Твоя свирель поет, что
по ту сторону наших судеб.
Софокл

Первое вступление
Форель разбивает лед
В осколки, вдребезги все
Летит, серебрится в ночь
Луна на озерах щек.
В ледышках опасности нет -
Слезы в них горит хрусталь,
Алатырем вспыхнув вослед,
К алтарю припадет твоих глаз.
Ах, приливов вечный магнит,
Унисон Орфеевых струн…
О, Олимп, разрешил б заслонить
Мне певца от фракийских рук.
Форель разбивает лед
За тридевятью земель,
Но не в горизонт, в янтарь,
В недра и глубь времен.
Красно-зеленый наряд,
Лавр венчает главу,
Вергилия за руку Дант
Держит в нездешнем лесу.
С изнанки вылезли вверх,
Меня увлекут за собой,
Нем рыбой, остолбенев,
Коленом наземь припаду.
Сознание потеряв
В перевертыше явленных вех,
Границ не определить,
Что было - где обморок мой.

Второе вступление
Что впереди, не видно -
Следы уж замело…
Наощупь, шаг за шагом
На голос, на тепло.
Внутри ли компас, вне ли
Зовет мой проводник,
Иду вслепую к цели…
Нет, все ж ведет двойник,
Мой брат-близнец по духу,
Незримый для других,
Бесплотный, невесомый
Провидец-поводырь.
Уймись покорно, разум,
И зря не прекословь,
Мне спутник этот назван,
И движет им любовь.
Раздался хлест удара,
Рассудок присмирел -
Огнем пылая искры,
Осколок полетел.

Первый осколок
Я в театре. Данте. Боже мой, премьера!
На той земле, что жил Шекспир.
Увы лишь для меня, мы не совпали сферой
На девятьсот, четыреста и пять, да некого винить.
Вот я сижу, на чьем-то прежде месте,
Быть может… ощущаю чуждый взор
На коже, он бинокля неуместней,
Зарделись щеки - что за вздор!
Погасли люстры, тьма повисла,
Хрусталь зловещим отблеском мигнул,
Из сумрачных глубин звук дымно заклубился,
И в лес дремучий с путником шагнул.
Кружатся души в тесном хороводе,
Их хор, как сон, затягивает внутрь,
Все глубже, все опасней, все тревожней,
Но нет пути назад, надежды не вернуть.
Осталось только выкупаться в Лете,
Быть может, проще станет мне дышать,
Да кто так в глаз металлом циферблата слепит
И на прицел решил, как муху, взять?
Так, не дождавшись смены действий,
Шатаясь, к двери потянулся вон,
Я знать не знаю, как то заприметил,
Из-под земли возник в проходе - он.
Берет меня за руку и выводит,
Кэб - нате у крыльца, обычно, днем с огнем,
Как нужно, тут - стоит… нет, здесь не ладно.
«Вы, верно, обознались, мы ведь незнакомы».
А он: «Да что с тобой, в обед - сто лет, старик!»
Мне, правда, как-то дурно, все мутится,
Так нехотя опреся на плечо, тот тянет за рукав,
Я говорю: «Постой, со лба не стерты метки»,
А он мне: «Брось, ты эти все безделки,
Иначе не отправился б со мной»,
Куда? Зачем? Я, право, под гипнозом,
И руки будто не мои, и мысли…
А, чепуха! Порезался, заноза?
Не разглядеть без света - потерплю.
Мелькают фонари, сквозь фары кэбов
Струится воздух взвесью дождевой,
И головой примкнув к стеклу смиренно,
Я в зябкий вечер в полузабытьи уткнусь.

Второй осколок
Замер кэб - корневищем в землю,
Слышен хохот - призыв к веселью
За дверями в зловещий дом.
На балу тебе здешнем рады,
«Заходите, родные браты»,
Нараспашку чертог простерт.

В канделябрах горит осколок,
Пальцу кровь наряду с проколом
Очищенье ране сулит,
И с багряным извергнув сгустком
Опасенье с ледяным хрустом,
Тайный сговор собой скрепит.

