От автора: "Если вы не видели этот одноименный фильм - рекомендую посмотреть :)".


ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

СУПЕРМЕН И МАРСИАНКА

Уже с 15 лет я мечтал работать в Московском уголовном розыске - знаменитом МУРе.

Но в результате невероятных перипетий, поступая в 1981 году в Высшую школу милиции в Москве, окончил .. Институт стран Азии и Африки при МГУ им. М.В. Ломоносова.

И сразу же получил приглашение продолжить "учебу" в стенах главной кузницы спецслужб нашей Родины - "Высшей школы КГБ им. Ф. Э. Дзержинского".

После долгих и нелегких размышлений я согласился..

С ранней юности судьба услужливо и регулярно предоставляла счастье\несчастье сталкиваться с представителями различных спецслужб. Как своих, мягко говоря, так и вполне себе недружелюбных и даже враждебных, грубо выражаясь.

Могу судить по собственному опыту: всякий тайный рыцарь плаща и кинжала, несмотря на личные симпатии\антипатии, а в редких случаях - даже и личное расположение и участие, в первую очередь профессионал, который автоматически воспринимает любого человека с двух точек зрения.

Насколько ты опасен\безопасен и насколько ты полезен\бесполезен для его конторы.

За всю мою жизнь только три представителя спецслужб, общаясь со мной по долгу их службы, официально предъявляли свои удостоверения.

Удивительно другое. Все они носили фамилию Иванов.

Клянусь! Видел это своими глазами!

И это при том, что лучший друг моей юности, однокашник по институту, с которым мы прошли огонь, воду, медные трубы и даже батумскую темницу - тоже был Ивановым, хотя к спецслужбам отношения не имел никакого.

См. Опус 15 В батумской темнице http://proza.ru/2021/05/09/1301

Воспользуемся сентенцией незабвенного Николая Васильевича Гоголя и условно определим всех представителей спецслужб в 2 категории.

1. Кавалеры приятные\неприятные и кавалеры приятные\неприятные во всех отношениях.

Впервые в жизни мне довелось самому лично увидеть настоящего разведчика в первый месяц срочной службы в армии.

Это был человек, кавалер и профессионал наиприятнейший во всех отношениях.

По недоразумению, которое, впрочем, вскоре разрешилось совершенно невероятным способом, первый месяц срочной службы нам с товарищами по кадетке было суждено отслужить в учебном оркестре военно-дирижерского факультета им. П. И. Чайковского в Москве.

(См. http://proza.ru/2021/05/11/250 Опус 11. КаДетство. Роялисты
http://proza.ru/2021/05/10/1220 Опус 10. КаДетство. Пропаганда. Н-да..
http://proza.ru/2021/09/18/343 КаДетство. Немец на все времена
http://proza.ru/2021/05/10/1207 Опус 9. КаДетство. На вершине мира.
http://proza.ru/2022/10/16/789 КаДетство. Железно! Железный человек с железной аргументацией
https://ok.ru/video/3840378671587proza.ru "ЛИРА НА ПОГОНЕ")


Впрочем, как уже было сказано выше, недоразумение это длилось недолго.

Нас всех четверых после одного беспрецедентного инцидента через месяц службы-лафы ..взашей выперли не только из самого оркестра, но и из Советской Армии.

В буквальном смысле этого слова.

Выгнали и отправили по домам. Благо, мы не успели принять военную присягу.

Читайте об этом уникальном — единственном в Советской армии случае — в опусе «БЕЛЫЙ ЗАЛЁТ».

Так вот. Почти в самом центре Москвы, на Комсомольском проспекте, летом 1979 года я впервые увидел настоящего — нашего живого и невредимого разведчика - собственными глазами.

Все музыканты-срочники оркестра ходили дежурить на контрольно-пропускной пункт воинской части, на территории которой располагался военно-дирижерский факультет.

Однажды вечером, когда я был в наряде на КПП, к воротам подъехала крутая иномарка с обычными гражданскими номерами.

В те годы любая тачка представителей загнивающего капитализма была не просто экзотикой — эта было «чудо на колесах».

- Иди открой ворота, впусти их. Приказал мне дежурный офицер.

Изумрудно-зеленая иномарка мягко и почти бесшумно проплыла на территорию нашей части и, проехав несколько метров до ближайшей парковки, остановилась.

Из машины вышел человек лет 35-ти в гражданской одежде со своей спутницей. Да какой! Двое землян в военной форме остолбенели, увидев ..марсианку.

Настоящую Аэлиту из фантастической повести Алексея Толстого.

Но сначала - о незнакомце.

Если вам доводилось лицезреть холеных рафинированных интеллигентов из высших слоев любого общества, будь то звезда американского Голливуда или представители советской театрально-телевизионной тусовки в лучших ролях или наяву - вы можете себе это представить.

Передо мной стоял живой Супермен.

Высокий, стройный, элегантный, в черном костюме, который шел ему невероятно. Каждое слово и движение этого человека были дополнены какой-то особой грацией и изяществом.

Но всё это меркло перед космической красотой его спутницы.

Наверное, это была мисс Вселенная, которая, как вспышка звёзд, возникла на миг в тот теплый московский вечер, медленно, словно шаровая молния, проплыла рядом и растворилась в ночи.. Навсегда.

Вы видели когда-нибудь в кино, как невероятно - потрясающе - красивая женщина может легко и элегантно, стильно, почти театрально выходить или выпархивать из автомобиля?

Забудьте.

То, что я видел своими глазами прямо здесь и сейчас не имеет к кино никакого отношения. Это было анимэ наяву или наваждение.

