превращая его в идеальную лужайку. Сергей каждое утро уезжал на работу на автомобиле с личным водителем. А жены все не было и не было.

Андрейка плакал.
Оля окинула взглядом очередь. Нет, столько времени ей не выстоять. Зубки замучили сына. Даже температура поднималась.
— Проходи вперед!
Верку не покидала надежда хоть каким макаром подобраться к этой семье. Не получается через папашу, надо приклеиться к дочке. Цыкнула на возмущенных баб в очереди:
— Языки подберите! Не видите, мальцу плохо. Кто ей поможет? Дед на работе, а бабушка не спешит объявляться.
— Вот именно! Давно ей пора приехать!
Бабы даже придвинулись ближе, что сейчас девчонка скажет о матери?
Оля удивленно посмотрела на всех:
— Какие еще баба с дедом?
— Сергей Иванович и его жена!
— Я его жена!
Магазин вмиг превратился в музей восковых фигур. Настолько сильный ступор напал на баб.
— Ты его… кто?
Сиплым от шока голосом спросила Верка.
— Жена!
— Мать честная! Вот тебе и поворот. Какой бесстыдник! А еще профессор! Девчонку обрюхатил, ему же под 60!
— 42!
— Все равно, старый для тебя!
Оля не стала спорить, схватила пакет с продуктами и быстро вышла из магазина. За ее спиной бабы заговорили разом, будто очнувшись от гипноза:
— Вот дела! Такого у нас еще не было!
— Да и ладно, пусть живут!
— Что ладно? Вот приведет твоя Юлька такого кобеля…
— И что? Если профессора, то пусть.
— Совсем мир сошел с ума!
— Точно была его студенткой, сессию видать так сдавала!

Ненадолго хватило бабам сил перемывать кости Сергею.
Растопил сердца вредных хранительниц нравственности. Каждую свободную минутку возился с сыном. Учил кататься на велосипеде, делал ему качели, гонял босиком мяч по личной лужайке, дурачился, как любой молодой любящий папаша. Отступили даже самые упертые, привыкли к этой паре. Люди хорошие, вежливые, культурные. Пусть живут! Только Верка иногда вздыхала проходя мимо:
— Эх, такой вариант сорвался! Но, чего уж тут лукавить, любит профессор свою худосочную жену. Хотя и непонятно, что там можно любить? Не за что даже подержаться!
Тук-тук-тук! Грохот на улице. Ольга выбежала во двор.
— Что случилось?
Сосед Федька снес пролет в заборе, зашел на их участок, подошел к песочнице, где игрался Андрейка.
— Стой, нет!
— Подожди, не кричи!
Верка остановила Ольгу.
— Не пугай его, он безобидный.
Валяющийся на земле пролет забора не просто говорил, а кричал о том, что это не так. Федька тем временем уселся на песок, улыбаясь своей детской добродушной улыбкой. Андрейка протянул ему формочку и продолжил делать пасочки, совсем не испугавшись. Великовозрастный ребенок увлеченно стал повторять его действия.

Федька сидел на завалинке и пел, качаясь из стороны в сторону.
Это выглядело странно. Огромный, почти 30-и летний парень, косая сажень в плечах. Футболка с эмблемой ЦСКА готова лопнуть на широкой груди и тоненький заунывный голос. Огромные ладони махали в такт словам. Общие фразы разобрать было невозможно. Лишь отдельные слова: солнышко, знаю, Андрюша, поедем, колонка. Ничего не понять. Местные бабы, проходя мимо, жалостливо качали головой:
— Бедолага, тело выросло, а вот мозг…
Федька был местным, нет, назвать дураком язык не поворачивается. Он не буянил, не нес ахинею, отвечая невпопад. Не приставал к людям. Просто смотрел своими по-детски чистыми глазами. И улыбался. Всем, даже тем, кто его обижал. Были такие, недалекие, не понимающие, что слабых обижать нельзя. Федька не осознавал своей физической силы. Просто не знал, как ею пользоваться. Если сунут мешок в руки, будет послушно нести. Если же он по какой-то причине упадет, поднять его не догадается. В местном магазине продавщица Катя жалела несчастного. Отрезала толстый ломоть хлеба и кусок колбасы. Совала в руки:
— Ешь!
Рядом ставила бутылку воды, которую он выпивал одним махом, залпом. И куда она в нем помещалась?

Никто уже толком не помнил Петьку, отца Федьки.
Попадал не раз в тюрьму, на свободе долго не задерживался. Вот в один из таких моментов и привез матери из города маленького сына. Сказал, что сожительница сбежала, Федьку на него бросила, где находится, неизвестно. Ее ругал, а сам буквально через пару месяцев и сам сбежал. Искала его милиция (полиции тогда еще не было), натворил в городе что-то. Появлялся потом еще несколько раз, бросал матери на стол пачки денег. Удивлялся, почему сын такой? Если бы не внешнее 100% сходство, точно бы отвел ребенка в детский дом со словами:
— Забирайте, это не мой! У меня такого быть не может 100%.
Но, копия отца, не отвертишься. Когда последний раз появлялся? Лет 15 назад? Жив ли? Кто знает? Мать постарела сильно, ноги почти не ходят. А за Федькой нужен глаз да глаз. На кого его оставить, если что? Молила бога продлить жизнь не ради себя, ради больного внука.
И вот теперь Федька пропадал в соседнем дворе. Молча играл с Андрейкой, счастливо улыбаясь. Послушно пил чай с блинчиками, гонял мяч. Забивал голы. Правда не в импровизированные ворота, а в клумбы и кустарники малины и крыжовника. Андрейка в этой паре был за старшего, показывал как что надо делать. Федька послушно повторял.

Разодетая фифа шагнула на перрон.
Ярко-рыжие волосы, море косметики, явно побитое жизнью лицо заштукатурить не так легко.
— Кто такая?
Бабки на импровизированном базарчике сделали стойку. Баба Дарья не вскочила со своей скамейки, но костылем попыталась раздвинуть глазеющих.
— Отойдите, дайте посмотреть!
— Не подскажите, где живет Колосов Сергей Иванович?
Все ахнули, вот она, развязка! Наверняка настоящая жена пожаловала! Что теперь будет? И вдруг все разом напряглись.
— Не нужна нам здесь эта фифа разукрашенная! Ольга лучше! И еще, она уже наша. Не дадим в обиду!
— А ты кто такая вообще?
— Я?
Незнакомка растерялась.
— Какая разница? Не хотите говорить, не надо. Сама узнаю!
— Слушай, ты!
Верка шла на таран своею грудью десятого размера.
— Он вообще-то женат, причем счастливо! Нечего его тут окучивать посторонним!
— С ума сошли? Я ему лишь бумаги на подпись привезла.
— Знаем мы ваши бумаги! Дай мне, я отнесу.
— Что за чушь! Отстаньте от меня!
Обошла Верку и пошла быстрым шагом по улице, опасливо оглядываясь. Завернула в переулок:
— Господи! Что я делаю? Зачем приехала?

Она пыталась его забыть, видит бог!
Уволилась из института, где работала уборщицей. Даже уехала в другой город. Жизнь побила хорошенько. Однажды рассказала подруге о своей единственной любви. Первый брак не в счет. Молодая была, горячая. Сбежала от мужа с очередным любовником. Услышала в ответ:
— Ну и дура ты, Тамара, что уехала! За любовь надо бороться!
— Мне сказали, что он женится на молодой.
— И что? Не таких в сторону отодвигали. Вдруг они уже разошлись? Мало ли что могло произойти за эти 6 лет. Поезжай, разузнай. А вдруг?
Надежда обожгла душу. В зеркале, правда, отображалась совсем незавидная невеста. Седые корни волос, морщины, мешки под глазами. Веселая жизнь была, ничего не скажешь. Надо срочно менять внешность. На салоны денег нет, как получилось, так получилось. Все равно лучше, чем было. Знакомые рассказали, куда профессор переехал. Захотелось хотя бы посмотреть издалека. А тут эти бабы как цепные псы накинулись, даже страшно стало. Ничего из этой затеи не выйдет. Даже просто поговорить, услышать его голос. Конечно, сын самая большая преграда. Говорят, что любит его до безумия. Навалилась злость. Почему другим все, а ей ничего?
Мимо проехала машина, лишь на секунды мелькнул знакомый профиль. Догнать бы, да ноги будто отнялись. Глянул на нее мельком и отвернулся, не узнал. Хорошо, что далеко не уехал. В конце улицы вышел из машины и скрылся во дворе. Напала паника. И зачем покрасилась в этот дурацкий цвет? Сверкает теперь на всю деревню как светофор. Надо обойти со стороны огородов. Там сады, может, сможет подойти поближе незаметно.

У Федьки было тайное место, о котором никто не знал.
Он его специально не искал. Само собой получилось, неожиданно. Шел сильный дождь, влупил прямо посреди солнечного дня. Тучки налетели неведомо откуда. Федька проходил в этот момент мимо старого моста, по которому давно не ездили машины, можно было провалиться колесами в дыры. Сработал даже в его голове закон самосохранения, залез под настил, будто в просторную пещеру. Спрятался в сухое место, улегся на землю и уснул под шум дождя. А когда проснулся, стал играть пустыми бутылками, которые там нашел. С тех пор таскал сюда все, что попадалось под руку. Ведра, обувь, топор, ложку, девчачью забытую на улице скакалку. Притащит, поиграет и забудет. Вот и в этот раз сидел один под мостом, перебирал в руках предметы, пел, как обычно, свои песни. Бессмысленные, но для его уха приятные. Сколько времени просидел там? Надоело, собрался уходить. Бросил последний взгляд на игрушки. Что произошло в его детском мозгу, кто его знает? Заулыбался широко, сгреб все, что в руки поместилось и вылез из-под моста. Кому и куда решил все отнести, остается лишь догадываться. Надо лишь отметить, что в одной руке он сжимал топор.

