Тамбовская казначейша 2
кавер-поэма:

На скромной улочке Дворцовой,
Близ центра, а не в тупичке!
Где часто водочкой перцовой
Я пробавлялся в кабачке;
Стоял под синий крышей домик,
Где жил Евграф, стерёг казну!
Имел красавицу жену…
Нет, я издалека начну!..

1.
Гротеск, гиперболу, бурлеск,
Найдёшь читатель на странице.
Фривольность?.. даже этой птицы
Услышишь красных крыльев всплеск.
Я оживил героев прошлых,
Но нет в поэме строчек пошлых.
И наслаждение твоё
От чтенья, я уже предвижу.
Из тьмы веков к тебе приближу
Дней Лермонтова бытиё.
Представь Тамбовский тракт, и лето.
Пустился наутёк русак!
Он слышит - движется карета
(Нет, бричка!..) и хрипит рысак.
Влачит враной судьбы веригу,
Ему смешон зверька испуг.
Ты в кресло сядь.
И книгу, книгу!.. возьми.
Я не читаю вслух…

2.
Коня в пути бичом коротким
Я бил лишь раз, я враг плетей!
Мне случай оставаться кротким
На тя́жбной службе у властей.
Являясь всех дворов изгоем,
До тракта провожал конвоем,
Меня репейник. В спину глядя
Кричал: «Куда ты прёшся, дядя!
Один, и на ночь?» - Ах, вельможный!
Спешу в столичный град острожный.
Со мной ружьё наизготовку.
В стволе патроны, оба целы.
Лиса?.. уж я ея, плутовку!..
Бежала… Родины пределы
Страшны ни зверем, но ворьём,
Что в роще рыщет с кистенём.

3.
Юриспруденция Отчизны
Холопам и князьям закон.
Она взята́ без укоризны
У римских дожей и матрон.
С тех пор как власть в России тронна,
И рабство крепости законно,
То в час рождения уже
Ты столп на родовой меже.
Кто голубых кровей рождён,
Тот от ярма освобождён.
Но знай, что миром верховодит
Не Бог, но бес! А сей злодей
Лишь только к выгоде своей
Маржу на бирже судеб сводит.
И на Руси не раз зоил
На трон безродных возводил.

4.
Что жизнь, уловка прохиндея!
Не хворь, так пьянство поутру
Свои резоны разумея
Решит, сколь жить тебе в миру.
Удар ли хватит престарелым
Тебя. А то, прослыв умелым
Стрелком, ты выйдешь на дуэль;
И, пропадёшь. Метёт метель!
За ти́м и не спеши к черте.
Пройди заброшенной тропинкой
К засаде. Там врага дубинкой
Пристукни в полной темноте.
Потом в столице на корвет
Садись. И курси в Новый Свет!

5.
Мне вор – блоха! Я-т сам, судейский.
Смутьян, вот истинно, чума!
Им приговор за бунт злодейский
Один, то плаха и тюрьма.
Из казуистик учрежденья
О том в Сенат для утвержденья
Я мчу статью. Часовня в чаще
Стоит заброшена. Внемля́ще
Моим трудам из-за дверей
Взыскал меня Христос-еврей:
- Гони коня, что хватит сил
Из этой рощи Михаил.
Тебя спасая на минуту
Я здесь явле́н. Промыслил тать
Со скарбом жизнь твою отнять.
И отнял бы! Но веришь, плуту,
Что здесь с ножом озоровал
Я бденье кратким сном прервал!..

6.
Сказал, и канул в бездну бликом.
А я в сомнении великом
Иду в кусты шутя шумя
Дорожных страхов окромя.
Тут шильник и пленил меня!..
Пленив, сипел, в лицо слюня:
- Три года в сопках Сахалина
Я каторгу влачил невинно
По приговору твоему.
Припомни вожачка Кузьму!..
Три дня с ватажкою в засаде
Я жду тебя, расправы ради. -
И тянется рукой к ножу.
А я разбоя в лоб, приладом!
И споро отступая задом
За ним же пристально слежу.
Стреляя в атамана шайки
Ужо на ко̀злах тарантайки.

7.
Скачу по кочкам, бричка стонет.
Того гляди, сломаю ось!..
Окрестный мир в пылище тонет.
Уж страху настрадать пришлось!
Вот тут-то и достал я крупа
Конька, бичом. Смешно и глупо
В краю, где татей кагала,
Ночь встретить одному под небом
С божком поэзий вечных - Фебом.
Но, без подружки и стола!
Вдруг за ближайшим поворотом,
Под одинокою сосной
(Везенье мнё, народ честной!..)
Усадьба выситься оплотом,
Представлена каким-то чёртом
Мне «Прерий» Фе́нимора, фортом.

