— Мать честная! Вот тебе и поворот. Какой бесстыдник! А еще профессор! Девчонку обрюхатил, ему же под 60!
— 42!
— Все равно, старый для тебя!

Кольцовы приехали в деревню три года назад.
Первым появился Сергей. С первых шагов на станции вызвал переполох в женской половине тихого местечка. Еще бы! Высокий, стройный, одет с иголочки, в сверкающих на солнце желтыми бликами часах и запонках. Аккуратная стрижка, модная бородка, волосы хоть и засеребрились на висках, но от этого казались еще более красивыми, придающими солидный вид. Прямо актер из зарубежного фильма в самом расцвете сил. Сколько ему лет, непонятно, 40, 50? Пенсне, висящее на тоненьком шнурочке вообще добило впечатлительных баб.
— Профессор! Не иначе!
И ведь не ошиблись, он самый, личной персоной. Не удивительно, что платки стали поправлять, шелуху семечек с губ стряхивать, грудь вперед выставлять. Даже бабка Дарья подскочила со своей маленькой скамеечки, забыв о радикулите:
— Кого ищешь, касатик?
— Здравствуйте, дом хочу купить в вашей деревне. Не подскажете, есть тут что-нибудь приличное?
— Обижаешь!
Это Верка парикмахерша уже отодвинула в сторону бабу Дарью своими пышными формами.
— Пошли, покажу! Аккурат возле меня дом продается. Новый! Там еще никто не жил. Специально строили для продажи.
— Новый? Это хорошо, показывай, красавица!
Бабы загудели:
— Вот нахалка! Сама на мужика вешается!

Дом был куплен, мебель завезена.
Приезжие работники двор почистили, облагородили. Даже беседку построили и клумбы разбили. Большой участок земли за домом вспахали и… засеяли травой! Качали соседи головой:
— Зачем это? Сено что-ли продавать будут? А как же картошка, огурцы, помидоры? Есть эти городские, что собрались?
Все ждали приезда профессорши. Любопытно было до жути, какая она? Во что одета? Общаться с местными будет или нос задерет?
— Если что, я ей все выскажу!
Верка, обиженная на профессора за то, что не оценил всех ее видимых и невидимых достоинств, заранее нападала на “соперницу”. Ждали долго. Но вместо жены приехала лишь дочь Оля с 2-х летним внуком Андрейкой. Худенькая девчонка лихо управлялась во дворе. Насажала цветов, где только можно и нельзя. Привезла виноградную лозу, которая как сумасшедшая полезла по беседке, заплетая деревянный каркас. Красиво получилось. Уже дважды приезжал из города работник и стриг траву в огороде, превращая его в идеальную лужайку. Сергей каждое утро уезжал на работу на автомобиле с личным водителем. А жены все не было и не было.

Андрейка плакал.
Оля окинула взглядом очередь. Нет, столько времени ей не выстоять. Зубки замучили сына. Даже температура поднималась.
— Проходи вперед!
Верку не покидала надежда хоть каким макаром подобраться к этой семье. Не получается через папашу, надо приклеиться к дочке. Цыкнула на возмущенных баб в очереди:
— Языки подберите! Не видите, мальцу плохо. Кто ей поможет? Дед на работе, а бабушка не спешит объявляться.
— Вот именно! Давно ей пора приехать!
Бабы даже придвинулись ближе, что сейчас девчонка скажет о матери?
Оля удивленно посмотрела на всех:
— Какие еще баба с дедом?
— Сергей Иванович и его жена!
— Я его жена!
Магазин вмиг превратился в музей восковых фигур. Настолько сильный ступор напал на баб.
— Ты его… кто?
Сиплым от шока голосом спросила Верка.
— Жена!
— Мать честная! Вот тебе и поворот. Какой бесстыдник! А еще профессор! Девчонку обрюхатил, ему же под 60!
— 42!
— Все равно, старый для тебя!
Оля не стала спорить, схватила пакет с продуктами и быстро вышла из магазина. За ее спиной бабы заговорили разом, будто очнувшись от гипноза:
— Вот дела! Такого у нас еще не было!
— Да и ладно, пусть живут!
— Что ладно? Вот приведет твоя Юлька такого кобеля…
— И что? Если профессора, то пусть.
— Совсем мир сошел с ума!
— Точно была его студенткой, сессию видать так сдавала!

