Пограничная история или мгновенное решение
Николай Ходанов
Что-то потянуло меня на детские путевые воспоминания.

Сегодня решился поделиться с Вами своими воспоминаниями из своего беспечного и безоблачного детства.

Мы с отцом, кадровым офицером Советской армии почти каждый год ездили в период его отпуска на его родину – в сибирское село Легостаево, что в Искитимском районе Новосибирской области.

Ездили, в основном, в летнюю пору, но мне врезалась в память наша поездка зимой 1966 года и интересный эпизод, произошедший во время этой отпускной поездки.

Была снежная зима-красавица. День выдался ярким солнечным, морозным, снег искрился под ярким уральским солнцем и синим небом. До Новосибирска мы ездили на перекладных, выезжая со станции Никитовка в Донбассе до Москвы или Харькова, соответственно делая пересадку в указанных городах. Расписание поезда, следующего из Харькова или из Москвы в Новосибирск в этой поездке удачно совпало с моими детскими пожеланиями и мечтами. Как мне неоднократно рассказывал папа, обычно мы ехали в Новосибирск через Уральский хребет в ночное время и пересекали границу Европа-Азия тоже ночью. Но поскольку до этого я был ещё достаточно мал, то подробностей предыдущих поездок на поездах я не запомнил. В этот же раз я уже был настоящим школьником-второклассником и мне очень захотелось самому увидеть собственными глазами знаменательный момент пересечения линии раздела Европы и Азии собственными глазами и запечатлеть его в своей памяти покрепче на долгие годы.

Из ярких запомнившихся деталей нашей поездки запомнились бархатные занавески с кистями на окнах вагона и гранённые чайные стаканы во внушительных мельхиоровых подстаканниках, как сейчас помню, с рисунком земного шара и изображением первых советских спутников. Моя детская память детально зафиксировала колоритный образ солидного усатого официанта из вагона-ресторана в белоснежной х/б куртке и таком-же колпаке, который носил в обоих руках стойки-разноски в которых были установлены алюминиевые судки с ароматным горячим борщом и вторым блюдом - гречкой с гуляшом или котлетами и вкусный чёрный бородинский хлеб.

Прекрасно помню долгие интересные разговоры взрослых попутчиков с моими родителями. Причём меня постоянно вовлекали в эти разговоры, задавая наводящие вопросы и интересуясь моим мнением. Что явно повышало мой собственный авторитет в собственных глазах и я, конечно же, ощущал себя уже полноправным участником этих разговоров и обязательно делился своим мнением, которое все уважительно выслушивали, не перебивая и внимательно выслушивая моё мнение с явным, как мне казалось. вниманием.

Наш поезд стоял на станции Златоуст. Тогда ещё был жив и функционировал старенький дореволюционный уютный ЖД вокзал времён постройки южно-уральской ветки Транссиба (начала 90-х годов ХIХ века). Новое здание вокзала на месте старого эпохи развитого в стиле социалистического индустриального конструктивизма на его месте было построено только в 1979 году). Но его облик из стекла и бетона у меня не вызвал никаких положительных эмоций по сравнению со стареньким уютным вокзалом станции Златоуст.

По прибытию нашего поезда на станцию Златоуст отец выскочил из вагона на перрон и достаточно быстро вернулся с литровыми стеклянными банками, в которых красовалась аппетитная варёная картошка, обильно сдобренная жёлтым домашним топлёным маслом. Во второй же банке присутствовала солёная капусточка, сверху которой красовались домашние солёные огурцы. Безусловно, мне очень нравился обед из вагона-ресторана, который разносил официант, но горячая домашняя пища от златоустовских бабушек с перрона безусловно была предпочтительней во всех смыслах.

Поезд уже готовился тронуть с места. Я стоял в проходе вагона, чтоб последний раз взглянуть на здание Златоустовского дореволюционного вокзала и его случайных насельников и временных обитателей. Наблюдаю следующую картину. Двери вокзала распахиваются и из них буквально вываливается спешащий пассажир в военной форме. Поезд медленно тронул с места. а спешащий пассажир в офицерской форме с тревожным чемоданчиком в левой руке неожиданно неловко поскользнулся, потерял равновесие и упал. Оперативно вскочил, слегка отряхнул снег, быстро подбежал к нашему вагону и вскочил в вагон. Вошедший опоздавший офицер решил курнуть – открыл окно в проходе вагона, зажёг папироску и тут, видимо, заметил лежащую на месте своего падения чёрную кожаную перчатку. Недоумённо взглянул на единственную оставшуюся в правой руке перчатку, и, задумавшись буквально на долю секунды, размахнулся и швырнул перчатку в сторону, лежащей у дверей вокзала, своей первой обронённой перчатки. Улыбнувшись своим мыслям, лейтенант продолжил курить, напряжённо вглядываясь в череду провожающих на перроне вокзала.

Поймав на себе мой вопросительный взгляд, лейтенант, докуривая папироску, бросил с улыбкой мне:

- Ну что, малец, удивлённо смотришь? Смешно дядька грохнулся?

- Не-а, - я отрицательно мотнул головой.

Вот только Ваши перчатки?…

- А что перчатки? Пусть кому-то достанется, в качестве нежданного предновогоднего подарка, пара кожаных перчаток.

И, подхватив свой небольшой потёртый «тревожный» чемоданчик, офицер постучал в дверь соседнего купе, после короткой паузы приоткрыл дверь купе, поздоровался и решительно шагнул вовнутрь купе.

Вот так совершенно незнакомый человек не раздумывая, практически мгновенно принял практичное и единственно верное с точки зрения здравого смысла решение. Пусть кому-то, пусть и совершенно не знакомому достанется пара добротных, почти новых кожаных перчаток.

Этот поступок говорит о многом. В первую очередь о том, что офицер внутренне, изначально был щедр душою и морально был готов к подобному поступку по отношению к совершенно незнакомому человеку, волею случая оказавшемуся в этот день у дверей златоустовского железнодорожного вокзала. Вместе с папой мы постояли у окна в проходе вагона именно до момента пересечения условной границы Европы и Азии. Я с интересом успел разглядеть этот примечательный знак, установленный по словам отца ещё в дореволюционную пору строителями транссибирской железнодорожной магистрали. Мне надолго запало в память изображение этого памятного столба на пригорке, возвышающемся над железнодорожной насыпью.

Но в тот день меня, пожалуй, в значительно большей степени впечатлило именно происшествие на златоустовском вокзале, невольным свидетелем которого я стал, и сам поступок незнакомого офицера – нашего попутчика. Этот эпизод навсегда врезался в мою память в качестве убедительного доказательства того факта, что окружающий мир наполнен разными людьми, часть из которых мы безусловно можем отнести к отзывчивым и хорошим, щедрым душою, всегда готовым к совершению добрых поступков по отношению к совершенно незнакомым людям. Которые творят добро. Делятся своим душевным теплом и совершают добрые поступки не ради славы и, как сейчас модно говорить личного PR, а по зову своей открытой и щедрой души. Не больно-то и задумываясь о последствиях и чьей –то сторонней реакцией на этот, достойный человеческого внимания и доброй оценки, поступок. Поступок Настоящего Человека

А поезд наш тем временем продолжил свой долгий путь в сторону Челябинска, постоянно огибая отроги вершин Уральского хребта, совершая свои крутые повороты. Поскольку наш вагон находился в середине состава, то глядя в окна вагона можно было иной раз одновременно наблюдать то электровоз и первые вагоны нашего состава, глядя вперёд по ходу движения поезда, или же наблюдать хвостовые вагоны нашего поезда, глядя в обратную сторону.

Так и в нашей жизни – по прошествии определённого жизненного пути появляется желание заглянуть в сторону прошлых лет – хвостовых вагонов эшелона нашей жизни, а иной раз задуматься о том, что же нас ожидает впереди – заглянув в сторону ведущего электровоза…

И не является большим секретом то, что желание заглянуть вперёд или назад возникает у человека именно на крутых поворотах его жизненного пути…

Вот такие ассоциации вызывали у меня воспоминания о ярком путешествии моего детства….

