8

В предыдущей главе я не случайно упомянул о Рязанове, ибо хочу сделать небольшое лирическое отступление и рассказать о своей «великой» кинематографической карьере. Но сначала об «Иронии судьбы». Знатоки знают, что уличные сцены этого фильма сни-мались на Юго-западе, где я и жил, но за пару лет до моего переезда, так что в этом шедевре я сняться не успел, ха-ха! Но вот сам дом, в котором разворачивалось действие (квартиру наверняка снимали в павильоне), я знаю очень хорошо. Это дом №125 по проспекту Вернадского, в нем жил один мой одноклассник, и от нашей 43-й школы (см. сайт Гимназии 1543) до него было 3 минуты пешком. Но самое примечательное, что в торце к нему было пристроено одноэтажное здание, по-видимому, бывший спортклуб (в аналогичных пристройках к другим домам располагались магазины, сберкассы, прачечные, детские клубы и т.п. – такая уж была фишка у нашего района), в котором на тот период находилась репетиционная база группы «Земное Притяжение» из соседней 31-й школы. На паре репетиций с двумя бутылками портвейна я лично присутствовал, но не пил. Через пару лет в этой пристройке обосновался и кантуется до сих пор в жуткой тесноте знаменитый Театр на Юго-западе. В 80-м я видел самого Авилова в «Драконе», но больше, к сожалению, ни на один спектакль мне попасть не удалось, аншлаг у них был жуткий.
Теперь о том, как я снимался в кино. Обладая весьма активным и нахальным характером, за довольно короткий срок я ухитрился сняться в одной телепередаче и в двух фильмах. Я уже упоминал о том, что при переезде в Кунцево я не бросил своих занятий и продолжал почти каждый день ездить в клуб «Орленок» на музыку и жопись, по субботам – в бассейн, а по воскресеньям – в ДК МГУ на детские фильмы. Тогда я и общался со старыми друзьями. Но Бенито вскоре отбыл на родину, Алик тоже, а с Серегой Тропиным я встречался до тех пор, пока «Кинотеатр юного зрителя» не прикрыли, а я не бросил бассейн. С тех пор дороги наши разошлись и больше не пересекались. В один знаменательный день в наш клуб приехала съемочная группа с целью снять о нем телепередачу. Я тут же подсуетился, остался после занятий и попал в три эпизода: первый – я играю на фоно, второй – я что-то леплю (понятное дело, в кружке лепки я не занимался, просто влез в класс по наглому), третий – я даю интервью и говорю что-то вроде того, что я живу далеко, но не ленюсь сюда ездить потому, что очень люблю свой клуб и т.д. И передача эта вышла, и мы все дружно ее посмотрели. Так я стал «телезвездой». Далее.
Когда я учился в шестом классе, в нашей школе снимали эпизоды из фильма «Точка, точка, запятая». И один раз я попал в кадр при входе в школу. В фильме этот кадр есть, но себя я там не увидел, видимо, вырезали. Во второй раз я засветился в картине «Деревня Утка», в нашей 43-й школе (9-й класс, сентябрь) снимали эпизод «первый раз в первый класс», в массовке участвовали наши два класса. При монтаже эти кадры вырезали вчистую, а главная героиня заходит в школу не с парадного, а с бокового входа. Во находки режиссера! Но зато мы вдоволь наглазелись на «живых» Ролана Быкова и Георгия Милляра, и даже взяли у них автограф. На этом моя «головокружительная кинокарьера» и закончилась. Здо́рово, да?
Вернемся в Октябрьский. С бытом и условиями жизни я вас ознакомил, теперь можно приступить к описанию наших игр. На первом месте, безусловно, стоят гонки на вело-сипедах. С незапамятных времен у нас было два взрослых велосипеда типа «Камы», они стояли в коридоре, благо ширина позволяла. Мужской мне был великоват, а вот на дамском я рассекал весьма уверенно. Высший пилотаж был в том, чтобы без рук (то есть, не держа руль) намотать вокруг двора наибольшее количество кругов. У остальных были велики типа «Орленок», и мы с удовольствием гоняли по всему городу, ездили на Котлован, на Поляну и в предгорья, где развлекались тем, что разгонялись с горы и прыгали с больших кочек (как бы с трамплина). Один раз Сережка так навернулся, что чуть шею не свернул, но лисапед остался цел. Следует с удовлетворением отметить, что в те давние года в городе было всего два автомобиля: у Антона батюшкин «Москвич» да «Жигули» Саши Громова. Это, конечно, шутка, но действительно: машины ездили так редко, что можно было без опаски гонять по бульвару даже против одностороннего движения. И переходить центральную площадь в любом направлении. Как-то у моего «коня» сломались тормоза, так я некоторое время и без тормозов катался без проблем. Правда, после того, как чуть не воткнулся в стоящий за воротами грузовик, тормоза пришлось починить. Вот так мы и гоняли весной и осенью.