Ненадолго хватило бабам сил перемывать кости Сергею.
Растопил сердца вредных хранительниц нравственности. Каждую свободную минутку возился с сыном. Учил кататься на велосипеде, делал ему качели, гонял босиком мяч по личной лужайке, дурачился, как любой молодой любящий папаша. Отступили даже самые упертые, привыкли к этой паре. Люди хорошие, вежливые, культурные. Пусть живут! Только Верка иногда вздыхала проходя мимо:
— Эх, такой вариант сорвался! Но, чего уж тут лукавить, любит профессор свою худосочную жену. Хотя и непонятно, что там можно любить? Не за что даже подержаться!
Тук-тук-тук! Грохот на улице. Ольга выбежала во двор.
— Что случилось?
Сосед Федька снес пролет в заборе, зашел на их участок, подошел к песочнице, где игрался Андрейка.
— Стой, нет!
— Подожди, не кричи!
Верка остановила Ольгу.
— Не пугай его, он безобидный.
Валяющийся на земле пролет забора не просто говорил, а кричал о том, что это не так. Федька тем временем уселся на песок, улыбаясь своей детской добродушной улыбкой. Андрейка протянул ему формочку и продолжил делать пасочки, совсем не испугавшись. Великовозрастный ребенок увлеченно стал повторять его действия.

Федька сидел на завалинке и пел, качаясь из стороны в сторону.
Это выглядело странно. Огромный, почти 30-и летний парень, косая сажень в плечах. Футболка с эмблемой ЦСКА готова лопнуть на широкой груди и тоненький заунывный голос. Огромные ладони махали в такт словам. Общие фразы разобрать было невозможно. Лишь отдельные слова: солнышко, знаю, Андрюша, поедем, колонка. Ничего не понять. Местные бабы, проходя мимо, жалостливо качали головой:
— Бедолага, тело выросло, а вот мозг…
Федька был местным, нет, назвать дураком язык не поворачивается. Он не буянил, не нес ахинею, отвечая невпопад. Не приставал к людям. Просто смотрел своими по-детски чистыми глазами. И улыбался. Всем, даже тем, кто его обижал. Были такие, недалекие, не понимающие, что слабых обижать нельзя. Федька не осознавал своей физической силы. Просто не знал, как ею пользоваться. Если сунут мешок в руки, будет послушно нести. Если же он по какой-то причине упадет, поднять его не догадается. В местном магазине продавщица Катя жалела несчастного. Отрезала толстый ломоть хлеба и кусок колбасы. Совала в руки:
— Ешь!
Рядом ставила бутылку воды, которую он выпивал одним махом, залпом. И куда она в нем помещалась?

Никто уже толком не помнил Петьку, отца Федьки.
Попадал не раз в тюрьму, на свободе долго не задерживался. Вот в один из таких моментов и привез матери из города маленького сына. Сказал, что сожительница сбежала, Федьку на него бросила, где находится, неизвестно. Ее ругал, а сам буквально через пару месяцев и сам сбежал. Искала его милиция (полиции тогда еще не было), натворил в городе что-то. Появлялся потом еще несколько раз, бросал матери на стол пачки денег. Удивлялся, почему сын такой? Если бы не внешнее 100% сходство, точно бы отвел ребенка в детский дом со словами:
— Забирайте, это не мой! У меня такого быть не может 100%.
Но, копия отца, не отвертишься. Когда последний раз появлялся? Лет 15 назад? Жив ли? Кто знает? Мать постарела сильно, ноги почти не ходят. А за Федькой нужен глаз да глаз. На кого его оставить, если что? Молила бога продлить жизнь не ради себя, ради больного внука.
И вот теперь Федька пропадал в соседнем дворе. Молча играл с Андрейкой, счастливо улыбаясь. Послушно пил чай с блинчиками, гонял мяч. Забивал голы. Правда не в импровизированные ворота, а в клумбы и кустарники малины и крыжовника. Андрейка в этой паре был за старшего, показывал как что надо делать. Федька послушно повторял.