Прекрасная незнакомка, сногсшибательной, неземной красоты, миниатюрная, хрупкая и грациозная, как лань, выплывала из автомобиля на асфальт воинской части, словно легкие облачка на небесную синеву. Сначала ножкой, ручкой, чудесной головкой, и, наконец, остальными составляющими, из которых греческие скульптуры ваяли античных богинь.

Мультяшное существо плавно материализовалась на наших глазах и, проплыв над черным асфальтом, нежно устроилось под ручкой своего спутника. Казалось, что она даже не касается нашей грешной земли.

Закрыв машину, Супермен и Марсианка пошли на выход.

Поравнявшись с нами, они попрощались на чистом русском языке и неторопливо ушли в московскую ночь.

- Разведчик-нелегал. С женой. Недавно вернулись на Родину. Приписан к ПВО, сказал мне дежурный офицер, когда пара исчезла из вида. - Ему разрешено ставить машину в нашей части. Иди закрой ворота.

Эти слова вернули меня к реальности. Я закрыл рот и, как сомнамбула, двинулся к воротам..

До сих пор меня мучают три загадки.

Откуда наши русские люди узнают самые страшные военные тайны, зачем они умудряются разбалтывать эти секретные сведения первому встречному и как, наконец, после всего этого наши спецслужбы могут успешно работать?

«Женщины очень любопытны. Почти так же, как и мужчины». Перефразируя этот афоризм Оскара Уалда, можно сказать, что последние еще и не менее болтливы..

Второй раз с сотрудником одиозной профессии судьба столкнула уже в конце срочной службы. Да так - лоб в лоб, - что чуть вся жизнь не пошла наперекосяк.

Офицера, который ведал в московской комендатуре вопросами безопасности и курировал наш военный оркестр Почетного караула, музыканты ехидно и метко окрестили «молчи-молчи».

Профессия наложила на этого человека свой отпечаток и даже хуже — неизгладимый след. У него было удивительно тупое и одновременно - откровенно враждебное выражение морды лица, усиленное тяжелой и квадратной, как ковш экскаватора, челюстью.

Позднее, в разные годы, мне неоднократно приходилось видеть эту неприятную во всех отношениях ряху на многих других представителях спецслужб. Словно вместе с табельным оружием, удостоверением и амуницией, каждому из них выдавали со склада и эту казенную маску, обязательную к ношению уже пожизненно.

Впрочем, справедливости ради, отмечу, что и блестяще образованных, эрудированных, невероятно обаятельных - в высшей степени или просто приятных во всех отношениях специалистов - в этом отнюдь не тихом омуте - водилось предостаточное количество.

1981 год. В СССР шла подготовка к ХХY съезду КПСС, в воинском приветствии к которому был задействован и наш оркестр Почетного Караула.

Мой армейский товарищ, Юрка Горлачёв, обычный работяга из подмосковной Ивантеевки, за 2 недели до открытия этого съезда для хохмы притащил из увольнения муляж учебной гранаты.

Только недавно мы, срочники, посмотрели по телеку фильм «А зори здесь тихие». И Юрка решил приколоться.

Вечером в воскресение, нацепив на нос очки-усы-бороду деда Мороза и, врываясь с гранатой в руке в музыкальные классы, где срочники занимались на своих инструментах, он исполнял сценку из того знаменитого фильма: «Аллес, в угол!».

У нас, солдат, эта импровизация пользовалась большим успехом. Это, видимо, вдохновило Юру на показ своих артистических способностей на другой день в понедельник уже и сверхсрочникам.

«Лучшего» времени, а было это в аккурат накануне съезда КПСС, - для этой дурно окончившейся самодеятельности подобрать было бы трудно.

Надо отдать должное нашим советским спецслужбам, агентурная работа у них была на высоте. Про Юркины художества наш «молчи-молчи» узнал в тот же день.

Уже вечером он опрашивал личный состав оркестра на предмет готовящейся диверсии или «покушения» на ХХY съезде КПСС.

Каждого солдата и сверхсрочника заводили в отдельное помещение, где особист подробно расспрашивал, что и когда он видел в исполнении доморощенного артиста из Ивантеевки.

Ничего криминального никто в этой сценке из фильма не видел, поэтому все рассказывали всё, как есть.

Дошла очередь до меня.

- Ты видел, как рядовой Горлачёв в воскресение бегал по оркестру с гранатой?

Спросил меня «молчи-молчи».

Конечно я видел. Юра забегал повеселится и ко мне.

Но он был не просто моим товарищем и сослуживцем. Юра был моим другом. Ему грозила беда и, судя по нешуточному переполоху, беда не малая. Да еще и мои 7 лет правильного воспитания в суворовском училище никак не позволяли заложить товарища.

- Нет, не видел, соврал я, совершив очевидную глупость.

Рутинная работа, которая была уже почти закончена, принимала неожиданный оборот. В военном оркестре, который должен был на съезде играть прямо перед генеральным секретарем, всем политбюро и ЦК КПСС, оказывается был не один безобидный шут гороховый с неуместными шутками, а целый заговор, ячейка с сообщниками, покрывающими друг друга.

Особист быстро вывел «незадачливого массона», т. е. меня, на чистую воду.

- Горлачёва сюда, ко мне! Скомандовал он.

Когда Юрка вошел, тот с порога задал ему два очень правильных вопроса.

- Ты заходил к рядовому Короткову в воскресение с шуткой «Аллес, в угол»? Коротков видел, что у тебя в руке был муляж, а не боевая граната?

- Конечно видел, я ему сам все показал, мы вместе посмеялись, простодушно ответил Юра.

- Пошёл отсюда! Брезгливо бросил мне «молчи-молчи». Он вычислил и расколол нас, «заговорщиков», в мгновение ока.