На рояле соната Данте,
Приготовлено все к сеансу -
Не дождется все ждет спирит.
Захмелел шарлатан от счастья,
Упиваясь верховной властью -
Чернокнижный род, не зарвись.

Апогей приближает пира
Вызов Виллиама Шекспира
Духа, алчет гостей орда.
По периметру залы свитой
На стенах прерафаэлиты
Тенью царственных слуг его.

Вопрошаете зря к обеду
Появиться особу эту,
Будто вам лишь желать дано:
Во дворце флорентийских лилий,
В ослепительном блеске линий
Дух Гомера он к чаю ждет.

Чтоб развеять печали думы,
Хрусталем заиграли струны -
Плесканула «Форель» хвостом.
Полетели сызнова осколки,
Но не колют они иголкой -
Пестрой лентою нить плетут.

Третий осколок
Мой стол, софа, рисунок кресла,
Узор обоев на стене,
Я точно дома, все на месте,
Но было ль то, иль явь во сне?

Сознанью просто обмануться,
Когда от слякоти серо,
От ветров скандинавских пусто
И зябнет на окне росток.

Тревоги прочь сам рад забыться,
Уйти в дремотные сады,
Да след на пальце, словно гильза:
Нет пороха - душа кровит.

Вы только что ушли, Шекспир,
Напрасно вас вчера алкали,
Сегодня ж нанесли визит
По-свойски мне, без заклинаний.

Раскрыто книжное нутро,
И март - не март, в цветеньи розы,
А рыба все сильнее бьет,
И брызжут радужные слезы.

Четвертый осколок
На звуки безмятежных вод
Настраивает лиру Бриттен,
Апрельских дней веретено -
От «до» до «до» четыре нити,
Да перекинуты на май
И те, как мостик, подголоском,
Сотворено всего семь нот -
Лет бесконечна оркестровка.

Как безмятежен ход часов,
Когда лицо напротив друга,
И с парой юных двойников
Вы время делите досуга:
В руках букетики цветов
Из ландыша и желтых примул,
Сверкают пряжки башмачков,
И чешуя златится рыбок.

Мы в точке схода двух миров,
Граница стерта и забыта,
Сошлись две пары близнецов,
А в прочем три, с учетом рыбьим.
И под гипнозом карих глаз,
Чарующих с двойною силой,
Диктует чувство сей же час,
Не медля, в странствие пуститься.

Пятый осколок
И вот оно раздолье на природе,
И майский воздух негой напоен,
Еще не марево, рассудок с волей
Еще в союзе, зноем в плен не взят,
Но время по-другому здесь ведется:
Начало дня с зарей, конец - закат,
По-птичьему, но первобытно честно,
Едино с целым, а не вопреки,
Все ж час пробьет, сон наяву подмену
Дневному сну собою принесет,
Метаморфозы приведя в движенье,
Напитком колдовским смочив уста.
Не медля, в граммофонах morning glory
Вдруг рафаэлевский берет мелькнет,
Гвардейцев форма, Ватикана площадь,
Оракула посланник, что несешь?
Прощай покой, ищу истолкованье -
Осколками разбросано в саду,
О, беспокойство, разум, до свиданья,
Мираж иль вестник милый, не покинь,
Чтоб ни сулил, молю тебя, побудь.

