Сумерки слова “су-”

ало кто сегодня может представить себе, что древняя приставка “су-” таится в слове “здоровье”. Уже знакомые нам этимологи Н. М. Шанский и Т. А. Боброва ничего не говорят о происхождении в этом слове начального s-. Просто сообщают что “здоровый” буквально - это “похожий на дерево” (в общеславянском языке - *dorvo) (по высоте или крепости). У Макса Фасмера мы находим более обстоятельное объяснение происхождения этого озвонченного s-. По его мнению, оно берет начало в *su - “хороший, прекрасный” - слове литературного древнеиндийского, или индоевропейского, языка, иначе называемого санскритом. Кстати, само название языка в этом случае символично; оно означает буквально следующее: "хорошо, красиво пишу". Первая часть этого слова - "сан-" - как раз и обозначает "хорошо, красиво". А вторая - "пишу". Но, как и в случае со словом “человек”, здесь имеется досадная неувязка. Древнеиндийское слово никак не могло соединиться с общеславянским по определению, уж коль скоро две части искомого слова - из разных языков, причем из таких, один из которых древнее другого. Но ученый - на верном пути: недаром составители “Школьного этимологического словаря” в конце концов приходят к выводу: “…Здоровый буквально - “похожий на дерево” (по высоте или крепости)”. Все дело именно в этом “похожий”: начальное su- - из общеславянского языка, а не из санскрита. И означает эта приставка как раз - “такой (-ая, -ое), как что-либо иное” (здоровый - из су-дорвый). Еще один оттенок значения: “из рода того, с чем сравнивают, одного с ним типа, родственный”. Сравните это с приставкой с-, со- (происходящей от греческого префикса syn- (sym-), которая вошла в состав таких слов, как: “синхронный” - “одновременный”, “синоним” - “одноименный”, “со-названный”, “симметрия” - “соразмерность”, “симфония” - “созвучие”. Значение “однотипный” чувствуется в таких русских словах с приставкой су-, как “суглинок” (“такое вещество, как глина”), «несусветная» (чушь; то есть не сообразующаяся с действительным положением вещей в мире – «светом»), “сумерки” (“такое время суток, когда еще не темно, но уже близко к тому”), “сугубый” (“такой, как гнутый, изогнутый” - от забытого древнерусского имени прилагательного “гоубъ”), “сутулый” - “такой, как “тулый”, то есть “прячущийся” - от “тулиться” - “прятаться, скрываться, таиться”, “сукровица” - “не кровь, но из рода крови, близкая к ней “якобы-кровь”.

О чем это нам говорит? Прежде всего о том, что предлог су или сън, позднее ставший приставкой - той же основы, что и современный русский предлог с, со (или приставка с-, со-) и прямой родственник греческого “объединяющего” syn-. И не только! Он родственен также литовскому san- - “с”, древнепрусскому sen, древнеиндийскому sam - “с”, древнеисландскому sam- - “вместе”, латинскому com- - “с”. Его исходное значение - “вместе с”. Но как из древнего предлога сън образовалось современные предлог и приставка с, с-? В сочетании с другими именами существительными древняя часть предлога просто отпала в процессе развития языка. Но... не везде. Этот древний предлог мы обнаруживаем, когда говорим: “с ним”, “с ней” - от сочетания сън и древних местоимений им и ей. Аналогичный процесс мы можем видеть в развитии предлога вън: сегодня мы говорим и пишем: “в ней”, “в них”. Так вот, это начальное н в личных местоимениях (в творительном падеже) как раз и является архаическим остатком древнего предлога вън. Доказательством этому служит существование притяжательного и личного местоимений - “их”, “им” (а не “ней” или “них”).

При этом наше су- в общеславянском языке звучало через нос - очень похоже на английское song - “песня” и именно поэтому в текстах старославянского - реконструированного в эпоху Кирилла и Мефодия - языка писался через юс большой, введенный в русский алфавит специально для обозначения этого звука. Но, несмотря на свое “объединяющее” происхождение, в русском языке приставка су- получила дополнительный смысловой оттенок - сравнения, сопоставления. В отличие от сохранившихся с- и со-, которые имеют собирательное, объединяющее значение.