То, что в советское КГБ набирали хомо сапиенс с мозгами - видно по вердикту руководства спецслужб, принимавшему окончательное решение по тому ЧП. Юрку могли закатать далеко и надолго, но не закатали, и даже не выгнали из оркестра.

Возможно, наш особый режим обслуживания проправительственных мероприятий и нечеловеческие психологические нагрузки на срочников из-за дедовщины, уже считались пенициарной системой последней инстанции - хуже лишь в аду. Только на моей памяти за 2 года в нашем небольшом коллективе из 21 срочника - у троих "поехала крыша". Кого-то "приютили" в Кащенко, кого-то комиссовали..

Тем не менее, в КГБ быстро и точно определили суть происшествия: зафиксировали отсутствие состава преступления и наличие недостатка мозгов у отдельных солдат срочной службы.

Вправлять мозги Юрку отправили на гауптвахту, которой для него все неприятности и закончились.

А вот я, как потом оказалось, чуть не испортил себе всю жизнь.

Уже после срочной службы в оркестре мне нужно было подписать служебную и комсомольскую характеристики для поступления на подготовительное отделение ИСАА при МГУ им. М.В. Ломоносова.

Начальник оркестра припомнил мне ту историю и я чуть было не лишился возможности поступить в один из лучших университетов мира.

5 лет спустя (!), когда я оформлялся на языковую стажировку в Северную Корею, в оркестр, где я служил, пришел особист навести справки и получить соответствующие характеристики.

Бывший шеф опять припомнил мне «Аллес, в угол!».

Только настойчивость главного концертмейстера оркестра, Анатолия Петровича Шевченко, который поручился за меня, взял на себя всю ответственность и настоял на выдаче положительных характеристик, помогли мне попасть сначала на стажировку, а в дальнейшем и на работу за границу по специальности.

Очередной официально-неофициальный контакт с представителем КГБ неожиданно состоялся уже на излете срочной службы.

Вернувшись после увольнения в запас домой, в родном военкомате, после оформления всех положенных документов я неожиданно получил ЦУ - ценное указание обязательное к исполнению.

К моему удивлению, меня направили на конспиративную квартиру на первом этаже обычной пятиэтажки.

Придя по указанному адресу, я позвонил в дверь.

Открыл мне здоровенный деревенский мужик в гражданке, ну, точная копия нашего «молчи-молчи» из оркестра. С той самой - один в один — казенной ряхой, которую невозможно спутать ни с кем.

Этот товарищ вербовал всех отслуживших в Советской армии .. в школу прапорщиков КГБ.

Будущему оперу МУРа, надежде отечественного сыска, без пяти минут Шерлоку Холмсу, было «западло» идти в какие-то прапорщики КГБ.

И я пошел домой.

Пару месяцев спустя, летом, на городском стадионе в выходные проводили спортивно-развлекательные мероприятия.

Самым экзотическим конкурсом была поимка голыми руками живого петуха на огороженной сеткой спортивной площадке.

Петух индийской бойцовой породы был настоящим красавцем. Огромный, с ярко-красным окрасом туловища, с хвостом и крыльями фиолетового отлива, он презрительно взирал на любопытствующих людишек из огромной клети, стоящей на столе.

Интересно, о чем бы думал этот петух перед тем, как попасть в суп, зная, что в ближайшие минуты он станет одним из первых в СССР участников MMA - боёв без правил?

В загон спортивной площадки набилось несколько десятков непрофессиональных птицеловов обоего пола разного возраста, радостно галдящих в предвкушении нетрадиционной развлекаловки.

Ведущий массовик-затейник выпустил Петю из клети на землю и, издав боевой кличь "Лови", шустро выскочил из загона. Толпа людей бросилась за петухом.

И тут, среди этой гомонящей и веселящейся публики, я увидел своего вербовщика.

Огромный - под два метра ростом, массивный, он с какой-то нечеловеческой свирепостью устремился в погоню за петухом, сметая всех и вся на своем пути, словно бешеный бык, ворвавшийся в стадо пасторальных овечек.

Мужики со стонами и матюгами отскакивали от него, как мячики от бетонной стенки. Женщины и подростки слабо чмякали под ногами - он носился за петухом, как ошалевший бизон.

Через 3 минуты петушиного родео все было кончено. Счастливо улыбаясь во всю свою медвежью ряху, ловец и вербовщик неокрепших душ, прижимая к груди полузадушенную птаху, стоял посреди спортплощадки с блаженной миной, которая пела гимн его деревенскому прошлому..

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Опус 5 Бабушка Шура и разведчики http://proza.ru/2021/05/06/804

Внешняя разведка, нужник и национальный менталитет http://proza.ru/2021/07/05/276

Правда, правда и только правда.. Наставления офицера КГБ
http://proza.ru/2021/07/14/1291

ГРУ, шашлык и собаки в Корее http://proza.ru/2021/07/13/996


ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ПОДВИГИ СЕВЕРОКОРЕЙСКИХ ДЖЕЙМСОВ БОНДОВ В РОССИИ

Во время учебы в ИСАА и работы в АПН (сейчас МИА «Россия сегодня») мне часто доводилось сопровождать делегации из Северной Кореи.

Это были представители самых разных организаций КНДР — от профсоюзов и комсомола до союза композиторов.

Неизменным и общим для столь разных общественных и государственных делегаций было одно интересное обстоятельство. В составе любой делегации негласно всегда был один, который..

Нет, не стрелял, как в песне у Высоцкого, а как раз наоборот. Он именно, что стрелял или мог стрелять из любых видов оружия. Причём, лучше всех.

