Петька шел, широко шагая и размахивая руками. Это потому что у него было хорошее настроение. А почему у него было хорошее настроение?
Может он радовался о стыковке грузового космического корабля с орбитальной станцией на орбите земли?
Нет.
Может он радовался, что еще не стерли его надпись на стене дома, которую он написал недавно?
Нет. Даже наоборот, он хотел, чтобы ее стерли.
Может он радовался, что у него сошел прыщ с носа?
Да. Но не очень.
Может он радовался, что другу Юрке купили щенка, померанского шпица? Да. Но не очень. Это же Юрке купили.
А, наверно он радовался, что сосед собирался взять его на рыбалку на следующей неделе?
Да. Но не очень.
А может он просто радовался хорошей погоде?
Это уже ближе.
После сильного летнего дождика, с великолепной грозой, Петька вышел в умытый двор, и глубоко вдохнул умытого воздуха. В этом воздухе присутствовал: и остывший асфальт, с выползавшими на него дождевыми червями; обласканная дождевой водой зелень; взбудораженные мокрые воробьи, зачирикавшие с новой силой; шуршание автомобильных колес по мокрой дороге; и даже неслышное ухом бормотание недовольных насекомых, сбитых дождем со своих любимых листочков и веточек.
Ко всему к этому примешивался и воздух из открытых окон соседей на этажах. Решив обменяться квартирным воздухом со свежим уличным, они выпустили вкусные кухонные запахи, запахи газет, книг, диванов, чьих-то духов, и прочей непонятной бытовухи.
И вот в этом перемешанном воздухе, как раз, и присутствовало то самое хорошее настроение. Он устроился не только в Петькиных легких, но и побежал куда-то дальше, проникая во все клеточки тела. В ответ на это воздушное пиратство, по коже побежали мурашки, и убежали куда-то в сапоги. Да, на Петьке были резиновые сапоги, а вокруг были большие лужи.
Петька шел, широко шагая и размахивая руками.
Он подошел к самой завораживающей луже. Догадайтесь, что произошло потом? Догадались?
Петька подпрыгнул над этой лужей как можно выше, и послал всему этому суетному миру свое приветствие, в виде сверкающих брызг. А впереди его ждала вторая, третья и другие, еще нетронутые лужи.
Можно ли это событие отнести к Петькиным историям? Конечно! Еще как можно! Ведь это замечательная история – мокрое событие, с хорошим настроением!

Странные эти взрослые. А их взрослые разговоры? И эти взрослые непонятные двусмысленные слова? Наговорят они их, этих слов, а бедному ребенку приходится разбираться в этом кроссворде, и как-то реагировать на них, иногда между прочим в ущерб здоровью. Потому как еще неизвестна реакция взрослых на реакцию детей.
Вот однажды Петька стоял в очереди в магазине. Ну что делать в очереди, когда делать нечего? Ну, например, слушать, о чем разговаривают другие. Согласен, подслушивать нехорошо! Но куда деть уши, если они сами слушают?
Ну вот значит, стоит Петька в такой очереди, а в его уши вливается разговор двух дяденек:
—Почему же народу приходиться стоять в очередях? А те же начальники, эти очереди даже «не нюхали»? – сетует один.
И действительно, никогда Петька не видел, чтобы начальники очередь нюхали! Петька сам повел слегка носом, принюхиваясь, наверно, чтобы узнать, чем же она может пахнуть, эта очередь? А может затем, чтобы не смогли его обвинить, что он ее не нюхал?
Дальше слушает Петька.
—Начальство наше совсем прогнило! – продолжает один из дяденек, – воруют деньги, ни совести, ни страха!
—Да-а! Точно! – поддакивает другой, – А потом эти «грязные» деньги в банке отмывают!
Отец у Петра был начальником. Пусть небольшим. Но не известно какие он получал деньги, «грязные» или не «грязные»? И уж в банке он их точно не мыл. Ни разу Петька этого не видел.
«Почему же он их не моет? Занятый наверно очень!». Желание помочь отцу возникло конечно же сразу. Но вот беда, в какой банке их отмывать? В большой или маленькой? В жестяной или в стеклянной? И если в стеклянной, то трехлитровая подойдет? Хотел-было у дяденек спросить, про эти подробности, но застеснялся. А вдруг решат, что он их подслушивал? А он их не подслушивал, а просто слушал! Или про отца его подумают, что он гнилой начальник, раз Петька этим вопросом интересуется. А он никакой не гнилой, а самый свежий и лучший папка на свете! Нет, Петр решил идти самостоятельным, опытным путем.