С этим разобрались. Но остается неясным то, что подтверждает правило, - вопрос об исключениях. А они вот какие. В русском, как и в других языках мира, существуют слова, вышедшие из активного употребления. Есть такие слова и среди таких, которые содержат в себе древнюю приставку су-, например: “супостат”, “супруг”. Словари нам сообщают, что последнее слово - заимствование из старославянского, где является страдательным причастием прошедшего времени с суффиксом -т- (от несохранившегося съпостати «поставить друг против друга»; ср. < соврем. "сопоставить"). Эти слова в старославянский, а затем в русский язык пришли из общеславянского, где приставка су- произносилась только через нос, чего не было в древнерусском. Кстати, именно ввиду их отсутствия византийские просветители 9 века Кирилл и Мефодий вписали в русский алфавит обозначавшие носовые гласные юс малый - “е” носовой и юс большой - о носовой, позднее превратившиеся в звуки я и у. Но, повторим, для русского языка эти звуки были чужими, поэтому в более поздние времена произошло деление приставки сон- на су- и со-. Причем сохранившееся су- было приспособлено для нужд именно русского языка – и начало заключать в себе новый оттенок значения – сопоставления, сравнения. При этом сохранились и слова с су- старославянского происхождения.

Но существуют и слова-парадоксы, причем как с су-, так и с его реликтовым остатком. Именно таким словом и стало приведенное в начале этой статьи имя прилагательное “здоровый”, где су- в процессе употребления превратилось в начальное з-. Но есть и другие. Никто сегодня не обнаружит ни эту приставку, ни даже приставку с- в словах “сноп” и “снег”. Более того, этимологи ничего подобного, и вообще - внятного, в этих словах и не усматривают, производя “сноп” – от общеславянского слова, имеющего соответствия только древневерхненемецком (от snaube - “повязка”), а “снег” - от древнеиндийского snihyati – “мокнет”, родственного древнепрусскому snaygis - “снег”, латинскому (без s-) ninguit – “снег идет”. И тем не менее мы можем предположить, что начальное с- в этих словах является реликтовым остатком древнего су- (son-). И вот почему.

Исследователи не учли возможность происхождения слова “сноп” от приставки сън- и корня -хоп (присутствующего в таких русских словах, как “обхопить”, “охапка”). Но представим себе, что это было именно так: слово “сноп” произошло именно таким образом, только - в результате выпадения коренного -х-. Разве это невозможно? Очень даже возможно, особенно если учесть, что коренной -g- (“гамма” - звук, похожий на начальный в украинском слове “гарно” - “хорошо”) выпадает таким же образом, как, например, в случае с междометием “оп!”, где он ранее присутствовал. И хотя это междометие происходит от другого корня (родственного междометию “гоп” - “прыжок” и “гопак” - танец высоко прыгающих украинских казаков), для нас важно само явление. Таким образом, сноп - это буквально: “охапка колосьев”. Родство же слова “сноп” с немецким snaube - “повязка” проблематично в связи с коренным звуком b: он должен был как-то проявить себя в русском варианте. Более того, неразумно было бы отрицать и обратного – что слово snaube является искаженным русским словом «сноп».

“Снег” – слово, уж казалось бы, исследованное учеными-этимологами вдоль и поперек. И тем не менее загадки остаются. Первая и основная: уж слишком оно русское, это слово, чтобы напрямую связывать его с древнепрусским и древнеиндийским. Уж должно же на Руси быть свое, исконное слово, обозначающее замерзшую влагу, вместо того чтобы импортировать его из языков иноязычных племен. Почему бы не предположить куда более древнее, отечественное, его происхождение? Основания для такого предположения имеются. Дело в том, что снег по-латински - nix (от которого берет свое начало уже известное нам французское слово neige – тот же “снег”), и мы можем согласиться, что древнепрусское “snaygis” действительно происходит от древнеиндийского snihyati – “мокнет”, но при этом допускаем, что русское “снег” происходит от другого, точнее, от других корней.

Одним из них может быть древний русский корень -нег-, присутствующий, например в древнерусском онега. Первые российские и советские этимологи - Александр Преображенский и вслед за ним Макс Фасмер полагали, что это древнерусское онега происходит от сложения двух финских слов – “песок” и “отмель”. Этому способствовало обстоятельство, что само слово “онега” было в ходу в основном в северных говорах, недаром река с таким названием существует именно на русском Севере. Есть в Карелии Онежское озеро, своей южной частью захватывающее Новгородскую область, но располагается оно также не на юге России. Есть в Белом море и залив с таким названием – Онежская губа.