Это был представитель северокорейских спецслужб (читайте книгу Сергея Ищенко «Один против ста»), который не только «приглядывал» за своим соотечественником мирной профессии, но и выполнял массу секретных и незаметных глазу обывателя миссий.

Один такой северокорейский Джейм Бонд меня удивил. И очень сильно.

Конец 80-х. Сразу после прибытия в Москву делегации профсоюза лесорубов КНДР из двух человек мы должны были вечером того же дня поездом уехать в Латвию на встречу с их коллегами в Риге.

Я заселил обоих корейцев в гостиницу «Спутник», а сам отошел минут на 20 по делам.

Возвращаюсь, захожу в номер и ..раскрываю рот.

По всей комнате лежат разобранные до винтика электроприборы — настольные лампы, утюг, светильники, настенное радио. А сами "лесорубы", взобравшись, по спинке дивана под потолок, отвинчивают вентиляционные решетки.

- Что вы делаете? Изумляюсь я.

На что «старший», без малейшего замешательства, просто и деловито сообщает, что они ищут микрофоны и подслушивающие устройства. И, не обращая на меня никакого внимания, деловито продолжают шарить по всем нишам, простукивая все стены и отворачивая все, что отворачивается.

Видимо, наши «старшие товарищи» тоже хорошо знали свою работу, поскольку ничего они так и не нашли.

Мне пришлось ждать, пока они не обыскали весь номер.

Когда эти «мероприятия» закончились, мы сдали их багаж в камеру хранения гостиницы. Корейцы продиктовали мне номера и длиннющие шифры от двух или трех ячеек, я все записал на бумажку и сунул её к себе в карман.

После этого мы отправились в краткосрочную, часа на 3, экскурсию по Москве и за пару часов до отхода поезда вернулись в гостиницу, сдали номера и спустились за вещами.

В камере хранения гостиницы я лезу в карман и обнаруживаю, что бумажку с номерами и шифрами я где-то посеял..

До отправления поезда - 1,5 часа, только-только добраться, причем, впритык.

Понимая, что по моей вине может сорваться программа международной делегации, испытываю легкий шок и растерянно объявляю об этом корейцам.

Старшой, посмеиваясь, предлагает не расстраиваться по пустякам и постоять пару минут возле ресепшен, а сам заходит в комнату камеры хранения и через минуту выходит оттуда со всеми вещами..

После Риги мы едем в Волгоград. А год это был уже 89-й, 90-й. Время талонов, тотального дефицита и острой нехватки многих самых необходимых товаров, вкл. лекарства.

Обязательным пунктом всех программ делегаций из КНДР была закупка в аптеках большого списка лекарств.

В Волгограде миссия по снабжению ограниченного контингента северокорейской спецноменклатуры дифицитными лекарствами из советских аптек - оказалась невыполнима.

В первой же аптеке, куда мы пришли, нас послали конкретно, смачно и железобетонно.

Дородная, в три корейских обхвата в самом узком месте её тела, заведующая аптеки на мою просьбу - подобрать нашим корейским друзьям и соратникам по соцлагерю лекарства по их списку, упиваясь своей властью и безнаказанностью, самодовольно и издевательски улыбаясь, погнала нас взашей.

Одного взгляда на выражение её лица было достаточно, чтобы понять — никакие просьбы, мольбы и аргументы тут не помогут. Три мужика у неё на поклоне - один из Москвы своей треклятой, сытой и зазнайской, двое других - вообще чёрте от куда - были виноваты во всех земных грехах перед этой мегерой. Огромной, безнадежно и беспощадно стареющей бабищей, обделенной заботой и любовью в детстве, недоласканной и недолюбленной в юности и всей своей взрослой жизни.

И здесь, в судный день у прилавка её аптеки — эти трём не будет не только снисхождения, поблажек и прощения — им не будет пощады.

Всё это было написано на её лице.

Мы вышли с корейцами из аптеки и я сказал, что тут нам не продут даже вазелин, не то, что дефицитные лекарства из бесконечного корейского списка.

На что, молодой да ранний старшой, уже успевший удивить меня своими способностями по вскрытию сейфов камеры хранения, посмеиваясь, предложил пари. Он заходит в эту аптеку и покупает все, что ему нужно.

Мы поспорили.

Кореец зашел.

Через 5-7 минут он вышел с двумя огромными пакетами в руках.

Мать честная!

Как, чем и каким образом (!) он смог ублажить ту железобетонную тётку — мы уже не узнаем никогда.


До сих пор я очень жалею о том, что не увидел этого таинства: как из злобной, ненавидящей тебя фурии, женщина превращается в нежную заботливую фею.

В добрую крёстную, вручающую корейской Золушке свои волшебные дары.

P. S. Знакомые студенты-корееведы со старших курсов нашего института рассказывали, что на языковой стажировке в Пхеньяне один из тонсуксенов (сосед по комнате в общежитии университета им. Ким Ир Сена) за бутерброд с колбасой иногда показывал, как с разбега по стенке можно добежать до потолка и, сделав сальто через голову, - приземлиться на обе ноги. Паренек до универа служил в корейском спецназе..

P. P. S. Вся советская публика 80-х годов, тесно связанная с пенициарной системой (и кто сидел и кто охранял) - с одинаковым восхищением из поколения в поколение передавала рассказы о подвигах одного северокорейца.

Отбывая наказание в нашей тюряге, тот умудрился совершить 7 побегов перед каждым заканчивающимся сроком освобождения, только чтобы не возвращаться на терпеливо поджидавшую его родину..