Шестой осколок
Роз буйный цвет пленял сады
Средь зелени аллей,
Еще не ведали вражды
Сыны здесь королей,
Дамасский бархат лепестков
Нежней благоухал,
С сестрою белоснежной сон
Он мирно разделял.
Задолго до кровавых лет
Был замок Камелот,
А у реки, близь его стен
Пряла покров Шалот.
Столь незавидную судьбу,
Кто напророчил ей,
На мир вокруг, людей, луну
Сквозь зеркало смотреть,
Быть в башне узницей, рабой,
Жить «зазеркальным» днем
С такой-то деве красотой,
Среди бесплотных грез.
Поет, а хочется рыдать,
Уносит Эхо звук,
С ней нимфы, фавны и вода,
Но то не рыцарь-друг.
Зачем ее иглы узор
Искусен в мастерстве -
Соткать избраннику ковер
Не суждено жене.
Зачем волос пылает медь,
Глаз светятся лучи -
Шалот невидима для всех,
Так жребий ей велит.
Но вот из странствий в Камелот
Вблизи угрюмых стен
Отважный рыцарь Ланселот
Восходит на коне.
Скакун чеканит ровный шаг,
Звенит кольчуга в лад,
Огонь в сто солнц пылает лат,
Под пламенный закат.
И с каждым отзвуком копыт
Смятение сильней,
Дамасской стали каждый блик -
Ловушка для очей.
Златые кудри на плечах
Волнами янтаря,
Точеный профиль, доблесть, стать
Достойны короля.
И с каждым всполохом тех вод
Прилив тревожных дум,
Рука ведет еще иглой,
Да ткать невмоготу.
Глаза сияют, как сапфир,
Щит близнеца явит -
Персей с Георгием слиты
В один единый лик.
Гладь зеркала двоит, троит,
И каменеет взгляд -
Не Горгона и не аспид,
А жалит что змея.
Как у излучины реки,
Пред выбором она,
Покорно в зеркало смотреть…
Иначе ведь беда,
Пророчества иначе глас
Объявит приговор -
Невыносимо стало прясть,
И глянула в окно.
Струились кудри на ветру,
Ему смотрела вслед,
Конь на привычную тропу
Ступал… наверх, наверх.
Она вскочила, как в бреду,
Окончен уж покров,
Осколки зеркала в углу,
В зеркальной крошке пол.
Сама обрезала ту нить,
Судьбе наперекор,
Кто бы подумал, что, свершив
То, счастлива Шалот.
Она из башни, чуть дыша,
Спустилась под Луной,
Свет серебрился на бортах
Ладьи ее резной.
Ступила дева не спеша,
На дно устлав покров,
На ложе в белом вся сошла,
Белее, чем фарфор,
Расшиты Фебою самой
Наряда рукава,
А златокудрая Эос
В власы огонь впряла.
Нежней бутона лепестков
И, как роса, чиста,
Плыла меж лилий в Камелот,
И песня с губ лилась.
Она мечтала, что с зарей
Прибудет в город челн,
И рыцарь, славный Ланселот,
К ней обратит свой взор.
Зарделся краскою восход,
Коснулся бледных щек,
Ладья с волшебницей Шалот
Пристала в Камелот.
Ресницы ей сомкнул Морфей,
Но беспробудным сном,
Стянулся спешно люд к ладье,
Что убрана в покров.
С низины к стенам крепостным
Летит недолго весть,
И безутешных во дворце
На вряд ли было счесть.
На ложе деву вознесли,
И саваном покров,
Она застыла, но черты
Не смел тревожить рок.
Отважный рыцарь Ланселот
Припал к ее рукам -
На небеса душа Шалот
Голубкой унеслась.
Согрел теплом горячих губ
Ее ладоней лед,
Взглянул, слова слетели с уст:
«Прекрасная Шалот!»

Седьмой осколок
Жара стоит нет сладу,
В испарине весь день,
Купальщиков на пляже
Набилось как сельдей.
Куда они все лезут,
Как рыбы на прикорм,
Вот радость, пятки к носу,
По мне, так лучше дом.
Смотрю, на горизонте,
От лежбищ вдалеке,
Античный будто курос,
Ныряльщик на скале.
Покрыто бронзой тело,
Готовится к прыжку,
Взмахнул руками смело
И в воду занырнул
Тот необычный смертный,
Тот жемчуга ловец,
На поиск перламутра
В морских владык предел,
Где раковин сокрыты
Сокровища внутри,
Вчерашние осколки,
Сегодня - посмотри!
Не зря, выходит, рыба
Хвостом так била лед,
Раз перламутра искры
Зажглись в пучине вод.
Иль это мне приснилось,
Всему виною зной,
За жемчугом ныряльщик -
Фантом, обман пустой?

