Старость.

Порассуждаю…
Что есть старость?
С чем пьют её иль с чем едят?
Для многих старость словно дряхлость,
А может с немощью сравнят.
Хотя… В ней спрятан опыт жизни.
Сто лет познания путей земных.
Трудом омытый – потам брызги,
Седин на теме боевых.
И верность к прожитым годам,
Где всё проходит неизменно;
Где к прочим сделанным делам,
Приходит мудрость постепенно.
Порыв и страсть к дальнейшим будням,
И для себя, и для других.
Вершить трапу в сознанье чудном,
Для вразумленья молодых.
Неутолимое желанье,
И жизнерадостную суть;
Трудолюбивое дерзанье,
И темпераментную грусть.
Огонь пылающей любви,
Неиссякаемой зарницы;
В супружеской, своей груди,
Лишь для единственной царицы.
Ох, старость, старость…
Ты дона не всем.
Не каждому дано вкусить ту благость,
Ты дар, спустившийся с Эдем,
Приди ко мне, хотя-бы малость.


Юрий Евстифеев
01.01.2022 г.

Судилище.

Возле дубравы на опушке,
Среди травы, кустов, цветов;
Гуляла всякая зверюшка,
Для цокотания зубов.
И вот…
Собравшись как-то в полдень,
Возле прохладного ручья,
Рассевшись, вроде-бы как вровень,
Неподалёку от холма,
Решили вновь судить медведя.
Начлась зверина кутерьма,
Ведь честь была у них задета,
Медведь живёт где есть корма…
Кричат, голосят – шум да срам,
Как разорить медвежий храм,
И без вены свести с ума
Забрав богатства за дарма.

По средь холма лежал удав,
Молчал и слушал общий гам.
Потом подняв главу на шее,
Сверкнув глазами на зверей,
Открывши пасть в своей манере,
Вдруг зашипел – хитрющий змей:
«О чём идёт звериный спор?
В моих глазах он жуткий вор.
Забрал себе леса, поля;
Живёт в дубраве не тоя.
Рычит и бродит каждый день,
Из веток строит, себе плетень.»
«Да, да – вскричали грызуны –
Он роет землю, не так как мы.
Творит не норку, а берлогу;
Как можно жить там в не погоду?»
«Вот, вот…» - похрюкивал кабан,
Поддавшись чарам – хулиган,
И жёлудь дали начел грызть
Смотря с опаскою на рысь.

Дебаты длились часа три…
Согласья меж собой, не обрели…
Галдёж не шуточный стоял.
Удав, немного помолчав,
Сверкнув томящими глазами,
На оболваненных зверей.
Гипнотизируя зрачками,
Тихонько снова зашипел:
«Медведь зовёт себя медведем,
И предками своими бредит,
И шкурою своей ворсист,
Ведь он отпетый шовинист.»
«И бережет свою родню
- Тигр заревел – его к ногтю,
Поесть охота - эгоист,
Неисправимый он расист.»
Лис, завиляв своим хвостом,
Промолвил: «Я здесь не причем,
Хотя единая родня…
Я с вами, милые друзья.»
«Лес для него стольна-столица,
Дубрава дарена с сторицей
- Удав с презреньем подытожил.
Зевнул, моргнул и вновь продолжил
- В медвежьей нации – чекист.
А для меня он есть нацист.
Дубраву надобно забрать,
Его немедля наказать
По вырывав когти и клыки…
Исполнить надо до зари.»

Там временем, медведь гулял в лесу,
Занявшись будними делами.
Не ведал Миша, что ему
Вердикт, объявленный зверями
Был утверждён.
Но вот задача, на опушке…
Кому исполнить приговор?..
Так не решились те зверюшки,
Подальше спрятавши топор,
Безвольно, подло разошлись,
Боясь хозяина тайги.
Лишь только дальновидный лис,
Съев на вечере пару крыс.
Понёс доклад, что есть враги,
Топтыгину, среди ночи.



Юрий Евстифеев
01.01.2022 г.

Познания.

Достань, включи и посмотри…
Потрогай, взвесь, приподыми…
Лизни, вкуси, услышь, попробуй…
Дерзни, пойди и обнародуй.
Лишь так поймёшь: где, что да как
И почему… И только так.
И по-другому не понять,
И по-иному не познать,
Не овладеть, не осознать,
Не рассказать, не передать.
И только сам, своим трудом,
Своим упорством, на пролом
Через лишения, невзгоды…
Через лета, мгновенья, годы,
Ты сможешь кликнуть: «Я узрел,
Той тайны Истины придел».

03.05.2022.
Юрий Евстифеев.

Стаю на пирсе утомлённый,
Печалью будних дней своих.
Взираю волны отрешенный,
Под гнётом тёмных дум сумных.
Туман окутавши просторы,
Хладною моросью скорбит.
Скрыв горизонтные дозоры,
Своею томностью разит.
Взвывает ветер буйным рёвом
Барханы водны теребя.
На гребне волн, клокочет роем
Морская пенная слеза.
Из недр стихии бездны водной,
Неукротимый зов шумит
В душе смирение творит,
Манящим звуком песни вольной.
В загадке бури есть покой,
И этот гул об берег волн
Как будто вещий перезвон
Дарует нам морской прибой.
В той тайне скрыто упоенье,
Неведомые ноты песнопенья,
Молитва, щебет, трель и гром,
Жужжанье, вой и рёв, и стон,
Игривость, страсть и отреченье –
Венец поэта вдохновенья.