P. P. P. S. В книге Сергея Ищенко "Один против ста" об истории создания и работе северокорейской военной контрразведки, описан случай, когда руководитель ВАТТа в нашем Посольстве РФ в КНДР, стал свидетелем просто невероятного случая. Зайдя к себе в кабинет поздней ночью, он задержался, работая над документами.

Какое-то время спустя в ночной тишине кабинета раздался неожиданный шорох. Небольшой коврик в углу его кабинета вдруг медленно приподнялся и из-под него показалась ..голова ночного гостя. Несколько мгновений люди ошарашенно глядели друг на друга, а затем голова исчезла.

Под ковриком оказался замаскированный лаз, ведущий под землей куда-то в город.

Моему бывшему руководителю по "Моссибу" (чит."Приговоренный" http://proza.ru/2021/05/05/1584), начальнику строительной компании, работавшей в то время в нашем Посольстве, - Вячеславу Винарскому, пришлось залить в эту бездонную дыру несколько кубов жидкого бетона с тонной арматуры.


ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Советский синдром вьетнамского спецназа

Вологодские гопники против вьетнамского спецназа


Один из первых авторских материалов во время работы в АПН "РИА-Новости" мне довелось написать о вьетнамцах. Из Вологды..

Во второй половине 80-х я часто бывал в этом городе, где когда-то врачом работала жена и у нее там было много друзей, а в Соколе Вологодской области жили еще и её родители.

Узнав, что на вологодской ткацкой фабрике по линии СЭВ (совет экономической взаимопомощи соцстран) работают вьетнамцы, я нашел кураторов этого проекта и, захватив фотоаппарата "Зенит", отправился к ним на интервью.

От вьетнамской стороны куратором оказался бывший военный, спецназовец Нгуен.
Веселый, улыбчивый вьетнамец довольно крепкого телосложения.

Я сделал интервью с советскими и вьетнамскими руководителями, несколько снимков работающих ткачих и мы пошли на прощание попить чайку и пообщаться в неформальной обстановке.

- Нгуен, расскажи, как тебе местная шпана сделала "пластическую операцию по исправлению косоглазия", вдруг вспомнила какой-то эпизод "советско-вьетнамского сотрудничества" представительница фабрики.

- А..Да. Было дело. Какие-то пьяные ребята вечером привязались и слегка побили, рассказал Нгуен.

Я слушал и не верил собственным ушам. Военный. Спецназовец. Мастер рукопашного боя, которого много лет обучали убивать одним ударом, отправивший во время вьетнамской войны к праотцам не один десяток америкосов, получил люлей в вологодской подворотне от каких-то пьяных гопников?

Это никак не укладывалось у меня в голове.

- Разве ты не мог с ними справиться, Нгуен? Как же так?

- Мог, конечно. Просто боялся покалечить.

Нгуен застенчиво улыбнулся и добавил.

- Это же советские люди! Рука не поднялась..


ЧАСТЬ ПЯТАЯ

"ДЕНЬ ЗАКАТАННОЙ ГУБЫ" ИЛИ ГЕОРГИЙ ТОНМУ!

В 1985 году в Москве проводился XII Всемирный фестиваль молодёжи и студентов.

Всех студентов, учивших иностранные языки в столице и ряде других городов, задействовали сопровождающими и переводчиками делегаций со всего мира.

Нашу корейскую группу тотально "мобилизовали" на языковой фронт работать с многочисленной делегацией из КНДР.

Это была вторая после СССР по числу официальных участников группа из более чем 500 человек. Корейцы привезли свои лучшие музыкальные и танцевальные коллективы для ежедневных выступлений на концертных площадках Москвы и Подмосковья, где проводился фестиваль.

Все основные при- и злоключения, связанные со спецслужбами, стали происходить, как ни странно, не во время работы на фестивале, а спустя три месяца.. Все, кроме одного случая.

Переводчиков и сопровождающих на время фестиваля поселили в одном из корпусов огромного гостиничного комплекса в Измайлово. Оттуда мы начинали свой рабочий день и заканчивали его там же, ночуя в отведенных нам номерах.

Естественно, что на фестивале мы знакомились со студентами из других институтов, постоянно общались, проводили много времени на совместных мероприятиях.

До конца фестиваля оставалось два дня, когда один из моих новых товарищей, тоже работавший с корейцами, сильно удивил меня своей щедростью.

Вечером он зашел ко мне в номер и принес целую сумку сокровищ.

Это были невероятно вкусные импортные продукты, лакомства, бутылочки и баночки с напитками, соками и тониками, а также косметика из Северной Кореи и Японии.

Каждая баночка, бутылочка или упаковка по тем временам казались еще и верхом совершенства из-за яркой и красочной упаковки, экзотического дизайна и восточного колорита с иероглифами и картиночками неизвестного - манящего мира. А уж сами продукты и тоники, печенюшки и многочисленные снэки по вкусу и аромату были настоящим произведением кулинарного и бакалейного искусства. Просто невиданным доселе чудом зарубежного пищепрома.

Обозревая эти сокровища, я никак не мог поверить, что всё это теперь моё и не находил слов благодарности.

Слова эти нашлись у меня на следующий день, причем, совершенно неожиданно.

Вечером, когда я получил в подарок эту импортную коллекцию, я не утерпел и смотался домой - порадовать жену, сестру, маму и бабушку, поэтому ночевал в последнюю ночь дома.

На следующий день, после официального закрытия фестиваля, мы все приехали в гостиницу, сдали номера, забрали личные вещи и тут нас ждали сюрприз от КГБ.

Наши руководители направили всех на выход с вещами не через центральный, а через черный вход, где на выходе два сотрудника КГБ обшаривали сумки, карманы и верхнюю одежду и отбирали любые иностранные подарки, которые у студенческой братвы накопились за все дни фестиваля. Для абсолютного большинства это был легкий шок - самый черный день их беспечной юности. "День закатанной губы".