Восьмой осколок
Мне в детстве, помнится, на даче люстра
С хрустальными подвесками была
В какой-то веренице помещений,
Что большей частью служат кладовыми.
Конечно, не хрусталь, положим, все же
Искрились в радужных отсветах стены,
И зайчики мелькали средь гардин,
Я помню острую завороженность,
Как кристаллических чешуек чары,
Гранеными играя лопастями,
Меня вязали крепко без веревки,
И раболепно столбенел в безмолвьи.
Вчера порядок, кажется, по дому
В связи с перестановкой наводили,
Так Джон, он с малолетства нянчился
Со мной, пороки те он знал и страсти,
Извлек на обозренье два подвеса:
Смотрю на них - пластмасска формовая
И даже не стекляшка под хрусталь,
О, муза прошлых лет - изменница,
Из рая изгнан безвозвратно, впредь
Закрыты на засов ворота глухо,
Что даже в щель просвета не видать.
Дела… пропало все, в конечном счете,
И золотинка лишь кусок фольги,
Чтоб не расплавилась конфета, фантик,
Металл не царский - бросова цена.
Как масла кругляшок на теплом хлебе,
Причудливый орнамент пропадает
Со стен, со скатерти, становятся
Золой дрова, в камине разожженном.
- Подкинуть новых, ветрено под вечер?
- Спасибо, Джон, побудь немного лучше.
А угольки горят, горят и дышат,
В них прометеев теплится огонь,
Надежда, значит, есть, в их переливах
Калейдоскоп времен заискрился,
И наползает вновь спасительный
Закат медвяной грезой - воздуха
Глоток, которого недоставало,
Я, задыхаясь, бился без него
Об лед, но вспыхнули поленья снова -
Форель осколки радуги хвостом
С неистовою силой высекает,
Мозаики узор с ударом каждым
Отчетливей становится, уж образ
Первоначальный приоткрыт для взгляда,
Но хрупок в человеческих руках.

Девятый осколок
В гущу окунусь людского роя,
Не сказать, чтоб к свету из любви,
Но, скорее, в поисках покоя -
На виду терзанья не страшны.
В суматохе болтовни салонной,
В карнавальной веренице тем
Места нет для мысли оголенной
Наизнанку вывернутых вен.
Здесь видения - всего забава,
Декорация полуречей,
Напускное облако кальяна,
Атрибут мистический затей.
Прочь угрюмый вид раздумий, скверно
Хмуриться, когда бокал стоит,
Полнится до кромки слоем пены,
От задора пузырьков шипит.
Искренности чужды маскарады,
«Ты» - не больше ленточки, рулады,
С фасада замок - пуст нутром,
Надежны стены - да картон.
Среди событий и толпы -
По духу близких не найти,
Терпеть не в силах лживость слов,
Но ветер с дальних берегов
Вдруг донесет напев Шалот.

