«Запусти, прусак, Париж»

Манекену стало плохо
У пустеющих витрин
И дверей давно без вздоха
После входа дивных прим.

Он головушку повесил
На паркеты не глядя
В распозлающейся прессе
От нечистого мытья.

Торопившийся рабочий
Шапкой грязной наградил
Между почестями прочих
«Не костюмов» на груди.

Как и все живые, просит
Низко кланяясь – рабы ж
(По застопоренной позе):
«Запусти, прусак, Париж».

«Дикарка»

Небо мажет акварелью
С неотчётливым штрихом
Ватман новенькой Карелии
Цвета ношеных трико.

С Божьим делом рисованье
Перетерпит много клякс,
В воду канут – не в саванне
Недочёты стиля «Макс»!

Свежий хочет, хоть в набросках,
Провидение портрет
Дать дикарке, но в обносках-
Лишь белеет трафарет.

Все её углы медвежьи
Недоступны в один час,
Когда был Хранитель вежлив,
Открывая дверь стуча.

"К Замку"

Пробудился, потянувшись
Край природы ото сна,
Вяло так «Давай же, ну же,
Впереди тебя весна».

Травы нехотя буравят
Почвы хладной бронелист,
Миллиметр еще – Браво,
Не устали, не бранись!

Еле дышат, боязливо
Распускаются цветы
Первых красок, не без слива
Сточных капель, суеты.

Нахватавшись спозаранку
Влаги медленной, с гнильцой,
Вверх ползут и прямо к Замку-
Новомоден, не отстой!

"Сияние"

Свет над городом проснулся
В лучезарной темноте,
С удивлением зулуса
Люди смотрят на тотем.

Там, где школа приземляет
За столами 'летунов'
На подхвате, им сияют
Севера - без болтунов.

Рыже-красная полоска
Не даёт в неё шагнуть
Никому: в лохмотьях, броско-
Завтра будет курса кнут.

Дети северных народов
Будто радостнее всех
Из курсантов вертолётов,
Кого ждёт в углу 'доспех'.

«Ленты тают серпантина»

Ленты тают серпантина
На иголках не держась,
Уже лезут под ботиное,
Словно к лыжам липнет мазь.

Дней от нового отсчёта
Только хлынуло пяток,
Часть горелых гильз (до чёрта)
Плавят, будто кипяток.

Снег, сварившийся невольно,
Звёзд добавку подождёт,
Их потушит “мукомольня”,
Наполняя свой живот.

От рожденья, шапка зёрен
Дула с прзденством бока,
Так пора зиме сеньёре
Дань отплачивать богам.

«На весь год»

На пяток минут по тише
Буря снежная неслась
К ели вольнице, да к пище
Из иголок, лопать всласть.

Просветлели, не мигают
С проводами фонари,
Их ещё цепляли к маю
Дел светлейших кустари.

Цепь ослабла и прогнулась
Вновь не спящих светлячков
Без единого прогула
И ремонта из сачков.

Вскорь с порывами запляшет,
Ветра, солнечная нить,
Лишь без дыма бы и сажи,
Чтоб подольше не чинить.

«Любопытства тянет жлоб»

Парк давно шатры завесил
Белой, мягкой пеленой,
Доставая, аж, до кресел
С ножкой чистой и «лепной».

Как всегда, ушли со сцены
Боги мифов, бытия,
Отдыхают после пены
В тёплом зале от мытья.

Не видать им муфт и шапок,
Искажая сериал
Прошлогодний, но и набок
Лечь никто не разрешал.

Бег в каморке таракана
Освежится от углов
Стен – где обморок и драма,
Любопытства тянет жлоб.

«Письмо пленённого под Сталинградом Ханса Ф. «После пушкиных огней»

Тут и зарево позвало
От порусских блиндажей
Отходить, полабызало
Счастье, хватит с нас, ПаШЕЙ.

Танки с Волги грохотали
После пушкиных огней,
Наступали, Хайль, на грабли
Вёрст и палка не гнилей.