Вот такая ситуация осталось в моей памяти, связанная с прекрасным славным городом Златоустом

А ещё по мере взросления, я стал всё более отчётливо понимать насколько с необычной и доброй человеческой историей мне довелось соприкоснуться во время одного из памятных путешествий по нашей великой и прекрасной стране моего безоблачного детства…

Убивец
Николай Ходанов
В детстве моим любимым местом на планете Земля было, безусловно, сибирское село Легостаево, в котором жили мои дедушка Евтей Захарович – ветеран Первой мировой, колхозный конюх и бабушка Домна Ефимовна. Почему дедушкино и бабушкино Легостаево для меня, шестилетнего мальчишки стало самым лучшим селом на белом свете?

Во-первых, потому что в Легостаево на улице Горького был тёплый бревенчатый дом - пятистенок с большой русской печкой, в котором и жили дедушка Евтей и бабушка Домна. В русской печи бабушка пекла вкуснейший хлеб. На печи зимой можно было завернуться с головой в дедову овечью доху и отогреться после самого лютого мороза.

Во-вторых, потому что у них была корова Зорька, которая давала вкуснейшее молоко.

В-третьих, потому, что у них был добродушный конь Гнедко, на котором дедушка меня катал время от времени.

В-четвёртых, потому что у дедушки с бабушкой был большой огород, в котором росло много всякой вкусной всячины - вкуснейшие ароматные пупырчатые огурчики, красная смородина, лук, чеснок, хрен, укроп, петрушка, редиска, редька и, конечно же, так любимая мной в зимнюю пору репа!

В-пятых, в Легостаево и соседнем усть-Чёме жили родные братья моего отца, мои родные дядьки –Дмитрий Евтеевич, Михаил Евтеевич – мой крёстный отец и Виктор Евтеевич с жёнами.

Они назвали меня «племяшом» и при встрече трепали мою белобрысую шевелюру. Мне очень запомнилась их дружная совместная артельная работа на сенокосе и редкие праздничные вечера, когда в доме дедушки собирались все сыновья дедушки Евтея, они выпивали, много говорили. А потом очень красиво, на голоса пели старинные песни под гармошку и плясали. Эти песни я неплохо запомнил, и они, надо сказать, мне весьма нравились, хотя содержание этих песен мне тогда был малопонятно.

В-шестых, потому что у меня в Легостаево два брата – старший Сергей, младший Витя и пять двоюродных сестёр – Галя-старшая, Вера, Таня, Тоня и Галя -младшая. И это было очень важно для меня, так как в Донбассе у меня не было братьев и сестёр, а младший братик Олежка умер в раннем детстве совсем маленьким от порока сердца. А дворовые мои друзья – не в счёт.

В-седьмых, в Легостаево есть большой красивый лес. В лесу растёт много вкусных грибов – рыжики, подберёзовики, белые, лисички и, конечно, белые грузди, которых дедушка собирает в березняке на горке столько, что их хватает насолить на зиму целую бочку, в которой они солятся и хранятся под гнётом. Придавленные громадным речным бердским булыжником всю зиму до самой весны. Сыроежки и маслята сразу шли в готовку, остальные грибы большей частью шли бочку на засолку под гнёт в погреб. Прекрасно помню хрустящие на зубах громадные белые и рыжеватые плоские диски сплюснутых шляп груздей и рыжиков, которые мы с аппетитом поглощали зимой. В лесу собирали дикие ягоды – землянику, костянику, малину, черёмуху. В доме и в бане всегда в разных уголках были привязаны пучки душистых лестных трав, собранных летом бабушкой Домной, что создавало в доме неповторимую атмосферу и запах, который запомнился мне на всю жизнь.

В-восьмых, в Легостаево есть замечательная речка Бердь и речушка Колотовка, протекающая вблизи легостаевских домов по улице Горького по старому руслу Берди, которое изменяли, а точнее выпрямили сами сельчане в начале XX столетия. На улице Горького стояли дома дедушки с бабушкой и дом дяди Вити Мильшина, который стоял в самом начале улицы. У дома дяди Вити росла громадная столетняя ветла. Которая была ещё жива, когда мы с Сергеем – моим старшим двоюродным братом были крайний раз в Легостаево. У меня даже сохранился её снимок, который конечно не даёт полного представления об истинных размерах этого исполинского дерева.

В-девятых, в хозяйстве дедушки Евтея было много живности: коровы, телушка, бычок, свиньи, овцы, гуси, утки и куры. Когда у дедушки было свободное время он меня, малого с шутками усаживал верхом то на барана, то на поросёнка и шлёпнув «коня» по спине отправлял меня как всадника в короткое, но яркое путешествие. Поездка, как правило, заканчивалась достаточно быстро, особенно на поросёнке сложно было удержаться. На баране было сподручнее ухватиться за длинную шерсть, крепко вцепившись руками и плотно обхватив бока барана ногами. Но барану эта идея явно не очень нравилась, поэтому проехав, конечно, подальше чем на поросёнке, я всё-равно в итоге бывал сброшен в пыль на дороге под заразительный и добрый смех деда Евтея.

В-десятых, в памяти остался большой дедов огород, который располагался сразу за дедовым домом. Земля на огороде была в идеальном состоянии. Всё-таки дедушка был настоящим потомственным прекрасным земледельцем. Прекрасный огородник, он знал толк в практическом земледелии и севообороте. Земля на огороде была идеально обработана, ухожена и прекрасно была удобрена органикой и традиционно давала прекрасные урожаи. Особенно хороша была картошка. На картошке с обилием сечёной крапивы откармливались дедовы подопечные – кабаны и свиньи. Сало получалось великолепным – толщиной минимум в пять пальцев с обязательной широкой мясной полосой, сало просто таяло на зубах. Дедушка говаривал, что это оттого, что поросята выкормлены были на картошке с крапивой.

Рыбалка на Берди это пескари, ерши, окуньки, чебаки - тема отдельная. Ловили рыбу удочками и ставили верши из лозы. Щуку и окуня местные рыбаки ловили на живца. По рассказам легостаевских стариков, до постройки Бердской ГЭС в Берди хорошо ловилась стерлядь, хариус, судак.

Помню смешной случай на рыбной ловле, когда мы с папой удили рыбу, а мама вязала на берегу. Я, забрасывая удочку замахом через голову, сдёрнул с маминой головы голубую в белый горох косынку и забросил её вместе с крючком и грузилом почти на середину Берди. Мама даже охнуть не успела… Кстати, рядом с нами. Пониже по течению Берди стоял взрослый рослый парень и довольно бойко ловил на живца щук. Больше всего меня поразил большой пробковый поплавок, сделанный из большой пробки разбитого китайского трёхлитрового стеклянного термоса «Дружба» (как мне пояснил папа после беседы с рыбаком).

Мы с папой поймали больше сотни пескариков разных калибров, несколько ершей и чебаков. Когда мы пришли домой, дед Евтей забрал улов и в течении короткого времени успел приготовить со всем нашим уловом большущую сковороду глазуньи с запечёнными пескарями, у которых выделялись белые выпученные глаза, так как дедушка жарил их вместе с головами. Если кому не нравилось возиться с головами – просто выбрасывали рыбьи головы, чему были несказанно рады наши и соседские коты и кошки, которые чётко отслеживали процесс приготовления рыбного блюда, соблюдая свой шкурный гастрономический интерес.

На рыбалку любил хаживать и мой крёстный – старший брат папы дядя Миша. Он ловил на одну удочку пескарей и глотал их свежими, целиком, непотрошёными, вперёд головами. Папа объяснил, что это у него от недобрых лагерных лет осталась такая необычная привычка.

Краткая историческая справка

Село Легостаево ведёт своё название от фамилии первопоселенцев села Легостаевых. Легас, легостай – старинное, уже почти утраченное русское слово. Согласно словарю Даля легостай означает ветреный, опрометчивый, легкомысленный, легкоумный, безрассудный.

В некоторых говорах слово легостай имеет и другие значения: лёгкий на подъём человек, озорник, шалун. Подобные именования сёл в XVI - XVII вв. зафиксированы в нескольких губерниях центральной России: В 20-х годах XVIII столетия на левом берегу реки Бердь в 60 километрах от её устья была основана деревня Легостаево в Барнаульском уезде Томской губернии. Названа она по имени ее первого основателя – охотника-промысловика Семена Легостаева, который вместе с женой Анной Филипповной построил здесь первую избу и обзавелся хозяйством. В 1737 году в Легостаево была построена первая деревянная церковь. В 1804 году в Легостаево построили каменную церковь во имя святого Архистратига Божия Михаила и святого Пророка Божия Илии.