8.
О, холщевая сме́рдо-Русь!..
Твоё тавро царьки и воры.
Бранить царьков я не берусь,
Бранить берусь твои просторы.
Мне к форту ехать вёрсту с гаком.
Он должен быть отмечен знаком
На карте. Карта, первый сорт!
Пятно на ней скрывает форт…
Легка дорожка под уклоном,
И весел дробный стук колёс.
Частушку сальную под нос
Я напеваю баритоном.
Прикинув: там живёт молодка.
А у меня с собою водка!..

9.
Степь хороша в одной поре,
Когда весной горит тюльпаном.
Сурки, не пойманы капканом,
Скрываются в родной норе.
Тропа узка. Меж валунами.
Ковыль бушуя бьёт волна́ми
В пирс. Прѝзраком времён, тарпан,
Бредёт сквозь степь топча тюльпан.
Журчит ручей по дну оврага.
В нём плещет стайка пескарей.
Сквозь щебень выбился пырей.
И вот она, степей отвага:
В колючих травах коросте́ль:
- Крекс, - выдул, - крекс! -
Груба, свирель!..

10.
Кузнечик, сорясь с чернотелкой,
Как демагог агор трещит.
Карась играет в речке мелкой -
В зените птичка верещит.
Всё это жизнь ничтожных тварей,
Где жук-навозник - пролетарий.
Где долгоносик-клоп - экзарх.
А крот, подземный олигарх!
Он автор «Жизнеописанья»
В котором описал страданья
Сидевших за мятеж в тюрьме
Бар-декабристов. Он, чуме,
Как стряпчий ищет оправданья.
Творенью зверя протестую.
Крот описал мятеж вслепую!..

11.
Бурьян, что зелен, курандою
Под осень по земле кати́т.
Тёрн сводит скулы молодою
Незрелой ягодой. Он мстит
Тебе за то, что не дождался
Ты снега пе́рвого. Тогда
Он лакомство, а не еда.
Зайчонок к кустику прижался.
Стал лапкой бить, кричать, визжать.
Замри зверёк!.. хочу поймать
Тебя… поймал! Куда девать
Зайчонка? Знаю, мать-зайчиха
Оставит крошку. Мать - трусиха!
Но вдруг вернётся… Орлик, трогай.
Мы едем прежнею дорогой.

12.
Как только выбрались из рощи
Зной обступил, не побороть!
Под тканою рубахой в мощи
Обращённа жарою плоть.
При том, что заполдень, с востока,
Сухое солнце одиноко
Давно скатилось на закат.
Зрю!.. дрофы гнёздышко мостят
Для будущих птенцов. То ямка,
С тремя травинками на дне.
Такое ложе не по мне!
Но ублажит потомство мамка.
Над кладкой месяц просидит.
Но, чу!.. что так? орёл парит!

88.
Сон изнирванный и желанный
Существовал до всех и вся,
Под лбищем мыслью первозданной
В мозгу приматном колеся.
Рождён до женщины и пьянства,
По сути он и есть пространство,
Где зная путь к заветной цели
Мы спим недвижимо в постели.
Рассвет Антона ужасает
Потерей кошелька, вчера.
Он ищет, кто украл… ура!..
Расчётом трезвым вычисляет
Кто истый вор его рублей.
И на санях несётся к ней…

89.
Снег тракта в ранний час утра
Крепѝт мороз: хвала Творцу!
Так укрепляет дух муштра̀
У новобранцев на плацу.
А в полдень оттепель. Сугробы
Опали, будто от хворобы.
Но вновь мороз! И лбы сугробов
Крепки, как лбы ничтожных снобов.
Авдотья в надлежащий вид
Себя анисовкой приводит…
Улан в окно её стучит:
«Кто там? - спросить она выходит.
В руках иголка и канва, -
Антоний ты? От я мертва!..»