Тамара видела Ольгу и “своего” единственно любимого мужчину в жизни.
Они сидели в беседке, пили чай, рядом крутился маленький мальчишка. Он залезал на колени к отцу, что-то рассказывал, звонко смеялся. Сергей обнимал сына, целовал в макушку, смотрел на него взглядом, о котором мечтала Тамара, Верка и еще полдеревни женского населения, вместе взятые. Ярость медленно поднималась в душе. И больше на этого противного прилипалу, чем на худую жену, которую за соперницу даже признавать смешно.
— Из-за этого гаденыша у меня нет ни единого шанса!
Руки непроизвольно сжались в кулаки. Сына резинкой не сотрешь. Это непреодолимая преграда. Что делать? Тамара как мазохистка не могла оторвать взгляд от чужого счастья. Ей было очень больно. Но сил повернуться и уйти навсегда тоже не было. Она жадным взглядом впилась в лицо профессора.
— Стал еще красивее! Боже, ты сводишь меня с ума!
— Папа, давай запустим змея!
Донесся звонкий голос мальчишки. И опять Тамара как завороженная смотрела целый час, как они носились по лужайке с воздушным драконом на длинной веревке.
— Поиграй сам, мне маме надо помочь. Справишься?
— Да!
Змей недолго выписывал пируэты в детских руках. Одно неверное движение, второе, и вот уже заморское чудище завертелось в штопоре и рухнуло в кусты, прямо под ноги Тамаре. Как все произошло, она не смогла вспомнить до конца. Разум помутился. Схватила Андрейку, зажала ему рот и бросилась бежать. Куда? Зачем? В голове лишь билась одна мысль:
— Убрать подальше от любимого!

Что собиралась делать с ребенком, даже придумать не успела. Неожиданно перед ней появился ее первый муж Петька с топором в руке! Причем, в своем молодом возрасте! Привидение, что-ли?
Федька шел домой с охапкой “игрушек” и улыбался.
Кому он их нес? Сработала в голове причинно-следственная связь? Неожиданно увидел перед собой чужую женщину с ярко-рыжими волосами. Которая тащила куда-то яростно сопротивляющегося Андрейку. Руки Федьки сами собой опустились, уронив на землю “игрушки”. Но рука с топором не разжалась, продолжая сжимать деревянную рукоять.
Тамара в ужасе остановилась. Отпустила мальчишку. Она до сих пор хорошо помнила каким был вспыльчивый Петька, распускал руки по любому поводу. Сбежала от него, даже бросив крохотного сына. Не могла выдержать того, что рядом растет копия отца. Будто зло, окружающее ее с каждым днем, удваивается. Что с ними было потом, не знала. Как Петька остался молодым? Умер что-ли и теперь поднялся против нее? Откуда узнал, где она? Ах, да! Он же говорил, что его мать живет в Сосновке! Здесь, значит… Мысли неслись галопом.

А тем временем, вечная улыбка на лице Федьки медленно сползала с лица. Удивление сменилось возражением, потом возмущением. Он был в этот момент прекрасен. Непривычный гнев делал его вид вполне устрашающим. Топор дополнял картину.
— Петя, прости!
Тамара готова была упасть на колени.
— Что здесь происходит?
Сергей и Ольга прибежали на крики сына.
— Она меня схватила!
— Нет, нет! Я просто вынесла тебя из кустов. Тут колючий кустарник. Петя, брось топор!
Тамара не могла оторвать взгляд от бывшего мужа, хотя сердце гулко стукнуло от близости профессора.
— Федя, дай топор!
Сергей протянул руку.
Улыбаясь, тот подчинился.
Оля увела Андрейку и Федьку в беседку.
Ее просто колотило. Ничего не понимала, что же случилось. Но вид соседа с топором, та еще картинка.
— Сынок, все хорошо?
— Да, я немного испугался. Федя за меня заступился! Он тоже подумал, что эта тетя меня хочет украсть. Но ведь она просто выносила меня из кустов, да, мама?
— Да, папа разберется. Ешьте, варенье свежее, вкусное. Федя, держи блинчик.
— Почему вы Федю называете Петром?
— Я… Просто он точная копия моего мужа Пети.
— Вы его мать, получается? Вот это поворот! Я постоянно думаю, что видел вас где-то. Мы не знакомы?
— Нет! Муж забрал сына и уехал к своей матери. Я не знала, куда. Где он сейчас?
— Пропал давным-давно. А его мать живет вот в этом доме. Она совсем уже старенькая. Вы очень вовремя приехали. Феде нужна особая забота. Вы, наверное, заметили?
— Я ничего не поняла, он странный.
— Разве в детстве был другим?
— Я не знаю. Очень маленький был, когда муж его забрал.

Сергей не стал ничего больше спрашивать. Он слышал другую версию. Так ли это важно? Главное, рядом с Федей появился родной человек, который может о нем позаботиться.
— Пойдемте, надо успокоиться. Выпьем чаю. Отдохнете. А потом отведем вас к соседке. Познакомитесь со своею свекровью. Думаю, она будет рада.
Когда заходили в беседку, Ольга машинально встала между Андрейкой и Тамарой, будто защищая сына. Она все еще не могла до конца понять, что произошло за эти последние полчаса. Федька, улыбаясь, смотрел на Тамару, словно радовался возвращению матери.
Мысли бились в голове как мотыльки об абажур лампы.
Хотелось сжать голову руками, остановить их бег. Попытаться вникнуть в смысл.
— Что делать? Идти в соседний дом? Знакомиться с бывшей свекровью? Зачем? Чтобы выслушивать нотации? Отчитываться, где была, почему сына не воспитывала? А сама? Сына тюремщика хорошо было иметь? А внука? Врачам вообще показывала? Почему он такой? Если копия отца, то и гены все его, больные!
Облегченно вздохнула, сняв с себя часть вины перед сыном. И опять мысли поскакали по кругу.
— Жалеет ли, что ушла от Петьки? Нет! Ни грамма, ни секундочки! Видеть его вечно пьяную рожу уже не могла. А теперь придется!
Вздрогнула, бросила взгляд на Федьку.
— Готова? Нет! Не хочу!
Ничего в душе не шевельнулось, когда поняла, что перед ней родной сын. Не было и не надо. Тем более, что придется крест поставить на собственной жизни. Тамара делала приветливое лицо, кивала на вопросы, а сама была ой, как далеко.
— Что делать? Бежать? Как?
Посмотрела на Сергея. Сжалось сердце.
— Что же ты душу всю выматываешь? Все равно останешься чужим, недоступным.

И тут же шальная мысль застряла в голове.
— Остаться тут жить! Свекровь долго не протянет. Федька не помеха. Может жить как трава рядом. Давай ему еду, и все. Зато любимый рядом! Можно видеть каждый день. Пить вместе чай. Жизнь штука непредсказуемая. Мало ли что может с женой случиться.
Вспомнила, как схватила Андрейку и бросилась убегать.
— Дура! Какая же я дура! Если бы не Федька, уже бы сидела за решеткой, все равно поймали бы. Не дай бог, убила бы…
Испугалась от одной лишь мысли. И вдруг четко поняла, что подобное может повториться. Только уже с женой Сергея. Нападет злость и свернет ей худую шею.
Бежать надо!
— Где у вас тут магазин? Неудобно идти к свекрови с пустыми руками.
— Тут рядом, возле станции. Проводить?
— Нет, спасибо, я сама!
Андрейка пытался объяснить Федьке, что Тамара его мама.
Он показывал на нее пальцем и говорил:
— Мама!
Федька повторял раз за разом. Все улыбались, а Тамара еле сдерживалась, чтобы не крикнуть:
— Заткнись! Ты мне не сын! Ты только Петькин!
Встала, взяла сумочку:
— Я сейчас, куплю быстренько гостинцы и вернусь.

Федька пошел за ней. Ему нравилось называть эту женщину мамой.
Бабы на рынке как гуси вытянули шеи, провожали взглядом Зойку.
— Ишь, подписывальщица бумаг выискалась!
Подъехал автобус, вышли пассажиры. До отправления назад целых 20 минут. Но Тамара чуть ли не бегом бросилась к автобусу. Спрятаться от этой неудавшейся копии Петьки.
— Мама!
Громом небесным прогремело на всю площадь!
Шеи гусиные вмиг превратились в жирафьи.
— Что?!
Федька пытался залезть в автобус, но водитель его не пустил.
— Мама!
Он царапал стекло грязными ногтями. Улыбаясь солнечной улыбкой. Вскочили все, даже баба Дарья, несмотря на радикулит.
— Феденька, кто эта тетя?
— Мама!
Тамара пересела на другую сторону автобуса. Мысленно молясь, чтобы он быстрее отправился. Федькин детский ум не понимал, куда делась тетя с яркими волосами. Которую так приятно называть мамой. Он вертел головой и не находил ее. Бабы обступили парня.
— Ну и дела! Явилась бесстыжая, расстроила сына и сбежала!
Автобус медленно тронулся. Федька вдруг взвыл как раненый зверь, закричал диким голосом:
— Мама!
Слезы брызнули, в глазах отразилось безграничное горе.
— Гадина!
Верка обняла плачущего Федьку, прижала к себе:
— Не плачь, миленький!
И вдруг выдала на всю площадь:
— Я твоя мама!
Было слышно, как мимо жужжа пролетела муха. Бабы стояли с открытыми ртами.
— Мама?
— Да, сынок, Я твоя МАМА!
Глянула грозно на баб:
— Только пикнете!
Вытерла слезы на Федькином лице.
— Улыбнись! Ну же!
Кажется даже день стал светлее от его улыбки.
— Мама!