Разодетая фифа шагнула на перрон.
Ярко-рыжие волосы, море косметики, явно побитое жизнью лицо заштукатурить не так легко.
— Кто такая?
Бабки на импровизированном базарчике сделали стойку. Баба Дарья не вскочила со своей скамейки, но костылем попыталась раздвинуть глазеющих.
— Отойдите, дайте посмотреть!
— Не подскажите, где живет Колосов Сергей Иванович?
Все ахнули, вот она, развязка! Наверняка настоящая жена пожаловала! Что теперь будет? И вдруг все разом напряглись.
— Не нужна нам здесь эта фифа разукрашенная! Ольга лучше! И еще, она уже наша. Не дадим в обиду!
— А ты кто такая вообще?
— Я?
Незнакомка растерялась.
— Какая разница? Не хотите говорить, не надо. Сама узнаю!
— Слушай, ты!
Верка шла на таран своею грудью десятого размера.
— Он вообще-то женат, причем счастливо! Нечего его тут окучивать посторонним!
— С ума сошли? Я ему лишь бумаги на подпись привезла.
— Знаем мы ваши бумаги! Дай мне, я отнесу.
— Что за чушь! Отстаньте от меня!
Обошла Верку и пошла быстрым шагом по улице, опасливо оглядываясь. Завернула в переулок:
— Господи! Что я делаю? Зачем приехала?

Она пыталась его забыть, видит бог!
Уволилась из института, где работала уборщицей. Даже уехала в другой город. Жизнь побила хорошенько. Однажды рассказала подруге о своей единственной любви. Первый брак не в счет. Молодая была, горячая. Сбежала от мужа с очередным любовником. Услышала в ответ:
— Ну и дура ты, Тамара, что уехала! За любовь надо бороться!
— Мне сказали, что он женится на молодой.
— И что? Не таких в сторону отодвигали. Вдруг они уже разошлись? Мало ли что могло произойти за эти 6 лет. Поезжай, разузнай. А вдруг?
Надежда обожгла душу. В зеркале, правда, отображалась совсем незавидная невеста. Седые корни волос, морщины, мешки под глазами. Веселая жизнь была, ничего не скажешь. Надо срочно менять внешность. На салоны денег нет, как получилось, так получилось. Все равно лучше, чем было. Знакомые рассказали, куда профессор переехал. Захотелось хотя бы посмотреть издалека. А тут эти бабы как цепные псы накинулись, даже страшно стало. Ничего из этой затеи не выйдет. Даже просто поговорить, услышать его голос. Конечно, сын самая большая преграда. Говорят, что любит его до безумия. Навалилась злость. Почему другим все, а ей ничего?
Мимо проехала машина, лишь на секунды мелькнул знакомый профиль. Догнать бы, да ноги будто отнялись. Глянул на нее мельком и отвернулся, не узнал. Хорошо, что далеко не уехал. В конце улицы вышел из машины и скрылся во дворе. Напала паника. И зачем покрасилась в этот дурацкий цвет? Сверкает теперь на всю деревню как светофор. Надо обойти со стороны огородов. Там сады, может, сможет подойти поближе незаметно.

У Федьки было тайное место, о котором никто не знал.
Он его специально не искал. Само собой получилось, неожиданно. Шел сильный дождь, влупил прямо посреди солнечного дня. Тучки налетели неведомо откуда. Федька проходил в этот момент мимо старого моста, по которому давно не ездили машины, можно было провалиться колесами в дыры. Сработал даже в его голове закон самосохранения, залез под настил, будто в просторную пещеру. Спрятался в сухое место, улегся на землю и уснул под шум дождя. А когда проснулся, стал играть пустыми бутылками, которые там нашел. С тех пор таскал сюда все, что попадалось под руку. Ведра, обувь, топор, ложку, девчачью забытую на улице скакалку. Притащит, поиграет и забудет. Вот и в этот раз сидел один под мостом, перебирал в руках предметы, пел, как обычно, свои песни. Бессмысленные, но для его уха приятные. Сколько времени просидел там? Надоело, собрался уходить. Бросил последний взгляд на игрушки. Что произошло в его детском мозгу, кто его знает? Заулыбался широко, сгреб все, что в руки поместилось и вылез из-под моста. Кому и куда решил все отнести, остается лишь догадываться. Надо лишь отметить, что в одной руке он сжимал топор.