Вернувшись домой, Петр незамедлительно приступил к ответственному делу по отмыванию денег. Где лежали семейные денежные сбережения Петр знал.
В ход пошел и стиральный порошок и мыло, и даже сода. Через совсем короткое время, весь денежный капитал был развешен на бельевой веревке и мирно сушился. Конечно, Петр должен быть благодарен тем, кто изготавливает такие прочные и надежные деньги, только благодаря им деньги остались деньгами. Чистые и почти сухие деньги должны были стать для папы и мамы хорошим и приятным сюрпризом. Видимо так и вышло – они стали сюрпризом. Что хотел сказать первоначально Петькин папа и что хотела сказать мама, правда осталось тайной. Папа у Петьки, несмотря на не старый возраст, был мудрый и понимающий. Когда схлынули первые незабываемые впечатления, он выслушал умные, и наполненные сыновской любовью, Петькины объяснения. Обменялся взглядами с Петькиной мамой, глубоко вздохнул, а потом выдохнул воздух, и не сказав ни слова, просто погладил Петьку по голове. Все равно это был знак одобрения усердия сына. Здесь мы немного отступим, и перейдем к прославлению родителей.
Хвала родителям, имеющим мужество быть Петькиными, Юркиными, Васькиными, Колькиными и прочими родителями!
Хвала родителям, умеющим различать зло и добро!
Хвала родителям, вовремя приходящим домой!
Хвала родителям, из чьих вулканов лава гнева не изливается наружу!
Хвала родителям, не имеющим «грязных» денег (потому что их тогда не надо отмывать)!
Хвала родителям, любящим своих Петек, Юрок, Сонек, Танек, Васек, Колек.
А про Петьку добавим. Если бы у всех родителей были такие добросовестные Петьки, и они бы решительно взялись за эту проблему «грязных денег», то в мире точно стало бы меньше таких денег.
Ох уж эти странные взрослые!

Однажды!.. Однажды ничего не произошло.
Петька стоял у окна и смотрел на весну. На весенний тротуар, на весенних людей, идущих по нему, и по-весеннему наступающих на лужи.
Машины у подъезда. Воробьиные разборки. Уставшие потемневшие сугробы. Ничего не происходило. Неотключенная батарея у окна грела Петькины коленки, и отогретая муха ползала по окну, пытаясь нарушить Петькино оконное созерцание. Петька не был живодером. Он открыл форточку и выдул муху на улицу, проскандировав: «Свободу мухам!» И ничего не произошло.
Петька задернул и отдернул шторку на окне. Ничего не произошло.
Заложив руки за спину, он прошелся вдоль стола, потом дивана, мимо полок на стене, мимо двери, перешагнул через игрушечный самосвал. Но ничего не произошло.
Тогда Петька подпрыгнул. Ничего не произошло.
Он подпрыгнул три раза. Ничего не произошло.
Он задумчиво побарабанил пальцами по столу. Затем подошел к шкафу и пнул его ногой. Шкаф немного загудел. Через некоторое время в дверь комнаты просунулась мамина голова. Голова оценивающе оглядела комнату, Петра, поправила очки на носу и исчезла. И ничего не произошло.
«А что если…?» – Петька плюхнулся на диван вверх ногами вниз головой. Комната стала выглядеть по-другому. Но ничего не произошло. Он только покраснел как рак.
Под кроватью Петька обнаружил пыль, игрушки, спрятавшиеся от него, и сломанные игрушки, неуспевшие спрятаться. Но и под кроватью ничего не произошло.
На стене тикали часы. «Тук-тук», – постучал Петька пальцем по часам. Часы никак не отреагировали на такое внимание, и все также неумолимо отсчитывали время Петькиной жизни.
Петька глубоко и тяжело вздохнул, сел за стол перед раскрытым учебником по математике и продолжил делать уроки.
Извини, дорогой читатель, но однажды ничего не произошло.

Самое лучшее время для детских фантазий – это, конечно, время, когда родителей нет дома. Об этом знают все мальчишки и девчонки. Родители не понимают тонкого, творческого устройства детской души. Дом без взрослых наполняется притягательной сказочно-таинственной атмосферой, где можно творить такое! Такое..! Такое..! Ну, в общем, такое, что со взрослыми точно не сделаешь.