В самом деле, на российском юге такого слова в древних названиях рек и поселений мы не обнаруживаем. Но значит ли это, что это слово - финского происхождения? Конечно же, нет. Во-первых, уж слишком много однотипных “финских” топонимов (как ученые называют части местности и поселения) – реки, и даже морского залива - мы находим на карте русского Севера. А в Киевской области существует город с названием, близким по произношению к искомому онега, – Нежин. Кстати, известный своими болотами в его окрестностях. Вот уж где воды – хоть залейся! Все это, естественно, вызывает большие сомнения в правильности построений А. Преображенского и М. Фасмера.

Впрочем, некоторые ученые высказывают соображение, что “нега”, “нежный” (позволим себе допущение, что в этом ряду находится и само название украинского города Нежин: в XII веке он имел похожее название - Уненеж - и был укреплённым пунктом Черниговского княжества.) – родственники слову “снег” и в их основе лежит уже известное нам древнеиндийское (санскритское) слово snihyati - “мокнет, делается влажным”. При этом для доказательства своей правоты этимологи указывают на то, что слово “нежный” иногда употребляется в значении “мягкий, жидкий”.

Но для нас важно другое – то, что это древнеиндийское snihyati может быть источником происхождения и нашего "онега". Что куда более вероятно, чем финское происхождение этого слова.

Так что, слово “снег”, по нашему разумению, происходит от первоначального су-(о)негъ и буквально означает “собранная в одну груду, отвердевшая вода” – по аналогии со словами «су-гроб» (из «су-горб»), «сукровица». Наш современный “снег” – потомок не только древнерусского слова онега, но и дальний родственник латинскому nix, французскому neige, английскому snow и немецкому der Snir. И, уж конечно, русское слово “снег” не могло произойти в Индии: снег там – экзотика…

Слово «суд», по известным разработкам советских и российских этимологов, также представляет собой довольно любопытный парадокс. Дело в том, что корневое -д здесь некогда было корнем древнего слова «де» — «дело». А вот первая часть этого слова — су- являлось приставкой с тем же «собирательным» значением.

Другое слово-призрак – “счастье” – также не признается этимологами как слово из ряда “побратимов” приставки су- (сон). Производят его от того же индоевропейского (санскритского) su – “хороший, прекрасный”, а его корень – от часть – “доля, участь”; по их мнению, оно представляет собой словосочетание “хорошая доля”. А зря! Ведь, как мы уже об этом говорили выше, в глубокой древности слова не могли происходить путем механического сочетания со словами родного и чужого (да еще древнего) языков. Это нонсенс, анахронизм (временное противоречие).

Начальное с- в этом слове представляет собой не что иное, как уже знакомое нам (только сокращенное) су- (сън-): су-часть-е. Обратим внимание: в его основе содержится не конкретное значение (“хорошая доля” тут не проходит по определению), а абстрактное – отвлечённое понятие, поскольку речь идет не о чем-то овеществлённом, предметном, а о состоянии человека. Сравним подобные по форме слова: “житие”, “бытие”. Ни о каком предмете речи в них не ведётся: они обозначают длительное состояние человека. Именно по этому принципу построено и слово “счастье”. Но это так - сегодня, а в древние времена многие современные понятия имели вполне конкретное значение. Так, может быть, ключом к разгадке происхождения этого слова как раз и является слово “состояние”?.. только – состояние, полученное в виде наследства?.. точнее, та сама самая часть, которая достается при разделе имущества от умершего родителя – его наследнику? Ведь только представим себе, что может чувствовать сын, оставшийся без наследства – “части” имущества отца! А “часть” – в самом ли деле это слово в древности могло обозначать долю при разделе наследства? Да, это именно так. Подсказкой тут нам служат и другие, аналогичные слова из этого ряда: “участь”, “удел” (от соединения “местного”, то есть обозначавшего место действия, предлога у со словами “часть”, “доля” – имен существительных со значением - “результат раздела чего-либо, например, имущества”; кстати, в средние века на Руси возникло даже понятие “удельный князь”, правда, с другим, негативным, значением: “князь, получивший в наследство удел – часть имущества – земли, но никак не влияющий на дела управления в княжестве”; впрочем, еще хуже было стать неудельным князем – без имущества в наследстве и власти вовсе), его синоним “участь” – “доля при разделе наследства”, произошедшее аналогичным образом. Только в последнем случае “часть” – результат не просто деления, а именно “отрезания”. Этимологи считают его суффиксальным производным (с суффиксом -ть) от той же индоевропейской основы (*kend-), что и латинское scindere – резать” (откуда, в частности, происходят английское scissors – “ножницы”, и современное русское “кусать” – от древнего славянского kondsati). Но нам остаётся только сожалеть о таком неверном выводе учёных, потому что слово "часть" от этого латинского навороченного "scindere" происходит едва ли. И скажем ещё раз, что русский с латинским связан, но не так, как мыслят себе авторы такой этимологии. "Scindere" - от слова "seco" - резать, стричь, а то - от сугубо славянского происхождения "секти", "сечь". И никак не наоборот... Корень же "-част-" в слове "счастье" берёт начало от исконно славянского "чадо" - "ребёнок", "младенец", а то - от более древнего "чиндо", где -д- - всего лишь древний суффикс, присутствующий, но сегодня не фиксируемый в словах "лёд", "мёд", "сед", "след", "сад". Не будет утомлять читателя экскурсом в происхождение всех приведённых тут слов, скажем лишь, что сад буквально означает "посаженный", "посеянный", а "след" происходит от утраченного "стлед", от глагола "стлать" - буквально то, что стелется за движущимся предметом.

