Сижу в своём я доме захудалом,
Что был построен потом и трудом,
И вдруг мне мысль забежала:
А что такое этот дом?

Кого за этот дом благодарить?
Вопрос ещё один закрался:
Может, к стране своей взмолить?
Но я же им не сдался.

Ведь там Москва, там Петербург,
И все живут богато,
Это всё узкий мелкий круг,
Где есть России злато.

У них-то злато есть везде,
У нас же вовсе нету,
А если они вдруг в беде,
Последнюю возьмут монету.

У нас могло быть золото,
Никто не обессудит,
Но если есть у нас оно,
У них его не будет.

Взамен они нам лишь дают
Чиновников своих,
Берут у нас тепло, уют,
Плевать на остальных.

Не гложат больше так ненастья,
Ведь в мысли только об одном,
Что люди из «богатой части»
Разграбили мой добрый дом.

Ну, здравствуй, Мария, к тебе новый гость,
его ты приветствуй отдельно,
и вот время траура уж началось,
тебе всё понять дай предельно.

Вот вроде недавно, как будто вчера,
улыбкой блистал ещё тот человек,
как будто бумага с движенья пера,
не будет всё прежним вовек.

Прошу же, Мария, врата ты открой,
впусти просто в них его душу,
пусти его лик в этот образ святой,
прошу же, Мария, послушай
.
Послушай меня, ну послушай поэта,
прошу даже микрогрехи все простить,
и только за это, лишь только за это
я буду несчатно и долго молить.

Прими мои слёзы, прими и мольбу,
и пусть будто ангел душа обернётся,
и пусть в деревянном в этом гробу
его светлый лик к небесам вознесётся,

Пусть душу постигнет его эйфория.
AVE MARIA,
AVE MARIA,
AVE MARIA.

Сегодня я опустошён,
Пришёл сегодня грустный,
Кого-то вспоминаю я,
Кто скрасит день столь гнусный,

Кого-то близкого, родного
Всё вспоминаю я,
Не нужно вовсе мне иного,
Я утверждаю, не тая,

Она об этом и не знает,
И я не нужен ей,
И если стих мой прочитает,
То не поймёт, кому и чей,

Пока туманны мои мысли,
Ничто пока я не решу,
Сколько бы думы всё не грызли,
Я лишь сижу здесь и пишу,

Пишу о том, что нужно мне,
Влюблённый я мечтатель,
Все мысли в моей голове
Знает лишь мой читатель,

Заметит это ли она, не знаю,
Поверить я хочу, что да,
Но мысли меня всё терзают,
Что не нужна эта вода,

Ну а пока я помолчу,
А вы все можете в придачу
Разжечь мне радости свечу,
Лишь просто пожелав удачи.

Я в небо смотрю голубое,
Я в чистое небо смотрю,
На душе ощущение гнилое,
Словами что не повторю.

На меня прямо с «чистого» неба
Глаза смотрят детские ведь
С кучей слёз, будто таянья снега,
И улыбки не будет тут впредь.

«Почему? Почему?» — я спрошу,
К ответу стараясь взмолить,
Может, с выводом я поспешу,
Но я там услышал «они».

«А они — это кто?» — где-то спросят,
Ответ мой, дружище, возьми:
Это те, кто вокруг нас всех ходят,
Прогнила Россия такими людьми.

Да и неба не видят те «черти»,
Не один это знаю я,
Ведь лишь только в преддверии смерти
На небо посмотрит свинья.

Они делают всё, что хотят,
Не видя детской слезы,
Но будто кучу невинных котят
Их прощают из раза в разы.

И пока из таких каждый пятый,
Не сдвинемся с места мы вновь,
С именами держу я листик помятый,
Только в жилах моя стынет кровь.

Я читаю тот листик с испугом,
За 5 лет ещё больше ведь их,
Накрывает меня будто вьюга,
И пишу я потом этот стих.

Ну и что я скажу в заключение?
Я не знаю, что можно сказать,
Не поможет уже тут лечение,
Но не нужно уж точно молчать!