Десятый осколок
Мне снился сон, как Данте Алигьери
Рисует Данте Габриэль Россетти,
Вот странный случай, совпадение?
Едва ли, чтоб в одной картине разом
Сошлись два тезки, но еще не все,
Узнайте же: рисует Данте Джотто,
Два флорентийца - полотно одно.
Вот близнецы, попарно, вперемежку,
Водилась сыздавна в реках форель,
Так радужные сыпались осколки
Сыздавна, но хрустальным был тот лед,
Те россыпи, сквозь времена Шекспира
Летели, драгоценный шлейф тянулся,
Форель водилась также в тех водах,
До Данте Габриэля дохлестнула,
Обитель нынешняя слишком пресна,
А впрочем, может, чересчур мутна,
Ей здесь не климат, не по нраву месса,
Синь прусская небес ляпис-лазури
Ей не заменит, хоть шатер далек,
И как пигмент искусственный тускнеет,
Так в льдинках примесь появляется
Свинца, но звон хрустальный различим
Еще и ослепительны кристаллы,
Все ж знатока на том не провести.
Сон продолжается, по-прежнему
Я в дреме, хотя взаправду, что творится
Вокруг, то остро чувствую всей кожей,
Ну, сон так сон, что дальше погляжу:
Осенний парк купается в листве
Опавшей, юные создания
Охапками кладут ее в корзины
Иль высыпают охрою, кармином.
Румяные сестренки так похожи,
Что можно перепутать, листья клена
Друг с другом также сходны, урожай
Сбирают и раздать готовы все.
А по соседству, средь аллей дубравы,
Еще зеленой, столь еще густой,
Лицом к лицу, глаза в глаза две пары
Столкнулись, их пути сплелись сами
Собой, но приглядитесь, как две капли
Не только их наряды, но черты,
Вот встреча встреч, и потому слабеют
Колени, спутник девушке без чувств
Становится опорой, хоть тревога
И юноше не чужда самому,
С подбоем бурым пеплос ниспадает
Оливковый, как полотно бледны
Лицо и руки, странное ж свеченье
От двойников исходит, означает,
Предрешена прогулка та была.
Хотя, сравниться с судьбоносной встречей
Что Данте с Беатриче, то представить
Немыслимо, но невообразимей
Алмазных всполохов вослед поток…
Тут оборвался сон, я пробудился,
Все не могу взять в толк, очнулся где:
Я в зале людной, но не различаю
Ни речи, ни примет, размыты лица -
Курсируют частицами в среде,
В бинокль, бывает, мутную сквозь линзу
Приходится смотреть, плывет картинка,
Так контуры сейчас не четки, зыбки,
Сознанию неясному под стать -
Вдруг фокус резкий: карие глаза
Волшебницы Шалот глядят в мои,
Не рыцарь Ланселот, но удостоен
Завидной чести, быть замеченным
Тобой, о, дивный призрак из Шалот!
В ладье она же рядом на холсте,
Полотен прерафаэлитской братьи
Других в соседстве десять на стенах.
Сон наяву, Шекспир, Часы досуга,
Вновь встреча не минует близнецов,
Вновь Эхо, нимфы с головой Орфея,
Под кровом Генри Тейта обрели
Обитель вновь. На выставке, не сплю,
Однако стерты грани безнадежно,
Напротив ли, во благо, меж мирами
Реальности действительной и грез.
Спиритов ремесла не требует
Участия тот случай, но аффекты
Не пропадают с размыканьем рук.
Ведомый часовою стрелкой, залу
На раз еще один вкруг обошел,
С собою образ унося прелестный
За пазухой, как вор, но не вещей -
Материи холстов. Украл, вины
Не отрицаю, но коллекции
Не ради, не перепродажи жажду,
Уж шибко впечатлителен делец -
Я скромный копиист, не виртуоз,
Но теплится надежда воедино
Осколки в нынешнем соединить
Кристаллов радужных, сложив витраж.
Прощальный брошу взгляд на галерею,
Где оба Данте разом наяву,
И слышу все отчетливее: рыба
Хвостом упругим сокрушает лед.

Одиннадцатый осколок
- Где мы, когда на веках грезы плен?
- Без тяготенья плоть не соверен.








Двенадцатый осколок
Кэб все той же черной масти
Мчит домой, блестит асфальт,
Свет зажегся в одночасье
Мириадами гирлянд.

В постоянных превращеньях
Обращается вода,
Кровь густеет в венах Темзы -
Крепко спит во льдах Нева.

Изо рта пар в разговорах -
Над стаканом с чаем пар…
Тает год в метаморфозах
В круге стрелки на часах.

По брегам столиц на реках
Перекинут призрак-мост -
Все осколками усеяв,
Искрится форели хвост.

Видно, льдинкой той был первой
Изначально поражен,
Словно отпрыска Венеры
Сокрушительной стрелой.

Так с двенадцати ударов
Лед разбит - оковы прочь,
Что минуло, не пропало -
Обнулен лишь дней отсчет.

Что по кругу - бесконечно,
Равноценны все пути,
За окружностью же вечность,
Вне пространства, вне орбит.

Заключение
За то, что против воли обращен был
В свидетели невольные, читатель,
Прошу простить меня, что ждать заставил,
Внезапный обморок пока пройдет.
По правде, и сейчас в толк не возьму,
Очнулся ль до конца: открыта книга,
Шекспир ушел, но ощущаю - здесь,
Альбома прерафаэлитов зримы
Страницы, пальцы чувствуют листы…
Что мой витраж? Сложился ли узор -
Судите сами, сколь работа годна.
Не опасался стеклышком руки
Порезать, вот, что вам скажу на это,
А дальше, будь, что будет, не ропщу,
Все ж знаете, не каждый день форели
Лед разбивают радужным хвостом.