У многих было такое, взяли в долг у матери и не успели отдать.
Не смогли, не спешили, думали, что подождет, зачем ей? С собой не заберет, раскрутимся немного и сразу же… Сергей уехал из села три года назад. Обычный комбайнер быстро нашел работу в такси и жизнь закрутилась. В ночном клубе встретил Жанну. Аж дух перехватило! Шикарная! Ухоженная, одежда супер, запах дорого парфюма просто сводил с ума. Как такую удержать? Где взять столько денег?

Пошел в секонд-хенд. Наверно никто и никогда не выбирал там так каждую вещичку. Только бренд и состояние идеальное. Старался подбирать цвета и ткани. Если бы кто сказал, что будет шариться по старым вещам, плюнул бы... куда-нибудь. Поиски дали результат. Из обычного парня в клетчатой рубахе, появился эдакий пижон с крутыми бицепсами. Заготовка сена не прошла даром. Некоторым до его показателей надо несколько месяцев в фитнесе попотеть. Взял в аренду приличную машину. Днем на ней работал, а вечером небрежно распахнул дверь перед понравившейся девушкой. Садись, прокачу! Старался чаще колесить, чем с дрожащими ногами идти в ресторан и думать, хватит ли денег расплатиться по чеку.

Бывший одноклассник возил дефицитные товары из-за рубежа.
Чтобы делать Жанне подарки, брал на реализацию товар, предлагал пассажирам, что-то мог оставить себе в качестве вознаграждения. Это выглядело круто! Ее любимые духи, перчатки из нежнейшей кожи, шикарный шарф, косметичка хамелеон. Меняла цвет днем и ночью. Короче, держал Сергей марку, как мог. Однажды Жанна пришла расстроенная. Ее 2 подруги собрались на неделю в Париж. А она поехать не может. Нет денег. Заканчивает третий курс института, много занимается, ей подрабатывать некогда. Да вообще, какая работа для этих ручек с таким маникюром? У Сергея снесло голову. Где срочно взять деньги? Занимать не у кого. Да и под что? Все до копейки уходило на дорогую подругу. Вспомнил про мать. Неудобно, конечно. За три года лишь раз был в селе. Позвонили из медпункта, сердце прихватило, приезжай, как бы чего не вышло. Приехал и что? Увидела сына и запорхала над ним: блинчики, вареники с вишнями, окрошка, будто и не лежала с посиневшими губами день назад. А Серега отъелся и поспешил назад в город, там работа и такая притягательная Жанночка.
Обманул девушку, сказал, что ездил по делам бизнеса в другую область.
Это потом, после, понял, что дома даже не посмотрел в сторону огорода, не удивился, что не слышит рева Зорьки, визга свиней. Не до этого было. Ел, спал, отдыхал. Уехал, не оглядываясь.

И вот теперь надо попросить у матери денег Жанне на поездку. Придумать причину поважнее, да что гадать, типа стукнул чужую машину. Или плати, или посадят. Какая мать отдаст сына посадить? Выручит! С этими мыслями и приехал в село. Похудевшая мать засуетилась, пробежалась по соседям, то тут перехватила, то там, сумма-то немаленькая, но что ради сына не сделаешь? Тем более, что клянется. Вот скоро раскручусь, рассчитаюсь со всеми. Как не верить? Поехала Жанночка в свой Париж! Счастливая! Зацеловала его всего. Сергей доволен! Прошло месяца три. Все труднее держать марку. Несколько раз чуть не попался. Проезжал мимо девушки и бога молил, чтобы она не оглянулась и не увидела шашечки на машине. А с медпункта опять позвонили. Вот что трезвонят? Прилетал уже раз, все забросив. Скучает мать, вот и чудит. Да и как ехать без денег? Потерпит немного. Появятся деньги, съезжу. Тут другая проблема, сегодня суббота. В этот день они ходили в ресторан. А выручка плохая. Цветы еще покупать дорогие.

Опять врал, что у него режим питания, поэтому заказывал все для Жанны, а сам не ел. Выкрутился. Вернулся домой, включил разряженный телефон. 8 пропущенных! И под конец СМС. "Ты не отвечал, теперь уже поздно" В смысле? Долго и медленно доходило. Обдало жаром, вы там что? Не может быть! Рванул в село, даже Жанну не предупредил. Соседей полный дом. Сердце. Оказывается, отъезд сына ее сильно подкосил. Не смогла управляться по хозяйству. Врач выписал дорогие лекарства. Продавала постепенно скот. И Зорьку любимую и свиней. Остались одни куры. А когда надо было выкупать сына после аварии, последнее отдала, что каждая бабушка собирает. И вот теперь нужны эти деньги и нет их. И у Сергея пусто в кармане. Плюс долг соседям еще висит. Самое главное, что просто уничтожило Сергея, пустые коробки из-под лекарства. Продавать уже было нечего, две недели назад выпила последний раз. Конечно же люди добрые скинулись, все прошло чинно, помянули и ушли, не подав Сергею руки. Поехал в районную больницу за свидетельством.

Перед кабинетом заведующего столкнулся с... Жанной.
Без косметики, в джинсах и футболке. Обычная девушка, каких много. Пришла проведать свою маму. Как оказалось, ни в какой Париж она не ездила. Деньги тратила на лечение мамы после тяжелого инсульта. И в институте не училась. Работала на окраине города в супермаркете. Дорогие подарки продавала, деньги от мужчин принимала(вы не ослышались, Сергей был не один), все средства уходили на отдельную палату и реабилитацию. Врач сказал, что есть надежда полностью восстановиться. Дорогие лекарства очень хорошо помогают.
Кто они, Сергей и Жанна? Он плохой сын, а она хорошая дочь? Ради матери готовая на все. И как теперь с этим жить?

Познакомились Ольга и Юля лет так 5 назад. Обе купили небольшие домишки в районном центре рядом, один общий низенький забор до пояса. И калиткой, вечно открытой. Оля перевезла сюда маму, нужен свежий воздух. Врачи посоветовали покой и натуральные продукты. Юлька использовала материнский капитал. Трое спиногрызов (она их так называла) весело визжали, обливаясь водой из шланга. От кого нарожала? А вам какая разница? Смеялась, я их что, всех помнить должна? Каждые выходные Ольга посещала маму, делала закупки, убирала в доме и чистила маленький огородик. Ночевала там, вечером сидели долго за чаем, было тихо и спокойно на душе. Относительно... Вид кругов под глазами и похудевшее тело не внушали доверия. Врачи сказали, что сделали все возможное, теперь только надежда на организм. Господи, там его осталось-то всего кг 55, не больше. Ольга просила соседку вызывать ее срочно, если что.

Помогал во всем. За Дениской ухаживал, даже памперсы менял и не кривился. Сын подрос, возил его к бабушке без жены. Надо было сдавать годовые отчеты. В тишине, когда одна, работа ладилась быстрее. Радовало, что просить не надо, сам вызвался поехать. Плюс, помогал по хозяйству. Не брезговал даже помыть полы в доме тещи. Не зять, а клад. Так длилось все эти 5 лет. Счастливых, дружных. Дениске исполнилось 4 года, когда пришла СМС в соц сети. "У меня дочь от твоего мужа. Отпусти его по-хорошему. Сыну будет помогать, обещаю." Смотрела тупо на экран и не могла пошевелиться. Обухом по голове! Какая дочь, если они всегда вместе? Наверное кто-то позавидовал семейной идиллии и вот так пытается внести раздор в их дом. Вечером показала сообщение мужу. Ожидала все что угодно, но не этого:
— Оля, это правда. Прости. У нас все серьезно. Дениске буду помогать. Надеюсь, останемся друзьями. Ради сына. Я утром уйду. Все оставляю вам. Мне ничего не надо. Подам на развод, ты согласись, пожалуйста.
Дальше помнит смутно. Ночь с бардаком в голове. Море мыслей. За

Довыпендривалась. Думала, что прижала к стенке приемных родителей.
Куда, типа, денутся. Других детей нет и не предвидятся. Старые уже, больные, не дадут им больше никого. Сколько себя помнила, не любила своих... надсмотрщиков. Какие они родители? Чужие тетка и дядька, притворяются хорошими, а сами... Что именно, не придумала еще. Врезались в память слова воспитательницы в детском саду:
— Дети сейчас такие наглые. Ваша вон не родная, а как вас любит!
Кинула ложку, нет, лопату дегтя в бочку меда. И все внутри взбунтовалось. Не ваша я и не надо. Не верю, что любите, не буду слушаться, кто вы такие, чего командуете?
Долгие 12 лет прошли в борьбе. Они ей любовь, ласку, заботу, а она им истерики, протесты, прогулы в школе, драки с девчонками и первый привод в полицию. О том, что знает, не признавалась, сама горела внутри этой беды. В старших классах пришли мысли найти мамашу и плюнуть ей в лицо. Но для этого надо было говорить с "родителями". Смотрела на отца, не мужик, а рохля. Слушает мать во всем, не перечит. Тупо ведет жизнь, как... призрак. Работает, деньги приносит, ест, пьет, спит. Про то, что возил в парк на карусели, часами гулял с нею по зоопарку, водил на разные кружки, так это же для отвода глаз! Чтобы она не догадалась.