Вот родители оставили ребенка дома одного. Ноздри носа ребенка расширяются, желая вдохнуть как можно больше свободы. Блеск хищника появляется в блуждающих глазах, вычисляющих координаты будущих жертв комнаты. Пальцы на руках начинают непроизвольные движения, готовые подбросить, кинуть, расковырять, разобрать, разорвать, включить, выключить, натянуть, растянуть, разрезать, приоткрыть, просто открыть, намазать, приклеить, привязать, развязать, заколотить, прищепить, продырявить, просверлить, распилить, разрисовать, раскрасить, поджечь, отвинтить, приподнять, ударить, залить, намочить… Вы, конечно, понимаете, что этот список можно продлить до бесконечности, потому что фантазия ребенка не имеет конца.
Ну, а для девочек это еще долгожданный шанс проникнуть в спальню к маме и пиратски захватить самое главное богатство: мамину одежду, украшения и, конечно же, косметику.
Тут начинается неконтролируемая работа рук и фантазии, которая так настойчиво прет, что просто никакая сила не может их остановить.
Ладно. Мы немного отвлеклись и отошли от темы.
— Во что мы будем сегодня играть? – спросила Соня у брата Петьки, когда они остались дома одни.
— В спасателей! – услышала она в ответ.
У Петьки было прекрасное настроение, и он готов был по этому случаю играть во что угодно. Но он был под впечатлением новостей из телевизора, где спасатели МЧС героически выносили кого-то из огня, вытаскивали из-под завалов, снимали со льдин и вообще героически проводили свои будни.
Душа Петьки просила срочно кого-нибудь спасти.
— А кого мы будем спасать? – вопрос сестренки вывел Петра из мечтательного состояния.
— Сейчас промониторим (детям разрешается пристать к взрослым, чтобы они объяснили значение слова) ситуацию, – деловито известил Петька. Это слово он тоже услышал в телепередаче.
И сразу после этого слова голова его приподнялась выше, плечи расправились. От знания этого слова он почувствовал себя важным и очень ответственным за судьбы всех окружающих его. А в глазах сестренки он стал уже наполовину героем. Одного он только тайно желал: чтобы сестренка не спросила, что это такое, потому что он точно бы не сказал, и рейтинг (детям разрешается пристать к взрослым, чтобы они объяснили значение слова) героя поплыл бы вниз. Но Соня, к радости брата, безоговорочно последовала за ним мониторить комнаты, кухню, туалет с ванной и балкон, не спрашивая его ни о чем.
Выглянув с балкона на улицу, Петр промониторил взглядом балконы соседей. Но никто нигде не свисал, из последних сил взывая о помощи, и спасать было некого. Только рыжий кот Бозон сидел на самом краю балкона и преспокойно облизывал свое кошачье тело, нисколько не беспокоясь о высоте в три этажа. Петр грозно посмотрел на кота и погрозил ему пальцем:
— Смотри не свались! Если свалишься, я тебя спасать не буду!
Кот внимательно посмотрел на спасателя, размышляя, о чем это он говорит. Не о рыбе ли? Но видно, что не о рыбе. И кот безучастно продолжил свою умывалку.
Тут Петька увидел таракана, торопливо бегущего с соседского балкона прямо к ним в комнату. «Ага!» – многозначительно подумал Петька и по привычке занес над ним ногу. Вдруг рядом выросла сестра Соня:
— Ты же спасатель! Может, его спасти нужно?!
Брат застыл в немом размышлении: «Действительно! Только кого же спасать? Таракана от людей или людей от таракана?» Этот вопрос гвоздем засел в голове и никак не хотел разрешаться. Тогда Петр поступил проще. Поймав таракана-эмигранта, он депортировал (детям разрешается пристать к взрослым, чтобы они объяснили значение слова) его с третьего этажа прямо на растущий под балконом кустарник.
Довольный принятым решением и проделанной работой, он во главе комиссии по мониторингу проследовал на кухню. На кухне все вроде было нормально, по Петькиному пониманию. Спасать кастрюли и тарелки от грязи явно не входило в планы уважаемой комиссии. Есть дела и поважнее! Поэтому Петр, не замечая их, быстро прошел мимо, отводя взгляд и от наполненного мусорного ведра. Спички, которые лежали на столе, он положил на полку повыше, строго взглянув на Соню. Задача МЧС не только спасать, но и предотвращать всякие там опасности.