Всё в тумане, будто снится
Мне на шею узелок
Красный бойкая зарница
Повязала, давит Блок.

Томик классика с бетоном
Не даёт ещё дыхнуть,
На прощанье, весом с тонну
Воздух этот, хоть чуть-чуть.

«Из дознания гр. Святогора в о/м «Татаро-монгольское иго» 1375 г.

«У посёлка Куликово
Поля не было совсем,
А татары, там, у коло
(У колодца) пьют абсент.

Шёл из бани,
Мне б напиться, раступитеся, друзья,
Медовуху бражить с вами
Не могу, тотемы зля.

Вот, попью, пойду на отдых,
Рядом, в жиденький лесок
Песни петь, не зная ноты
Под вертушку – колесо.

…'И корой младой берёзы
Опоясывал чело?'...
'Мне на царство?'...Нет! Отбросы
От неё прибрать вело.

Басурманы точат пилы
Через зуб огонь плюя
От перцовки этой Чили-
Лес спасётся или я.

«Как спрут»

Лес таёжный в самоволке
Отдыхал от зрячих глаз,
Наблюдающих, как волки
Жмут хвосты с нехватки «хаз».

Он бескрайний этот Север,
Дружелюбный, прям, для всех,
Хоть, когда пробьётся клевер
И зимой – по полосе.

Не сольются, если, вихри
С небом, скачущих снегов
Ухмыляясь, лица кривить,
Не изведавших сигов.

Скрип сапог познавших в хроме,
А железный тяжкий прут
Перекрестьем похоронит
Иль опутает, как спрут.

"Это ВАСС"

Улететь, в другом, к рассвету
Можно к ангелу на зов,
Потеряв звезду-комету
На экране тормозов.

Путь её всегда извилист
По бездонности полей,
Пробираясь, словно Виллис
«Каплю» дальше от нулей.

Для кого-то в этой гонке
Суперважный пьедестал
Светлячок подводит тонкий
И больной при этом встал.

А пока жмёт в арсенале
Из приборов, штурман, газ
Самый, самый Максимальный
Пульт давая – это ВАСС.

"Напролом"

Жёлтый лист этюды красил,
Норовив сесть на мазок,
От восторга с «гласом» «Граци,
Жиром запросто намок.

Это точно не с Венеций
И не с гор несёт сопа,
Да откуда ему деться
Там, с зачахлого столба.

Даже морем не рассеян
Будет ржавый, чёрный прах,
Неуёмно будто зрея
Под ногами, на пирах.

Север тоже приглянулся
Сирым стареньким углом,
А вверху плетутся гуси,
На юга все, напролом.

“Карелия”

Караван цепочкой плёлся
По воде – то мель, изгиб,
Тормозил весь путь, колёса
Были б выгодней, как тип.

Но добра побольше пуда
Мореход к себе цеплял
И впрягался он от туда,
Где душила жизнь петля.

Хобби этим делом мокрым
Здесь в дороге обладал
Каждый с долей, худо, корма-
Гордо прок дала вода.

Задирая нос, на гребень,
Бота мимо подлых скал
Напоила, бить о щебень
Сухо рано – киль макал.

«Карелин плац»

Вот снега и подружились
С кучей сваленных камней,
Где сквозь них потянут жилы
Дети флоры – «без саней».

Лёд их ждёт, он мёртвой хваткой
Закуёт на много дней,
Протирая, в спирте, ваткой
Экспонаты без огней.

Бой природный сник до грамма
За пять тысяч древних лет,
Украшая панорамой
Плац без стрел, гнилых карет.

Может встать с каменоломни
Крепко спящий великан
В год какой-то миллионный
Весь побитый по щекам.

“Больше пуда”

Караван цепочкой плёлся
По воде – то мель, изгиб,
Тормозил весь путь, колёса
Были б выгодней, как тип.

Но добра побольше пуда
Мореход к себе цеплял
И впрягался он от туда,
Где душила жизнь петля.