Само село Легостаево лежит в понижении бердской котловины. В летнее время река Бердь у Легостаево совсем мелкая. Во многих местах ее даже детишки легко преодолевают вброд. Но весной, вобрав талые снега с таежных увалов Салаирского кряжа, Бердь становится неузнаваемой, бурной и стремительной. В половодье на несколько метров порою поднимается ее уровень.

***

Через улицу Горького утром наши и соседские гуси и утки приходили поплавать на речушку Колотовку.

Я перебрался на противоположный бережок Колотовки. И лукавый видно надоумил – потехи ради, я начал комьями земли обстреливать караваны уток и утят - то ли наших, то ли соседских.

Утки и гуси смешно шарахались всей толпой. В итоге, я попал земляным комлем в голову утёнка. Он сначала бегал со всей стаей, а потом начал высоко выпрыгивать. Выпрыгнул два-три раза, а потом упал и затих. Когда я подошёл к нему, он уже не проявлял никаких признаков жизни. Своим бросанием комьев земли я угодил в голову утёнка и настолько сильно его зашиб, что он в течении считанных минут взял и упал бездыханным.

Я сильно расстроился. Пытался откачать, спасти утёнка насколько мне позволила моя детская фантазия, но эти старания завершились ничем. Ушибленный утёнок окончательно затих и умер.

И тут меня охватил настоящий ужас. Как бы то ни было, но я впервые в своей жизни сам, своими руками убил живое существо – утёнка.

Немного погодя, у дома дедушки появилась моя младшая двоюродная сестричка Галя – дочка Дяди Вити и тёти Таси. Мы с ней постоянно общались, дружили и проводили вместе много времени, поскольку их дом находился, на улице Горького как и дедов дом, только через несколько домов, ближе к центру села. Если не изменяет память у деда был №13 дома, а у дяди Вити №3.

Сейчас, кстати, дедов дом существует только в перестроенном виде и живут в нём чужие люди. Новые владельцы усадьбы полностью перебрали бревенчатый сруб и собрали его несколько сместив от его привычного места, существенно изменив планировку дома. По сути, только сам сруб и остался от прежнего дома, даже внешний вид сильно поменялся.

Галя сказала, что не стоит сильно расстраивать – такое частенько случается, когда погибают утята или цыплята – то зашибёт кто-то, то собака или кошка придушит малыша, а то ворона или коршун стащит зазевавшегося птенца прямо со двора.

Но Галины аргументы меня не убедили. В итоге я убедил Галю и мы вместе устроили настоящие похороны погибшего по моей вине утёнка. Я выкопал ямку. Мы постелили на дно ямки листья камыша и травку, уложили утёнка. Засыпали его землёй. А я ещё дополнительно из палочек соорудил простенький памятник-пирамидку из сухих веточек. На том процедура прощания с незадачливым утёнком и завершилась.

И только совесть по–прежнему мучила меня. В итоге, ближе к вечеру, я не вытерпел, подошёл к бабушке Домне и наклонив повинную голову, всхлипывая и утирая нос кулаком сообщил ей, что я нечаянно прибил земляным комком то ли нашего, то ли соседского утёнка. Более того, в конце своей покаянной речи я спросил у бабушки: «Бабушка, а я теперь - убивец. Так выходит?». Откуда у меня взялось это слово – полнейшая тайна, но оно запомнилось мне именно после этого случая.

Бабушка Домна, рассмеявшись и, потрепав меня по склонённой вихрастой голове, сказала:

«Да что ты, внучик, сильно не убивайся. Плохо, конечно, что забил ты утёныша, однако не сильно кручинься. Дело это житейское, да никто этих цыплят и утят у нас не считает. Плохо, что сделал ты это намеренно, просто лоботрясничая. Но в любом случае хорошо, что ты переживаешь за содеянное и сознался мне, а то мало ли кто из соседей видел, да ненароком поднимет шум, а так я всё уже знаю. Ну ступай, к Галинке и играйте дальше. Только ты не зобижай малышку, ты же старшой. Поэтому должон заботиться о младшей сестрёнке и защищать её. Особенно когда кто из соседских оболтусов вздумает её обидеть.»

Я радостно согласился, кивнув головой, и тут же побежал к ожидающей меня в сторонке Гале.

Нужно сказать, что никто бабушке из соседей на меня не пожаловался и шума из-за этого происшествия никто не понимал. Родители мои ничего не узнали, потому что бабушка Домна никому из взрослых, даже моим родителям ничего не рассказала. Это трагическое для меня событие так и осталось нашей, общей с бабушкой и Галинкой, тайной.

А на следующий выходной день в селе случился большой праздник. Если я верно всё помню – то колхозники отмечали Праздник Урожая, так как на дворе уже была вторая половина августа.

А может и не было вовсе никакого большого события. А по случаю окончания основных уборочных работ, в колхозе «Сибиряк» и на легостаевской МТС решили устроить небольшой праздник-чествование тружеников села. За рекой Бердь, чуть правее брода через реку в березняке установили шатёр и установили столы. На столбе повесили алюминиевый колокол, который весь день провозглашал здравицы и рассказывал о передовиках и победителях соцсоревнования, а также транслировал бравурные и праздничные марши, бодрые и весёлые песни.

Знакомые соседские пацаны под большим секретом рассказали мне что за Бердью в березняке установили целый шатровый и палаточный городок, что там музыка и праздник и что там, возможно, детям и школьникам, помогавшим старшим на сельхозработах будут давать грамоты и конфеты с подарками. А ещё из самого Искитима привезли бочку с квасом и деревянные бочки с пивом для взрослых. И. вообще там что-то вкусное готовят и, наверное, будут всех угощать.

Посовещавшись с Галей, мы решили мешкать долго нельзя и нужно в срочном порядке бежать и перейти вброд речку и попасть на праздник. Во-первых, посмотреть, что там делается. Ну, и главное, попытаться получить подарочные конфеты и напиться вдоволь квасу.

Брёвна действительно плыли по Берди. Но их было достаточно мало и они были довольно большие и длинные. Поэтому их было трудно не заметить. Поэтому мы с Галинкой быстро разделись, прихватили с собой одёжку и перешли речку вброд. Причём где-то посредине реки нас догнал дедушка Евтей, который брёл за нами, сняв штаны и держа в руках эти самые штаны и свои яловые сапоги. Дедушка молча довёл нас до противоположного берега.

Дедушка нам ничего особо не сказал, только погрозив напоследок указательным пальцем и сказав, чтобы мы долго не задерживались на празднике и к обеду обязательно вернулись домой. После этого дедушка как-то быстро пропал из виду так же неожиданно, как и появился рядом с нами посредине реки.

Информация которой поделились с нами соседские мальчишки оказалась в общем-то правдивой, но не в полной мере.

Мы быстро увидели металлическую жёлтую бочку с надписью «Квас», которую привезли, видать, из самого Искитима. Но квас наливали, как оказалось, на самом деле, далеко не всем подряд и совсем не бесплатно.

Мы подошли к толстому дядьке в белой куртке и колпаке и потихоньку попросили налить нам квасу. Дядька сделал очень серьёзное лицо и строго спросил: «А деньги – шесть копеек за два стакана, малыши, у Вас найдутся, чтоб заплатить за квас?». На что мы с Галей посовещавшись сказали ему тихонько, что денег у нас, конечно, нет, но нам очень хочется пить. А ещё больше хочется попробовать квас из жёлтой бочки Гале, так как она ещё ни разу не пила искитимский квас…

И вообще, нам нужно только попробовать, совсем немного.

Дядька весело рассмеялся. Вместе с ним засмеялись и мужики, стоящие рядом за столиками с пивными кружками. Один из них сказал: «Фёдорович, да налей малышне по стаканчику квасу, я тебе заплачу!»