Видимо, мой "щедрый даритель" был чьим-то сыночком, которого папа-особист в последний момент успел предупредить о неожиданной "продразверстке"..

Не прошло и трех месяцев, как я оказался на языковой стажировке в Пхеньяне.

И тут началось.

Стоило мне появиться в любом людном месте - в парке, цирке, на стадионе, на центральной площади, как непременно раздавался чей-то радостный возглас:

- Георгий тонму! (товарищ Георгий).

Это многочисленные артисты, работающие и живущие в Пхеньяне, узнавали своего переводчика и сопровождающего и бросались с объятиями и радостными рукопожатиями.

Одна девушка-музыкант вообще жила в доме напротив нашего российского Посольства, куда мы часто приходили за продуктами, письмами, книгами или поиграть в теннис и футбол.

Но нашу взаимную радость омрачали мрачные личности из корейских спецслужб.

Стоило в метро, на улице или в переходе увидеть знакомое лицо, услышать радостное "Георгий тонму!", как тут же словно из-под земли вырастал громила 30-40 лет в студенческой форме, который жестко брал под локоть артиста или артистку и, не слушая их объяснения, грубо отводил или отталкивал их в сторону. Он тихо произносил пару фраз и бедные люди, понурив голову, уходили прочь..

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ

КОМАНДИРОВКА

Однажды к нам в Пхеньян из Китая на 3-4 дня приехал мой коллега, переводчик китайского языка. Так же, как и я, он работал там в посольстве в строительной компании «Моссиб».

Молодой, любознательный парень, очень хотевший своими глазами увидеть северокорейское зазеркалье.

Я смог покатать его по Пхеньяну, рассказывая о самом интересном и любопытном, показал, что можно пофотографировать без проблем.

А за день до его возвращения в Пекин, у нас был очередной аврал и он пошел побродить по городу один.

- Только ничего нигде не снимай, - напутствовал я его, - не бери фотоаппарат от греха подальше.

Он ушел и пропал. Не вернулся ни к обеду, ни к ужину. То, что он влип в какую-то историю — нам уже было понятно. Наконец, поздно вечером, в посольстве раздался звонок от корейцев.

- Подходите к 1-му универмагу, ваш сотрудник здесь, у нас.

Вместе с дежурным дипломатом мы зашли в огромный, как ГУМ, 1-й универмаг, который был одним из главных чудес корейского зазеркалья. В магазине, заставленным многочисленными товарами, ничего нельзя было купить, кроме дешевых канцтоваров. Товар на полках был, но в продаже его как бы и не было..

Прямо при входе, в небольшой комнатенке сидел наш уставший товарищ.

- Меня задержали, отобрали фотоаппарат, паспорт, не отпускают и не дают позвонить вот уже сколько часов, сказал он.

Оказалось, что задержали его прямо на площади Ким Ир Сена — центральной официальной части Пхеньяна, где в КНДР проходят парады и все массовые официальные мероприятия. Он снимал тренировки массовок к очередным праздникам, тут-то к нему и подошел корейский военный в невзрачном дождевике, заставив следовать за ним.

Только они зашли в универмаг, военный скинул пиджак и, как в фильме «Свадьба в малиновке», произошло чудесное перевоплощение — перед нашим ошарашенным переводчиком, сияя золотом погон, нашивок и шевронов, во всем блеске парадной формы, предстал офицер корейских спецслужб.

Нам понадобилось некоторое время, чтобы решить вопрос об освобождении нашего сотрудника. Правда, по требованию корейцев, пришлось засветить все пленки, которые он отснял.

На следующий день я отвозил нашего туриста в аэропорт.

- Ну, как тебе наша Пхеньяния? Получил впечатления, которые хотел?

- Да уж. Выше крыши! Но больше чего-то не хочется..

***

«Моссиб» получал очередные стройматериалы из Китая и за ними пришлось ехать в Синыйджу, пограничный с этой страной корейский город.

Добираться нужно было на поезде, поскольку свободные передвижения по КНДР на машинах для иностранцев запрещены.

До Синыйджу Григорий Хасанович и я добрались нормально. Но дальше начались приключения - мы не смогли выйти из поезда.

За исключением Пхеньяна и других наиболее крупных городов с инопредставительствами, иностранцам запрещено передвигаться одним, без сопровождения корейцев. А мы были одни. Только после того, как все покинули поезд, а мы просидели в пустом вагоне более часа, нам, наконец, разрешили дойти до гостиницы, которая была в 5 минутах от вокзала.

В гостинице нас уже ждали.

Выделенный, нет - приставленный к нам, как банный лист, сами знаете к чему, кореец, чья принадлежность к спецслужбам была видна невооруженным глазом, сразу и доходчиво объяснил нам, что теперь он наша палочка-выручалочка. И только с ним, в его сопровождении, мы сможем выйти из гостиницы, найти таможню и грузовики, которые мы через корейцев согласовали еще в Пхеньяне для перевозки грузов из Синыйджу до нашего посольства.

Кроме всего прочего, новый наш знакомец, не преминул озвучить райдер с видами пива и закусок, которые, как он полагал, теперь положены ему от жирных иностранных мух, попавших в его паучьи сети.

Все разговоры велись исключительно на корейском и русского он, конечно, не знал. Ха-ха..

В первый день мы довольно часто мотались по одному и тому же маршруту от гостиницы и до располагавшегося в 10 минутах ходьбы поста таможни, куда должен был поступить наш вагон со стройматериалами.