Остается лишь сказать, какую роль в происхождении слова "счастье" играет приставка су- (сон-). А вот какую – присоединяющую! Иначе говоря, эта часть слова указывает на факт причастности наследника к наследству: он теперь – “с частью”, то есть с долей унаследованного имущества. Счастливчик… Счастливый, таким образом, означает - "удельный", с частью наследства. Подсказкой нам тут служит однокоренное исторически слово "участь", которое означает то же - "наследная доля". Таким образом, считающееся производным от слова "часть" счастье несёт в себе совсем другой смысл - совсем не связанный с частью как таковой.

Поведем черту под всем сказанным. Слово “счастье” на поверку оказалось не “хорошей долей”, как ошибочно считали ученые, а состоянием “глубокого удовлетворения” в результате получения наследства.

И вот ещё одно слово, уж казалось бы, к нашему «су-» отношения никакого не имеющее, – «шерсть». Этимологи производят его от древнерусского сьрсть – «под влиянием, по всей вероятности, слова «шершавый» («ШЭС»). Ошибка, и серьезная: имя прилагательное «шершавый» само возникло от слова «шерох» – «неровность», которое в свою очередь обязано своим происхождением имени существительному «шерсть»! А само оно, точнее, его предок, слово «сьрсть» – выразим такое предположение – содержит в себе искаженную приставку су-, за которой следует искаженный корень -раст-/-рост-! Реконструируем этого предка и получим: «су-рост-ь». Такое превращение слова стало возможным благодаря сонорному – певучему – согласному -р- корня. Мы знаем, что на су- в русских словах ударение обычно не падает, поэтому в результате быстрого произношения слово «сурость» превратилось сначала в «сърость», затем, под влиянием мягких суффиксальных -ст- – в «сър’сть», затем – в «сьр’сть», а затем, в результате палатализации начального с- и перестановки сонорного р (такой же, как в слове «сугроб» – из «су-горб») – в современное «шерсть». Таким образом, древнее слово «шерсть» первоначально означало «заросшее место».

Наши пажити – в нашей памяти

Приведенные в этом подзаголовке слова не только созвучны друг другу, но и имеют в себе много общего. Первое и основное, что бросается у них в глаза, - это начальное па-. Что оно означает? Сегодня - всего лишь часть корня современного русского слова. С другой стороны, уж слишком много слов в русском языке с этим начальным па-, за которым зачастую следуют другие, очень знакомые с детства, корни русских слов. Вспоминаем: “пасынок”, “падчерица”, “паперть”, “папоротник”, “пасека”. Есть и вообще загадочные русское слово “парень” и украинское “парубок”. Есть и слово “пепел”, в котором нет никакого первоначального па-, и кажется, что оно произошло путем неполного удвоения корня пел- (из пал-, пыл-), но не будем спешить с выводами: многое в этимологии, как и в любой другой науке только кажется истиной, а при более близком рассмотрении эта “истина” оказывается ложным путем исследования.