Комиссия проследовала в комнату, тут опять перед братом возникла Соня. В руках она держала куклу. Немного неуверенно и с некоторой надеждой в голосе Соня спросила:
— Может, мы будем спасать мою Машку? Она как бы сильно захотела кушать, и мы ее как бы спасем и покормим. А потом она как бы захочет сильно спать, и она поспит? А потом ей надо будет срочно одеться, и мы ее как бы спасем и оденем? Но Петьке не хотелось «как бы», ему хотелось по-настоящему.
Вдруг Петр замер, уставившись в одну, неизвестно какую точку. На лице появилось некое вдохновение. Но он молчал. Видно было, что внутри его происходит какой-то таинственно-мыслительный процесс. Так бывало с ним, когда в голову гениального мыслителя приходили гениальные мысли. Соня заволновалась, ей тоже хотелось принять участие в этом процессе:
— Петь? А Петь? Ты чего, а? Ну Петь? – трясла она его.
Через минуту молчания он наконец выдал:
— Как ты думаешь, Соня, а конфеты надо спасать? Представь себя в душной бумажной обертке в темноте?
— Бедняжки, как же они там мучаются?! – представила сестренка, и обхватила руками голову. — Конечно надо! – теперь уже радостно воскликнула она.
Конфеты в квартире были. Не все, правда, в легкой доступности. Но ведь для того и существуют спасатели, чтобы преодолевать непреодолимые трудности.
Успех работы всякой команды достигается, когда члены команды понимают друг друга, и они единодушны. В вопросе спасения конфет в команде Петра царило полное взаимопонимание и единодушие. Операция по спасению конфет проходила очень успешно.
Спасать приходилось все конфеты: и карамельки, и леденцы, и шоколадные.
С полным ртом Соня вдруг вспомнила еще о коробке конфет в спальне у родителей. Мысль о мучениках в картонной коробке была невыносима, и она бросилась срочно и их спасти.
День перевалил за вторую половину. Приближался час отчета о проделанной спасательной операции перед родителями, а может быть, и час расплаты. Но как бы не повернулась теперь судьба к Петьке, он точно знал, что в будущем хочет стать героическим спасателем.
Раскинувшись на диване в нежелании больше шевелится, с перепачканным шоколадом ртом Соня пробубнила:
— Петь, а Петь? А что такое про-про-промылиторить?

Теплой летней ночью «з-з-з-з» раздалось в комнате, где спал Петька и его младшая сестренка Соня.
— Комар! – отчетливо произнес Петька.
— Ой, боюсь комара! Он меня укусит! – запричитала сестренка. Подскочив на кровати, она присела и поджала ноги, чтобы комар до них не добрался.
Теперь обстановка требовала принять решение. Все надежды легли на мужское население комнаты. Единственным мужским населением здесь оказался Петька.
— Спокойно! – сказал Петр, вставая с кровати и сжимая кулаки. – Сейчас разберемся!
Далее последовало:
— Ах ты гад летучий! Тычинка уродливая! Сапог недоношенный! – так Петька начал словесную психическую «артподготовку» к предстоящей битве, желая морально сломить занудного противника и приобрести поддержку в глазах сестры. «З-з-з» уверенно продолжалось. Теперь следовало найти объект, из которого исходил зловещий звук. Но объект никак себя не обнаруживал.
— Боишься?! А ну выходи! – потребовал Петька от комара. Но комар явно трусил выходить.
— Испугался?! Я тебя все равно найду! – горячился Петька.
Но с кем начинать войну, было пока неясно. Поняв, что он имеет дело с хитрым и непростым противником, Петька решил произвести разведку.
Один из действенных способов производить разведку и обнаруживать противника – это его рассмешить. Смешить Петька умел. Он помнил, как друг Юрка закатывался от смеха, когда он строил рожицу обезьянки. И был уверен, что комар не устоит и обнаружит себя, а может, и сдастся.
Петр надул щеки, оттопырил уши, скосил глаза и пошел на разведку, заглядывая во все углы комнаты и даже под кровать. И действительно, через короткое время этот способ заработал. Раздался звонкий заразительный смех, только это была Соня. Она закаталась по кровати от смеха, как только Петр-обезьянка выплыл перед ней. «Н-да! – подумал Петька, глядя на сестренку, – с одной стороны, это хорошо: Соня уже не боится комара, но с другой стороны, Соня все-таки не комар!»