Хобби этим делом мокрым
Здесь в дороге обладал
Каждый с долей, худо, корма-
Гордо прок дала вода.

Задирая нос, на гребень,
Бота мимо подлых скал
Напоила, бить о щебень
Сухо рано – киль макал.

«Раз, два, три»

От линейки в перекличке
До буфета у витрин
Отправляют темы в личку
Первоклашки – раз, два, три…
 
Бант подчёркивает фартук
В униформе, оперясь
Детвора шагает в «Спарту»
Со значонком октября… тсс!
 
Чёрно-белые картины
С поздним, жёлтым уголком
Посреди другой рутины
Познаёт Советский Гном.
 
Понесла в подсумке Катя
В сорок первом подарить
Ураган немецким дядям
От учёбы – раз, два, три!

“Напролом”

Жёлтый лист этюды красил,
Норовя сесть на мазок,
От восторга с «гласом» «Граци,
Жиром запросто намок.

Это точно не с Венеций
И не с гор несёт сопа,
Да откуда ему деться
Там, с зачахлого столба.

Даже морем не рассеян
Будет ржавый, чёрный прах,
Неуёмно будто зрея
Под ногами, на пирах.

Север тоже приглянулся
Сирым стареньким углом,
А вверху плетутся гуси,
На юга все, напролом.

“Что-то лик свой увела”

Паранджою мать-природа
Что-то лик свой увела
От бытующих здесь, сроду
Не была она бела.

Хмуро тучами сомкнула
Брови, с чёрного труда
Не брала, почти, отгула,
А земля здесь, как руда.

Ровным плато, с блеском зала
По углам ей – не бывать,
От равнины вёрст немало
Отрядит другая мать.

Та, что ближе всем по роду
И не сходит с давних лет,
Не смотря в шальную моду-
Совершать детинам квест.

«Горше горсти, уж, не будет»

На погоны посмотрел-
Лысин тьма, они помяты,
Хоть и сам ещё пострел,
Восемнадцать где-то…в пятых.

За плечом его борьба
С духом гор и их неверных
Было много, как гурьба
Непослушных шкетов…Гены?

Вот т дед всегда в строю
Средь коллекций желтоцветных
Фото, тоже был – «Даю
От себя часть целой жертвы»…

Не понять и языка
Великанов, где «батрачил»
За списание, а в Га
Мерил русских – типа дачи.

«Лагерь»

Распростёр свои объятья
Лагерь с древом и листвой
Для своих, тем, был он батя,
Для других – в новье совой.

Лапы к земи уже жмутся
Опираясь, как клюкой
Выстилая хвост, где штуцер
Не польёт – такой-сякой.

Эта местность – многолюдна
И совсем не Колыма,
Но пугает Чудо-Юдо
Мать природа здесь сама.

Хоть не видел леса Йети,
Но та глушь – его раба
И ведёт от знака “Дети”
К ней давно уже тропа.

«Всё не гонит бот рубах»

Вены слишком распухали
Организма одного,
Как снега им паспорт дали
И послали кровь вдогон.

Реки тужатся, не гнутся,
Расплываясь по низам
Берегов, где ток их дуться
Без дождей изволил сам.

Уносить своих не может
Клеток в море на разлив,
Воспрепятствует всей ноше
Для движенья, будто риф.

Пусть обтянется мир кожей,
Затвердеет, вот, труба
Полководца в час негожий
Всё не гонит бот рубах.

«Тут бери»
 
Трезво мелкими шагают
Перебежками коньки,
По очерченному краю
Льда и с окриком «Беги».
 
Их, выдерживают раня
Здесь без брани от свобод
Птиц, невиданных за гранью
Зданий «Целый бутерброд».
 
«Ты мечи хоть судьям бисер
От костюма, тут бери
На обед в злачёном призе
«Бри», от плесени не три».
 
Голодавшие устали
Грызть каток, на весь дворец,
Как всегда, из тел – хрустальный
И дарует детства срез.

