Дело было не так давно. Есть на юге Башкирии деревня, что скрыта за горой — за густыми лесами, чьи кроны едва не касаются небосвода, а облака опускаются низко, кажется, что можно коснуться их руками. Там, где льется усладой татарская речь, блестит солнце в украшениях татарских женщин и ждут гостей две чашки — с сахаром и медом. Под мелодию гармони на улицах наступает вечер: чувствуется аромат балеша и татарского чая с душицей, на аккуратно накрытом белой скатертью столе. В таком крае и случилась наша история.

На самой окраине деревни жили отчаянные мальчишки - хулиганы, которые любили с криками разгонять пугливых девчонок. В одной из таких вылазок у одной из девушек попытались отобрать шапку (в шутку, конечно), не подозревая, что та крепко привязана к шее. Оставшись без добычи, молодой человек услышал только : «Оставь шапку, дурак!», и, взглянув большие, карие очи татарской девочки, влюбился без памяти. Звали того парня Фанис.

На свою беду (а может быть, и не беду вовсе) учился он так себе и видом особо не вышел. А большеглазая татарская девочка, Фания, оказалась дочерью директора, с которым у Фаниса совсем не сложились отношения. Вообще, Айдар абыя (это директора) в деревне никто особо не любил. Уроки у него были интересные, но характер дюже колючий. Была у Айдара забава по вечерам заводить «Жигули» и устраивать рейд по деревне: кто же это не спит в поздний час? Не приветствовал директор и необычные прически у учеников. Как-то на линейке он вывел патлатого паренька на всеобщее обозрение и обрил, оставив широкую полосу посередине. Вот такой был директор Айдар абый, отец большеглазой Фании.

Естественно, ни о каком зяте Фанисе директор и слышать не хотел, вдобавок влепив молодому человеку отвратительную характеристику. Так выпускник школы остался практически без шансов найти нормальную работу, да еще и без любимой девушки. Тогда, уже напоследок, Фанис решился на своеобразную месть.

Однажды ночью, когда деревня спала, взял он своего верного товарища, Ильдуса, отвязал мамину козу и направился к директорскому дому. Забор, надо сказать, у Айдар абыя был плевый, легкоразбираемый. Ильдус же товарищ проверенный. Жил там же, на окраине деревни, да и дружили они с самого детства. Бывало, ходили в школу, первым за другом заходил Фанис и говорил : «Идем скорее. Раньше пойдем, раньше вернемся». А Ильдус как-то маленьким рассуждал, что если всех мужчин заберут на фронт, все деревенские красотки достанутся ему. Ну, и Фанису тоже.

И вот два друга, в ночной темноте, уворачиваясь от света фонаря, шли по пыльной деревенской дороге, стараясь сильно не шуметь. Фанис вел козу, а Ильдус периодически оглядывался, не идет ли кто следом. Забор директорского дома пал смертью храбрых, а животное с огромной радостью отправилось уничтожать огород жены Айдар абыя. С нескрываемой радостью наблюдал за действием Фанис, вспоминая большие глаза Фании и сжимая кулаки, когда на крыльце зажглась лампочка. С криками и татарскими ругательствами из дома, спешно накинув шаль на ночную рубашку, выбежала жена директора и кинулась выгонять козу из огорода. Следом за ней выскочил сам Айдар абый и схватив с крыльца толстую палку, кинулся за Фанисом, но того уже и след простыл. Куда там угнаться за мальчишкой с окраины деревни?

Естественно, история получила огласку, но никого сильно не коснулась. Уже скоро оба молодых человека уехали из деревни. Фания вышла замуж и также покинула родительский дом. Фанис уже через месяц женился и прожил жизнь в счастливом браке. С большеглазой татарской девочкой они встретились лишь спустя тридцать лет.

...Лучи уходящего солнца блестят в заплетенных, иссиня-черных косах татарских девушек. Под звуки гармони и их сладкие песни заканчивается летний день. На столе появляются душистый татарский чай с душицей, ароматный балеш и чашка с медом.

На деревню опускается вечерняя прохлада.