Второе развлечение: мини-футбол. Беседка наша была построена в виде шестигранника, внутри стояли лавочки, напоминавшие низкие ворота. Каждый из игроков садился на свою лавочку и пытался забить гол противникам, защищая свои ворота только ногами. Вокруг этой же беседки мы устраивали салки-догонялки, причем можно было бегать только по скамейкам, перилам и крыше. Зимой это было особенно увлекательно, ибо было очень весело съезжать с крыши и плюхаться в сугроб. Частенько мы ходил по узкому карнизу вокруг дома, кидали в «фонтановскую» стену гайки с серой, лазали по деревьям, играли в войну на Поляне, а в восьмом классе вдруг увлеклись стрельбой из рогаток. Мы ходили по всему городу, стреляли в голубей (но ни одного не подбили, мазилы), и частенько залезали на наш чердак, устроив там себе тир. Для начала мы выбили все стекла в чердачных окнах, а потом подвесили к балке железную тарелку и стреляли в нее. Однажды наш топот услышал Расим (парень старше нас года на три), живший на последнем этаже в соседнем подъезде, поднялся к нам, но не только не стал ругаться, а даже помог нам в поимке голубей. Их мы ловили просто так, для интереса, а потом выпускали с крыши.
Зимой любимым занятием была игра «царь горы». Я уже упоминал о том, что в зимние месяцы на нашем школьном поле ставили хоккейную коробку, но для начала сгребали весь снег к забору, где образовывались огромные кучи, скрепленные морозом. На них мы и катались и валялись в свое удовольствие. Один склон самой высокой горки мы поливали водой (носили ведрами из Колькиной квартиры), получалась ледяная дорожка, с которой мы и съезжали, втыкаясь в растущие за дорогой кусты. Через неделю этих кустов уже не было. Еще один ритуал: поход по магазинам в поисках денег. Как это, спросите вы? Да просто. У нас не было привычки «стрелять» мелочь у таких же пацанов как мы, но «красиво жить» хотелось, и мы просто заходили в магазин и топтались у прилавков или у касс в надежде, что кто-то что-то обронит. Как ни странно, нам всегда везло, находилась какая-то мелочь (один раз шустрый Сережка стащил 20 копеек прямо с прилавка), которой нам хватало на бутылку кваса, что мы покупали в «Урале», и тут же выпивали на троих. Вот это был кайф! А квас был какой вкусный, не то что сейчас! И – домой к 9-ти часам, как было уговорено.
После таких игр я приходил мокрым насквозь. Октябрьский – это вам не тухлая Москва, законы и каноны там были гораздо проще и демократичнее. К примеру, даже самые «модные хиппари» зимой ходили в валенках, только голенища заворачивали как манжеты. Конечно, носили и пальто, и плащи, и куртки, и шубы, но все это было «местного разлива», а пожилые и работяги ходили просто в телогрейках да в кирзовых сапогах. А какая мода была у 13-15-тилетних! В этом возрасте размер ноги небольшой, 38-40-ой, так что они придумали? Покупали женские замшевые боты из серии «прощай, молодость» нужного размера и их носили! Причем, полагалось молнию спереди не застегивать, брюки заправлять за «голенище», а переднюю «клёшину» выпускать наружу. Вот это был понт! Весной и осенью все ходили в резиновых сапогах, а так как сменной обуви у нас никто не знал (до этого только в Москве додумались, уроды!), то перед школьными ступеньками уборщица ставила корыто с водой, где эти сапоги и полоскались. Особым шиком считалось застегивать куртку до середины груди, а шарф выпускать наружу, завязанный «галстучным» узлом, и поднимать воротник.