“Карелия”

Караван цепочкой плёлся
По воде – то мель, изгиб,
Тормозил весь путь, колёса
Были б выгодней, как тип.

Но добра побольше пуда
Мореход к себе цеплял
И впрягался он от туда,
Где душила жизнь петля.

Хобби этим делом мокрым
Здесь в дороге обладал
Каждый с долей, худо, корма-
Гордо прок дала вода.

Задирая нос, на гребень,
Бота мимо подлых скал
Напоила, бить о щебень
Сухо рано – киль макал.

«Карелин плац»

Вот снега и подружились
С кучей сваленных камней,
Где сквозь них потянут жилы
Дети флоры – «без саней».

Лёд их ждёт, он мёртвой хваткой
Закуёт на много дней,
Протирая, в спирте, ваткой
Экспонаты без огней.

Бой природный сник до грамма
За пять тысяч древних лет,
Украшая панорамой
Плац без стрел, гнилых карет.

Может встать с каменоломни
Крепко спящий великан
В год какой-то миллионный
Весь побитый по щекам.

“Больше пуда”

Караван цепочкой плёлся
По воде – то мель, изгиб,
Тормозил весь путь, колёса
Были б выгодней, как тип.

Но добра побольше пуда
Мореход к себе цеплял
И впрягался он от туда,
Где душила жизнь петля.

Хобби этим делом мокрым
Здесь в дороге обладал
Каждый с долей, худо, корма-
Гордо прок дала вода.

Задирая нос, на гребень,
Бота мимо подлых скал
Напоила, бить о щебень
Сухо рано – киль макал.

«Раз, два, три»

От линейки в перекличке
До буфета у витрин
Отправляют темы в личку
Первоклашки – раз, два, три…
 
Бант подчёркивает фартук
В униформе, оперясь
Детвора шагает в «Спарту»
Со значонком октября… тсс!
 
Чёрно-белые картины
С поздним, жёлтым уголком
Посреди другой рутины
Познаёт Советский Гном.
 
Понесла в подсумке Катя
В сорок первом подарить
Ураган немецким дядям
От учёбы – раз, два, три!

“Напролом”

Жёлтый лист этюды красил,
Норовя сесть на мазок,
От восторга с «гласом» «Граци,
Жиром запросто намок.

Это точно не с Венеций
И не с гор несёт сопа,
Да откуда ему деться
Там, с зачахлого столба.

Даже морем не рассеян
Будет ржавый, чёрный прах,
Неуёмно будто зрея
Под ногами, на пирах.

Север тоже приглянулся
Сирым стареньким углом,
А вверху плетутся гуси,
На юга все, напролом.

“Что-то лик свой увела”

Паранджою мать-природа
Что-то лик свой увела
От бытующих здесь, сроду
Не была она бела.

Хмуро тучами сомкнула
Брови, с чёрного труда
Не брала, почти, отгула,
А земля здесь, как руда.

Ровным плато, с блеском зала
По углам ей – не бывать,
От равнины вёрст немало
Отрядит другая мать.

Та, что ближе всем по роду
И не сходит с давних лет,
Не смотря в шальную моду-
Совершать детинам квест.

«Горше горсти, уж, не будет»

На погоны посмотрел-
Лысин тьма, они помяты,
Хоть и сам ещё пострел,
Восемнадцать где-то…в пятых.

За плечом его борьба
С духом гор и их неверных
Было много, как гурьба
Непослушных шкетов…Гены?

Вот т дед всегда в строю
Средь коллекций желтоцветных
Фото, тоже был – «Даю
От себя часть целой жертвы»…

Не понять и языка
Великанов, где «батрачил»
За списание, а в Га
Мерил русских – типа дачи.

«Лагерь»

Распростёр свои объятья
Лагерь с древом и листвой
Для своих, тем, был он батя,
Для других – в новье совой.

Лапы к земи уже жмутся
Опираясь, как клюкой
Выстилая хвост, где штуцер
Не польёт – такой-сякой.