На что Фёдорович, для виду сделав обиженный вид, сказал: «Да можешь и не платить, я угощу деток. Это ж наши, деревенские» и налил нам по стаканчику кваса. Я и Галя с благодарностью взяли свои стаканчики, чуть отошли в сторонку и бережно, чтоб не разлить ни капли, стали пробовать вкусный ароматный напиток, отдающий в нос. Наверное, за всю свою жизнь, а мне уже седьмой десяток, я не пил такого вкусного квасу!

Выпив квас, мы аккуратно вернули стеклянные гранённые стаканчики и пошли дальше изучать обстановку на празднике.

В итоге мы много чего интересного увидели и услышали.

Только вот слух о том, что детям будут раздавать конфеты, оказался настоящей «уткой». Действительно, некоторым старшим школьникам на утреннем митинге вручили ценные подарки, грамоты и коробки конфет, но только тем, кто работал в поле и активно помогал колхозу.

Но мы не сильно расстроились. Зато увидели немало для себя нового и интересного. Обратно Бердь мы пересекли без приключений.

К обеду домой мы естественно опоздали. А что самое плохое, моему папе и дяде Вите рассказали их знакомые, о том, что они видели нас с Галей на другом берегу, на празднике. А ведь мы ушли, не предупредив никого из взрослых!

Дедушка видел нас, проследил за нами, проконтролировал происходящее, решил для себя, что его вмешательства не требуется, поэтому даже отцу и другим взрослым никому ничего не рассказал.

А отец после разговора с чужими людьми и с братом – отцом Гали дядей Витей видать сильно разнервничался, распалился, расстроился и всыпал мне ремня, кстати единственный раз за всю мою жизнь. Точнее не всыпал, просто один раз ударил ремнём.

Ремешок был узкий – обвился вокруг правой ноги и оставил след на ляшке правой ноги.

- За что? – спросил я у отца, сглатывая слёзы, которые навернулись на глаза не столько от боли, сколько от обиды.

- Да как ты не поймёшь, что Вы же с Галей могли запросто погибнуть. Если бы ГЭС сбросила воду, то течение реки могло резко усилиться. Нужно было просто предупредить взрослых и с Вами кто-нибудь сходил бы за реку.

Вечером я подошёл к бабушке и спросил:

- Бабушка, так я действительно мог стать убивцем, если бы мы с Галей утонули?

- Вас с Галей могло просто снести брёвнами и тогда Вы с Галей могли просто утонуть. Ты же старше Галинки и ты должен был просто спросить разрешения у взрослых, прежде чем бежать на речку. Но тебе же, видать, некогда было подойти к старшим и сказать? Но ты никакой не «убивец», а просто маленький мальчик, который ещё мало чего знает и понимает. Да и забудь ты, наконец, это треклятое слово «убивец», и где ты его выкопал-то?

Я честно признался, что не знаю, откуда взялось у меня это слово.

Молча отошёл в сторонку, осмысливая сказанное бабушкой.

А дедушка Евтей хитрО посматривал на нас из-за занавески и помалкивая, лукаво улыбался в свою белую бороду…

Убивец
Николай Ходанов
В детстве моим любимым местом на планете Земля было, безусловно, сибирское село Легостаево, в котором жили мои дедушка Евтей Захарович – ветеран Первой мировой, колхозный конюх и бабушка Домна Ефимовна. Почему дедушкино и бабушкино Легостаево для меня, шестилетнего мальчишки стало самым лучшим селом на белом свете?

Во-первых, потому что в Легостаево на улице Горького был тёплый бревенчатый дом - пятистенок с большой русской печкой, в котором и жили дедушка Евтей и бабушка Домна. В русской печи бабушка пекла вкуснейший хлеб. На печи зимой можно было завернуться с головой в дедову овечью доху и отогреться после самого лютого мороза.

Во-вторых, потому что у них была корова Зорька, которая давала вкуснейшее молоко.

В-третьих, потому, что у них был добродушный конь Гнедко, на котором дедушка меня катал время от времени.

В-четвёртых, потому что у дедушки с бабушкой был большой огород, в котором росло много всякой вкусной всячины - вкуснейшие ароматные пупырчатые огурчики, красная смородина, лук, чеснок, хрен, укроп, петрушка, редиска, редька и, конечно же, так любимая мной в зимнюю пору репа!

В-пятых, в Легостаево и соседнем усть-Чёме жили родные братья моего отца, мои родные дядьки –Дмитрий Евтеевич, Михаил Евтеевич – мой крёстный отец и Виктор Евтеевич с жёнами.

Они назвали меня «племяшом» и при встрече трепали мою белобрысую шевелюру. Мне очень запомнилась их дружная совместная артельная работа на сенокосе и редкие праздничные вечера, когда в доме дедушки собирались все сыновья дедушки Евтея, они выпивали, много говорили. А потом очень красиво, на голоса пели старинные песни под гармошку и плясали. Эти песни я неплохо запомнил, и они, надо сказать, мне весьма нравились, хотя содержание этих песен мне тогда был малопонятно.

В-шестых, потому что у меня в Легостаево два брата – старший Сергей, младший Витя и пять двоюродных сестёр – Галя-старшая, Вера, Таня, Тоня и Галя -младшая. И это было очень важно для меня, так как в Донбассе у меня не было братьев и сестёр, а младший братик Олежка умер в раннем детстве совсем маленьким от порока сердца. А дворовые мои друзья – не в счёт.

В-седьмых, в Легостаево есть большой красивый лес. В лесу растёт много вкусных грибов – рыжики, подберёзовики, белые, лисички и, конечно, белые грузди, которых дедушка собирает в березняке на горке столько, что их хватает насолить на зиму целую бочку, в которой они солятся и хранятся под гнётом. Придавленные громадным речным бердским булыжником всю зиму до самой весны. Сыроежки и маслята сразу шли в готовку, остальные грибы большей частью шли бочку на засолку под гнёт в погреб. Прекрасно помню хрустящие на зубах громадные белые и рыжеватые плоские диски сплюснутых шляп груздей и рыжиков, которые мы с аппетитом поглощали зимой. В лесу собирали дикие ягоды – землянику, костянику, малину, черёмуху. В доме и в бане всегда в разных уголках были привязаны пучки душистых лестных трав, собранных летом бабушкой Домной, что создавало в доме неповторимую атмосферу и запах, который запомнился мне на всю жизнь.

В-восьмых, в Легостаево есть замечательная речка Бердь и речушка Колотовка, протекающая вблизи легостаевских домов по улице Горького по старому руслу Берди, которое изменяли, а точнее выпрямили сами сельчане в начале XX столетия. На улице Горького стояли дома дедушки с бабушкой и дом дяди Вити Мильшина, который стоял в самом начале улицы. У дома дяди Вити росла громадная столетняя ветла. Которая была ещё жива, когда мы с Сергеем – моим старшим двоюродным братом были крайний раз в Легостаево. У меня даже сохранился её снимок, который конечно не даёт полного представления об истинных размерах этого исполинского дерева.

В-девятых, в хозяйстве дедушки Евтея было много живности: коровы, телушка, бычок, свиньи, овцы, гуси, утки и куры. Когда у дедушки было свободное время он меня, малого с шутками усаживал верхом то на барана, то на поросёнка и шлёпнув «коня» по спине отправлял меня как всадника в короткое, но яркое путешествие. Поездка, как правило, заканчивалась достаточно быстро, особенно на поросёнке сложно было удержаться. На баране было сподручнее ухватиться за длинную шерсть, крепко вцепившись руками и плотно обхватив бока барана ногами. Но барану эта идея явно не очень нравилась, поэтому проехав, конечно, подальше чем на поросёнке, я всё-равно в итоге бывал сброшен в пыль на дороге под заразительный и добрый смех деда Евтея.

В-десятых, в памяти остался большой дедов огород, который располагался сразу за дедовым домом. Земля на огороде была в идеальном состоянии. Всё-таки дедушка был настоящим потомственным прекрасным земледельцем. Прекрасный огородник, он знал толк в практическом земледелии и севообороте. Земля на огороде была идеально обработана, ухожена и прекрасно была удобрена органикой и традиционно давала прекрасные урожаи. Особенно хороша была картошка. На картошке с обилием сечёной крапивы откармливались дедовы подопечные – кабаны и свиньи. Сало получалось великолепным – толщиной минимум в пять пальцев с обязательной широкой мясной полосой, сало просто таяло на зубах. Дедушка говаривал, что это оттого, что поросята выкормлены были на картошке с крапивой.