Вникнем в значение приведенных слов. Пасынок - это усыновленный мальчик, сын жены или мужа. Точно так же и падчерица – удочеренная девочка, жены или мужа. Паперть – слово, заимствованное из старославянского языка, в котором оно является производным от утраченного пьрть - “дверь” (сравните: такого же корня - латинское porta - “дверь, ворота”); причем именно отсюда - происходят русские слова “запереть”, “отпереть”, “взаперти”. Паперть буквально - “преддверие, притвор”. Слово “папоротник” - это производное от старославянского папороть – то же. Префиксальное образование от утраченного *portь (позднее преобразовавшегося в пороть) – “крыло” – слово того же исторического корня (или, как говорят этимологи, той же основы), что и слова “парить”, “перо”. Растение получило свое имя по сходству его листьев с крыльями птицы. Пасека - префиксальное образование от seka - “лесная росчисть”, производного от sekti - “сечь”. Пасека получила свое название по тому, что пчелиные улья раньше ставились на лесной росчисти. Украинское парубок происходит от известного нам па- и корня реб- (в слове “ребенок”) и означает “парень”, а последнее русское слово означает всего лишь уменьшительно-ласкательное производное приведенного украинского слова. Происхождение слова “пепел” с удвоением корневого -пал (-пел) ничего общего не имеет. Начальное пе- в этом слове - всего лишь видоизмененное па-. Недаром в просторечии это слово произносится как “попел”.

И, уж казалось бы, совсем не из этого ряда имя существительное “паслён”. Но восстановим процесс образования этого слова: па-слён - от па-солон. Если с первой частью слова все тут ясно, то вот со второй… Ясно и со второй: “-солон”, перешедшее в “-слён”, в данном случае является реликтовым остатком слова “солод”, которое в древности означало все, что имеет ярко выраженный вкус (как сладкий, так и соленый). А поскольку ягода этого растения отличается именно таким ярко выраженным - подслащенным, но не сладким - вкусом, наши предки поставили его на второе место после вкуса солода. Получилось то же, что и в словах “память” и “пажить” (последнее слово буквально означает: "(на втором месте по значению) после жита" - па-жить. Дело в том, что пажить - это пастбище, где растёт корм для скота, а не для человека, поэтому и - на втором месте, идущий по значению. Жито же в разговорном русском языке - это название ржи, ячменя или вообще всякого хлеба в зерне или на корню.

Что имеем в итоге? А вот что. Перечень приведенных слов в своем составе имеет древнюю общеславянскую приставку (префикс) па-. Ее значение - “после по значимости или времени”, “чуть поодаль”. В самом деле, как это ни печально, но пасынок - это все-таки не родной сын, а “после” родного сына (по значимости) для человека, усыновляющего ребенка. Так же и падчерица - девочка (“дщерица”) после удочерения. Паперть - пространство перед дверью, а не сама дверь (то есть дальше “на шаг” по значимости, чем именно “вход в храм”). Папоротник, папорть - это не само крыло (порть), а нечто, следующее по рангу вслед за этим значением. Например, растение, часть которого имеет сходство с крылом. Пасека - это место в лесу, очищенное от зарослей для производства меда - то, что получилось после, в результате “посеки” деревьев и кустарников. Как и пажить - “место после сбора урожая”. Как и память - сочетание приставки па- в значении “после” и утраченного существительного mьntь - “представление о чем-либо”, “мысль”. Паветье - древнее слово, вышедшее из употребления в наши дни, но прежде оно обозначало “молодые побеги”, то есть не ветви, а их молодое подобие, которое “на шаг” по значимости ниже (или - в сторону), чем развитые, “взрослые” ветви.

Наш предварительный вывод? Первоначальное па- в этих словах имеет значение “после”. (В связи с этим вспоминается французское pas - “шаг”, которое, кстати, происходит от латинского passus, depeche "депеша" (фр.) – от depecher (спешить) (фр.) peditatus, pedes – пешеход, пеший, pes – нога, ступня (лат.), der Fu; – «нога» (нем.), foot (англ.) - то же. Но тут вдруг на ум приходит совершенно неожиданная мысль: а не родственник ли это общеславянское па- современному английскому слову the past - “прошлое”, “пройденное”?.. или английскому же pace - “шаг”?.. или латинскому passus - то же?.. Особенно если учесть, что падчерица по-английски звучит как stepdaughter (буквально: "шаг-дочь"), а пасынок - как stepson ("шаг-сын")? И в самом деле, пасынок от сына (как и вообще от родового древа) отстоит на шаг. В данном случае - по значимости для усыновителя. Сравните другие английские слова из того же ряда: stepfather - “отчим”, stepmother - мачеха. Stepbrother - “сводный брат”.