Эта местность – многолюдна
И совсем не Колыма,
Но пугает Чудо-Юдо
Мать природа здесь сама.

Хоть не видел леса Йети,
Но та глушь – его раба
И ведёт от знака “Дети”
К ней давно уже тропа.

«Всё не гонит бот рубах»

Вены слишком распухали
Организма одного,
Как снега им паспорт дали
И послали кровь вдогон.

Реки тужатся, не гнутся,
Расплываясь по низам
Берегов, где ток их дуться
Без дождей изволил сам.

Уносить своих не может
Клеток в море на разлив,
Воспрепятствует всей ноше
Для движенья, будто риф.

Пусть обтянется мир кожей,
Затвердеет, вот, труба
Полководца в час негожий
Всё не гонит бот рубах.

«Тут бери»
 
Трезво мелкими шагают
Перебежками коньки,
По очерченному краю
Льда и с окриком «Беги».
 
Их, выдерживают раня
Здесь без брани от свобод
Птиц, невиданных за гранью
Зданий «Целый бутерброд».
 
«Ты мечи хоть судьям бисер
От костюма, тут бери
На обед в злачёном призе
«Бри», от плесени не три».
 
Голодавшие устали
Грызть каток, на весь дворец,
Как всегда, из тел – хрустальный
И дарует детства срез.

“Карелия”

Караван цепочкой плёлся
По воде – то мель, изгиб,
Тормозил весь путь, колёса
Были б выгодней, как тип.

Но добра побольше пуда
Мореход к себе цеплял
И впрягался он от туда,
Где душила жизнь петля.

Хобби этим делом мокрым
Здесь в дороге обладал
Каждый с долей, худо, корма-
Гордо прок дала вода.

Задирая нос, на гребень,
Бота мимо подлых скал
Напоила, бить о щебень
Сухо рано – киль макал.

«Карелин плац»

Вот снега и подружились
С кучей сваленных камней,
Где сквозь них потянут жилы
Дети флоры – «без саней».

Лёд их ждёт, он мёртвой хваткой
Закуёт на много дней,
Протирая, в спирте, ваткой
Экспонаты без огней.

Бой природный сник до грамма
За пять тысяч древних лет,
Украшая панорамой
Плац без стрел, гнилых карет.

Может встать с каменоломни
Крепко спящий великан
В год какой-то миллионный
Весь побитый по щекам.

“Больше пуда”

Караван цепочкой плёлся
По воде – то мель, изгиб,
Тормозил весь путь, колёса
Были б выгодней, как тип.

Но добра побольше пуда
Мореход к себе цеплял
И впрягался он от туда,
Где душила жизнь петля.

Хобби этим делом мокрым
Здесь в дороге обладал
Каждый с долей, худо, корма-
Гордо прок дала вода.

Задирая нос, на гребень,
Бота мимо подлых скал
Напоила, бить о щебень
Сухо рано – киль макал.

«Раз, два, три»

От линейки в перекличке
До буфета у витрин
Отправляют темы в личку
Первоклашки – раз, два, три…
 
Бант подчёркивает фартук
В униформе, оперясь
Детвора шагает в «Спарту»
Со значонком октября… тсс!
 
Чёрно-белые картины
С поздним, жёлтым уголком
Посреди другой рутины
Познаёт Советский Гном.
 
Понесла в подсумке Катя
В сорок первом подарить
Ураган немецким дядям
От учёбы – раз, два, три!

“Напролом”

Жёлтый лист этюды красил,
Норовя сесть на мазок,
От восторга с «гласом» «Граци,
Жиром запросто намок.

Это точно не с Венеций
И не с гор несёт сопа,
Да откуда ему деться
Там, с зачахлого столба.

Даже морем не рассеян
Будет ржавый, чёрный прах,
Неуёмно будто зрея
Под ногами, на пирах.

Север тоже приглянулся
Сирым стареньким углом,
А вверху плетутся гуси,
На юга все, напролом.

