Тихий нрав громче пафосных слов. 
Может трудно блюсти то, но все же, 
Он как плат- драгоценный покров, 
Нежный шёлк прилегающий к коже. 

Греет точно вселенский огонь, 
Благовидно лежит лоскутами,
А от козней- кольчужная бронь,
Горний тын обнесенный щитами.

И на нём золоченая нить
Раскружилась танцуя узором,
Быв способна рисунком манить
За собой, умилительным взором.

Ош тонка неприметная шаль,
Уж невольно подумать: "порвётся". 
Только в деле- булатная сталь, 
Да не каждому в руки даётся. 

Не купить это звоном монет, 
Не сыскать в одинокой пещере, 
Но бесценен кто нравом одет, 
Тихим нравом, в исполненной мере.

- "Скажите доктор, я умру?" 
Но врач молчал, склонившись низко, 
Своим нажатием перу
Давал скрипеть. - "Скажите, близко?!" 

Вопрос звучит в который раз... 
Ответ меж Димкиных простраций:
- "У Вас серьёзный метастаз.
И толку нет от операций." 

Все пальцы сжав в бараний рог, 
Скорбец, не выдержав залился. 
- "Прошу простить, но я не Бог…" - 
Добавил врач, и удалился… 

В тот день мне Пётр позвонил :
- "Наш Димка весь лежит зелёный,
И смерти час, последних сил. 
Ты помолись..." И я взведённый

Строчил ходАтайства мольбу. 
Прося о милости по вере, 
Покуда тело не в гробу, 
В души исшествие из двери. 

И ради Жертвы, что храню, 
Христа, Евангелья, прощенья, 
Из Огня взять как головню. 
Восхитить дух для Воскресенья. 

У Царства двери распахнув, 
На лоно Жизни принимая, 
Как сына блудного вернув, 
Приять ко Вечности, для рая. 

И вечер уж. Опять звонок:
"Димон откинулся. Всё тщетно. "
Но я молил, молил как мог...
И был услышан незаметно. 

Я как слепой, что не увидит вашу внешность.
Хочу за внутренность красивую ценить.
Пусть обречён теперь на эту неизбежность, 
Чтоб не за бренное лукаво полюбить. 

Мне сдалось видеть как незрячие, на ощупь.
И чувство правое во сердце обострять. 
Для бесторопности оттачивая поступь. 
Всё ваше сердце моим сердцем обонять. 

Дак пусть же трость моя священная белеет. 
И света глаз во мне, да будь не преткновен.
Хотя бы внешнее стареет и тускнеет,
Но правый дух внутри воистину не тленн.

Осталось только бы мне выколоть зенницы.
На век забыть как выглядит тот мир, 
В котором я обманывал ресницы, 
Об пресловутый и нерАспятый кумир. 

И крОви соль внутри защиплет и обрежет, 
Как скальпелем негодное сразит. 
Сквозь стиснутый зубами тонкий скрежет. 
И внутренность Христа отобразит.