90.
- Сейчас умрёшь... - Антон с опаской
Вещает, глядя в потолок, -
- Я дело не предам огла́ской.
Верните мне бля мой кошелёк. -
«Какой? Ах, тот! Мела пороша.
Я шла, нашла. Но в нём ни гро́ша.
Я утром в лавочку ходила.
На тряпки капитал спустила».
- Я в суд подам. - «А кто свидетель?»
- Бог бедных! - «Он мне – благодетель!
Горюете, а я шучу.
С тем даже малость приврала,
Что кошелёк в снегу нашла.
Вы на столе его забыли,
Когда меня в кадриль водили.
А почему вернуть хочу
Пустым? Скажу!.. за эту цену
И я готова на измену…»

91.
- Я этой ночью был с другою! -
Она, - «И я с другим была».
- Я вашей милости не стою. -
«Тут мне решать… как я могла!
Поверить в то, что вы явились
Признаться, как в меня в влюбились.
И здесь, сейчас, чтоб взять силком.».
- А я пришёл за кошельком!.. -
«Берите же, он с полной суммой.
Отравлены фертильной думой,
Узнайте, где ваш кошелёк.
Его касается сосок!..»
Антоний, строевой походкой,
Спешит к Дуняше за находкой.
Подходит сзади… шепчет: «Влез!
Но боги, что за интерес
У сисек прятать? - «Вы мне снитесь.
Сосочка пакшей прикоснитесь».
- Касаюсь. А кошель исчез.

92.
В нём луидоры, в нём дублоны!
Дозвольте влезу в панталоны?
А вдруг он провалился вниз…
«Да, влазьте!..» - Ножки шире, pleasе…
Где тугрики мои сокрыты
У вас на тыщи круживьё.
Но мы уланы не бандиты.
Нам главное вернуть своё… -
«Другое нужно находить
Под кружевами, под тесьмой.
Вам стыдно меркантильным быть
В том месте». - Дуня, боже мой!
Нашёл у ляжки. Эк, зараза!
Он даже толще стал в три раза.
Как мне у вас в трусах везёт!.. -
И с тем руки не достаёт.

93.
Тут шум шагов, тут звон ключей;
В дверях с портсаком, казначей!
И что он видит, боже мой,
Да секс-контак с его женой!..
Представьте дядя, что она
Стоит к земле наклонена́
(Не гнуться б вам в таких поклонах!)
Пять юбок, все на голове!..
Сапог улана на канве,
Рука улана в панталонах!
И шарит, шарит между ног,
Где кошелёк ему предлог.
Барковский сделал шаг нетвёрдо,
Скрывая боль и гнев в усах.
Спросил с надрывом:
«Что ж вы, морда!
У Дуни ищите, в трусах?
Хотите сделаться врагами?..
Ишь, наследили сапогами!..»
- Так оттепель!.. судите здраво;
Здесь скорбный случай, не забава.

94.
Ищу свой кошелёк с деньга́ми! -
«Он под ногой у вас...» - Уп-пал!..
Вчера она его нашла,
В трусах зеницей берегла! -
«А я в них по́утру, бывал.
Нашёл бы клад, конфисковал!..»
- Мне ссуду дали в Земском банке.
Там всё валюта - фунты, франки.
Истрачен только франк, на водку!..»
С тем всё решилось. У двери́
Евграф сказал, - «Благодари
Мою Дуняшу за находку!..»
- Когда, и чем? - «Приди сыграть
Сегодня. Всей округи знать
В моих покоях соберётся:
Сочельник ведь! И подвернётся
Тебе удача вдруго́рядь».
- Я к пульке буду непременно! -
Заверил Гаврин. И домой
Бежал по улице прямой
И бел, и сер, одновременно.
Ведь присмотрев событий ряд
Решил: яви́тся?.. оскопя́т!

95.
Когда под вечер у камина
Он пил вино в ознобе млея,
Терзал Антона ужас сплина
От случая у казначея.
Некстати вспомнился момент,
Когда с балкона конкурент
Бросал цветы, кричал «шарман!..»
Какой облом, какой канкан!
Пришли на ум Храбров, закуска.
И ножки женщин. Господа!
Пусть ваши жёны никогда
Вас не позорят. Вы же, спуска,
За оскорбленье никому
Давать не до́лжны. Я к чему?..

продолжения много!..

Вольный перевод поэмы А. Мицкевича
«Засада». А. С. Пушкин тоже эту поэму переводил.

автор Фёдор Небесный
Воевода - 2

… После чая и варенья,
В день мятежных покоренья,
Оттого, что замок рядом,
И поля побило градом,
Просит князя воевода
Отлучиться из похода.
Жаждет пан жену проведать,
Щей домашних отобедать.

Путь к имению не близок,
Горизонт дождлив и низок.
Но по тракту, одвуконь,
Мчит войвода сбросив бронь.

