Семь

Сегодня у Аида дел немного.
Какой-то праздник жизни, а не день!
Владыка явно хмур и недоволен,
Что к Зевсу праведная тянется артель.

Какое благостное вышло безобразье!
Никто не утопился, не убил,
В душе не встретил мрачное ненастье,
Соревноваться с братом - нету сил!

Аид от скуки лезет в документы,
Главу придерживая немощной рукой,
Всё верно, - стопкой сложены конверты.
Какой нелепый почерк, дьявол мой!

Коряво нацарапанные числа
Рукой дрожащей, - с единицы до семи.
Вобрать написанные смыслы
Возможно, лишь надев очки…

Ну, точно!
Это мы с Хароном
делили смертные грехи.
Под каждым пакостным пороком
Печать - «заверено, Аид».

Гордыня, этот - мой любимый,
Немало было гордецов,
Кто, почитанием гонимый,
Задвинул душу на засов.

Вторая - жадность, эко диво!
Здесь сэкономили чернил, -
Прочесть, о чём она гласила,
Навряд ли хватит глазу сил.

За нею - гнев, порок ужасный,
За разрушительность храним,
Немало он принёс ненастий
Всем, кто в сердца’ его впустил.

Другая - зависть, что за штука!
Здесь в строчки вписывал Харон.
Чтоб у него отсохли руки
С каллиграфическим пером!

А дальше - блуд (читай, как похоть),
Им одержимы все подряд:
Под юбку влез - в грехе по локоть!
Ряды мужчин - с билетом в Ад.

Чревоугодие - грязнее,
Конверт запятнан балыком,
Страдает им, кто повкуснее
Мешает разум с коньяком.

Вот дело близится к финалу,
Аид - подавлен и уныл.
Разбор греховного завала
Привёл его к упадку сил…