...В избе раздался топот маленьких ножек. Маленькая девочка забежала в дом и ловко запрыгнула на мич. Так называлось небольшое пространство у печи, на которое обычно клали подушки, одеяла и иногда укладывались спать. Весело прозвенели серебряные подвески — сулпылар - в роскошных, черных косах девочки. Подобрав подол красного, традиционного платья, она сбросила легкие сарыки1 и усевшись на мич в позе турка, достала из под подушки любимое украшение. Широкий серебряный браслет, семейная ценность, которую носила еще ее бабушка. Расписанный башкирской тамгой — национальным узором, он блеснул на солнце, ослепительным светом отразившись в монетах нагрудника девочки. Тяжело дыша от волнения, она надела браслет на руку и защелкнула его на запястье. Любопытство мелькнуло в ее больших, карих глазах. Улыбнувшись, девочка разглядывала украшение и довольно цокала, когда на крыльце пропахшего древесиной дома послышался топот ног. Родители не разрешали надевать семейные реликвии без их ведома, поэтому девочка спешно сняла браслет и спрятала его под подушку. Спрыгнув с мича, она кинулась встречать отца. Снова в унисон, весело зазвенели монеты и подвески. Будто бы напевая одну им известную, веселую башкирскую песню. Величественную, как гора Иремель и лихую, как бурные потоки Агидели.

Странное дело, но родившись в Башкирии, в башкирской деревне у башкирских родителей, девочка никогда не говорила на башкирском языке. Не расставаясь с браслетом и подвесками, она бегала по широким полям с соседскими мальчишками и девчонками, сладко разговаривая на татарском. Это поколение называли «двадцать шестые» - по году рождения. Отчаянная россыпь хулиганов, чье детство пришлось на голодные, 30-е годы. Суровое время не позволило узнать, насколько их закалила жизнь. В 41-ом все «двадцать шестые» мальчишки из класса девочки ушли на фронт и не вернулись. Ни один.

Ее же характер закалил суровый отец. В их жизни были две схожие истории, связанные с волками. Деревня девочки находилась в лесу, и по пути домой отец встретил серого хищника. Не найдя другого выхода, мужчина кинулся на волка и вцепился зубами в его ухо. В таком положении человек и зверь находились до прихода людей на помощь. На долгое время отец девочки потерял дар речи. Она же встретила волка уже в зрелом возрасте, когда, звеня подвесками в косах, возвращалась домой. То был белый хищник, не тронувший девочку. Так их пути разошлись. Отец же в войну попал в плен и был отправлен через океан, но каким-то чудесным образом выжил. О фронтовом прошлом он никогда не рассказывал.

Не расставаясь с браслетом и звенящими подвесками в черных косах, в суровые военные годы девочка стала учителем. Было ей тогда чуть больше пятнадцать лет. Они будто были ее хранителями, эти серебряные обереги. Сложно давалась профессия девочке: приходилось учить и уже взрослых людей, которые не признавали авторитета и смеялись над ней. В самые тяжелые времена, когда она приходила домой и плакала, помогали ей браслет и подвески, будто придавая сил. Когда носить украшения было не к месту, она бережно хранила их в кармане или в ящике стола, укутав в белый платок. Наградой за труд и терпение стал знак «Отличник народного просвещения».

Суровое детство, уроки отца вырастили из девочки мудрого и справедливого человека. В ее, уже своей семье, было пятеро детей. Среди соседей она пользовалась уважением, и даже внуки, приезжавшие в деревню, слышали трепет у произносивших имя девочки, теперь уже уважаемой учительницы, односельчанах. Когда иссиня-черные волосы поседели, подвески переместились на комод, в семейную шкатулку. Браслет же оставался на руке до самых последних дней.

… Уже чувствуя, как ее покидают силы, девочка вновь вернулась в пропахшую древесиной избу, снова легкой, маленькой хулиганкой в сарыках. Во дворе колол дрова отец, а мама, также звеня подвесками в волосах, что-то варила на кухне, весело напевая. Уже не спеша, девочка подошла к мичу и улыбнулась. Широкого браслета под подушкой не было. Он был на ее руке. Они прошли вместе всю жизнь, как одно целое. Он был как память о семейных ценностях и нерушимой воле народа, помнившего свои традиции. Мама уже не ругалась, она все понимала. Семейные украшения были с девочкой. Солнечный свет вновь заблестел в монетах ее нагрудника. Заливисто рассмеявшись, она закинула косы за плечи, закрыла глаза и улыбнулась.