Вёрсты прометнув как птица,
Шумной встречи сторонится.
В замке. И в альков скользит
Тенью. Душечка болит
От предчувствия измены.
В ста боях избегнув плены,
Он у ревности в плену
Слышит: «Отошла ко сну
Ваша панна!..» -
Пан к алькове.
Дёрнул полог.
Слеп он, что ли?..
Нет жены, пуста кровать!
Стал он Бога упрекать,
Будто есть на нём вина:
- Всевеликий, где она? -

С тем нишкнёт терпя конфуз,
Битый, как трефовый туз,
Челядь на допрос зовёт.
Всех подряд нагайкой бьёт,
Спрашивает, - Кто не трус?
Ты Степан?..
Ответь за панну!
Как, не выставил охрану,
Прозевал мою супругу.
Что, молчишь?
Виновен…
Нет?
Ну, тогда хватай мушкет,
И за мной. Уж мы, подругу!

Тут Степан, слуга опрятный,
Хоть душой и гад приватный
(В замке чин его ничтожен!)
Низко кланяется пану,
Отыскать клянётся Ганну,
Поиск коль ему предложен.

А весна в поместье пана
Разгулялась первозданно.
Даже звезды в небе спеют
Точно яблоки в саду.
Можно рвать и есть в меду.
Правым боком розовеют!

Воевода в поле скачет,
Ганна там ему маячит.
А Степан твердит, - Обратно
Едем, пане! В сад пойдем.
Там она сидит вдвоём
С полюбовником, разватно.

И по возвращенью в чаще
Шепчет пану новость вяще:
- Тайным ходом ваша жинка
В ночь скрывается от нас
Думаю, не в первый раз.
Вон, её шагов тропинка! -

И по ней, по торной, споро,
Пан с холопом вдоль забора
Крадут скрытно, видя, эй!..
Восседает у фонтана
В тонкорунной свитке панна.
И граф Кострич рядом с ней.

Граф вещает: «Знай, достало,
Воеводе даром сало
От зашореных богов.
Мне от них лишь эта встреча,
Что тяжель чем с турком сеча,
У днепровских берегов.

Он богат, и я не беден.
Он румян, и я не бледен.
Отчего у ног твоих
Этот боров, тучен-скучен?
Что в боях благополучен?
Так и я удачлив в них!

Кто твои крутые перси,
Пред походом в пекло Персий,
Вдруг узрит, то не вольны́
Станут. Бросят благородья
Персов жаркие угодья.
Будет им не до войны!

Я на золото не жаден,
Так за что, мне рок сей даден?
В день, когда в походе был,
Отдавая долг державе,
Он тебя как лал в оправе
За сундук монет купил!»

Панна слову протестует.
Граф ей локоток целует.
Пан с холопом из засады,
Пару грешную следят,
Точно пару голубят,
Прежде в ружья вбив заряды.

Из-за рваных туч луна
Показалась, чуть бледна!
Сделав шаг по узкой тропке,
Пан курок винтовки взводит.
Тут на ум холопу Стёпке,
Мысль коварная приходит.

Он стенает, - Невозможно
Мне стрелять. Прости вельможно
Воевода! Слеп я стал.
Острый взор слезой замылен.
И мушкет палить бессилен.
Порох в полку не попал!..

Тут он, сплюнув, отвернулся;
В землю криво улыбнулся.
Серый свиток парубка
До убожества изношен.
Левый чёбот перекошен.
Правый, и без каблука!

А у пана шёлк рубашка.
На кафтане с камнем пряжка.
Под объярью кушака
Прячется нагайка пана.
С ней, над головой Степана,
И возносится рука:

- Я тебя, холопье семя,
Засеку, уж дай мне время!
Сыпь по новой порох-сажу
На полок. Цель панну в лоб.
Ухажёра сам я, в гроб
Из пищали сопрова́жу…

Но пока стрелять собрался,
Хлоп бойчее оказался.
Воевода закричал,
Ранен в спину. И упал.
В миг паденья оглянулся;
Стёпка-т в панну промахнулся.
А в него как есть, попал!..

Умирает в луже муж:
Между яблонь, слив, и груш.
А Степашка от природы
Хитрован. Бредёт в поместье
Ложно изложить известье
Про погибель воеводы.

Скоро с челядью в шинке
Он сидел, держа в руке
Свой мушкет. Им в кружки вина
Лил, как людям благородным,
Наклонясь лицом угодным,
Виночерпий из графина.