Всякий раз бдительный кореец нас сопровождал.

Но в какой-то момент нам срочно надо было дойти до таможни, а наш сопровождающий куда-то испарился.

Мы двинулись одни. Не успели мы сделать и пары сотен шагов, как на безлюдной площади, посреди бела дня, на нас на всей скорости налетел наш же советский уазик с сидящими там корейцами в военной форме. Мы едва выскочили из под колес. Это было первое и последнее предупреждение. С нарушителями режима в Северной Корее не церемонятся.

Мы дошли до таможни, оформили все, что нужно и благополучно вернулись. Больше без сопровождения мы никуда не выходили.

Несколько раз в день наш смотрящий под разными предлогами заходил к нам в номер, проверяя, чем мы занимаемся, дегустировал выбранное им в райдере пиво с полагающимися закусками и развлекал нас своими анкетно-служебными допросами.

Времени у нас было навалом - груз должен был прийти только через пару дней, - поэтому мы не чинили ему особых препятствий.

На второй день нашего общения, с «незнанием» русского языка он прокололся.

Зайдя вечером к нам в номер, надувшись халявного пива, он затянул свою очередную, на этот раз вполне себе нескучную допрос-провокацию:

- Мы с вами друзья?

- Друзья, - радостно киваем мы с Хасанычем.

- Если я приеду к вам в Пхеньян, вы сможете провезти меня в ваше посольство в багажнике своей машине?

- Не-е-е, радостно блеем мы правильный ответ.

- Купите у меня драгоценные камни.

- Не-е-е. Какая-то анекдотическая, просто-таки детская наивность крестиков-ноликов опросника корейских спецслужб продолжает нас забавлять.

- А золото возьмете?

- Нет, не возмем. Ни к чему нам золото, честным советским людям.. - опять правильно огорчаем мы нашего «друга».

- Купите хр-бр-мури-ё…..

Теперь я уже не понимаю, что означает незнакомое слово и что за фигню он нам пытается втюхать. Надо уточнить, может, что нужное предлагает, и в хозяйстве пригодится.

Объясняю ему, что не знаю этого слова и не понимаю, что он имеет ввиду.

- Мачхвияк, говорит он и, забыв, что не знает русского, вдруг неожиданно, видимо, решив блеснуть глубокими знаниями филологической терминологии, по-русски произносит:

- Это синоним «хр-бр-мури-ё».

- А, синоним! - переглядываемся мы с Хасанычем, пряча улыбки.

Но зловещее словечко «мачхвияк» мне знакомо. Уж не помню в связи с чем, но только недавно рассказал мне о нем знакомый военный переводчик - Олег Кощеев.

- Это наркотик, перевожу я Хасанычу очередную гадость нашего милого дружка.

- Вот этого точно не надо, решительно отмахиваемся вдвоем с начальником, - крути барабан дальше.

- Хорошо, а девочек сладких, для м-м-м, хотите? И, вытягивая губы, причмокивая, провокатор показывает, изображая поцелуи, что, по его мнению, нужно делать со сладкими распутными девочками с низкой социальной ответственностью.

- Ага, давайте, - не сговариваясь, киваем мы с Хасанычем одновременно и улыбаемся - всё-таки прокололись: один неправильный крестик он все же влепит нам в своём опросничке..

Никакие девочки, естественно, простым строителям не положены. Их подкладывают более крупной рыбе. А открытый в свое время в Пхеньяне официальный публичный дом с иностранными жрицами любви вообще прогорел из-за нерентабельности: корейская партноменклатура без зазрения совести пользовалась услугами импортных девиц, но ничего не платила.

На следующий день мы, наконец, получили долгожданный вагон из Китая, растаможили груз и, отправив его в Посольство на заказанных грузовиках, тоже вернулись в Пхеньян.




ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ

СЕВЕРНАЯ КОРЕЯ: ДЕВИЦЫ ЛЕГКОГО НАВЕДЕНИЯ

Жриц любви - профессионалок, которые зарабатывают на интимных услугах, в Северной Корее нет и не может быть по определению.

Зато есть другие профессионалки в погонах и без, чья служба не менее опасна и трудна.

По неподдающимся разумению обычного человека резонам, корейское начальство иногда заставляет таких особо одаренных сотрудниц

Во время учебы в Институте стран Азии и Африки и работы в АПН (сейчас МИА «Россия сегодня») мне часто доводилось работать с делегациями из Северной Кореи.

Это были представители самых разных организаций КНДР — от профсоюзов и комсомола до союза композиторов.

Неизменным и общим для столь разных общественных и государственных делегаций было одно интересное обстоятельство. В составе любой делегации негласно всегда был один, который..

Нет, не стрелял, как в песне у Высоцкого, а как раз наоборот. Он именно, что стрелял или мог стрелять из любых видов оружия. Причём, лучше всех.

Это был представитель северокорейских спецслужб (читайте книгу Сергея Ищенко «Один против ста»), который не только «приглядывал» за своим соотечественником мирной профессии, но и выполнял массу секретных и незаметных глазу обывателя миссий.

Один такой северокорейский Джейм Бонд меня удивил. И очень сильно.

Конец 80-х.

В Москву прибыла делегация профсоюза лесорубов КНДР - два человека. Вечером того же дня поездом нам нужно было ехать в Латвию на встречу с их коллегами в Риге.

Я заселил обоих корейцев в их номер в гостинице «Спутник», а сам отошел минут на 20 по делам.

Возвращаюсь, захожу в номер и ..раскрываю рот.

По всей комнате лежат разобранные до винтика электроприборы — настольные лампы, утюг, светильники, настенное радио. А сами "лесорубы", взобравшись, по спинке дивана под потолок, отвинчивают вентиляционные решетки.