Что в этом примечательного? А то, что английское step- и русское па- в данном случае могут представлять собой часть словообразовательной кальки, как ученые называют поморфемный перевод с другого языка (то есть такой, когда переводятся сначала части слова, которые потом складываются, и так образуется новое слово). Какого - это нам еще предстоит выяснить. Такая калька применена, например, в случае с переводом на русский иноязычных слов, которые теперь известны нам как русские: “благополучие”, “маслина”, “злословить”, “состоять”. И наше общеславянское па-, получается, означает не что иное, как “шаг”.

При этом не следует думать, что приставки па- и префикс более современного происхождения - по- - однокоренные. Исходное значение приставки по- - “путь”, “мост” (сравните с латинским pons, pondis - “мост”). Мы имеем все основания полагать, что известные нам этимологи Н. М. Шанский и Т. А. Боброва совершенно не правы, считая, что первоначальное значение этого предлога - “после”. Да, именно такое значение “действует в конструкциях “по окончании” и “по прибытии”, но предложный падеж имен существительных при предлоге однозначно свидетельствует о том, что “по” в данном случае, условно говоря, - это часть конструкции для обозначения ситуации “на” чем-либо (в схематическом построении временного протяжения): “на” моменте окончания или прибытия, а не “после” чего-либо. Для того, чтобы представить себе это, попробуем вообразить себя как бы на мостике над чем-либо уже пройденным, оставшимся в нашем прошлом.

Но и это еще не все. Уяснив, что в основе предлога по лежит древнее имя существительное путь, постараемся понять и кое-что другое. Например, что слово это по своему происхождению далеко не простое. Обозначало оно дорогу, построенную с использованием высокого покрытия, мост через овраг или водную преграду, то есть семантически приблизительно то же, что и латинское pons - “мост” («Путь. общеслав. Того же корня, что др. инд. panthas "дорога, путь", осет. fandag "путь", лат. pons, род. п. pontis "мост, тропинка", арм. hun "брод". Исходно — "путь по воде".

Этимологический словарь, 2004), и в древности относилось к именам существительным женского рода, склоняясь по типу слов “суть”, “грудь”. И - что примечательно – первоначально, будучи общеславянским, произносилось через нос: “pоntь”. Именно поэтому в современном русском языке существуют два синонимичных (то есть сходных по значению, но различных по звучанию) слова - “путь” и “дорога” (последняя - от “торить”, “тереть”). Иными словами, путь всегда строят, дорогу - торят (“трут” ногами), как и тропу. И поэтому, образно говоря, предлог по - всегда “выше” обозначаемого им имени существительного, а не “после” него. Иными словами, путь – это не просто проторенная дорожка, а инженерное сооружение, построенное выше окружающего грунта.

И наконец, представим себе, что в основе рассмотренной нами выше древней приставки па- лежит некое слово-предок. Как мы уже знаем, в основе приставки па- находится славянское слово-предок, близкое к латинскому passus - “шаг”. Что ж это за слово? Это пах. Именно этим словом в древности наши предки-славяне обозначали… именно шаг. Сравните современное выражение: “Сколько верст пропахал!” А ведь и в самом деле: почему - именно “пропахал”? Ведь не пахотой же человек в поле занимался - шел пешком! А все потому - что в глубокой древности служило это слово - пах - исключительно для измерения длины, точно так же, как и пядь и локоть, - части тела и они же - отрезки длины: человек - мера всех вещей! Само слово “шаг” - более позднего происхождения, возникшее из сяг - “шаг” (и присутствующее, например, в словах “посягать”, “сажень”). Нам, конечно, могут возразить, что глагол “пропахал” - это видоизмененный глагол “пропёхал”, но это будет слабым возражением: такого видоизменения в современном корне пех- (пёх-) ученые не отмечают.