А для улицы мы одевались просто: телогрейка, шерстяные шаровары и кирзовые сапоги на портянки. Под низ – тренировочный костюм. И все это оказывалось мокрым, ночью сушил на батарее. Вот так мы веселились. Особо ярких воспоминаний не сохранилось. Один раз я разбил Сережке голову булыжником (я кидал через него, а он побежал и сам подставился), один раз он распсиховался и со всей дури швырнул в меня подвернувшимся под руку кирпичом с расстояния метра (!), но не попал (!!??); один раз Ильдус подрался с Димоном, один раз – Димон с Сережкой, один раз у Котлована мы сцепились с «иков-скими», но пронесло; один раз помахались на Поляне с «зеленовскими» - так, пустяки. Ага, вспомнил!
Следует с удовлетворением отметить, что любимым занятием нашей городской шпаны было «стрельба» мелочи. Я сам наблюдал такую картину: на перекрестке Проспекта и ул. Лермонтова стояли трое чуваков, патлатых, в ярких брюках, все как положено, мимо проходил такой же, те его тормознули, что-то спросили, он вынул из кармана мелочь, отдал им – и пошел дальше. И это взрослые лбы, уже не школьники! Что уж говорить о подростках. Я со своим небольшим ростом и детским лицом постоянно попадал под обстрел, стоило мне одному выйти за ворота, в магазин или в кино. Но я всех посылал, и никаких эксцессов не возникало. И только один раз был эпизод, о котором я вспомнил. Мы втроем шли домой от рынка по улице Лермонтова (можно было срезать угол, пройдя через двор, но мы знали: в чужой двор соваться опасно), зашли в булочную, выходим: на ступеньках стоит компания. И сразу ко мне: Дай 10 копеек! Да таким тоном, что я послал их просто со свистом. Да ты с кем разговариваешь? – последовал ответ, после чего «вожак» попытался незаметно лягнуть меня ногой, но дело происходило днем, место было людное, я оттолкнул его и пошел дальше. И вижу: меня догоняет и идет слева как приклеенный какой-то амбал, я дохожу до арки по правую руку, ведущую во двор, и тут одно-временно происходят три вещи: Сережка из-за спины кричит «Атас!», амбал резко прыгает вправо, пытаясь затолкать меня в ворота, а я еще резче прыгаю вперед, увертываясь из-под его плеча. Обозленный амбал достает пинком пробегавшего мимо Сережку, но на этом приключение и заканчивается, мы спокойно уходим. Вот такой «криминал» процветал в нашем городе. Но случались истории и посерьезнее.
В нашем подъезде на втором этаже жила семья немцев по фамилии Масон. Родители были глухонемые, а дети нормальные: дочь Алла нашего возраста и сын Шурка старше лет на 5 или 7. Он не «хипповал», не контачил с дворовыми хулиганами старшего возраста, кото-рые только тем и занимались, что пили как лошади, гуляли по ночам с приемниками, орали песни да тискали блядей по подъездам, а следовательно, в любой момент могли ввязаться в какую-нибудь пьяную драку. Поэтому все очень удивились, когда в один далеко не прекрасный день по двору разнеслась новость: Шурку убили! Тут же мы узнали подробности. Он гулял со своей пассией и ночью пошел ее провожать куда-то в район ДК Строителей. Там к нему пристала местная шпана, а поскольку Шурка не курил и не был трусом, то завязалась драка, которая закончилась тем, что его пырнули ножом. Самое обидное, что рана была не смертельна, ему перерезали артерию, а поскольку «Скорую» вызвать было некому, то он умер просто от потери крови. Не знаю, нашли ли тех кретинов, но Шурку в городе уважали, и на похороны пришли ребята даже с других районов, я сам шел в толпе, выносящей гроб из подъезда. И еще две истории произошли в период моего пребывания в Октябрьском, о которых нам рассказала учительница: в одном случае какой-то маньяк изнасиловал пятилетнюю (!!!) девочку, в другом – толпа подростков штакетником забила насмерть прохожего, не давшего им закурить. А о разных курьезных и серьезных бытовых разборках мне рассказывал Антон, дежуривший на «Скорой».