Тамара видела Ольгу и “своего” единственно любимого мужчину в жизни.
Они сидели в беседке, пили чай, рядом крутился маленький мальчишка. Он залезал на колени к отцу, что-то рассказывал, звонко смеялся. Сергей обнимал сына, целовал в макушку, смотрел на него взглядом, о котором мечтала Тамара, Верка и еще полдеревни женского населения, вместе взятые. Ярость медленно поднималась в душе. И больше на этого противного прилипалу, чем на худую жену, которую за соперницу даже признавать смешно.
— Из-за этого гаденыша у меня нет ни единого шанса!
Руки непроизвольно сжались в кулаки. Сына резинкой не сотрешь. Это непреодолимая преграда. Что делать? Тамара как мазохистка не могла оторвать взгляд от чужого счастья. Ей было очень больно. Но сил повернуться и уйти навсегда тоже не было. Она жадным взглядом впилась в лицо профессора.
— Стал еще красивее! Боже, ты сводишь меня с ума!
— Папа, давай запустим змея!
Донесся звонкий голос мальчишки. И опять Тамара как завороженная смотрела целый час, как они носились по лужайке с воздушным драконом на длинной веревке.
— Поиграй сам, мне маме надо помочь. Справишься?
— Да!
Змей недолго выписывал пируэты в детских руках. Одно неверное движение, второе, и вот уже заморское чудище завертелось в штопоре и рухнуло в кусты, прямо под ноги Тамаре. Как все произошло, она не смогла вспомнить до конца. Разум помутился. Схватила Андрейку, зажала ему рот и бросилась бежать. Куда? Зачем? В голове лишь билась одна мысль:
— Убрать подальше от любимого!

Что собиралась делать с ребенком, даже придумать не успела. Неожиданно перед ней появился ее первый муж Петька с топором в руке! Причем, в своем молодом возрасте! Привидение, что-ли?
Федька шел домой с охапкой “игрушек” и улыбался.
Кому он их нес? Сработала в голове причинно-следственная связь? Неожиданно увидел перед собой чужую женщину с ярко-рыжими волосами. Которая тащила куда-то яростно сопротивляющегося Андрейку. Руки Федьки сами собой опустились, уронив на землю “игрушки”. Но рука с топором не разжалась, продолжая сжимать деревянную рукоять.
Тамара в ужасе остановилась. Отпустила мальчишку. Она до сих пор хорошо помнила каким был вспыльчивый Петька, распускал руки по любому поводу. Сбежала от него, даже бросив крохотного сына. Не могла выдержать того, что рядом растет копия отца. Будто зло, окружающее ее с каждым днем, удваивается. Что с ними было потом, не знала. Как Петька остался молодым? Умер что-ли и теперь поднялся против нее? Откуда узнал, где она? Ах, да! Он же говорил, что его мать живет в Сосновке! Здесь, значит… Мысли неслись галопом.

А тем временем, вечная улыбка на лице Федьки медленно сползала с лица. Удивление сменилось возражением, потом возмущением. Он был в этот момент прекрасен. Непривычный гнев делал его вид вполне устрашающим. Топор дополнял картину.
— Петя, прости!
Тамара готова была упасть на колени.
— Что здесь происходит?
Сергей и Ольга прибежали на крики сына.
— Она меня схватила!
— Нет, нет! Я просто вынесла тебя из кустов. Тут колючий кустарник. Петя, брось топор!
Тамара не могла оторвать взгляд от бывшего мужа, хотя сердце гулко стукнуло от близости профессора.
— Федя, дай топор!
Сергей протянул руку.
Улыбаясь, тот подчинился.
Оля увела Андрейку и Федьку в беседку.
Ее просто колотило. Ничего не понимала, что же случилось. Но вид соседа с топором, та еще картинка.
— Сынок, все хорошо?
— Да, я немного испугался. Федя за меня заступился! Он тоже подумал, что эта тетя меня хочет украсть. Но ведь она просто выносила меня из кустов, да, мама?
— Да, папа разберется. Ешьте, варенье свежее, вкусное. Федя, держи блинчик.
— Почему вы Федю называете Петром?
— Я… Просто он точная копия моего мужа Пети.
— Вы его мать, получается? Вот это поворот! Я постоянно думаю, что видел вас где-то. Мы не знакомы?
— Нет! Муж забрал сына и уехал к своей матери. Я не знала, куда. Где он сейчас?
— Пропал давным-давно. А его мать живет вот в этом доме. Она совсем уже старенькая. Вы очень вовремя приехали. Феде нужна особая забота. Вы, наверное, заметили?
— Я ничего не поняла, он странный.
— Разве в детстве был другим?
— Я не знаю. Очень маленький был, когда муж его забрал.