- Что вы делаете? Изумляюсь я.

На что «старший» - молодой, весёлый и очень шустрый кореец, без малейшего замешательства, просто и деловито сообщает, что они ищут микрофоны и подслушивающие устройства. И, не обращая на меня никакого внимания, деловито продолжают шарить по всем нишам, простукивая все стены и отворачивая все, что отворачивается.

Видимо, наши «старшие товарищи» тоже хорошо знали свою работу, поскольку ничего они так и не нашли.

Мне пришлось ждать, пока они не обыскали весь номер.

Когда эти «мероприятия» закончились, мы сдали их багаж в камеру хранения гостиницы. Корейцы продиктовали мне номера и длиннющие шифры от двух или трех ячеек. Я всё записал на бумажку и сунул её к себе в карман.

После этого мы отправились в краткосрочную, часа на 3, экскурсию по Москве и за пару часов до отхода поезда вернулись в гостиницу, сдали номера и спустились за вещами.

Я лезу в карман и обнаруживаю, что бумажку с номерами и шифрами я где-то посеял..
До отправления поезда - 1,5 часа, только-только добраться, причем, впритык.

Понимая, что по моей вине может сорваться программа международной делегации, испытываю легкий шок и растерянно объявляю об этом корейцам.

Старшой, посмеиваясь, предлагает не расстраиваться по пустякам и постоять пару минут возле ресепшен, а сам заходит в комнату камеры хранения и вскоре выходит оттуда со всеми вещами..

После Риги мы едем в Волгоград. А год это был уже 89-й, 90-й. Время талонов, тотального дефицита и острой нехватки многих самых необходимых товаров, вкл. лекарства.

Обязательным пунктом всех программ делегаций из КНДР была закупка в аптеках большого списка лекарств.

В Волгограде миссия по снабжению ограниченного контингента северокорейской спецноменклатуры дифицитными лекарствами из советских аптек - оказалась невыполнима.

В первой же аптеке, куда мы пришли, нас послали конкретно, смачно и железобетонно.

Дородная, в три корейских обхвата в самом узком месте её тела, заведующая аптеки на мою просьбу - подобрать нашим корейским друзьям и соратникам по соцлагерю лекарства по их списку, упиваясь своей властью и безнаказанностью, самодовольно и издевательски улыбаясь, погнала нас взашей.

Одного взгляда на выражение её лица было достаточно, чтобы понять — никакие просьбы, мольбы и аргументы тут не помогут. Три мужика у неё на поклоне - один из Москвы своей треклятой, сытой и зазнайской, два другие вообще чёрте от куда - были виноваты во всех земных грехах перед этой мегерой. Огромной безнадежно и беспощадно стареющей бабищей, обделенной заботой и любовью, недоласканной и недолюбленной в детстве, юности и всей своей взрослой жизни.

И здесь, в судный день у прилавка её аптеки — эти трём не будет не только снисхождения, поблажек и прощения — им не будет пощады.

Всё это было написано на её лице.

Мы вышли с корейцами из аптеки и я сказал, что тут нам не продут даже вазелин, не то, что дефицитные лекарства из бесконечного корейского списка.

На что, молодой да ранний старшой, уже успевший удивить меня своими способностями по вскрытию сейфов камеры хранения, посмеиваясь, предложил пари. Он заходит в эту аптеку и покупает все, что ему нужно.

Мы поспорили.

Кореец зашел.

Через 5-7 минут он вышел с двумя огромными пакетами в руках.

Как, чем и каким образом (!) он смог ублажить ту железобетонную тётку — мы уже не узнаем никогда.

До сих пор я очень жалею о том, что не увидел этого таинства — как из злобной, ненавидящей тебя фурии, женщина превращается в нежную заботливую фею.

В добрую крёстную, вручающую корейской Золушке свои волшебные дары.

P. S. Знакомые студенты-корееведы со старших курсов нашего института рассказывали, что на языковой стажировке в Пхеньяне один из тонсуксенов (сосед по комнате в общежитии университета им. Ким Ир Сена) за бутерброд с колбасой иногда показывал, как с разбега по стенке можно добежать до потолка и, сделав сальто через голову, - приземлиться на обе ноги. Паренек до универа служил в корейском спецназе..

P. P. S. Вся советская публика 80-х годов, тесно связанная с пенициарной системой (и кто сидел и кто охранял) - с одинаковым восхищением из поколения в поколение передавала рассказы о подвигах одного северокорейца.

Отбывая наказание в нашей тюряге, тот умудрился совершить 7 побегов перед каждым заканчивающимся сроком освобождения, только чтобы не возвращаться на терпеливо поджидавшую его родину..

P. P. P. S. В книге Сергея Ищенко "Один против ста" об истории создания и работе северокорейской военной контрразведки, описан случай, когда руководитель ВАТТа в нашем Посольстве РФ в КНДР, стал свидетелем просто невероятного случая. Зайдя к себе в кабинет поздней ночью, он задержался, работая над документами.

Какое время спустя в ночной тишине кабинета раздался неожиданный шорох. Небольшой коврик в углу его кабинета вдруг медленно приподнялся и из под него на нашего офицера выглянула ..голова ночного гостя. Несколько мгновений люди ошарашенно глядели друг на друга, а затем голова исчезла.

Под ковриком оказался замаскированный лаз, ведущий под землей куда-то в город.

Моему бывшему руководителю по "Моссибу" начальнику строительной компании, работавшей в то время в нашем Посольстве, - Вячеславу Винарскому, пришлось залить в эту бездонную дыру несколько кубов жидкого бетона с тонной арматуры.