Этот день рождения родители решили отметить в кафешке.
Все таки 16 лет. Разрешили пригласить 10 друзей. Решила приколоться. Позвала самых отъявленных с дурацкими прическами, татушками на лице, в драной одежде. Возмущались, где живительный напиток? Что за детский стол? Отец играл желваками. — Давай, выскажись хоть раз в жизни! Стукни по столу, наори, ругнись хотя бы. Вышел из зала. Вот, очередное доказательство, что она не его дочь. Характеры, как земля и небо. Мать смотрела осуждающе, но сдерживала себя. Да лучше бы разогнала всех, было бы честнее. Достали уже жить притворяясь. Быстрее бы отделиться и не видеть их.
И мамашу родную найти, чтобы плюнуть. В соседнем зале переполох, отцу там стало плохо, вызвали скорую. Да, кажется переборщила. Но это не она виновата, они сами... А что сами-то? И в 16 лет не придумала еще. Зато телевизора насмотрелась, ДНК надо сдать! Кто у нее анализ возьмет? Надо ведь и с отцом, и с матерью. Дорого это! Друзья посоветовали сдать кровь всей компашкой. А что? Их много, денег наверно хватит. Вовремя остановились, после напитков и другой разной фигни какая кровь? Но на благое дело скинулись, даже детские копилки поразбивали. Добавила подаренные на день рождения и вырученные от продажи сережек, все равно они ей не нравились, не носила.


Сумма есть, в лаборатории приняли материны волосы с расчески и отцов мундштук.
Давно не курил, но подержать во рту любил. Неделю жила, как на вулкане. Представляла, как скажет им:
— Хватит командовать, вы мне никто!
Мать будет говорить:
— Ты что, доченька! Родная ты!
А она им хрясь результат ДНК на стол:
— Вот, умойтесь! Думаете, я дура?
Держала конверт в руках и дрожала всем телом. Ведь знала же ответ, чего напряглась? Бери и иди домой. Правда, придется немного подождать, отец все еще в больнице. Ничего, дольше ждала. Надрывает бумагу, два листка. Куча цифр, ничего не понятно. Ага, вот... 99.9 %. Не поняла, чего 99.9? С отцом? С какого перепуга? Она что, дочь его любовницы? А мать ее приняла на воспитание? Бывают же такие случаи.
Вот тебе и тихоня! Открывает вторую бумагу, совпадение-99.9% Что?! Какое еще совпадение, быть такого не может! Слышала собственными ушами:"Ваша вон не родная, а как вас любит!" Села прямо на землю, ноги не держали. Всю жизнь думать, что чужая в семье, а оказывается... Как такое может быть? Она тогда с подругой Катькой была, обе слышали! Правда, там и ее родители были. Это что получается? Не она, а Катька чужая? Всю жизнь родителям мстила ни за что, оказывается? И отец в больницу попал из-за нее. Ее отец, родненький! Вскочила и бросилась бежать, туда, в душную палату, обнять, поцеловать, попросить прощения.

Поезд подъезжал к перрону. Дина поправила непокорные пряди, бухало сердце. Прошло 10 лет, зачем вернулась? Просто понимала, что без этого не сможет дальше жить.
Выпускной, вихрь мыслей в голове. Документы в институт готовы, будут учиться с Димкой вместе. Хотели в будущем открыть свое бюро архитекторов-дизайнеров! Полет фантазии и никаких начальников над головой. А сегодня последний бал, красивое платье и белый танец. Сильные руки крепко обняли и закружили, хотелось просто закрыть глаза и никого не замечать вокруг. Димка опьянел от нежного запаха ее духов. Стройная фигура, красивые волосы, в которых хочется утонуть, и это доверие в танце покоряло, наполняло чувством огромной ответственности.
Как хорошо складывается жизнь! Дине надо было отлучиться всего ненадолго после праздника, съездить к тетке. Вернее, в квартиру, которая от нее осталась в другом городе. Подруги посоветовали пустить туда квартирантов. Деньги очень пригодятся, пока сама будет учиться в институте и жить на съемных квартирах. Димка шепнул:
— Возвращайся быстрее, поедем в город, надо спокойно, не торопясь найти жилье, лучше, если на двоих. Не волнуйся, каждому отдельную комнату. Ты поможешь мне с чистотой, а я беру на себя вынос мусора и походы в магазин, честное пионерское!
Замахнулась шутливо на болтуна, а у самой почему-то странно защемило сердце, от мысли остаться с ним наедине.
Сообщение, изменившее жизнь, смотрел в телефон и не мог ничего понять:
"Я остаюсь здесь, меня не жди и не ищи, выхожу замуж. Учиться не буду, номер телефона сменю, прощай. Дина."


Ерунда полная! В чем причина? Вот так за 10 дней резко передумала, от всего отказалась, его предала. Что же, насильно мил не будешь. Стал смотреть на девушек другими глазами. Случайные встречи конечно же были, это одно. А вот лезть в душу и сердце не надо, там все еще занято. До самого окончания института и получения диплома ни одна женщина не могла сказать:"Он мой!" Шел к своей мечте твердо, вернее, к их общей... Бюро сегодня 5 лет, маленький юбилей. Решили отметить в кафе, где когда-то любил сидеть с Диной. Всего 4 сотрудника и он, начальник. Играла музыка, коллеги по парам ушли танцевать. За соседним столиком сидела красивая девушка, волосы шикарные, как у... Да хватит уже, сам себе надоел!
— Можно Вас пригласить?
Кивнула, опустив глаза. Не успел обнять за талию, волна запаха окутала, унесла в прошлое, не может быть! Одни и те же духи, ее любимые. И как в прошлый раз хотелось утонуть в волне волос, и почувствовать податливость стройного тела.
— Я Дмитрий!
— Дина.


Задрожали руки, зачем все это? Волосы, имя, запах, разве столько совпадений бывает? Даже глаза похожи, но лицо чужое, незнакомое.
— Чем занимаетесь, Дина?
— Я дизайнер, архитектор.
Нахлынула злость на незнакомку, издевается, что ли? Он знал всех дизайнеров в городе. Спросил язвительно:
— Интересно, и где же?
— Нигде. Я вчера только приехала, пока думаю.
— Тогда давайте к нам? У меня бюро, приносите ваши эскизы, обсудим. Вот моя визитка, там адрес, завтра к 9, хорошо?
— Приду.
В эту ночь не мог уснуть.
Все еще ощущал в своих руках стройную фигуру, слышал запах духов и звук голоса. Впервые за много лет его так сильно взволновало общение с женщиной, не мог дождаться утра. Стоял в кабинете у окна, придет или нет? Ого! Папка с эскизами в руках впечатлила! Да тут похоже работы не одного года, смело, очень... Бросается в глаза легкость и креативность, засмотрелся с удовольствием. А это что? На каждом листочке внизу буква "Д", но не обычная, а двойная. "ДД", Дима и Дина. Этого никто не знал!


Повернулся рывком, огромные глаза смотрели умоляюще, вспомни, пожалуйста!
— Дина?! Но... Как это? Лицо...
— Авария!
Поэтому и сообщение отправила, не хотела, чтобы видел, жалел. Несколько пластических операций, собирали потихоньку. Сделали новое лицо успешно. За это время закончила там другой институт, их профессии осталась верна. Прижал к себе и боялся отпускать, чтобы не исчезла, не испарилась.
— Ты правда моя Дина? Как ты могла, решила все за меня. Потеряли целых 10 лет! Никуда больше не отпущу!
А ей и говорить ничего не надо, об этой минуте мечтала давно. Первое время даже не надеялась, результаты не впечатляли. Чужое лицо раздражало до тех пор, пока один знакомый не сказал, что стала даже красивее, чем была. Долго разглядывала критически себя в зеркале, пришло осознание, принимаю! И только после этого мелькнула мысль: "Поезжай, вдруг не поздно".
Где найти такой поезд, который может отвезти в прошлое. Пусть не навсегда, хотя бы на часок. Не к родным, и так все понятно, они в приоритете. В другие места, куда бы хотелось попасть? Кого увидеть? Обнять, спросить, как сложилась судьба?

Карим возвращался домой из Карелии. С друзьями отдыхали почти все лето. Кто не видел природу этого чудесного края, много потерял в жизни. Если нет возможности туда съездить, можно и по интернету окунуться в богатейший красивый природный заповедник. Поезд медленно подходил к перрону. Самые нетерпеливые уже толпились в тамбуре. Хотелось быстрее добраться домой, смыть дорожную пыль и выспаться наконец. Прямо перед его носом распахнулась дверь соседнего вагона, мимо мелькнула тенью молодая девушка, влезла перед ним в очередь на выход. Подумал неодобрительно:
— Куда спешит?
Перед ступеньками замерла, разглядывала перрон, вокзал, людей.
Нашла смотровую площадку! Может, встречающих ищет?
Так и хотелось пнуть ее рюкзаком, подтолкнуть для скорости:
— Выходим, или будем любоваться?
Даже головы не повернула, шагнула вниз. Возле ларька небольшая очередь, купил бутылку воды. Пропустил вперед себя людей, не любил толчеи в метро. Задумался, мелькали спины, рюкзаки, пиджаки, перед эскалатором замешкалась полосатая, уже знакомая кофточка.
— Выбираете, с какой ноги встать?
Шагнула несмело, видно впервые, понятно, провинциалка, приехала город покорять. На выходе попятилась назад, наступила Кариму на ногу, больно же! Еле сдержался, чтобы не охнуть и не пнуть в спину:
— Да иди уже!
Хотел пройти до дома пешком, но палец на ноге сильно болел, запрыгнул в автобус. Оглянулся с опаской, нет ли поблизости что-нибудь полосатое. Лица девушки так и не увидел. Лишь волнистые волосы, кофта и джинсовый комбинезон. Ну, и еще белые кроссовки с дурацкими яркими шнурками.
— Славка, привет, я вернулся! Дай мне пару часов поспать и приводи Тайсона. Как он, все в порядке?
— Скучает, услышал твой голос, скачет, радуется.
— Я тоже соскучился, увидимся позже.


