Эх, водица ключевая,
Эх,лесная скрытница,
Чьё в тебе лицо я знаю,
Чьё лицо мне видится?

Утоли сухую жажду
Влагой упоительной,
Был я здесь уже однажды
В малолетстве бдительном

Щекотала мне колени
Трав лесных весенница,
И глядел я с удивленьем,
Как букашки женятся

В воду, словно на удачу,
Всё плевать – забавился,
Веселился же, чудачный,
Вовсе не печалился

По годам другой я нынче,
Говорят - немолодой,
Мать давно меня не кличет,
Не зовёт отец рукой

Ты, как прежде льёшь, родник мой,
Истекаешь временем,
Ну а мне в стране "великой"
Сохнуть с сожалением.

Эх, водица ключевая,
Эх, лесная скрытница,
Кто меня теперь узнает? –
Я не то, что видится.

Надоело мне стариться осенью
А зимой состригать седину,
Зарекаться весеннею порослью,
Даже если бы было – кому.

Ни дороги нет, ни провожатого,
Нет конечной оценки пути,
Окружающих нечем порадовать,
Кроме, как с их порога уйти

Жажды нет во мне перелицовывать
Эти качества в тождестве дней.
В «наступившем» нет ничего нового,
Только к прошлому тянет сильней

Лишь осталось мне в тайной обители,
Вспоминать на преклонности лет,
Добрым словом о тех, кто увидели
Моего окна гаснущий свет...

Эй, господа лбы
в насиженных креслах,
Примерьте гробы –
не будет ли тесно?!
Тебе, бюрократ,
что, не интересно
Себе подыскать
на кладбище место?
Гляди, лизоблюд,
блевотно известный,
К тебе вон идут
с лопатой железной.
Довольно кормить
поборами честных,
Не то хоронить
начнём вас окрестно!
Строгаю, скоблю
гробы повсеместно,
Работу свою
считаю полезной…

Вышло солнце погулять
В небо голубое
То ли светом озарять,
То ли мучить зноем

Ты же, солнышко, свети,
Не переусердствуй,
Кудри в золоте твои
И отрадны сердцу!

Напои земную стынь
Силой чудотворной,
Только землю не покинь,
Без тебя ей больно

Я хочу с тобою жить
В каждом уголочке
И другим тебя дарить,
Расставляя точки

Радуется вся земля
Под твоим сияньем,
Мы на ней – одна семья,
Мы земли селяне

И с высокой стороны
Неба голубого
Лишь единственное ты –
Нет у нас другого!

Я в суете покоя не пойму,
Но в каждом разе выросло уменье –
Я научился слушать тишину
И помирился с собственною тенью.

И не взалкав ни празднеств, ни торжеств,
Ни даже капли радостного всплеска,
Я на толпу отбрасываю жест
И ухожу от данности житейской

Я ухожу, не глядя за плечо
На всё, что позади себя оставил,
Оно меня нисколько не влечёт,
Какими бы, то ни было, местами!

Спеть я захотел –
вышло шёпотом,
Я по струнам дал –
те расстроены,
И давился зал
диким хохотом,
Когда им прочёл
стих о Родине.

Всё же я дышу
этим городом,
Да какие тут
оправдания,
Накормили вы
меня золотом –
Мне страшнее нет
наказания…

Пусть молчание –
знак согласия,
Только я молчу
из-за скромности,
Но не шейте мне
безобразия,
Есть презумпция
невиновности.

И с водой тупой,
в одиночестве,
Головой упав,
обмозговывал –
То ли я живу,
то ли отчасти,
Средь людей живу
или логова?..

Есть, мой друг, конечно есть
Это пламенное чувство,
Но поистине искусство –
Через жизнь его пронесть!

Надо ль пылко объявлять
О намереньях высоких,
О любви своей вне сроков –
Кто умён предугадать?!

Ты ли, этот, может – та,
Али тот, стоящий одаль?..
Нет же – внутренность природы
Всем по-разному дана.

Что же схожего у всех? –
Можно высчитать на пальцах,
Каждый вправе ошибаться
Или вынести успех.

У любви, мой друг, всегда
Сто дорог, сто поворотов,
Есть и компас у кого-то,
У кого-то – никогда.

Ах, высокая стезя,
Это пламенное чувство,
Как порой, смешно и грустно,
Не добравшись до тебя…

Недаром Образ твой искал,
Отнюдь найдя себя влюблённым,
Сегодня остихотворённым
Он вновь в душе моей восстал.
Твой образ!
Знаю, всё же есть
Единственная в целом свете;
Мне, прозябающему в нетях,
Жизнь без тебя не перенесть

Да!Я могу в лихом застолье
Лечится спорами друзей,
Принять лицом повеселей,
Чужой, на миг, поддавшись воле;
Могу в паркетное раздолье
Вплясать уныние ступней,
А после пасть, где врежет сон
Успокоения десницей,
Не подающий мне присниться,
Я вновь тобою обделён –
Какая скверная страница
В жизнеписании моём…

Твой образ!
Как он незатменен
И существо всея творит,
И самой, даже, моей тени
Его приятствует зенит.
Ничто меня так не излечит,
Как объявление тебя,
Когда головушку склоня,
Обнимешь ты меня за плечи
Исполненная сладкой речью,
Во всём признаний не тая…

Лишь вот тогда на связь времён
Я положу земной поклон,
Приму возданное от Бога,
Как заповедь и как закон.
И образ твой уже не образ,
Единственная ты моя,
Уж небылью мне сердца голос,
Воспевший некогда тебя.
И в благодарность Поднебесью
Навеки я прославлю песнью
Веленье Царственной Руки,
Что мне тобою ниспославшей,
Все дни мои отныне – наши,
Клянусь, до гробовой доски!..

У церкви нищие судачат,
И слышу, говорит один:

«Лощёный златом власти алчет
И всё-то мало, мало им»

А тот, второй, который, нищий,
Ответив, и замкнул сей круг:

«Власть предержащий, злато ищет,
Оно ему и Бог и друг»…

Я подошёл – монет не жалко,
Что было - подал, а в ответ:

«Ну что же ты, как кот наплакал,
Неужто ли червонца нет?»…

Доверили меня Земному свету,
Но я уйду, сказав перед толпой:
«Друзья, устал я жить по трафарету,
Прижатому не собственной рукой.

Уж боле не могу я так, поймите,
Чем обезличье, радостнее смерть –
Призвал меня Вселенский Повелитель
Осваивать иную круговерть.

И ныне же, пока в земном Приюте,
Оставлю вам послание в года:
Живя, прожить во Благо не забудьте –
И веря, и надеясь, и любя»!