“Что-то лик свой увела”

Паранджою мать-природа
Что-то лик свой увела
От бытующих здесь, сроду
Не была она бела.

Хмуро тучами сомкнула
Брови, с чёрного труда
Не брала, почти, отгула,
А земля здесь, как руда.

Ровным плато, с блеском зала
По углам ей – не бывать,
От равнины вёрст немало
Отрядит другая мать.

Та, что ближе всем по роду
И не сходит с давних лет,
Не смотря в шальную моду-
Совершать детинам квест.

«Горше горсти, уж, не будет»

На погоны посмотрел-
Лысин тьма, они помяты,
Хоть и сам ещё пострел,
Восемнадцать где-то…в пятых.

За плечом его борьба
С духом гор и их неверных
Было много, как гурьба
Непослушных шкетов…Гены?

Вот т дед всегда в строю
Средь коллекций желтоцветных
Фото, тоже был – «Даю
От себя часть целой жертвы»…

Не понять и языка
Великанов, где «батрачил»
За списание, а в Га
Мерил русских – типа дачи.

«Лагерь»

Распростёр свои объятья
Лагерь с древом и листвой
Для своих, тем, был он батя,
Для других – в новье совой.

Лапы к земи уже жмутся
Опираясь, как клюкой
Выстилая хвост, где штуцер
Не польёт – такой-сякой.

Эта местность – многолюдна
И совсем не Колыма,
Но пугает Чудо-Юдо
Мать природа здесь сама.

Хоть не видел леса Йети,
Но та глушь – его раба
И ведёт от знака “Дети”
К ней давно уже тропа.

«Всё не гонит бот рубах»

Вены слишком распухали
Организма одного,
Как снега им паспорт дали
И послали кровь вдогон.

Реки тужатся, не гнутся,
Расплываясь по низам
Берегов, где ток их дуться
Без дождей изволил сам.

Уносить своих не может
Клеток в море на разлив,
Воспрепятствует всей ноше
Для движенья, будто риф.

Пусть обтянется мир кожей,
Затвердеет, вот, труба
Полководца в час негожий
Всё не гонит бот рубах.

«Тут бери»
 
Трезво мелкими шагают
Перебежками коньки,
По очерченному краю
Льда и с окриком «Беги».
 
Их, выдерживают раня
Здесь без брани от свобод
Птиц, невиданных за гранью
Зданий «Целый бутерброд».
 
«Ты мечи хоть судьям бисер
От костюма, тут бери
На обед в злачёном призе
«Бри», от плесени не три».
 
Голодавшие устали
Грызть каток, на весь дворец,
Как всегда, из тел – хрустальный
И дарует детства срез.

“Карелия”

Караван цепочкой плёлся
По воде – то мель, изгиб,
Тормозил весь путь, колёса
Были б выгодней, как тип.

Но добра побольше пуда
Мореход к себе цеплял
И впрягался он от туда,
Где душила жизнь петля.

Хобби этим делом мокрым
Здесь в дороге обладал
Каждый с долей, худо, корма-
Гордо прок дала вода.

Задирая нос, на гребень,
Бота мимо подлых скал
Напоила, бить о щебень
Сухо рано – киль макал.

«Карелин плац»

Вот снега и подружились
С кучей сваленных камней,
Где сквозь них потянут жилы
Дети флоры – «без саней».

Лёд их ждёт, он мёртвой хваткой
Закуёт на много дней,
Протирая, в спирте, ваткой
Экспонаты без огней.

Бой природный сник до грамма
За пять тысяч древних лет,
Украшая панорамой
Плац без стрел, гнилых карет.

Может встать с каменоломни
Крепко спящий великан
В год какой-то миллионный
Весь побитый по щекам.

“Больше пуда”

Караван цепочкой плёлся
По воде – то мель, изгиб,
Тормозил весь путь, колёса
Были б выгодней, как тип.

Но добра побольше пуда
Мореход к себе цеплял
И впрягался он от туда,
Где душила жизнь петля.