«З-з-з-з» все продолжалось, комар же оставался еще невидим.
— А вот если я тебя пылесосом? – разгорячился Петька, размахивая приготовленным к битве пылесосом.
Пылесос работал не на шутку: то завывая, то хрюкая, всасывая в себя разные предметы – все, что нужно и не нужно. Когда мелкокалиберные предметы закончились, пылесос попытался заглотить теннисный мячик, но поперхнулся и заглох.
Постепенно в поисках зловещего, занудного, неутомимого противника разрушение в комнате стало напоминать городскую свалку.
Соня, поджав ноги на кровати, терпеливо не вмешивалась, с любопытством наблюдала за процессом войны. Мужчины сами разберутся!
Порядком разрушив все в спальной комнате, Петька предположил, что комар может быть на кухне: там он еще ничего не трогал. Тихонько пробравшись на кухню, Петька оценивающе оглядел тихое и мирное помещение, пытаясь обнаружить теперь уже ненавистного комара, и с сожалением отметил совсем не боевую обстановку. Все было на кухне тихо и спокойно. Мирно жужжал холодильник, ни о чем не догадываясь. Водяные краны умиротворенно спали, устав от дневных забот. Вся обстановка говорила о том, что ему здесь нечего делать. И самое главное, отсутствовало занудное «з-з-з-з». От военных действий холодильник откупился парой сосисок. Предполагаемую операцию «Буря на кухне» пришлось отменить. На обратном пути в комнату Петька прихватил пустую кастрюлю – она должна была выполнять роль каски. Кто знает этого комара, на что он способен? Война есть война!Еще несколько отчаянных попыток обнаружить комара ни к чему не привели.
Терпение Петьки заканчивалось.
— Ура-а-а! – раздалось среди ночи. Это Петька пошел в атаку, в решающем бою размахивая папиным ботинком направо и налево, как саблей, сокрушая на своем пути все, что еще не было разрушено. На пути оказалась и Соня, чудом увернувшаяся от разгоряченного воина.
Природа нашей Вселенной такова, что она такая необъятная, но имеет и начало, и конец. И у самого величавого богатыря сила когда-нибудь заканчивается. Не будем сравнивать Петра с Вселенной и с богатырем, скажем просто, что и его воинствующей силе пришел конец.
Глубокая ночь, потревоженные соседи, усталость – все обстоятельства настойчиво призывали к мирному отдыху. Пришлось уступить им и приступить к перемирию с непобежденным противником. «З-з-з-з» продолжалось, но Петр все-таки был доволен: «Пусть хотя бы этот комар знает, что перед ним достойный соперник, нежелающий сдаваться без боя». Чтобы комар не получил подкрепление с улицы и не возомнил себя героем перед другими комарами, Петр принял стратегическое решение и закрыл форточку в спальне. К его великому удивлению, комариное жужжание прекратилось. Оказывается, звук, похожий на комариный писк, исходил от соседней фабрики, расположенной неподалеку от Петькиной пятиэтажки.

Юрка, это который друг Петькин, вообще-то, сам по себе ничего, хороший друг. Но мыть с ним посуду ну просто невозможно. Вот пришел Юрка к Петьке, а тому родители наказали посуду помыть. Юрка так близко принял это к сердцу и возмутился такой несправедливостью до глубины его сострадательной души. Так и сыплет своими несогласиями, прямо одно за другим. И все, главное, такие умные.
— Нету, такого закона, чтобы ребенка в грязной воде заставлять барахтаться! – возмущается Юрка и ходит нервно туда-сюда. – В этой воде столько всяких микробов ходит, плавает, бегает!
Откуда он про эти законы знает? Вообще-то Юрка умный, он книжки всякие читает и даже газеты, там он мудрости черпает разные.
— А микробы – это кто? – интересуется Петька.
— Микробы? Это такие злые. Вот такие! – и Юрка растопырил все свои пальцы и скривил ужасную рожу. – Понял?
— Ага! И че они кусаются?
— Хуже! – что хуже, он не пояснил, но все равно Петька поежился от легкого испуга.
— А разве детей беречь не надо?! – кипит Юрка. – Дети! Самое ценное что есть в мире! Цветочки жизни! Сорвешь – не восстановишь! Если душу ребенка в раннем возрасте покалечить, то кто из него потом вырастет, знаешь? Вот, например, если ты в детстве моешь посуду, то кто из тебя вырастет?
— Кто?