Карим нашел Тайсона маленьким щенком под магазином. Жалостливые прохожие покупали смешному неваляшке еду, пирожки и сосиски. Откормили бездомного малыша, был похож на сдобную булку на коротких ножках с закрученным хвостом. И что за порода? Смесь бульдога с носорогом. Шел противный осенний дождь, он загнал щенка в трубу, откуда сверкали голодные глазенки. Банка с размокшей едой стояла всего в метре от укрытия, но так не хотелось попадать под холодный ливень. Карим остановился, посмотрел на эту картину. Добро наполовину. Мы тебя, так и быть, будем кормить, но жить будешь на улице. А впереди морозная зима.
— Дайте, пожалуйста, самый большой пакет.
— И все?
— Да, только пакет.
Продавщица посмотрела удивленно. Люди иногда покупали пакеты, надевали на голову и шагали под дождь. Но у этого парня зонт в руках.
— Иди сюда, малыш!
Вытащил за шиворот, сунул грязного в пакет, прижал к себе:
— Идем домой!
Понял ли, что с ним делают? Лизнул руку. А через час, искупанный и сытый, носился по квартире, весело задрав хвостик. Задатки будущей крупной собаки прослеживались четко, мускулистое тело, широкие, крепкие лапы, кличка Тайсон подошла идеально. Сейчас ему почти год, знает все команды, на специальной площадке для собак ведет себя адекватно, крупных не боится, мелких не обижает. Узнает настроение хозяина с полувзгляда. Если тот веселый, пыль столбом от скачущего Тайсона. Если Карим грустит, садится рядом и начинает вздыхать. Так тяжело и жалостливо, что смех сдержать невозможно. Стулья лучше не ставить посреди комнаты, снесет этот шалопай в минуту.
Так и жили вдвоем неразлучно до самой поездки в Карелию. Соскучились друг по другу. Надо быстрее ложиться спать, потом Тайсон точно не даст отдохнуть.
Сколько времени прошло после приезда из Карелии? Почти два месяца или чуть меньше? Шел по усыпанной разноцветными листьями аллее парка. Тайсон заглядывал в лицо:
— Эй, хозяин, дурачиться будем или погрустим?
Хотелось тишины, уединения, покоя. Вздохнув, пес шел спокойно рядом, сливаясь с хозяином даже в выражении лица, то есть, морды. Два путника, идущие в никуда. Резкий крик заставил екнуть сердце. Недалеко за деревьями что-то происходило.
— Проверь!
Спустил Тайсона с поводка. И сам следом рванул навстречу крикам. На лавочке здоровенный мужик пытался обнять девушку.
Она сопротивлялась, две маленькие собачки яростно лаяли на наглеца, пытаясь тяпнуть его за ноги. Тайсон лишь раз рявкнул басом, и в миг наступила тишина. Мужик ослабил хватку. Девушка мигом вскочила с лавки, ее две собачки, запутавшись вертели головами. Кто опаснее, нахал или этот огромный пес?
— Что здесь происходит?
— Ничего страшного, братан! Просто хотел познакомиться с девушкой.
— Против ее воли?
— Так они все сначала против, а потом ничего, даже нравится.


Расплылся в гадкой улыбке. Девушка поправила одежду, резко шагнула к мужику и влепила ему звонкую пощечину! Этого не ожидал даже Карим. Не успел среагировать и напавший, Тайсон мгновенно встал между ними.
— Еще встретимся!
Мужик окинул всех злым взглядом и быстро пошел к выходу из парка.
— Спасибо, если бы не вы…
На Карима смотрели оливковые бархатные, похожие на омут, точно такие же, как у него, глаза. Ничего себе! Похоже, они оба представители одной национальности, только вот, какой? Он не знал. Мама так до самой смерти отказывалась говорить, кто его отец.
— Я Карим.
— Лада.
— Красивое имя.
С этого дня они выгуливали собак вместе. Лада рассказала странную, запутанную историю своей семьи. Она жила с бабушкой в Осетии до печальных событий, родителей своих вообще не помнит. Хотя отец приезжал пару раз к матери один, отдыхал, ел, пил, спал несколько дней, совершенно не различая в куче детворы во дворе, где его дочь, где соседские. Как медведь зимой отлежится и исчезает, забыв девочку даже погладить по голове. Родная мать не появлялась, жива ли вообще, неизвестно. В августе 2008 пришлось покинуть свой дом и переехать в Ростовскую область. В совхозе сразу дали служебное жилье. Бабушка пошла работать в школу, ее любили все, ученики, родители, соседи. Два года назад ее не стало. Лада учится в техникуме, до окончания еще год. Но… вот, приехала сюда искать брата Давида. Бабушка перед смертью сказала, что есть у нее старший брат от другого отца. Который воспитывался у бабушки по маме. Пришла черная полоса в жизнь. Грозит выселение из служебного жилья. А куда ей идти? В Осетии все разрушено, учебу закончить надо. Пока работу найдет, еще время уйдет.


Председатель правления обнаглела совсем:
— Выходи замуж за моего сына, подарю вам на свадьбу это жилье!
За кого? За ее вечно улыбающегося, пускающего пузыри, шизофреника? Который ни читать, ни писать не умеет. Даже штаны после туалета забывает застегнуть.
— Не нравится, выметайся отсюда! Чтобы к Новому году тобой тут и не пахло!
Кто может защитить девчонку? Некому, был бы старший брат… Где его искать? Долгие попытки увенчались успехом, получила выписку из загса с фамилией, именем и отчеством. В Москву надо ехать. И вот она здесь. Снимает в хостеле койку, нашла подработку, выгуливает чужих собак, днем ищет брата.
В глазах Лады слезы.
— Что случилось?
— Аня, моя подруга, позвонила. Дом открыли без меня. Начали выбрасывать вещи. Мои друзья подняли шум. Вызвали полицию. И сейчас по очереди находятся в доме, сторожат. Вечно это не продлится. Мне надо возвращаться. Тем более, что брата мне не найти. Его, оказывается, усыновили. Бабушка его тоже умерла, когда ему было всего 3 годика. Живет сейчас в другой семье и даже ничего про меня не знает. Как жить? Это страшно, остаться одной.
— Когда хочешь ехать?
— Завтра получу зарплату и куплю билет. Я уже сколько занятий пропустила, могут отчислить из техникума.
— Знаешь, что, а давай вместе поедем. У меня отгулов накопилось больше недели. Скажешь всем, что брата нашла. Пусть попробуют сунуться! Тайсон мигом им штаны на британский флаг порвет.
— Правда? Ой, я не знаю. Мы и правда немного похожи, особенно глазами. А имя Давид никто и не слышал. Пусть будет брат Карим! Здорово!


Вечером следующего дня садились в автобус “Москва-Ростов-на-Дону”.
— Лада, ура! Наконец-то! Тут такое творится! Ты не одна? Да, ладно, нашла? Меня Аня зовут!
— Очень приятно, Карим. Не бойтесь, он не кусается. Тайсон, не приставай к девушке! Вы ему явно понравились.
Небольшой домик почти на конце поселка у леса. На шум вышел парень.
— Олег!
— Карим!
— Здорово, молодец Лада, нашла брата. Теперь ее обижать не будут. Тут этот придурок крутится, не обращайте внимания. Орет, где моя будущая жена? Его мать накрутила. Со своей шеи хомут перевесить на шею Лады хочет.
В доме чисто и уютно. Всего две небольшие комнатки. Для Лады целый мир. Единственное место на земле, где она может сказать:
— Я дома!
Оставили вещи и пошли прогуляться по поселку специально мимо правления. Пусть все видят, что у Лады появился заступник. Возле одного двора бабушка рассыпала ведро яблок. Карим с Ладой кинулись помогать.
— Вот спасибо, мои хорошие! Руки совсем не держат. Ладушка, ты? Что-то я тебя не вижу последнее время. Давно поговорить хотела. Как раз ко мне внук приехал, надо кое-что вместе обсудить. Это твой парень?
— Брат!
— Вот как? Это хорошо! Заходите к нам часам к восьми. Поужинаем вместе и поговорим.
Отошли от соседки, Лада оглянулась:
— Надеюсь, внука мне сватать не будет?
— Ты, сестренка, здесь прямо нарасхват.


Засмеялись, не заметив, как в окно правления на них смотрит удивленная председатель правления.
— Проходите, проходите! Знакомьтесь, это мой внук Егор.
Навстречу шагнул взрослый мужчина, который годился Ладе в отцы.
— Наконец-то познакомились. А то баба Надя мне все мозги уже проела: “Отдай дом Ладе!” Я приехал на пару дней, думаю, управимся?
Карим и Лада переглянулись. Как это, отдать служебное жилье? Баба Надя заметила их удивление:
— Это дом его бабушки, с отцовской стороны. Перешел к отцу, потом к Егору. Просто жить в нем было некому многие годы. Давно дали разрешение еще старому председателю совхоза пускать в него людей. Все и забыли, что хозяин Егор. Дом ему не нужен, на него еще мой после смерти свалится на голову. Поэтому завтра же поедете в район и оформите дарственную. А то слышала, тебя пугают выселить?
Лада не могла пошевелиться. Это такой сон? Тайсон подошел к бабе Наде и лизнул ее руку. Не знал, за что, просто так, признавая хорошего человека. Слезы брызнули неожиданно, сделав огромные глаза еще более глубокими как бездонный колодец.
— Ну, что ты, девочка моя! Иди сюда…
Соседка обняла Ладу:
— Живи на здоровье! Замуж выходи, деток рожай. Будешь счастлива, и мне это будет в радость.