Хобби этим делом мокрым
Здесь в дороге обладал
Каждый с долей, худо, корма-
Гордо прок дала вода.

Задирая нос, на гребень,
Бота мимо подлых скал
Напоила, бить о щебень
Сухо рано – киль макал.

«Раз, два, три»

От линейки в перекличке
До буфета у витрин
Отправляют темы в личку
Первоклашки – раз, два, три…
 
Бант подчёркивает фартук
В униформе, оперясь
Детвора шагает в «Спарту»
Со значонком октября… тсс!
 
Чёрно-белые картины
С поздним, жёлтым уголком
Посреди другой рутины
Познаёт Советский Гном.
 
Понесла в подсумке Катя
В сорок первом подарить
Ураган немецким дядям
От учёбы – раз, два, три!

“Напролом”

Жёлтый лист этюды красил,
Норовя сесть на мазок,
От восторга с «гласом» «Граци,
Жиром запросто намок.

Это точно не с Венеций
И не с гор несёт сопа,
Да откуда ему деться
Там, с зачахлого столба.

Даже морем не рассеян
Будет ржавый, чёрный прах,
Неуёмно будто зрея
Под ногами, на пирах.

Север тоже приглянулся
Сирым стареньким углом,
А вверху плетутся гуси,
На юга все, напролом.

“Что-то лик свой увела”

Паранджою мать-природа
Что-то лик свой увела
От бытующих здесь, сроду
Не была она бела.

Хмуро тучами сомкнула
Брови, с чёрного труда
Не брала, почти, отгула,
А земля здесь, как руда.

Ровным плато, с блеском зала
По углам ей – не бывать,
От равнины вёрст немало
Отрядит другая мать.

Та, что ближе всем по роду
И не сходит с давних лет,
Не смотря в шальную моду-
Совершать детинам квест.

«Горше горсти, уж, не будет»

На погоны посмотрел-
Лысин тьма, они помяты,
Хоть и сам ещё пострел,
Восемнадцать где-то…в пятых.

За плечом его борьба
С духом гор и их неверных
Было много, как гурьба
Непослушных шкетов…Гены?

Вот т дед всегда в строю
Средь коллекций желтоцветных
Фото, тоже был – «Даю
От себя часть целой жертвы»…

Не понять и языка
Великанов, где «батрачил»
За списание, а в Га
Мерил русских – типа дачи.

«Лагерь»

Распростёр свои объятья
Лагерь с древом и листвой
Для своих, тем, был он батя,
Для других – в новье совой.

Лапы к земи уже жмутся
Опираясь, как клюкой
Выстилая хвост, где штуцер
Не польёт – такой-сякой.

Эта местность – многолюдна
И совсем не Колыма,
Но пугает Чудо-Юдо
Мать природа здесь сама.

Хоть не видел леса Йети,
Но та глушь – его раба
И ведёт от знака “Дети”
К ней давно уже тропа.

«Всё не гонит бот рубах»

Вены слишком распухали
Организма одного,
Как снега им паспорт дали
И послали кровь вдогон.

Реки тужатся, не гнутся,
Расплываясь по низам
Берегов, где ток их дуться
Без дождей изволил сам.

Уносить своих не может
Клеток в море на разлив,
Воспрепятствует всей ноше
Для движенья, будто риф.

Пусть обтянется мир кожей,
Затвердеет, вот, труба
Полководца в час негожий
Всё не гонит бот рубах.

«Тут бери»
 
Трезво мелкими шагают
Перебежками коньки,
По очерченному краю
Льда и с окриком «Беги».
 
Их, выдерживают раня
Здесь без брани от свобод
Птиц, невиданных за гранью
Зданий «Целый бутерброд».
 
«Ты мечи хоть судьям бисер
От костюма, тут бери
На обед в злачёном призе
«Бри», от плесени не три».
 
Голодавшие устали
Грызть каток, на весь дворец,
Как всегда, из тел – хрустальный
И дарует детства срез.