— Кто-кто? Покалеченная посудомойка!
И Юрка на правах умного стучит пальцем по голове Петьки.
— И разве ребенок – не личность? И он не имеет гражданских прав и право выбора?! Право выбора должно быть! – почти кричит Юрка.
— А ты знаешь, что эксплуатация детского труда запрещена во всем мире? – не унимается Юрка. – Да если бы в ООН узнали про твою посуду, то они бы, ух! – Юрка резко опустил руку сверху вниз, как будто что-то отрезал.
Петька совсем растерялся: «Кого же теперь слушать, родителей или ООН?» Но немного подумав, решил, что ООН живет неизвестно где, а родители вечером придут.
— Юрка! У меня вечером родители придут! – жалобно стонет Петька.
Петькины родители – это серьезный аргумент против Юркиных несогласий.
Тогда Юрка, вытянув руку верного и сострадающего друга и положив ее на плечо Петьки, торжественно произносит:
—Держись, Петр! Я с тобой!
Это вовсе не значит, что он будет помогать мыть посуду. Нет. Это означает, что он будет мужественно смотреть прямо в лицо невинно страдающего друга, сражающегося с ненавистной посудой, и выражать ему молчаливую поддержку.
Посуда мылась не старательно, но страдательно. Старательно не получалось. Каждую минуту Петька ожидал, что в него вцепится и, может, укусит, а может, и откусит руку какой-нибудь страшный микроб. От этого страха посуда непрерывно выскальзывала из рук.
Но вот все-таки мытье посуды завершилось благополучно. Петька протянул другу непокусанную микробами руку в знак благодарности за поддержку.
Осознавая свою великую миссию друга и ее благополучный исход, в радостном эмоциональном подъеме Юрка прочитал лекцию об облагораживающей, воспитывающей и даже оздоравливающей пользе труда. О том, как это прекрасно уметь что-нибудь делать самому. О том, что это приносит независимость от окружающего мира и уважение близких людей.
В общем итоге родители так и не узнали, сколь много полезного, нужного узнал Петька за этот день. Но, может быть, они заметили, как облагородился трудом их Петр и возмужал за время, проведенное с другом Юркой.

Это не то сказка, не то рассказ. Но в жизни такое может быть, а может, где-то уже и было.
Началось все с Петьки, который на третьем этаже живет в обычной пятиэтажке. Очень музыкальный у него слух. И хочется ему какую-нибудь музыку извлечь из чего-нибудь, чтобы талант свой проявить, но музыкальных инструментов, к сожалению, у него нет – мама с папой недосмотрели. Ну а если по отопительной батарее чем-нибудь постучать, то очень даже звук получается. Интересное изобретение эти отопительные батареи: если в одном месте постучать, то весь дом уже знает о твоем таланте. Если постучать вязальной маминой спицей – это один звук будет; если постучать ложкой, то совсем другой, ну а если постучать папиными плоскогубцами, то это самый лучший звук. Но чтобы из звука мелодия какая-нибудь получилась, например, «Собачий вальс», надо потренироваться. Настоящие музыканты только упорным трудом великими становятся. Сидит Петька, тренируется.
Тут сосед снизу по батарее: «Бах! Бах! Бах!» Оценил, видимо, Петькины труды. «Ага! – думает Петька. – Стало быть, у меня получаться начало, раз сосед тоже хочет подыграть мне». И отвечает ему папиными плоскогубцами. И сосед не сдается, еще громче чем-то стучит, но в такт мелодии не попадает.
«Ничего, – мыслит Петька, – потренируется, научится, пусть повнимательней меня слушает».
А вот к этому дуэту соседка сверху подсоединилась. Но стучит негромко, сразу видно, что рука женская, нетвердая.
Воодушевился Петька, что у него музыкальные поклонники появились, разошелся не на шутку. Вот уже в дело пошел большой гаечный ключ: у него звук особый. Тут же подключились жители из соседнего подъезда, стучат что есть силы. Видимо, тоже хотят принять участие в Петькиной «симфонии», ну а сам он, конечно же, дирижер.
Все стучат. Дом гудит. Прохожие, идущие мимо, с удивлением смотрят на гудящий дом. В их головах рождаются самые фантастические предположения о причине гула.
Кто же первый остановится? А вот домой пришли Петькины папа и мама, они сразу захватили в плен разбушевавшегося Петьку-дирижера. Симфония окончилась в минорном тоне.