I.
Волнуется ветер,
и с ним осторожны
напевы гитарных струн.
"Вы картам не верьте:
блефуют безбожно" -
читаю в изломах рун.
Обижены ль карты?
Нет; велеречивы,
кровоточат на сукне.
В порыве азарта
помогут учтиво
вину утопить в вине.
Их прочь откровенья:
"Нелепы, неважны!" -
отринешь. Разве смогу?
Ты ищешь спасенья,
герой мой отважный,
а я от него бегу.

II.
И вянет сирень,
и терзается ветер
отрывками старых обид.
"И откровений
словам вы не верите" - 
каждый расклад говорит.
И ночь холодна,
и измучены свечи,
в своем догорая огне.
Так пей же до дна
то вино, что как вечер
весенний на вкус, и во мне
спасенье искать забудь.
Будь осторожен
в дороге, что выбрал пройти.
Не приведи Боже
когда-нибудь
нам встретиться на полпути.

Пыльное золото древних икон -
солнечный свет, обжигающий руки, -
гонит соблазн. Лихорадочный сон
вновь возвращает сомненья и муки.

Вот оно! горькое, в страхе пропасть,
старым стыдом воскрешается в келье.
Голос, в ночи обретающий власть,
мне водружает грехов ожерелье

камнем на шею. И в алой красе,
Господи, лишь осквернять Твое слово.
Множатся мысли, как солнце в росе,
и в них - ничего святого.

Милый друг, я давно уж умею читать между строк,
Так что речью учтивой ты можешь меня не щадить,
Так что взглядом холодным любви моей срок
Сократить не пытайся, - как, впрочем, не жди

Заверений напрасных и клятв; я любителем слов
Ненадежных, увы, не бывал, - тех, что слаще вина.
Те, что горечью правды пропитаны, - их я готов
В дар принять от тебя и довольным быть этим сполна.

Не лукавь, милый друг, хоть и это тебе лишь к лицу,
Словно жемчуг заморский и прелесть парчовых одежд,
Словно яркий доспех, что глаза отведет подлецу,
И заставит на время умолкнуть почтенных невежд.

Будь со мною честна, раз не можешь любить, и иного
Не посмею просить; я и так попросил слишком много.