Рыбалка на Берди это пескари, ерши, окуньки, чебаки - тема отдельная. Ловили рыбу удочками и ставили верши из лозы. Щуку и окуня местные рыбаки ловили на живца. По рассказам легостаевских стариков, до постройки Бердской ГЭС в Берди хорошо ловилась стерлядь, хариус, судак.

Помню смешной случай на рыбной ловле, когда мы с папой удили рыбу, а мама вязала на берегу. Я, забрасывая удочку замахом через голову, сдёрнул с маминой головы голубую в белый горох косынку и забросил её вместе с крючком и грузилом почти на середину Берди. Мама даже охнуть не успела… Кстати, рядом с нами. Пониже по течению Берди стоял взрослый рослый парень и довольно бойко ловил на живца щук. Больше всего меня поразил большой пробковый поплавок, сделанный из большой пробки разбитого китайского трёхлитрового стеклянного термоса «Дружба» (как мне пояснил папа после беседы с рыбаком).

Мы с папой поймали больше сотни пескариков разных калибров, несколько ершей и чебаков. Когда мы пришли домой, дед Евтей забрал улов и в течении короткого времени успел приготовить со всем нашим уловом большущую сковороду глазуньи с запечёнными пескарями, у которых выделялись белые выпученные глаза, так как дедушка жарил их вместе с головами. Если кому не нравилось возиться с головами – просто выбрасывали рыбьи головы, чему были несказанно рады наши и соседские коты и кошки, которые чётко отслеживали процесс приготовления рыбного блюда, соблюдая свой шкурный гастрономический интерес.

На рыбалку любил хаживать и мой крёстный – старший брат папы дядя Миша. Он ловил на одну удочку пескарей и глотал их свежими, целиком, непотрошёными, вперёд головами. Папа объяснил, что это у него от недобрых лагерных лет осталась такая необычная привычка.

Краткая историческая справка

Село Легостаево ведёт своё название от фамилии первопоселенцев села Легостаевых. Легас, легостай – старинное, уже почти утраченное русское слово. Согласно словарю Даля легостай означает ветреный, опрометчивый, легкомысленный, легкоумный, безрассудный.

В некоторых говорах слово легостай имеет и другие значения: лёгкий на подъём человек, озорник, шалун. Подобные именования сёл в XVI - XVII вв. зафиксированы в нескольких губерниях центральной России: В 20-х годах XVIII столетия на левом берегу реки Бердь в 60 километрах от её устья была основана деревня Легостаево в Барнаульском уезде Томской губернии. Названа она по имени ее первого основателя – охотника-промысловика Семена Легостаева, который вместе с женой Анной Филипповной построил здесь первую избу и обзавелся хозяйством. В 1737 году в Легостаево была построена первая деревянная церковь. В 1804 году в Легостаево построили каменную церковь во имя святого Архистратига Божия Михаила и святого Пророка Божия Илии.

Само село Легостаево лежит в понижении бердской котловины. В летнее время река Бердь у Легостаево совсем мелкая. Во многих местах ее даже детишки легко преодолевают вброд. Но весной, вобрав талые снега с таежных увалов Салаирского кряжа, Бердь становится неузнаваемой, бурной и стремительной. В половодье на несколько метров порою поднимается ее уровень.

***

Через улицу Горького утром наши и соседские гуси и утки приходили поплавать на речушку Колотовку.

Я перебрался на противоположный бережок Колотовки. И лукавый видно надоумил – потехи ради, я начал комьями земли обстреливать караваны уток и утят - то ли наших, то ли соседских.

Утки и гуси смешно шарахались всей толпой. В итоге, я попал земляным комлем в голову утёнка. Он сначала бегал со всей стаей, а потом начал высоко выпрыгивать. Выпрыгнул два-три раза, а потом упал и затих. Когда я подошёл к нему, он уже не проявлял никаких признаков жизни. Своим бросанием комьев земли я угодил в голову утёнка и настолько сильно его зашиб, что он в течении считанных минут взял и упал бездыханным.

Я сильно расстроился. Пытался откачать, спасти утёнка насколько мне позволила моя детская фантазия, но эти старания завершились ничем. Ушибленный утёнок окончательно затих и умер.

И тут меня охватил настоящий ужас. Как бы то ни было, но я впервые в своей жизни сам, своими руками убил живое существо – утёнка.

Немного погодя, у дома дедушки появилась моя младшая двоюродная сестричка Галя – дочка Дяди Вити и тёти Таси. Мы с ней постоянно общались, дружили и проводили вместе много времени, поскольку их дом находился, на улице Горького как и дедов дом, только через несколько домов, ближе к центру села. Если не изменяет память у деда был №13 дома, а у дяди Вити №3.

Сейчас, кстати, дедов дом существует только в перестроенном виде и живут в нём чужие люди. Новые владельцы усадьбы полностью перебрали бревенчатый сруб и собрали его несколько сместив от его привычного места, существенно изменив планировку дома. По сути, только сам сруб и остался от прежнего дома, даже внешний вид сильно поменялся.

Галя сказала, что не стоит сильно расстраивать – такое частенько случается, когда погибают утята или цыплята – то зашибёт кто-то, то собака или кошка придушит малыша, а то ворона или коршун стащит зазевавшегося птенца прямо со двора.

Но Галины аргументы меня не убедили. В итоге я убедил Галю и мы вместе устроили настоящие похороны погибшего по моей вине утёнка. Я выкопал ямку. Мы постелили на дно ямки листья камыша и травку, уложили утёнка. Засыпали его землёй. А я ещё дополнительно из палочек соорудил простенький памятник-пирамидку из сухих веточек. На том процедура прощания с незадачливым утёнком и завершилась.

И только совесть по–прежнему мучила меня. В итоге, ближе к вечеру, я не вытерпел, подошёл к бабушке Домне и наклонив повинную голову, всхлипывая и утирая нос кулаком сообщил ей, что я нечаянно прибил земляным комком то ли нашего, то ли соседского утёнка. Более того, в конце своей покаянной речи я спросил у бабушки: «Бабушка, а я теперь - убивец. Так выходит?». Откуда у меня взялось это слово – полнейшая тайна, но оно запомнилось мне именно после этого случая.

Бабушка Домна, рассмеявшись и, потрепав меня по склонённой вихрастой голове, сказала:

«Да что ты, внучик, сильно не убивайся. Плохо, конечно, что забил ты утёныша, однако не сильно кручинься. Дело это житейское, да никто этих цыплят и утят у нас не считает. Плохо, что сделал ты это намеренно, просто лоботрясничая. Но в любом случае хорошо, что ты переживаешь за содеянное и сознался мне, а то мало ли кто из соседей видел, да ненароком поднимет шум, а так я всё уже знаю. Ну ступай, к Галинке и играйте дальше. Только ты не зобижай малышку, ты же старшой. Поэтому должон заботиться о младшей сестрёнке и защищать её. Особенно когда кто из соседских оболтусов вздумает её обидеть.»

Я радостно согласился, кивнув головой, и тут же побежал к ожидающей меня в сторонке Гале.

Нужно сказать, что никто бабушке из соседей на меня не пожаловался и шума из-за этого происшествия никто не понимал. Родители мои ничего не узнали, потому что бабушка Домна никому из взрослых, даже моим родителям ничего не рассказала. Это трагическое для меня событие так и осталось нашей, общей с бабушкой и Галинкой, тайной.

А на следующий выходной день в селе случился большой праздник. Если я верно всё помню – то колхозники отмечали Праздник Урожая, так как на дворе уже была вторая половина августа.

А может и не было вовсе никакого большого события. А по случаю окончания основных уборочных работ, в колхозе «Сибиряк» и на легостаевской МТС решили устроить небольшой праздник-чествование тружеников села. За рекой Бердь, чуть правее брода через реку в березняке установили шатёр и установили столы. На столбе повесили алюминиевый колокол, который весь день провозглашал здравицы и рассказывал о передовиках и победителях соцсоревнования, а также транслировал бравурные и праздничные марши, бодрые и весёлые песни.