На подносе слугам яства
Подавал, прям как для панства,
Сам шинкарь. Качнувшись пьяно,
Бандурист решил играть.
Но не время танцевать!
Время выслушать Степана…

Вот рассказ, - Крадёмся садом
Тайно мы, а не парадом.
Вдруг из заросли валежной
Звук доходит - щёлк сучок!
И выходит гайдучок
В полной выкладке мятежной.

Он убит в последней битве
Паном. Жив, назло молитве!
Аркебуз врага на взводе.
Шаг, нам смерть. Я замер стоя,
Пан - бежать. Но то, пустое!
Бьёт картечь по воеводе.

В чаще света не иско́рки,
Но мои глазищи зорки.
На просвет я рассмотрел -
Шапка на воре́ богата.
Не гайдук он был, ребята! -
«Как ты сам не околел?..»

- Дым!.. и я остался цел
Упредив гайца прицел.
Не было врагу, видать,
До меня холопа дела;
Пуля мимо пролетела.
Крикнул - мовчь! И прочь бежать.

Принеслась на выстрел панна
С опозданьем в час. Не странно
То. Под месяцем искала
Панна корень от сухотки.
А у пана кровь из глотки
Льёт ручьём. Она рыдала:

- Ох, мой милый и бесценный,
Гайдуками убиенный.
Что молчишь, меня встречая?
Что недвижим на боку?
Что лежишь, прижав к курку
Перст, в разбоя не стреляя?

С тем хватает воеводу,
Как был вскинут на подводу,
Ручкой белою, за руку.
И шагает за супругом,
Воеводою и другом,
Проклиная смерть-разлуку.

После пышных похорон,
С честью пе́режи́в урон,
Вдовая в апрель, весной,
От фонтана ухажёру;
Графу Костричу Егору,
Верной сделалась женой.

А Степан, в укор народу,
Получил от уз свободу.
Прежде присягнув, как встарь,
В церкви замка на алтарь.
Там раскрыл он истребленье
Панне́ па́на, как спасенье.

И теперь, стрелок-мизгарь
Первый в Зборовске корчмарь!..

последняя правка 17 мая 2025 г.

Вольный перевод поэмы А. Мицкевича
«Засада». А. С. Пушкин тоже эту поэму переводил.
автор Фёдор Небесный

… После чая и варенья,
В день мятежных покоренья,
Оттого, что замок рядом,
И поля побило градом,
Просит князя воевода
Отлучиться из похода.
Жаждет пан жену проведать,
Щей домашних отобедать.

Путь к имению не близок,
Горизонт дождлив и низок.
Но по тракту, одвуконь,
Мчит войвода сбросив бронь.

Вёрсты прометнув как птица,
Шумной встречи сторонится.
В замке. И в альков скользит
Тенью. Душечка болит
От предчувствия измены.
В ста боях избегнув плены,
Он у ревности в плену
Слышит: «Отошла ко сну
Ваша панна!..» -
Пан к алькове.
Дёрнул полог.
Слеп он, что ли?..
Нет жены, пуста кровать!
Стал он Бога упрекать,
Будто есть на нём вина:
- Всевеликий, где она? -

С тем нишкнёт терпя конфуз,
Битый, как трефовый туз,
Челядь на допрос зовёт.
Всех подряд нагайкой бьёт,
Спрашивает, - Кто не трус?
Ты Степан?..
Ответь за панну!
Как, не выставил охрану,
Прозевал мою супругу.
Что, молчишь?
Виновен…
Нет?
Ну, тогда хватай мушкет,
И за мной. Уж мы, подругу!

Тут Степан, слуга опрятный,
Хоть душой и гад приватный
(В замке чин его ничтожен!)
Низко кланяется пану,
Отыскать клянётся Ганну,
Поиск коль ему предложен.

А весна в поместье пана
Разгулялась первозданно.
Даже звезды в небе спеют
Точно яблоки в саду.
Можно рвать и есть в меду.
Правым боком розовеют!

Воевода в поле скачет,
Ганна там ему маячит.
А Степан твердит, - Обратно
Едем, пане! В сад пойдем.
Там она сидит вдвоём
С полюбовником, разватно.

И по возвращенью в чаще
Шепчет пану новость вяще:
- Тайным ходом ваша жинка
В ночь скрывается от нас
Думаю, не в первый раз.
Вон, её шагов тропинка! -

И по ней, по торной, споро,
Пан с холопом вдоль забора
Крадут скрытно, видя, эй!..
Восседает у фонтана
В тонкорунной свитке панна.
И граф Кострич рядом с ней.

Граф вещает: «Знай, достало,
Воеводе даром сало
От зашореных богов.
Мне от них лишь эта встреча,
Что тяжель чем с турком сеча,
У днепровских берегов.