Бабах! Калитка с грохотом отворилась. Тяжелой поступью влетела не женщина, а драгун гусарского полка. Рядом шел нелепо одетый в выходной костюм “жених” бестолковый, ни разу не грамотный, пускающий пузыри. В руках он нес цветы, букет, если честно, был красивым.
— Добрый день гостям!
Карим вышел на крыльцо.
— Кто тут гость, а кто и хозяин!
Парировала председатель правления.
Лада спряталась за спину “брата”.
— Давай, говори!
Подтолкнула сына поближе.
— Я, это… Ты моя! Вот… Жить хочу тут.
— Короче, он тебе делает предложение! Официально!
Карим засмеялся:
— А кольцо где? Выкуп?
— Что? Ты кто такой? Почему находишься не по прописке?
— Ого, как страшно! Могу представиться, Карим, старший брат Лады. Вы у меня должны просить ее руки.
Это такой кайф, видеть растерянность на лицах наглецов.
— Мама, я не хочу брата, у него собака!
Тайсон возмущенно понюхал дорогие туфли “жениха” и… поднял ногу!
— Мне все равно, кто ты, не хочешь по хорошему, завтра готовься к выселению!
— А почему не сегодня?
Карим явно издевался. Подошел к неприятной женщине, сунул документы под нос:
— Вы, надеюсь, читать умеете?
Метнула испепеляющий взгляд на бабу Надю. Подставила, ударила в спину!


— Лада, тебе письмо!
Аня зачастила в дом к подруге. Не могла отвести взгляда от магических глаз Карима. Боже, какие могут быть красивые дети у этого мужчины. И почему не от нее? Хорошая партия, лучшая подруга сестры. Лада с нетерпением открыла конверт. Через знакомых хозяев собачек, которых она выгуливала, пыталась узнать имя женщины, усыновившей брата. Перед тем, как развернуть листок, мысленно перекрестилась.
Ткачева Гульнара Каримовна.
— Что это?
— Имя женщины, которая усыновила брата. Теперь ее надо искать…
— Но… это имя моей мамы!
Лада смотрела на Карима в шоке.
— Тебя усыновили?
— Нет! Хотя, я не знаю. Отца никогда не было, только бабушка и дедушка по маме. Их уже никого нет давно, спросить невозможно. Есть мамина сестра, тетя, должна точно знать. Я ей сейчас позвоню!
Руки дрожали, гудки отсчитывали секунды неизвестности. Решил идти ва-банк:
— Алло, это я, Карим. Скажи, только честно, меня раньше звали другим именем? Это очень важно!
В трубке была тишина. Потом дрожащим голосом тетя ответила:
— Да, но это ничего не значит, слышишь? Ты наш!
— Как меня звали?
— Давид…


Карим повернулся к заплаканной Ладе. Провел рукой по щеке, вытирая слезы. Заглянул в омут ее глаз, как в свои:
— Ну, здравствуй, сестренка!
Подхватил обмякшее тело:
— Тихо, тихо, маленькая. Все хорошо. Теперь у нас с тобой все будет хорошо. Правда, Тайсон?
Пес согласно тявкнул, схватил упавший листок и потащил его в дом. Эх, вы, люди! Аккуратнее надо быть с важными документами!

Наглый звонок в дверь вывел из себя:
— Кого черт принес в такую рань?
Вышел в коридор, мимо тенью проскользнул сын. Боится под ноги попадать. Правильно, в этом доме все по стойке смирно вокруг отца должны порхать, единственного добытчика. Копейки жены не в счет.
Открыл обшарпанную дверь. Глаза медленно поползли вверх.
— Колосов Николай Андреевич? Можно не отвечать, и так видно. Ну-ка, посторонись!
Девушка с мальчишеской стрижкой толкнула вперед большой чемодан. Николай машинально отступил назад. Перед ним стояла его полная копия. Имени этой ошибки своей бурной молодости не знал, как, впрочем, и не помнил лица её мамы. С которой провел несколько веселых деньков на посевной. И шутя, честное слово, расписался в сельсовете. Потом документы потерял и восстановил паспорт без этой дурацкой записи.
— Что стоишь? Показывай мне мою комнату.
— Ты вообще, кто?
— А что? Не видно? Хорошо, давай знакомиться. Влада, твоя дочь! Взрослая, как видишь. Ты меня не растил, не кормил, не одевал, не обеспечивал. Теперь пришло время платить по счетам. Мама умерла пять лет назад. Казенщины я наелась досыта. Придется тебе поучаствовать в моей жизни!
Николай растерянно посмотрел на вышедшую из кухни жену. Вера виновато заморгала, вытирая руки полотенцем. Будто это ее, невесть откуда появившаяся дочь, свалилась им на голову.
— Ты что, хочешь тут жить?
— Естественно! Я же не сирота, мне жилье от государства не положено. Спасибо тебе, удружил!


Мальчишка лет 5 прятался за спину матери. Он был очень похож на Владу.
— Ого, братишка? И как тебя зовут?
Повернулась к отцу:
— Что тут все такие зашуганные? Ты их бьешь, что ли? Предупреждаю, со мной это не прокатит! Замахнешься, я за себя не ручаюсь!
Присела на корточки:
— Привет, я Влада, твоя сестра.
— Санёк.
Обняла, вдруг ощутив ответную реакцию малыша. Он неожиданно для себя прильнул к девушке, которая не боится так разговаривать со строгим отцом. Искал защиту, которую не видел даже от матери.
— Показывай, где твоя комната, будем жить вместе!
— У него нет комнаты, а значит, и у тебя тоже!
К Николаю начало возвращаться его обычное состояние после минутной слабости от неожиданной гостьи. Еще не хватало, чтобы эта девчонка роняла его авторитет в семье!
— Нет, значит, будет! Здесь у вас что? Спальня? Понятно, родительская, а тут? Кабинет? Чей? Ты же обычный водитель, ни профессор, ни писатель. Свалка ненужных вещей. Лодка резиновая, а стол завален рыболовными снастями. А где же Санька спит?
— На кухне.
Мальчишка опять спрятался за мать от обжигающего взгляда отца. Влада заглянула на кухню. Обычный угловой диванчик, узенький, как на нем спать?


Посмотрела на отца, по лицу которого бегали желваки.
— Вы идите, нам с отцом поговорить надо.
— Присядем? Вижу, не рад. Думаешь, я была счастлива, когда мне всучили документы в детском доме и отправили в никуда? Не мог от меня отказаться?
— Я про тебя вообще ничего не знал…
— И знать не хочешь, как я вижу. Но, придется. Алименты не платил, исчез, а теперь я должна снимать жильё? За какие деньги? Мне еще учиться два года. Вот закончу колледж, выйду на работу, освобожу тебя от родительских обязанностей навсегда. Кстати, прописать тоже придется.
— Не заставишь. Пойдешь туда, где прописана.
Николай начинал злиться. Он четко улавливал свою манеру разговаривать с окружающими. Хотите, не хотите, а сделаете по моему.
— Сгорело общежитие, в котором мы с мамой были прописаны. Сейчас в муниципалитете зарегистрирована. Они предупредили, до нахождения отца. Могу я им подсказать твой адрес? Я тебя два года искала. Фамилию зачем сменил? От алиментов скрывался? У меня еще есть братья и сестры?
Это невыносимо! Девчонка совсем, но характер напористый, дерзкий. Смотрит смело прямо в глаза. Привык видеть рядом послушных жену с сыном. А с этой что делать?
— Я не собираюсь тебя содержать! Ты совершеннолетняя! Иди в общежитие колледжа.
— Нет у него жилья! И не предвидится. Я стипендию получаю и подрабатывать буду на почте. Кормить меня не надо. А вот потерпеть мое присутствие пару лет придется. Не думай, что мне это самой приятно, свалиться тебе на голову, но… у меня не было выбора.


Николай злился на себя, ему все больше нравилась эта уверенная в себе неизвестная дочка.
— Здесь правила устанавливаю я!
— Да, на здоровье! Если они не ущемляют других.
Вера не понимала, что случилось с мужем. Дал команду освободить кабинет. Свои драгоценные снасти, к которым нельзя было прикасаться, сам собственноручно вынес в кладовку. Долго сидел в телефоне, искал что-то. К вечеру привезли двухъярусную кровать. У детей появилась своя комната! Санька не верил своим глазам. Это целая магия, появление в доме старшей сестры. Изменение в установленном годами порядке. Отец, который соглашается с кем-то, вообще нечто запредельное. И глаза у него вроде стали мягче. Или это показалось?
— Можно, я шторы повешу?
Посмотрел Николай на голое окно, потом на жену:
— Давно могла это сделать!
Не стала Вера напоминать, как он их три года назад сорвал. Был пьяный, наводил порядки, гонял жену и маленького ребенка.
— Какие? Зеленые или серые?
Посмотрел раздраженно:
— Сама не можешь выбрать? Все я в этом доме решать должен?
— Не ругайтесь. Конечно-же зеленые, под цвет покрывал. Будет очень уютно.


Влада подошла и… обняла отца:
— Зачем тебе бабские заботы, мы сами и уберем в доме, и поставим все так, чтобы было уютно.
Обалдел от ее прикосновения, смотрел сверху вниз и понимал, что совсем не хочет отталкивать эту нахалку.
— Пойдемте кушать вареники с картошкой, я их с собой привезла. Обожаю их!
— Я тоже, и откуда узнала?
Вслух не сказал, про себя подумал.
— Что, можно и мультики включить?
— Разве нельзя было раньше?
— Папе мешали.
Санька смотрел на Владу восторженно. Столько изменений всего за один день.
— Не волнуйся, мы тихонько.
Дверь резко открылась. Николай по привычке шагнул в комнату, увидел включенный телевизор.
— Что, мешает? Я сейчас…
Влада достала наушники, одела на братишку, шнур оказался коротковат.
— Нет… я просто, инструменты забыл.
Мелькнула мысль:
— Сюда кажется придется заходить постучавшись. Вдруг переодеваться будет, еще подумает что…


Вдруг захотелось остановиться, подумать, все взвесить. Что вообще происходит? Еще утром спал себе в собственном доме король королем. А вечером должен подстраиваться под эту пигалицу. Чем дольше смотрел на свою дочь, тем больше находил схожесть внешнюю и внутреннюю. Будто он сам стоит перед собой. Вышел на улицу пройтись, освежить мозги. Боялся сорваться, запретить, выгнать. Изменения пугали, раздражали. И удивляли… Особенно те, что происходили в душе. Эта девчонка явно ему нравилась. И появлялась гордость, это моя дочь!
Вернулся домой:
— Вера, ставь чайник, я торт принес!
— Ура!
Санька не сдержал восторга.
— О! Наполеон, мой любимый!
Влада расплылась в улыбке.
— Я знал, и мой тоже.
Николай улыбнулся в ответ. Вера незаметно перекрестилась. Она мужа давно таким не видела.


