15

В июне 77-го в Москву нагрянул Боб. В тот период я активно осваивал вкус пива, и поэтому повез его в незабвенную «Яму», то бишь «Ладью» в Столешниковом переулке. Неплохо пивка попили. Затем он появился летом 88-го. Недолго думая, мы двинули в мой родной бывший институт, где в укромном, одному мне известном местечке раздавили пару пузырей. Тогда же он рассказал мне о Тони, но об этом чуть позже.
В августе того же года Батюшка с семьей отвалил в отпуск, заперев две комнаты на ключ.1 Только я расслабился – приезжает из Липецка Андреева сестра Алена с сыном! На три дня. А спать где? Хорошо, у меня было другое место для ночевок. Но все равно – спасибо Батюшке. Только они уехали – появляется сам Андрей! Я начинаю шизеть. А через полчаса – звонок в дверь. Открываю – на пороге стоит Хисмат с младшим братом, довольные как бегемоты! Тут я уже просто падаю! Это они покупать мотоцикл приехали, мечту всей жизни. И хоть бы предупредили как-нибудь, я ведь чудом еще не успел уехать на Волгу! А они смеются: Незваный гость лучше татарина! Хорошо, что у них с собой «было», посидели нормально вечерок, а на ночь я опять отвалил. Вот так повеселился – спасибо Батюшке. А мотоцикл они так и не купили, чукчи, на следующий день уехали.
Теперь о Тони. Борис мне поведал, что Айрат никуда не пропадал, а преспокойненько поступил в какое-то московское музыкальное училище и живет в общаге в Химках. Телефона у него не было, зато Боб дал мне точный адрес. Ладно, подумал я, увидимся, время терпит, и занялся текущими делами. А текущие дела состояли из поисков работы и съемной комнаты, ибо отношения с Батюшкой достигли апогея: он просто выставил меня из квартиры.1 Правда, дал время на поиски вариантов.
Не стану подробно описывать мои мытарства, но, в конце концов, перед самым 1989-м годом я переехал на Домодедовскую. И наконец-то вздохнул с облегчением и смог заниматься всем, что душа пожелает. Но для начала я написал письмо Тони, напомнив ему нашу попойку в подвале и сообщив свои координаты. И он позвонил, удивившись избирательности моей памяти, и приехал через пару дней. Не знаю уж, где он ухитрился достать бутылку сухого (спасибо Горбачеву!), но посидели мы неплохо, повспоминали молодость, попели друг другу свои песни – ну и уехал он, пообещав, что ждет меня в любое время. Как вы уже догадались, больше я с ним не виделся. Последняя информация о Тони, которую я получил от Боби в 94-м, была такова: он окончил свое училище, женился и перебрался в Клин. Но никаких координат нет. Так что на данный момент мне «доступны» только двое друзей Детства Голубого Периода: Хисмат и Боб, да и то никаких сведений о них у меня нет уже 13 лет. Нет, надо будет все же следующим летом махануть в Октябрьский! Эх, ностальгия, ностальгия…
Всё? Нет, не всё. Я еще просто обязан упомянуть о том, как складывались отношения с моими старыми кунцевскими корешами. Приехав в Москву в конце августа 75-го, я еще несколько дней прожил на Малой Филевской. И конечно же сразу помчался по старым адресам. Все были на месте: Новиков, Дмитриев и т.д., все отрастили патлы (кроме Жеки и Марфы), обзавелись кассетниками, джинсами, батниками и модными шузами; они важно прогуливались по двору, слушая хард-рок; по вечерам тренькали на гитаре где-нибудь на лавочке, пили портвейн – короче, давно уже вышли из детства и приобщались к «взрослой» жизни. Отсутствовал только Мушкатер, уехавший вместе с предками на пять лет в Чехословакию. Я со своей детской рожей, короткой прической «под канадку», маленьким ростом и польским джинсовым костюмчиком чувствовал себя не совсем комфортно; но они без вопросов приняли меня в свою компанию – старая дружба не ржавеет. Но, как показала практика, все зависит от степени общения и многого другого.