С любовью погладив любимое серебряное украшение.

Жил в одном маленьком городке на Урале мальчик. Звали его Артур. Красив был мальчик, черняв, высок для своих шести лет. Как-то однажды, за стрижкой, мама спросила Артура:

-Улым! (Сынок). Ты, вот, маленький сейчас, а потом вырастешь и женишься. Невесту себе когда начнёшь искать?
На что Артур ответил:
- Не буду никого искать, женюсь на Алине.

Он имел ввиду соседскую девочку, голубоглазую красавицу. Пытался как-то мальчик с ней заговорить, протянул цветочек и сказал: "Привет, Алина!". Но девочка лишь недоуменно смерила его взглядом и ушла прочь.

Мама рассмеялась, посчитала слова сына забавными, но ничего не ответила. Затем  рассказала шутку соседке,   соседка своей соседке, а та другой соседке. Так круговорот хохмы среди татаро-башкирских тетушек привёл к тому, что Алину и Артура начали называть женихом и невестой. Девочка закатывала глаза, а мальчик лишь улыбался.

Дети росли, но их союз так и оставался союзом лишь в устах тетушек. Они были бы рады такой паре. Но Алина была против. Артур отправлял подарки, писал письма, с подписью "Алине", но все посылки возвращались обратно. Девочка оставалась неприступной. В конце концов, судьба развела их по разным городам.

И вот однажды, когда Алине и Артуру стукнуло 25, они неожиданно встретились, и сердце девушки, голубоглазой красавицы, оттаяло. Летним, солнечным днем, они уселись на лавочку в парке. Артур протянул девушке роскошный букет и сказал:
- Ну, вот, мы же встретились. Значит, судьба. А сколько времени потеряли. Почему ты так долго меня игнорировала, Алина?
Она вдруг рассмеялась, по - доброму. А потом посмотрела на него, тепло, склонилась и прошептала:

- Потому, что я не Алина, Артур. Я Юля.

Есть на Волге древний город. Там где Кремль Белый, дороги, будто горы, круто поднимаются  вверх, а зимой день настолько короткий, что не успеваешь насладиться солнцем. В этом городе, на стыке двух рек и озера, и случилась эта история.

С рассветом, ярким заревом вспыхнувшим над Покосившейся Башней, приехала на учёбу к Белому Кремлю Актриса. Коренной деревенский житель, была она воспитана в строгом следовании традициям своего народа. С детства вбивали Актрисе: жених должен быть "свой". Чужой вере, языку и народу в семье не бывать. "Ничего хорошего в этом нет", говорили Актрисе родители. Так, она приехала учиться и начала играть в студенческом театре. Естественно, на родном языке. А как иначе? Конечно, возвышенная, творческая натура, романтик в душе, Актриса ждала своего принца.

И вот он возник на горизонте. Журналист приехал к Белому Кремлю немного позже Актрисы, на родном её языке говорил сносно, был начитан, в общем, покорил сердце восточной красавицы. Правда, диалекты их немного отличались. Журналист приехал с Урала, в специальной школе не учился и язык его был, скорее, похож на говор другого народа. Но сначала влюблённым это не сильно мешало.

Яркий роман вспыхнул на берегах Волги. Журналист и Актриса проводили вместе вечера напролёт, обсуждали литературу, историю народа, языки, будущее... Журналист дарил ей букеты полевых цветов, а она пела ему песни, дрожа от трепета, с любовью, так, что сердца у обоих сжимались... Актриса смахивала слезы и не верила, что это реальность. Казалось, что соединил Белый Кремль два сердца, но...

В один момент Актриса поняла, что нужен ей... Сугубо деревенский парень. Говорящий на её языке идеально, идеально понимающий девушку. Деревню она считала святыней своего народа, то, откуда он ведёт свой род. Журналист был человек с рождения городской и под эту категорию не явно подходил. Да и литературный говор родного языка Актриса со временем стал понимать с трудом, чем вызывал печаль возлюбленной. На уговоры и попытки объяснить, что нельзя судить и выбирать человека по его географическому положению, языку, народу, культуре, она не поддалась. Да и не могла, как бы не хотела. Часто очень тяжело бороться с тем, что в нас заложено с детства. Если родительский фундамент крепок, его практически невозможно сломать.