Впервые так спалось сладко. Санька перекатывался с боку на бок много раз. Красота! Кровать казалась огромной после диванчика на кухне. Тут не надо бояться свалиться на пол. Уснул поперек постели, наслаждаясь мягкостью матраса.
— Вставай, соня! Каша нас уже ждет!
Голос не мамин. Кто там? Влада! Значит это был не сон?
— Я не ем кашу!
— Забыл, с сегодняшнего дня ешь и очень ее любишь, вот увидишь!
Сопротивляться не хотелось, а то не дай, бог, уйдет из дома.
— Ждем маму!
Николай сел на свое место, уставился на тарелку перед носом.
— Это что за бурда? Где яичница? Вера!
Жена вмиг влетела на кухню, испуганно глядя на Владу:
— Я же говорила, что он сердиться будет!
— Тебе нельзя! У тебя язва, я знаю. Ну, попробуй! Не понравится, честное слово, больше не приготовлю ни разу.
Влада стояла над отцом, как над маленьким ребенком. Сам не знает, почему взял ложку. В меру сладкая, чуточку подсоленная, странная какая-то, но… вкусная! Он такую и не ел раньше. Глядя на отца и Санька взял в руки ложку:
— А сама не ешь!
— Я твою маму жду. Она же не прислуга. Семья вся должна быть за столом.
Николай и Вера переглянулись. Еще одно нововведение в их доме.
— Я потом тебе приготовлю суп-пюре диетический. Не волнуйся, с мясом, как ты любишь. Съешь тарелку и сыт до вечера. Нельзя, чтобы желудочный сок желудок обжигал. Я будущий медик. Мне тебя еще в старости досматривать придется. Надо здоровье сейчас беречь, чтобы потом памперсы не менять.
— Выгоду ищешь?
— Конечно! Ты вон какой большой, тяжелый, таскать тебя.
Представил, как дочь ухаживает за ним, заботливо поправляет одеяло, подает стакан воды. Фу, банальщина! Но, приятно, черт побери!


Вера пошла работать на полный день. Влада как-то умудрилась выбить садик Саньке. Тут осталось всего год до школы. Но самый важный. Надо было подготовиться, привыкнуть к коллективу. Утром сестра вела брата в сад, вечером после работы проверяла его прописи. Приносила домой непривычные продукты, которые по странному обстоятельству становились любимыми у всех членов семьи. Николай заметил, что ругаться совсем не хочется. Дома чисто, вкусно пахнет на кухне, Санька в своей комнате, не мешается под ногами.
— Влада, пошли скорее! Там новая серия “Ну, погоди!”
Санька влетел на кухню, чуть не врезавшись в отца.
— Иду!
Вот оно тебе надо, старому мужику? Повернулся и пошел за ними. Вот не поверите! Влада подвинулась на кровати, приглашая присесть. Смотрел с детьми мультик и хохотал громче всех. Через месяц вообще не понимал, как они жили без дочки? Хотелось возвращаться домой.
— Как день прошел?
Глаза смотрят вопросительно, слушает внимательно, не притворяется.
— Ты зачем в кафе заезжал? У тебя между рейсами целый час был. Надо было домой приехать, я бы тебя покормила.
И дубовое сердце растает. Николай вспоминал, как они жили раньше. И чего пыжился? Орал на жену и сына когда были неприятности на работе. Сам себе задал вопрос:
— Они то причем?


Сегодня выходной, можно поспать подольше. Опять длинный, наглый звонок в дверь. — Кого еще принесло?
Пронеслась мысль:
— Еще одна дочь или сын?
Усмехнулся отражению в зеркале:
— Признавайся, где накосячил?
Миловидная женщина, знакомое лицо. Имя вертится на языке, Люда или Люба?
— Где Влада? Пора кончать этот цирк!
— Мама?! Ты зачем пришла?
Влада шагнула к обалдевшему отцу.
— Я все объясню.
Вера стояла в коридоре, прижимая к себе Саньку.
— Да! Мама жива! И я никогда не была в детском доме. Мне не нужно жильё, у нас большой дом. Я всегда знала, кто мой отец, где живет и работает. Но я не могла видеть Веру и Саньку. Они такими были забитыми! Шарахались от своей тени. Мне было жалко братишку. Кто-то должен был сломать эту ситуацию. Если бы я пришла и сказала:
— Хватит орать на малыша и слабую женщину, что было бы? Послал бы меня подальше. Клин клином вышибают. Повела себя наглее, показала, как вы важны друг для друга. Ведь вы семья!
Санька не понимал, что происходит. Влада хочет уйти?
Подбежал, обхватил руками:
— Ты моя семья, не уходи!
— Проходи! Чай, кофе?
Николай распахнул дверь перед бывшей женой. Все еще боясь ошибиться в имени.
— У нас торт еще остался?
Вера всплеснула руками:
— Конечно! Сейчас поставлю!
— А вы мне кто?
Санька взял за руку чужую женщину.
— Тетя Люба, мама Влады.
Совсем не по-детски сказал:
— Спасибо за сестру!
Николай и Вера оглянулись и почти хором сказали:
— И за дочь, тоже!

Степан злился на мать. Продала дом, и почти все деньги отдала Лиде. Сестра младше его на 10 лет. Типа, она девушка, слабый пол, а ты мужик, сам заработаешь. Интересное разделение. Он пашет, чтобы создать фундамент для будущей семьи. Дом купил, сделал там хороший ремонт. Своими руками, между прочим! Сейчас потихоньку купит мебель и все, можно сделать предложение Кате, ждет уже почти 5 лет. Того и гляди, уведут более обеспеченные. Материны деньги ой, как пригодились бы. Вмиг обставил бы дом и тут же сыграл бы свадьбу. А Лида? Где мозги вообще у нее? Без кола, без двора наклепала 2 малышей. Снимает с мужем квартиру в городе. На аренду и спустит материн дом. Глупость несусветная. Могла вообще ничего не продавать, пусть бы там жила сестра, не так обидно было бы. Год назад, Анна, материна старшая сестра, позвала ее жить к себе. Вдвоем веселее, квартира большая, чего сидеть по одиночке сычами. Так и сказала:
— Дети выросли, живут отдельно. Хватит вкалывать на огороде. Продавай дом и переезжай ко мне. Деньги отдай, кому считаешь нужным. Сюда не вези. Тут все есть. Две пенсии нам за глаза.


Мать так и поступила. Дом продала, деньги неправильно разделила и… через несколько месяцев ушла. Неожиданно, тихо, во сне. Надо бы отпустить, попрощаться, простить. Но обида не дает.


Степан поехал в город, 9 дней, надо с Лидой съездить на кладбище. Мерзкий день. Моросил мелкий дождь. Дорога скользкая. По обочине шла девочка лет 8. В курточке, без зонтика, промокла насквозь.
— Что за черт, куда этот ребенок идет?
Нажал на тормоза:
— Ты что тут делаешь, на трассе? В такую погоду и без взрослых. Куда идешь?
— В Заречное. Там отец.
— А мать где?
— В больнице, болеет сильно.
— Блин, какая погода, такие и новости. Садись в машину, отвезу. Хорошо, что отъехал недалеко. Тебя как зовут? Сними куртку, накинь мой пиджак, дрожишь вся. Адрес отца знаешь?
— Я Маша. Нет, только фамилию, Коротков.
— Смеешься, у нас сотни людей с такой фамилией. Даже я! Имя какое?
— На букву С. Сергей, наверное. Или Слава.
— Ага, или Стас, Семен, Савелий. Скажи еще Степан.
— Я не знаю. На фото написано Коротков С. Маму спрашивала, она молчит, не говорит уже.
— Покажи фото, наверняка знаю его.


Со старого снимка смотрели три неразлучные друга. Он, Степан, Семка, его двоюродный брат и учитель труда, Александр Игоревич. Или Саша, если по-простому. Все трое Коротковы и с именами на букву С.
— Ничего себе! Это же я здесь, не узнаешь? Кого мама назвала твоим отцом? На меня можешь не показывать. Я детьми не разбрасываюсь.
— Не знаю, ткнула пальцем сюда. Между ними.
— Я или Семка? Не может быть! И вообще, нам тут лет по 18 от силы. До армии еще. С кем это Семка умудрился нагрешить? Он у нас скромный тогда был, не встречался ни с кем. Как маму зовут?
— Надя.
— А фамилия?
— Скворцова.
Обдало жаром! Надюшка? Та самая, что всю душу у него вынула? Не может быть! Семка точно никакого отношения к ней не имеет, они даже не были знакомы. Степан тогда впервые пошел работать вожатым в летний лагерь. Надя работала в соседнем отряде. Первая любовь! Два месяца восторженной эйфории. Когда просыпаешься утром и думаешь:
— Как же я тебя люблю!
А вечером мечтаешь:
— Хоть бы ночь быстрее прошла!
Лишь бы увидеть, обнять.
Однажды ночью пошли купаться. Надя на глубине запаниковала, стала тонуть. Вынес на берег, делал искусственное дыхание, очнулась. Но не смогли остановиться. Любовь не знает тормозов. Смены в лагере закончились. Разъехались в разные города, потом армия, связь прервалась.