Он богат, и я не беден.
Он румян, и я не бледен.
Отчего у ног твоих
Этот боров, тучен-скучен?
Что в боях благополучен?
Так и я удачлив в них!

Кто твои крутые перси,
Пред походом в пекло Персий,
Вдруг узрит, то не вольны́
Станут. Бросят благородья
Персов жаркие угодья.
Будет им не до войны!

Я на золото не жаден,
Так за что, мне рок сей даден?
В день, когда в походе был,
Отдавая долг державе,
Он тебя как лал в оправе
За сундук монет купил!»

Панна слову протестует.
Граф ей локоток целует.
Пан с холопом из засады,
Пару грешную следят,
Точно пару голубят,
Прежде в ружья вбив заряды.

Из-за рваных туч луна
Показалась, чуть бледна!
Сделав шаг по узкой тропке,
Пан курок винтовки взводит.
Тут на ум холопу Стёпке,
Мысль коварная приходит.

Он стенает, - Невозможно
Мне стрелять. Прости вельможно
Воевода! Слеп я стал.
Острый взор слезой замылен.
И мушкет палить бессилен.
Порох в полку не попал!..

Тут он, сплюнув, отвернулся;
В землю криво улыбнулся.
Серый свиток парубка
До убожества изношен.
Левый чёбот перекошен.
Правый, и без каблука!

А у пана шёлк рубашка.
На кафтане с камнем пряжка.
Под объярью кушака
Прячется нагайка пана.
С ней, над головой Степана,
И возносится рука:

- Я тебя, холопье семя,
Засеку, уж дай мне время!
Сыпь по новой порох-сажу
На полок. Цель панну в лоб.
Ухажёра сам я, в гроб
Из пищали сопрова́жу…

Но пока стрелять собрался,
Хлоп бойчее оказался.
Воевода закричал,
Ранен в спину. И упал.
В миг паденья оглянулся;
Стёпка-т в панну промахнулся.
А в него как есть, попал!..

Умирает в луже муж:
Между яблонь, слив, и груш.
А Степашка от природы
Хитрован. Бредёт в поместье
Ложно изложить известье
Про погибель воеводы.

Скоро с челядью в шинке
Он сидел, держа в руке
Свой мушкет. Им в кружки вина
Лил, как людям благородным,
Наклонясь лицом угодным,
Виночерпий из графина.

На подносе слугам яства
Подавал, прям как для панства,
Сам шинкарь. Качнувшись пьяно,
Бандурист решил играть.
Но не время танцевать!
Время выслушать Степана…

Вот рассказ, - Крадёмся садом
Тайно мы, а не парадом.
Вдруг из заросли валежной
Звук доходит - щёлк сучок!
И выходит гайдучок
В полной выкладке мятежной.

Он убит в последней битве
Паном. Жив, назло молитве!
Аркебуз врага на взводе.
Шаг, нам смерть. Я замер стоя,
Пан - бежать. Но то, пустое!
Бьёт картечь по воеводе.

В чаще света не иско́рки,
Но мои глазищи зорки.
На просвет я рассмотрел -
Шапка на воре́ богата.
Не гайдук он был, ребята! -
«Как ты сам не околел?..»

- Дым!.. и я остался цел
Упредив гайца прицел.
Не было врагу, видать,
До меня холопа дела;
Пуля мимо пролетела.
Крикнул - мовчь! И прочь бежать.

Принеслась на выстрел панна
С опозданьем в час. Не странно
То. Под месяцем искала
Панна корень от сухотки.
А у пана кровь из глотки
Льёт ручьём. Она рыдала:

- Ох, мой милый и бесценный,
Гайдуками убиенный.
Что молчишь, меня встречая?
Что недвижим на боку?
Что лежишь, прижав к курку
Перст, в разбоя не стреляя?

С тем хватает воеводу,
Как был вскинут на подводу,
Ручкой белою, за руку.
И шагает за супругом,
Воеводою и другом,
Проклиная смерть-разлуку.

После пышных похорон,
С честью пе́режи́в урон,
Вдовая в апрель, весной,
От фонтана ухажёру;
Графу Костричу Егору,
Верной сделалась женой.

А Степан, в укор народу,
Получил от уз свободу.
Прежде присягнув, как встарь,
В церкви замка на алтарь.
Там раскрыл он истребленье
Панне́ па́на, как спасенье.

И теперь, стрелок-мизгарь
Первый в Зборовске корчмарь!..