И не сделаем открытия, предположив, что славянское пах родственно древнейшему слову пеха - “нога”, который, вполне вероятно, является прямым его предком (сравните это с латинским pes - то же!), от которого также возникли: пешка - “воин-пехотнец”, пехота и современное наречение “пешком”. Кстати, французское слово “патруль” происходит от глагола patrouiler - “патрулировать, ходить дозором”, а восходит этот глагол к patte - “нога”. Да и просторечное слово “пёхать” - “идти пешком” - из того же ряда слов, общим корнем которых является корень пех-. Кстати, неслучайно латинский “шаг” - passus - также является однокоренным по отношению к латинскому же слову pes, pedis - “нога”: шагаем-то мы ногами. Независимо от национальности…

Для сомневающихся: рукопашный бой - это не от "руками пахать", а биться руками и ногами - по-всякому, лишь бы одержать верх над противником.И здесь наша "пеха" - нога - проявила себя.

Слово «паук» исследователи производят от ой же приставки па- плюс греческий (?) корень onk . «Общеслав. Образовано с помощью приставки па- от *окъ(«о – из on, on; у»), того же корня, что греч onkos – «крючок», лат. ankus - «имеющий кривые руки», др.-инд. akati - «сгибает» и т.п. Паук назван по своим изогнутым лапам», - сообщает нам «Школьный этимологический словарь» под ред. Н. М. Шанского и Т. А. Бобровой. Здесь то же распространенное заблуждение – недопустимое совмещение частей одного слова из разных языков. Ну, не могли русские люди в древности производить столь сложные конструкции – это все от лукавого. Это все равно как представить, что наши предки сконструировали слово «микроглаз». Для того чтобы это случилось, тр***ется, чтобы на протяжении многих веков русские изучали в гимназии латынь и греческий, да так, чтобы этот греческий стал чем-то само собой разумеющимся и общепринятым, по крайней мере, в научном обиходе – как это произошло в России 18, 19 и 20 веков. В дохристианской древности на Руси латынь и греческий в таких масштабах не изучали, - это нонсенс; слово могло быть заимствовано только целиком. Поэтому и па-onk – из области фантастики…

Ларчик открывается просто: слово «паук» – действительно общеславянского происхождения, причем – во всех своих частях. Но вот этот корень «-ук-» остаётся загадкой. Это первое, что надо признать при работе с этим словом. Разгадать ее можно, например, так. Представим, что наше слово «паутина» является не производным от «паук», а наоборот, его родоначальником. Но в «паутине отсутствует искомый корень -ук-, там – корень -ут-». Как быть? Производного корня -ут-, родственного этому слову, в русском языке нет. Утроба – от *o(носовое)tro – (ср. нутро), восходит к общеславянскому «o(носовое)tь», утро – от древнеиндийского vatras – время водопоя для домашнего скота, как утверждают некоторые этимологи. Но в словаре находим слово «уток» – поперечные нити ткани, переплетающиеся с продольными, составляющими основу. Это слово – общеславянского происхождения, производное от той же основы, что ткать; у- в данном случае является приставкой. Что делает паук? «Ткёт» паутину. Как бы – ткет. Именно это «как бы» подчеркивается в приставке па-. Мы уже знаем, что наше «па-» означает сравнение, не точное, а на шаг отстоящее от сравниваемого объекта либо лица. Первоначально паутина произносилась как «паутъкина»: па- - приставка, -у- - промежуточная приставка, ставшая впоследствии частью корня. Вот вам и объяснение происхождения слова «паук»: па-утъкъ, буквально: «наподобие (но на втором месте по значению) ткача»! С определённой степенью вероятности мы можем предположить, что когда-то в древности существовало русское (а никакое не греческое!) имя существительное "уткИна" - производное от глагола "ткать", которое означало просто - "ткань". Таким образом, паут(к)ина - это вторая по значимости ткань, вроде как ткань, но не сама ткань. В самом деле, из такой ткани одежду не сошьёшь. А паук - "тот, кто ткёт" эту как бы ткань.