И, что получается? Эта девчушка его, Степана, дочь?
— Сколько тебе лет?
— Скоро 9.
— А точнее? Месяц какой?
— 15 апреля.
Пот прошиб, сходится! В голове все смешалось. Ребенок на него не похож совсем. Как узнать наверняка?
— Давай так, сейчас заедем ко мне. Просушим твою одежду и поедем к маме.
И тут же сам понял абсурдность ситуации. Чужой ребенок со страды может оказаться родной дочерью. Как это выглядит со стороны? Чужой дядька везет маленькую девочку к себе домой. Злые языки могут подумать черт знает, что.
— Алло, Катя? Ты можешь прийти. Нужна твоя помощь.
— Степа, это срочно, дождь на дворе?
— Да, подожди, я рядом, заеду за тобой.
Села в машину, удивленно разглядывала маленькую девочку.
— Я и не знала, что у тебя есть еще и младшая сестра.
— С чего ты взяла?
— Так похожи очень.
— Да, ладно, я ничего общего не нахожу.
Как сказать Кате, что эта малышка возможно его дочь? Не стоит торопить события.
— Помоги высушить одежду. Мне надо отвезти ее к матери в больницу. А потом передать отцу.
— Так сразу и отдай.
— Я не могу понять, кто он. Вдруг, это я.


Катя шутку не оценила. Но пошла за феном. Через час, выпив горячего чая, отправились в город. Часы отстукивали минуты. Лида наверняка уже решила, что Степан не приедет.
— Алло, я подъезжаю. Выходи на поворот.
— Здравствуйте.
Маша вежливо поздоровалась.
— Кто это тут у нас?
— Я Маша.
— А я Лида. Ты чья будешь?
— Мамина.
Степан не удержался:
— И папина! Она поедет с нами. Потом я отвезу ее в больницу к маме.
Поставили цветы, зажгли свечу. Лида глотала слезы, а Степан хмурился и отворачивался. Это очень больно, стоять у могилы мамы.
“Врачи сказали готовиться”, пронеслось в голове. Бедная Маша, как она одна в этом мире? Кем бы ни был ее отец, найти его надо обязательно.
— Не испугалась?
Девочка одна ждала их в машине.
— Нет, тут тепло, хорошо.
— Едем к маме. Сейчас все выясним.
Шаги гулко отдавались в пустом коридоре больницы. Охранник указал на дверь:
— Врач здесь.
— Маша, ты где была? За тобой приезжали из опеки.
— Я папу искала.
— Вы ее отец?
— Это надо узнать у ее мамы.
— Она совсем слаба. Не обещаю, что вы сможете поговорить.


Страшно было открывать дверь палаты. На кровати россыпь шикарных волос, бледное лицо, черты лица стали еще красивее. Спит, дыхание ровное, если бы не трубки, можно было подумать, что просто отдыхает.
— Мамочка!
Маша подбежала, обняла, поцеловала.
Медленно открылись глаза. Погладила дочку по голове.
Степан тихо позвал дрожащим голосом:
— Надюша…
Повернула голову, посмотрела и… окатила таким теплом и нежностью, как когда-то давно, в юности:
— Степа…
Буря чувств захлестнула, опустился у постели, взял за руку:
— Наденька, Маша моя? Пожалуйста, скажи да!
Лишь кивнула, устало улыбаясь:
— Прости…
— Господи, почему не сказала? Что теперь делать?
Врач подошел ближе:
— Вызовем срочно работников загса, оформим документы, что вы отец.
Надя улыбалась, по щеке стекала слезинка.
— Мама, это мой папа?
И опять кивнула.
— Ты не уйдешь?
— Нет, доченька.
Сказал и прислушался к себе. Как необычно произносить дочка, доченька. А еще труднее осознать, что он папа, отец.


В кабинете врача листал толстую медицинскую карту. Как вообще с этими проблемами дожила до этих минут? Операцию надо было делать еще 5 лет назад. Причем, очень дорогую.
— Скажите, а теперь что, поздно?
— Организм очень ослаб. Может не вынести наркоз. Риск огромный. Но хоть надежда есть процентов на 25-30. Если не делать, ей осталось максимум месяц.
Маша ни в какую не хотела уходить от мамы. Освободили кровать рядом, уснула, за день устала очень. Степан поехал к Лиде.
— Как дочка? Откуда она взялась? Ты уверен? Хотя, похожа чем-то. И даже больше не на тебя, а на моих детей. Наша порода, получается. Что делать будешь?
Степан рассказал о Наде, об операции и о том, что гарантии нет, встанет потом или… Очень тяжелый получился разговор.
— Я продам свой дом. Он как раз стоит пустой, после ремонта.
— И куда ты потом дочку приведешь? Ты же, как я понимаю, хочешь быть с ними?
— Да! Я будто схожу с ума. Боюсь потерять снова.
— А как же Катя?
— Не знаю, как объяснить. Увидел Надю и будто не было этих 10 лет. Она такая родная. Я все сделаю для нее.
— Знаешь… ты определись точно. Катя ни в чем не виновата, ждала тебя столько лет.
— Я виноват перед ней. Но от Нади и Маши не откажусь. Они моя душа.


Лида вышла из комнаты, вернулась со свертком в руках:
— Вот, держи! Мамины деньги. Хватит на операцию. А дом сохрани, приведешь туда дочь и жену.
— Лида!
Не смог говорить, обнял и заплакал:
— Прости меня, я маму ругал, что все тебе отдала. А ты сейчас, вот так легко…
— Так это же для нашей семьи. Держись, братишка! Все будет хорошо. Приводи Машеньку, пусть побудет пока у нас.
Дважды назначали день операции и дважды отменяли. Очень слаба, опасно. Степан с дочкой постоянно были рядом. Надины глаза светились радостью. Положительные эмоции сделали свое дело. Наступил день, когда провели успешно операцию. Проблем внутри обнаружили даже больше, чем ожидали. Но врачи справились! Теперь только надо ждать. Первые две недели самые трудные.
— Наденька, я принес тебе клубнику. Ты ее любишь, я помню.
— Папа, и я тоже люблю!
— С сахаром?
— Да! Ты откуда знаешь?
Обнял дочку:
— Мамина порода!
Степан с дочкой спустились в кафе обедать. Не успели сделать заказ, как на свободный стул подсела Катя:
— Ничего мне сказать не хочешь?
— Подожди, не при ребенке. Отведу ее и поговорим.
— Вы папу ругать хотите? А за что?
— Так, понятно. Это кто же на тебя дочь повесил? Подождала, когда на ноги встанешь, дом в порядок приведешь, и хочет забрать готовенького?
— Катя! Остановись! Или подожди, или уходи. Потом поговорим.
Сидела молча, наблюдала за тем, как они едят. На глаза наворачивались слезы. Все было хорошо, никогда не ссорились. Степан надежный мужчина, был… До этого момента.


Отвел дочку к маме, вернулся в кафе. Катя сидела на том же месте, на столе стоял остывший кофе. Сел рядом, взял за руку:
— Катюша, так случилось, в мою жизнь пришла дочка. И ее мама.
Он говорил и говорил, а Катя не в состоянии была оценивать правильно информацию. Лишь одно поразило очень сильно. С какой любовью ее Степан говорил о Наде. Как такое возможно? Буквально несколько дней назад он о ней и не вспоминал, ничего не знал, ни разу не говорил. Получается, что его любовь пряталась где-то глубоко в душе. А с нею он испытывал другие чувства. Дружеские, родственные, какими они еще могут быть? И вдруг пронзила мысль:
Господи, я сама так отношусь к нему. По доброму, как к брату. Не задыхаюсь от любви. Просто привыкла, что он всегда рядом. Это неправильно. Нам не по 70 лет, чтобы жить по привычке. И что теперь делать? Отпустить? Но, все равно больно:
— Я тебе желаю счастья!
— И я тебе тоже, от чистого сердца, поверь!
— К вам можно?
Лечащий врач Нади указал на свободный стул.
— Да, конечно! Что-то с Надей?
— Нет, все замечательно! Просто не могу есть один. Составьте компанию.
— Я уже поел, а вот Катюша наверняка голодная.
— Какое имя у вас красивое.
Катя смотрела на врача и удивлялась. Раньше мужчины не вызывали у нее никакого интереса. Есть Степан, и этого достаточно. А теперь, что? Свободная? И будто глаза другими стали. Заметила все, висящую на одной ниточке пуговицу и слегка помятую рубашку. Наверняка холостой. Лицо чисто выбрито, уже хорошо. Следит за собой. Глаза красивые и улыбка приятная.
— Будем заказывать?
— Думаю, да.
Степан, улыбаясь, поднялся:
— Я к своим девочкам. Приятного аппетита.


Солнечный день, сегодня выписывают Надю. Руки сами повернули руль в сторону кладбища. Купил у входа цветы. Астры, мамины любимые. Смахнул листья с лавочки. Какая красивая березка рядом растет. Сел, глядя на родное лицо:
— Прости меня, мама, что обижался на тебя. Как подумаю сейчас, что мог твои деньги на мебель потратить, страшно становится. Ты все правильно сделала, Лида сохранила их и спасла мою Наденьку. Это ты, мама, не дала мне ее потерять навсегда. Я так скучаю, мне тебя очень не хватает. Я хочу жениться, благословляешь?
Веточка березы слегка коснулась щеки. А ведь вокруг нет ни ветерочка. Это мама дала понять:
— Будь счастлив, сынок!