Сергей не стал ничего больше спрашивать. Он слышал другую версию. Так ли это важно? Главное, рядом с Федей появился родной человек, который может о нем позаботиться.
— Пойдемте, надо успокоиться. Выпьем чаю. Отдохнете. А потом отведем вас к соседке. Познакомитесь со своею свекровью. Думаю, она будет рада.
Когда заходили в беседку, Ольга машинально встала между Андрейкой и Тамарой, будто защищая сына. Она все еще не могла до конца понять, что произошло за эти последние полчаса. Федька, улыбаясь, смотрел на Тамару, словно радовался возвращению матери.
Мысли бились в голове как мотыльки об абажур лампы.
Хотелось сжать голову руками, остановить их бег. Попытаться вникнуть в смысл.
— Что делать? Идти в соседний дом? Знакомиться с бывшей свекровью? Зачем? Чтобы выслушивать нотации? Отчитываться, где была, почему сына не воспитывала? А сама? Сына тюремщика хорошо было иметь? А внука? Врачам вообще показывала? Почему он такой? Если копия отца, то и гены все его, больные!
Облегченно вздохнула, сняв с себя часть вины перед сыном. И опять мысли поскакали по кругу.
— Жалеет ли, что ушла от Петьки? Нет! Ни грамма, ни секундочки! Видеть его вечно пьяную рожу уже не могла. А теперь придется!
Вздрогнула, бросила взгляд на Федьку.
— Готова? Нет! Не хочу!
Ничего в душе не шевельнулось, когда поняла, что перед ней родной сын. Не было и не надо. Тем более, что придется крест поставить на собственной жизни. Тамара делала приветливое лицо, кивала на вопросы, а сама была ой, как далеко.
— Что делать? Бежать? Как?
Посмотрела на Сергея. Сжалось сердце.
— Что же ты душу всю выматываешь? Все равно останешься чужим, недоступным.

И тут же шальная мысль застряла в голове.
— Остаться тут жить! Свекровь долго не протянет. Федька не помеха. Может жить как трава рядом. Давай ему еду, и все. Зато любимый рядом! Можно видеть каждый день. Пить вместе чай. Жизнь штука непредсказуемая. Мало ли что может с женой случиться.
Вспомнила, как схватила Андрейку и бросилась убегать.
— Дура! Какая же я дура! Если бы не Федька, уже бы сидела за решеткой, все равно поймали бы. Не дай бог, убила бы…
Испугалась от одной лишь мысли. И вдруг четко поняла, что подобное может повториться. Только уже с женой Сергея. Нападет злость и свернет ей худую шею.
Бежать надо!
— Где у вас тут магазин? Неудобно идти к свекрови с пустыми руками.
— Тут рядом, возле станции. Проводить?
— Нет, спасибо, я сама!
Андрейка пытался объяснить Федьке, что Тамара его мама.
Он показывал на нее пальцем и говорил:
— Мама!
Федька повторял раз за разом. Все улыбались, а Тамара еле сдерживалась, чтобы не крикнуть:
— Заткнись! Ты мне не сын! Ты только Петькин!
Встала, взяла сумочку:
— Я сейчас, куплю быстренько гостинцы и вернусь.

Федька пошел за ней. Ему нравилось называть эту женщину мамой.
Бабы на рынке как гуси вытянули шеи, провожали взглядом Зойку.
— Ишь, подписывальщица бумаг выискалась!
Подъехал автобус, вышли пассажиры. До отправления назад целых 20 минут. Но Тамара чуть ли не бегом бросилась к автобусу. Спрятаться от этой неудавшейся копии Петьки.
— Мама!
Громом небесным прогремело на всю площадь!
Шеи гусиные вмиг превратились в жирафьи.
— Что?!
Федька пытался залезть в автобус, но водитель его не пустил.
— Мама!
Он царапал стекло грязными ногтями. Улыбаясь солнечной улыбкой. Вскочили все, даже баба Дарья, несмотря на радикулит.
— Феденька, кто эта тетя?
— Мама!
Тамара пересела на другую сторону автобуса. Мысленно молясь, чтобы он быстрее отправился. Федькин детский ум не понимал, куда делась тетя с яркими волосами. Которую так приятно называть мамой. Он вертел головой и не находил ее. Бабы обступили парня.
— Ну и дела! Явилась бесстыжая, расстроила сына и сбежала!
Автобус медленно тронулся. Федька вдруг взвыл как раненый зверь, закричал диким голосом:
— Мама!
Слезы брызнули, в глазах отразилось безграничное горе.
— Гадина!
Верка обняла плачущего Федьку, прижала к себе:
— Не плачь, миленький!
И вдруг выдала на всю площадь:
— Я твоя мама!
Было слышно, как мимо жужжа пролетела муха. Бабы стояли с открытыми ртами.
— Мама?
— Да, сынок, Я твоя МАМА!
Глянула грозно на баб:
— Только пикнете!
Вытерла слезы на Федькином лице.
— Улыбнись! Ну же!
Кажется даже день стал светлее от его улыбки.
— Мама!