Знакомые соседские пацаны под большим секретом рассказали мне что за Бердью в березняке установили целый шатровый и палаточный городок, что там музыка и праздник и что там, возможно, детям и школьникам, помогавшим старшим на сельхозработах будут давать грамоты и конфеты с подарками. А ещё из самого Искитима привезли бочку с квасом и деревянные бочки с пивом для взрослых. И. вообще там что-то вкусное готовят и, наверное, будут всех угощать.

Посовещавшись с Галей, мы решили мешкать долго нельзя и нужно в срочном порядке бежать и перейти вброд речку и попасть на праздник. Во-первых, посмотреть, что там делается. Ну, и главное, попытаться получить подарочные конфеты и напиться вдоволь квасу.

Брёвна действительно плыли по Берди. Но их было достаточно мало и они были довольно большие и длинные. Поэтому их было трудно не заметить. Поэтому мы с Галинкой быстро разделись, прихватили с собой одёжку и перешли речку вброд. Причём где-то посредине реки нас догнал дедушка Евтей, который брёл за нами, сняв штаны и держа в руках эти самые штаны и свои яловые сапоги. Дедушка молча довёл нас до противоположного берега.

Дедушка нам ничего особо не сказал, только погрозив напоследок указательным пальцем и сказав, чтобы мы долго не задерживались на празднике и к обеду обязательно вернулись домой. После этого дедушка как-то быстро пропал из виду так же неожиданно, как и появился рядом с нами посредине реки.

Информация которой поделились с нами соседские мальчишки оказалась в общем-то правдивой, но не в полной мере.

Мы быстро увидели металлическую жёлтую бочку с надписью «Квас», которую привезли, видать, из самого Искитима. Но квас наливали, как оказалось, на самом деле, далеко не всем подряд и совсем не бесплатно.

Мы подошли к толстому дядьке в белой куртке и колпаке и потихоньку попросили налить нам квасу. Дядька сделал очень серьёзное лицо и строго спросил: «А деньги – шесть копеек за два стакана, малыши, у Вас найдутся, чтоб заплатить за квас?». На что мы с Галей посовещавшись сказали ему тихонько, что денег у нас, конечно, нет, но нам очень хочется пить. А ещё больше хочется попробовать квас из жёлтой бочки Гале, так как она ещё ни разу не пила искитимский квас…

И вообще, нам нужно только попробовать, совсем немного.

Дядька весело рассмеялся. Вместе с ним засмеялись и мужики, стоящие рядом за столиками с пивными кружками. Один из них сказал: «Фёдорович, да налей малышне по стаканчику квасу, я тебе заплачу!»

На что Фёдорович, для виду сделав обиженный вид, сказал: «Да можешь и не платить, я угощу деток. Это ж наши, деревенские» и налил нам по стаканчику кваса. Я и Галя с благодарностью взяли свои стаканчики, чуть отошли в сторонку и бережно, чтоб не разлить ни капли, стали пробовать вкусный ароматный напиток, отдающий в нос. Наверное, за всю свою жизнь, а мне уже седьмой десяток, я не пил такого вкусного квасу!

Выпив квас, мы аккуратно вернули стеклянные гранённые стаканчики и пошли дальше изучать обстановку на празднике.

В итоге мы много чего интересного увидели и услышали.

Только вот слух о том, что детям будут раздавать конфеты, оказался настоящей «уткой». Действительно, некоторым старшим школьникам на утреннем митинге вручили ценные подарки, грамоты и коробки конфет, но только тем, кто работал в поле и активно помогал колхозу.

Но мы не сильно расстроились. Зато увидели немало для себя нового и интересного. Обратно Бердь мы пересекли без приключений.

К обеду домой мы естественно опоздали. А что самое плохое, моему папе и дяде Вите рассказали их знакомые, о том, что они видели нас с Галей на другом берегу, на празднике. А ведь мы ушли, не предупредив никого из взрослых!

Дедушка видел нас, проследил за нами, проконтролировал происходящее, решил для себя, что его вмешательства не требуется, поэтому даже отцу и другим взрослым никому ничего не рассказал.

А отец после разговора с чужими людьми и с братом – отцом Гали дядей Витей видать сильно разнервничался, распалился, расстроился и всыпал мне ремня, кстати единственный раз за всю мою жизнь. Точнее не всыпал, просто один раз ударил ремнём.

Ремешок был узкий – обвился вокруг правой ноги и оставил след на ляшке правой ноги.

- За что? – спросил я у отца, сглатывая слёзы, которые навернулись на глаза не столько от боли, сколько от обиды.

- Да как ты не поймёшь, что Вы же с Галей могли запросто погибнуть. Если бы ГЭС сбросила воду, то течение реки могло резко усилиться. Нужно было просто предупредить взрослых и с Вами кто-нибудь сходил бы за реку.

Вечером я подошёл к бабушке и спросил:

- Бабушка, так я действительно мог стать убивцем, если бы мы с Галей утонули?

- Вас с Галей могло просто снести брёвнами и тогда Вы с Галей могли просто утонуть. Ты же старше Галинки и ты должен был просто спросить разрешения у взрослых, прежде чем бежать на речку. Но тебе же, видать, некогда было подойти к старшим и сказать? Но ты никакой не «убивец», а просто маленький мальчик, который ещё мало чего знает и понимает. Да и забудь ты, наконец, это треклятое слово «убивец», и где ты его выкопал-то?

Я честно признался, что не знаю, откуда взялось у меня это слово.

Молча отошёл в сторонку, осмысливая сказанное бабушкой.

А дедушка Евтей хитрО посматривал на нас из-за занавески и помалкивая, лукаво улыбался в свою белую бороду…

Убивец
Николай Ходанов
В детстве моим любимым местом на планете Земля было, безусловно, сибирское село Легостаево, в котором жили мои дедушка Евтей Захарович – ветеран Первой мировой, колхозный конюх и бабушка Домна Ефимовна. Почему дедушкино и бабушкино Легостаево для меня, шестилетнего мальчишки стало самым лучшим селом на белом свете?

Во-первых, потому что в Легостаево на улице Горького был тёплый бревенчатый дом - пятистенок с большой русской печкой, в котором и жили дедушка Евтей и бабушка Домна. В русской печи бабушка пекла вкуснейший хлеб. На печи зимой можно было завернуться с головой в дедову овечью доху и отогреться после самого лютого мороза.

Во-вторых, потому что у них была корова Зорька, которая давала вкуснейшее молоко.

В-третьих, потому, что у них был добродушный конь Гнедко, на котором дедушка меня катал время от времени.

В-четвёртых, потому что у дедушки с бабушкой был большой огород, в котором росло много всякой вкусной всячины - вкуснейшие ароматные пупырчатые огурчики, красная смородина, лук, чеснок, хрен, укроп, петрушка, редиска, редька и, конечно же, так любимая мной в зимнюю пору репа!

В-пятых, в Легостаево и соседнем усть-Чёме жили родные братья моего отца, мои родные дядьки –Дмитрий Евтеевич, Михаил Евтеевич – мой крёстный отец и Виктор Евтеевич с жёнами.

Они назвали меня «племяшом» и при встрече трепали мою белобрысую шевелюру. Мне очень запомнилась их дружная совместная артельная работа на сенокосе и редкие праздничные вечера, когда в доме дедушки собирались все сыновья дедушки Евтея, они выпивали, много говорили. А потом очень красиво, на голоса пели старинные песни под гармошку и плясали. Эти песни я неплохо запомнил, и они, надо сказать, мне весьма нравились, хотя содержание этих песен мне тогда был малопонятно.

В-шестых, потому что у меня в Легостаево два брата – старший Сергей, младший Витя и пять двоюродных сестёр – Галя-старшая, Вера, Таня, Тоня и Галя -младшая. И это было очень важно для меня, так как в Донбассе у меня не было братьев и сестёр, а младший братик Олежка умер в раннем детстве совсем маленьким от порока сердца. А дворовые мои друзья – не в счёт.