Так, Актриса ушла, в слезах, умоляла простить её, клялась в любви и повторяла раз за разом, что просто не может иначе. Журналист её не понял - так началось его постепенное отречение от своего народа.

Не укладывалось в голове юноши такое стереотипное отношение.Это даже ведь не другой человек, а представитель своего народа. Неужели многие в его этносе такие? Как же так? Ведь Журналист был воспитан на этом языке, на этой культуре. Неужели... Это не его совсем...? Журналист этому народу чужой...? Дальнейшие жизненные события только подтвердили догадки.

Оправившись от шока, Журналист собрал вещи и покинул город на Волге. Жизнь привела его обратно, на Урал, но не в родные края, а туда, где жили ещё бабушка с дедушкой. Тепло приняли Журналиста в городе на горе, на берегу реки Белой. И понял он, что нашёл по-настоящему свой народ. Близкий душой и взглядами на жизнь. Растворился Журналист и в городе, и в культуре, полюбив их всей душой.

Забыл ли он Актрису? Конечно, нет. Она так и осталась единственной, настоящей,любовью его жизни. Когда душа успокоилась, Журналист понял, простил Актрису и решился написать письмо. На которое вскоре получил ответ.

Журналист :

"Мысли о тебе не дают покоя. Ты постоянно в голове. После тебя на наш народ не смотрю, переключился на других женщин.
Хочу сказать, что ты единственная, кого я действительно любил. И, похоже, до сих пор люблю. Я не держу зла. Моя душа спокойна. Будь счастлива".

Актриса:

"Будь осторожнее: те женщины, что с другого народа, тоже не конфетки.
Если ты проклинал меня, то зря. Бог уже наказал, с рождения: я не смогу иметь детей, никогда.
Хорошо, что твоя душа спокойна. Будь счастлив".

...Над башкирской деревней встаёт солнце. Над бескрайним, золотистым полем, над крышами домов проплывает утренняя прохлада. Над деревней просыпается жизнь.

Девочка, маленькими пальчиками берет аккуратно выстроганный отцом деревянный гребень. Встаёт на носочки, чтобы достать до зеркала и любоваться своим отражением. Спадают далеко ниже пояса иссиня - чёрные волосы. Напевая старинную песню, она расчесывает локоны и заплетает тугие косы. Затем закрепляет на них подвески и надевает нагрудник. Касаясь голыми ступнями деревянного пола, девочка отступает назад и улыбается.

Проходит время, и вот уже ей заплетают косы, а голову накрывает красный кашмау (башкирский женский головной убор). На носочки вставать уже не надо. Гребень вновь скользит по тёмным локонам, сестры напевают старинную песню. Так девушка выходит замуж. Теперь, ожидая мужа, она сидит у зеркала и, напевая,  расчесывает роскошные волосы деревянным гребнем. Иссиня-черные локоны. Своеобразный ритуал. Старинная песня. Башкирская женщина. Длинные, непослушные волосы. Переливаются в лучах солнечного света.

Проходит время, и вновь у зеркала маленькая девочка. Теперь девушка плетет косы своей дочери. Напевая песню, она закрепляет серебряные подвески в волосы девочке и с любовью целует её в макушку. И вот уже женщина, у зеркала накрывает голову дочери красным кашмау и, роняя слезу, целует, крепко обнимая. Дрожит в руках деревянный гребень. Звучит грустная песня - ребёнок покидает отчий дом.

На башкирскую деревню опускается вечер. Женщина подходит к зеркалу, снимает платок и распускает уже седые волосы. Аккуратно берет в руки деревянный гребень. Звучит спокойная, тёплая песня о женском счастье.

Так проходит жизнь. Ожидая мужа, ожидая отца, уходя на работу, башкирская женщина, тихо напевая, расчесывает волосы и плетет косы. Выдавая дочерей замуж, расчесывает волосы и заплетает локоны уже им, бережно накрывая голову кашмау и заботливо целуя в макушку. В старости башкирка спокойно садится на кровать, и улыбнувшись своему отражению в зеркале, расчесывает уже седые волосы и тихо поёт.

Женщина ложится на кровать и закрывает глаза, бережно накрыв гребень белым платком.

Башкирская деревня тихо засыпает. Опускается ночь.