«Паветье» – такое название носит один из известных фольклорных ансамблей. Никаких «пав» в его корне нет – перед нами еще один отпрыск исчезнувшего слова «пах»/«пех»! но что это за корень такой – -вет-? С «ответом» и «заветом» оно не имеет ничего общего. Но вот с «ветвью» связано кровными узами. А само слово «ветвь» восходит к ныне забытому древнерусскому «вега» – «отпрыск, молодая поросль». Родственными ему являются слова: «вегетарианец», «вегетативная» (нервная система), «vegetabilis» – «растительный» (лат.). Известное всем, кто дорожит родной природой и историей, словосочетание «Беловежская пуща» содержит в себе слово, дающее ответ на наш вопрос: «беловежская» происходит от сочетания слов «белая» и «вега», что означает «незаселенная людьми», «чистая», «белое пятно на карте», а «вежа» – «вега» – поросль, место, заросшее молодым, возможно, новым для первопроходцев, лесом. Думаем, что и название «Беларусь» означает в своем истоке – «Белая (то есть новая) Русь», которую русские люди, действительно, заселили позже, чем Русь Киевскую и Новгородскую. И допустимо предположить, что известное многим по названию тургеневского рассказа словосочетание «Бежин луг» – оттуда же: «бежин» – это искаженное «вежин». Буквально: «луг с молодой растительностью». Хотя, вполне возможно, что название свое луг получил от другого имени собственного, ныне утраченного.

Таким образом, если вернуться к нашему «паветье», можно с определенной долей вероятности сказать, что буквально оно означает уже и не луг, но еще не молодой лес – нечто среднее между ними – паветье...

И еще. В современном русском языке мы находим слова, содержащие это па- не только в приставке, но и в корне. Например: “распахнуть”, “запас”. Есть резон связать это слово с корнем пас- из глагола “пасти”, если принять за основу, что пасти первоначально означало не кормить, как утверждаю некоторые этимологи, связывающие "пасти" с "питать" (в том смысле, что корень пас- - это видоизмененный корень пит-) скот, а… ходить за ним шагами с целью защиты от хищников и потери разбредающегося стада; отсюда происходит и слово “опасный”, то есть такой, который требует тщательного наблюдения и следования за объектом “шаг в шаг”). Пазуха (из пасуха - с историческим переходом звука х в с и добавлением к корню суффикса -ух- и окончания -а) и имя существительное “паз” - “промежуток между частями конструкции”. Древнее же значение корня пах- - “шаг” исчезло навсегда. Что ж, так порой складывается судьба не только слов, но и многих других вещей: ничто не вечно под луной. Но вот еще что интересно: очевидно, древний славянский корень -пах- был известен не только жителям Европейского континента. На глубокие раздумья исследователей может натолкнуть еврейское слово pesah, которое лежит в основании современного русского слова “пасха”. В переводе с древнееврейского оно означает “выходить, переходить”. Пасха - праздник воспоминания о том дне, когда гнев Божий прошел мимо жилищ евреев и обрушился только на египтян. Значение “сладкое кушанье из творога” вторично и восходит к пасха - “весенний праздник христиан”.

Но древнерусское пах - "шаг" - само происходит от более древнего "пехъ" - "нога". Отсбда, от этого забытого ныне слова, происходят слова "пешка" ("солдат-пехотинец"), "пехота". Недаром по-латыни нога звучит как pes, от которого происходит слово, известное сегодня всем, - "педаль" (буквально - "ножной" (рычаг). Глагол "писать" - от пех-jать, первоначально - "оставлять следы" на глине, земле или песке. Сочетание согласных -х- и -j- в русском языке даёт смягчённое -х-, переходящее в свистящий "с". Это яление называется палатализация, буквально - "смягчение". Именно отсюда, по нашей версии, происходит и глагол "пахать" - "оставлять следы - борозды - на земле сохой или плугом". А поскольку раньше писали на деревянных дощечках, часто - с нанесённой на них глиной, то ответ приходит сам: "оставлять следы на глине" - вот что значит "писать"! Да, требуется объяснить переход коренного -е- в -и-, но это связано с изменением гласной в корне на гласную так называемого длительного действия – такие (а это -а- и -и-) существуют в корнях для обозначения длительности действия: выстою (выстрою) – выстаиваю (выстраиваю), соберу – соб-и-раю, удеру – удираю. От первоначального пехъ - "нога" в русском языке произошло имя существиитеьльное "пест, пестик" (с переходом коренного -х- в -с-). И глагол "пихать". Это "пест" - "палочка для работы" является производным от первоначального "пехъ" - "нога" и... реальным доказательством этого происхождения. "Так что писать и пахать - слова однокоренные! И, добавим от себя, труд это колоссальный в обоих случаях.