В-седьмых, в Легостаево есть большой красивый лес. В лесу растёт много вкусных грибов – рыжики, подберёзовики, белые, лисички и, конечно, белые грузди, которых дедушка собирает в березняке на горке столько, что их хватает насолить на зиму целую бочку, в которой они солятся и хранятся под гнётом. Придавленные громадным речным бердским булыжником всю зиму до самой весны. Сыроежки и маслята сразу шли в готовку, остальные грибы большей частью шли бочку на засолку под гнёт в погреб. Прекрасно помню хрустящие на зубах громадные белые и рыжеватые плоские диски сплюснутых шляп груздей и рыжиков, которые мы с аппетитом поглощали зимой. В лесу собирали дикие ягоды – землянику, костянику, малину, черёмуху. В доме и в бане всегда в разных уголках были привязаны пучки душистых лестных трав, собранных летом бабушкой Домной, что создавало в доме неповторимую атмосферу и запах, который запомнился мне на всю жизнь.

В-восьмых, в Легостаево есть замечательная речка Бердь и речушка Колотовка, протекающая вблизи легостаевских домов по улице Горького по старому руслу Берди, которое изменяли, а точнее выпрямили сами сельчане в начале XX столетия. На улице Горького стояли дома дедушки с бабушкой и дом дяди Вити Мильшина, который стоял в самом начале улицы. У дома дяди Вити росла громадная столетняя ветла. Которая была ещё жива, когда мы с Сергеем – моим старшим двоюродным братом были крайний раз в Легостаево. У меня даже сохранился её снимок, который конечно не даёт полного представления об истинных размерах этого исполинского дерева.

В-девятых, в хозяйстве дедушки Евтея было много живности: коровы, телушка, бычок, свиньи, овцы, гуси, утки и куры. Когда у дедушки было свободное время он меня, малого с шутками усаживал верхом то на барана, то на поросёнка и шлёпнув «коня» по спине отправлял меня как всадника в короткое, но яркое путешествие. Поездка, как правило, заканчивалась достаточно быстро, особенно на поросёнке сложно было удержаться. На баране было сподручнее ухватиться за длинную шерсть, крепко вцепившись руками и плотно обхватив бока барана ногами. Но барану эта идея явно не очень нравилась, поэтому проехав, конечно, подальше чем на поросёнке, я всё-равно в итоге бывал сброшен в пыль на дороге под заразительный и добрый смех деда Евтея.

В-десятых, в памяти остался большой дедов огород, который располагался сразу за дедовым домом. Земля на огороде была в идеальном состоянии. Всё-таки дедушка был настоящим потомственным прекрасным земледельцем. Прекрасный огородник, он знал толк в практическом земледелии и севообороте. Земля на огороде была идеально обработана, ухожена и прекрасно была удобрена органикой и традиционно давала прекрасные урожаи. Особенно хороша была картошка. На картошке с обилием сечёной крапивы откармливались дедовы подопечные – кабаны и свиньи. Сало получалось великолепным – толщиной минимум в пять пальцев с обязательной широкой мясной полосой, сало просто таяло на зубах. Дедушка говаривал, что это оттого, что поросята выкормлены были на картошке с крапивой.

Рыбалка на Берди это пескари, ерши, окуньки, чебаки - тема отдельная. Ловили рыбу удочками и ставили верши из лозы. Щуку и окуня местные рыбаки ловили на живца. По рассказам легостаевских стариков, до постройки Бердской ГЭС в Берди хорошо ловилась стерлядь, хариус, судак.

Помню смешной случай на рыбной ловле, когда мы с папой удили рыбу, а мама вязала на берегу. Я, забрасывая удочку замахом через голову, сдёрнул с маминой головы голубую в белый горох косынку и забросил её вместе с крючком и грузилом почти на середину Берди. Мама даже охнуть не успела… Кстати, рядом с нами. Пониже по течению Берди стоял взрослый рослый парень и довольно бойко ловил на живца щук. Больше всего меня поразил большой пробковый поплавок, сделанный из большой пробки разбитого китайского трёхлитрового стеклянного термоса «Дружба» (как мне пояснил папа после беседы с рыбаком).

Мы с папой поймали больше сотни пескариков разных калибров, несколько ершей и чебаков. Когда мы пришли домой, дед Евтей забрал улов и в течении короткого времени успел приготовить со всем нашим уловом большущую сковороду глазуньи с запечёнными пескарями, у которых выделялись белые выпученные глаза, так как дедушка жарил их вместе с головами. Если кому не нравилось возиться с головами – просто выбрасывали рыбьи головы, чему были несказанно рады наши и соседские коты и кошки, которые чётко отслеживали процесс приготовления рыбного блюда, соблюдая свой шкурный гастрономический интерес.

На рыбалку любил хаживать и мой крёстный – старший брат папы дядя Миша. Он ловил на одну удочку пескарей и глотал их свежими, целиком, непотрошёными, вперёд головами. Папа объяснил, что это у него от недобрых лагерных лет осталась такая необычная привычка.

Краткая историческая справка

Село Легостаево ведёт своё название от фамилии первопоселенцев села Легостаевых. Легас, легостай – старинное, уже почти утраченное русское слово. Согласно словарю Даля легостай означает ветреный, опрометчивый, легкомысленный, легкоумный, безрассудный.

В некоторых говорах слово легостай имеет и другие значения: лёгкий на подъём человек, озорник, шалун. Подобные именования сёл в XVI - XVII вв. зафиксированы в нескольких губерниях центральной России: В 20-х годах XVIII столетия на левом берегу реки Бердь в 60 километрах от её устья была основана деревня Легостаево в Барнаульском уезде Томской губернии. Названа она по имени ее первого основателя – охотника-промысловика Семена Легостаева, который вместе с женой Анной Филипповной построил здесь первую избу и обзавелся хозяйством. В 1737 году в Легостаево была построена первая деревянная церковь. В 1804 году в Легостаево построили каменную церковь во имя святого Архистратига Божия Михаила и святого Пророка Божия Илии.

Само село Легостаево лежит в понижении бердской котловины. В летнее время река Бердь у Легостаево совсем мелкая. Во многих местах ее даже детишки легко преодолевают вброд. Но весной, вобрав талые снега с таежных увалов Салаирского кряжа, Бердь становится неузнаваемой, бурной и стремительной. В половодье на несколько метров порою поднимается ее уровень.

***

Через улицу Горького утром наши и соседские гуси и утки приходили поплавать на речушку Колотовку.

Я перебрался на противоположный бережок Колотовки. И лукавый видно надоумил – потехи ради, я начал комьями земли обстреливать караваны уток и утят - то ли наших, то ли соседских.

Утки и гуси смешно шарахались всей толпой. В итоге, я попал земляным комлем в голову утёнка. Он сначала бегал со всей стаей, а потом начал высоко выпрыгивать. Выпрыгнул два-три раза, а потом упал и затих. Когда я подошёл к нему, он уже не проявлял никаких признаков жизни. Своим бросанием комьев земли я угодил в голову утёнка и настолько сильно его зашиб, что он в течении считанных минут взял и упал бездыханным.

Я сильно расстроился. Пытался откачать, спасти утёнка насколько мне позволила моя детская фантазия, но эти старания завершились ничем. Ушибленный утёнок окончательно затих и умер.

И тут меня охватил настоящий ужас. Как бы то ни было, но я впервые в своей жизни сам, своими руками убил живое существо – утёнка.

Немного погодя, у дома дедушки появилась моя младшая двоюродная сестричка Галя – дочка Дяди Вити и тёти Таси. Мы с ней постоянно общались, дружили и проводили вместе много времени, поскольку их дом находился, на улице Горького как и дедов дом, только через несколько домов, ближе к центру села. Если не изменяет память у деда был №13 дома, а у дяди Вити №3.

Сейчас, кстати, дедов дом существует только в перестроенном виде и живут в нём чужие люди. Новые владельцы усадьбы полностью перебрали бревенчатый сруб и собрали его несколько сместив от его привычного места, существенно изменив планировку дома. По сути, только сам сруб и остался от прежнего дома, даже внешний вид сильно поменялся.

Галя сказала, что не стоит сильно расстраивать – такое частенько случается, когда погибают утята или цыплята – то зашибёт кто-то, то собака или кошка придушит малыша, а то ворона или коршун стащит зазевавшегося птенца прямо со двора.

Но Галины аргументы меня не убедили. В итоге я убедил Галю и мы вместе устроили настоящие похороны погибшего по моей вине утёнка. Я выкопал ямку. Мы постелили на дно ямки листья камыша и травку, уложили утёнка. Засыпали его землёй. А я ещё дополнительно из палочек соорудил простенький памятник-пирамидку из сухих веточек. На том процедура прощания с незадачливым утёнком и завершилась.

И только совесть по–прежнему мучила меня. В итоге, ближе к вечеру, я не вытерпел, подошёл к бабушке Домне и наклонив повинную голову, всхлипывая и утирая нос кулаком сообщил ей, что я нечаянно прибил земляным комком то ли нашего, то ли соседского утёнка. Более того, в конце своей покаянной речи я спросил у бабушки: «Бабушка, а я теперь - убивец. Так выходит?». Откуда у меня взялось это слово – полнейшая тайна, но оно запомнилось мне именно после этого случая.

Бабушка Домна, рассмеявшись и, потрепав меня по склонённой вихрастой голове, сказала:

«Да что ты, внучик, сильно не убивайся. Плохо, конечно, что забил ты утёныша, однако не сильно кручинься. Дело это житейское, да никто этих цыплят и утят у нас не считает. Плохо, что сделал ты это намеренно, просто лоботрясничая. Но в любом случае хорошо, что ты переживаешь за содеянное и сознался мне, а то мало ли кто из соседей видел, да ненароком поднимет шум, а так я всё уже знаю. Ну ступай, к Галинке и играйте дальше. Только ты не зобижай малышку, ты же старшой. Поэтому должон заботиться о младшей сестрёнке и защищать её. Особенно когда кто из соседских оболтусов вздумает её обидеть.»

Я радостно согласился, кивнув головой, и тут же побежал к ожидающей меня в сторонке Гале.

Нужно сказать, что никто бабушке из соседей на меня не пожаловался и шума из-за этого происшествия никто не понимал. Родители мои ничего не узнали, потому что бабушка Домна никому из взрослых, даже моим родителям ничего не рассказала. Это трагическое для меня событие так и осталось нашей, общей с бабушкой и Галинкой, тайной.

А на следующий выходной день в селе случился большой праздник. Если я верно всё помню – то колхозники отмечали Праздник Урожая, так как на дворе уже была вторая половина августа.

А может и не было вовсе никакого большого события. А по случаю окончания основных уборочных работ, в колхозе «Сибиряк» и на легостаевской МТС решили устроить небольшой праздник-чествование тружеников села. За рекой Бердь, чуть правее брода через реку в березняке установили шатёр и установили столы. На столбе повесили алюминиевый колокол, который весь день провозглашал здравицы и рассказывал о передовиках и победителях соцсоревнования, а также транслировал бравурные и праздничные марши, бодрые и весёлые песни.

Знакомые соседские пацаны под большим секретом рассказали мне что за Бердью в березняке установили целый шатровый и палаточный городок, что там музыка и праздник и что там, возможно, детям и школьникам, помогавшим старшим на сельхозработах будут давать грамоты и конфеты с подарками. А ещё из самого Искитима привезли бочку с квасом и деревянные бочки с пивом для взрослых. И. вообще там что-то вкусное готовят и, наверное, будут всех угощать.

Посовещавшись с Галей, мы решили мешкать долго нельзя и нужно в срочном порядке бежать и перейти вброд речку и попасть на праздник. Во-первых, посмотреть, что там делается. Ну, и главное, попытаться получить подарочные конфеты и напиться вдоволь квасу.

Брёвна действительно плыли по Берди. Но их было достаточно мало и они были довольно большие и длинные. Поэтому их было трудно не заметить. Поэтому мы с Галинкой быстро разделись, прихватили с собой одёжку и перешли речку вброд. Причём где-то посредине реки нас догнал дедушка Евтей, который брёл за нами, сняв штаны и держа в руках эти самые штаны и свои яловые сапоги. Дедушка молча довёл нас до противоположного берега.

Дедушка нам ничего особо не сказал, только погрозив напоследок указательным пальцем и сказав, чтобы мы долго не задерживались на празднике и к обеду обязательно вернулись домой. После этого дедушка как-то быстро пропал из виду так же неожиданно, как и появился рядом с нами посредине реки.

Информация которой поделились с нами соседские мальчишки оказалась в общем-то правдивой, но не в полной мере.

Мы быстро увидели металлическую жёлтую бочку с надписью «Квас», которую привезли, видать, из самого Искитима. Но квас наливали, как оказалось, на самом деле, далеко не всем подряд и совсем не бесплатно.

Мы подошли к толстому дядьке в белой куртке и колпаке и потихоньку попросили налить нам квасу. Дядька сделал очень серьёзное лицо и строго спросил: «А деньги – шесть копеек за два стакана, малыши, у Вас найдутся, чтоб заплатить за квас?». На что мы с Галей посовещавшись сказали ему тихонько, что денег у нас, конечно, нет, но нам очень хочется пить. А ещё больше хочется попробовать квас из жёлтой бочки Гале, так как она ещё ни разу не пила искитимский квас…

И вообще, нам нужно только попробовать, совсем немного.

Дядька весело рассмеялся. Вместе с ним засмеялись и мужики, стоящие рядом за столиками с пивными кружками. Один из них сказал: «Фёдорович, да налей малышне по стаканчику квасу, я тебе заплачу!»

На что Фёдорович, для виду сделав обиженный вид, сказал: «Да можешь и не платить, я угощу деток. Это ж наши, деревенские» и налил нам по стаканчику кваса. Я и Галя с благодарностью взяли свои стаканчики, чуть отошли в сторонку и бережно, чтоб не разлить ни капли, стали пробовать вкусный ароматный напиток, отдающий в нос. Наверное, за всю свою жизнь, а мне уже седьмой десяток, я не пил такого вкусного квасу!

Выпив квас, мы аккуратно вернули стеклянные гранённые стаканчики и пошли дальше изучать обстановку на празднике.

В итоге мы много чего интересного увидели и услышали.

Только вот слух о том, что детям будут раздавать конфеты, оказался настоящей «уткой». Действительно, некоторым старшим школьникам на утреннем митинге вручили ценные подарки, грамоты и коробки конфет, но только тем, кто работал в поле и активно помогал колхозу.

Но мы не сильно расстроились. Зато увидели немало для себя нового и интересного. Обратно Бердь мы пересекли без приключений.

К обеду домой мы естественно опоздали. А что самое плохое, моему папе и дяде Вите рассказали их знакомые, о том, что они видели нас с Галей на другом берегу, на празднике. А ведь мы ушли, не предупредив никого из взрослых!

Дедушка видел нас, проследил за нами, проконтролировал происходящее, решил для себя, что его вмешательства не требуется, поэтому даже отцу и другим взрослым никому ничего не рассказал.

А отец после разговора с чужими людьми и с братом – отцом Гали дядей Витей видать сильно разнервничался, распалился, расстроился и всыпал мне ремня, кстати единственный раз за всю мою жизнь. Точнее не всыпал, просто один раз ударил ремнём.

Ремешок был узкий – обвился вокруг правой ноги и оставил след на ляшке правой ноги.

- За что? – спросил я у отца, сглатывая слёзы, которые навернулись на глаза не столько от боли, сколько от обиды.

- Да как ты не поймёшь, что Вы же с Галей могли запросто погибнуть. Если бы ГЭС сбросила воду, то течение реки могло резко усилиться. Нужно было просто предупредить взрослых и с Вами кто-нибудь сходил бы за реку.

Вечером я подошёл к бабушке и спросил:

- Бабушка, так я действительно мог стать убивцем, если бы мы с Галей утонули?

- Вас с Галей могло просто снести брёвнами и тогда Вы с Галей могли просто утонуть. Ты же старше Галинки и ты должен был просто спросить разрешения у взрослых, прежде чем бежать на речку. Но тебе же, видать, некогда было подойти к старшим и сказать? Но ты никакой не «убивец», а просто маленький мальчик, который ещё мало чего знает и понимает. Да и забудь ты, наконец, это треклятое слово «убивец», и где ты его выкопал-то?

Я честно признался, что не знаю, откуда взялось у меня это слово.

Молча отошёл в сторонку, осмысливая сказанное бабушкой.

А дедушка Евтей хитрО посматривал на нас из-за занавески и помалкивая, лукаво улыбался в свою белую бороду…