ВИФЛЕЕМСКАЯ ЗВЕЗДА

Спасибо, Господи, за боль
и за Любовь, что мне послал!
Я жизнь - несыгранную роль -
ещё в стихах недописал,
недоболел, недолюбил,
недомолился перед сном,
и недопонял, что не мил
кому-то в городе пустом.
Опять блуждая по судьбе,
то неприютен, то весёл,
я вновь и вновь скажу Тебе:
Спасибо, Господи, за всё!
Я снегом белым упаду,
когда полночный город стих,
и Вифлеемскую звезду
я отражу в глазах своих.

::::::::::::::::::::::::::::::::::

БАЛЛАДА О РУССКОМ ЯЗЫКЕ

Смутный голос во мне возник,
как прямая черта пунктира:
- Где кончается твой язык,
возникает граница мира!
Но я русич! Ужель во мне
языковый барьер и пена?
За Россию сгореть в огне,
в землю вбитым быть по колено?
Я же русич! Ужель во мне
только злоба, стремленье к битве,
словно страннику на коне
не нужна о любви молитва?
Снова голос, как будто рык,
раздающийся из надира:
- Где кончается твой язык,
возникает граница мира!
Значит, всё же наоборот!
Глас сомненья с меня снимает:
ведь любовь только там живёт,
где тебя всегда понимают!

:::::::::::::::::::::::::

Что случилось снова с вольною Россией?
Ей сменил обнову вроде как Мессия.
Заиграли дудки в полдень раскалённый,
пляшут незабудки – все они гулёны.
Не откусишь злата, не поймёшь несчастья.
Русь не стала свята в денежном ненастье.
Всякий рвётся к власти – это стало модным!
Где же наше счастье? Что же наши годы?
Не хватает силы взлёту на изломе,
но живёт Россия в лютом буреломе!
Но пройдёт невестой в клевере и мяте!
Все мы будем вместе с нашей Русью святы.
Пьяные дворяне – в лоскуты, в дремоту.
Все мы россияне, все мы обормоты…

:::::::::::::::::::

Нулевое пространство-время
замыкается на нуле.
Я в нем заперт навеки с теми,
кто возрос на земной золе.
И, мечтая прослыть героем,
рвался в небо и в никуда,
и прозрачные замки строил
на экваторе изо льда.
Но слепой сединою сыплет
нуль-пространство из облаков
и в песчаной зыбучей зыби
дремлет родина дураков.
Жить живьем нелегко,
но всё же,
словно буквы одной строки,
мы же светлые, мы же Божьи!
Даже если и дураки.

::::::::::::::::::

Мой образ мрачного шута:
тщета стремлений и желаний
и горький скарб воспоминаний,
души и тела нищета.
Проста обыденная мысль:
Жить безсеребренником глупо.
Но кто там, кто словами скупо
пронзает взмыленную высь?
Но кто там, кто на край небес,
как на кон, свой талант поставил,
кто плакать девочку заставил
от счастья в облаке чудес?
Кто у святого алтаря
познал свет разума и веры?
Но день и снег сегодня серый…
но никого…
Ошибся я.

:::::::::::::::

На медных крышах солнце пламенеет
и листьев пламенеющих обвал.
А кто из нас о прошлом не жалеет?
Кто не проигрывал, поверь, тот не играл.
Упал октябрь в Москву струною звонкой
и тонкий воздух сказочен и тих..
И ветерок пушистый, как болонка,
кружится, заплетая листья в стих.
Пустых не понимая рассуждений
о непреложном смысле бытия,
хочу запомнить счастье тех мгновений,
где никого,
где только Бог и я.
На медных крышах солнце пламенеет
и я твержу, как раньше повторял:
не радуйся тому, что ты имеешь
и не горюй о том, что потерял.

::::::::::::::::

Ты меня разбуди, но только
не на утренней белой зорьке:
воздух утра хмельной и горький,
словно первой любви настойка.
Ты меня разбуди, но в полдень
нестерпимое солнце светит
или рыщет колючий ветер,
чтоб обиды свои припомнить.
Ты меня разбуди, но вечер
не для этого красит окна
негасимым кровавым оком –
не со мною он ищет встречи.
Ты меня разбуди, но в полночь
не моей ты желаешь ласки.
Лучше спать мне и видеть сказки,
чем невидящий взгляд запомнить.

Ты меня разбуди…

::::::::::::::

Спасибо, Господи, за боль
и за любовь, что мне послал.
Я жизнь – несыгранную роль –
еще в стихах не дописал,
недострадал,
недолюбил,
недомолился перед сном.
и недопонял, что не мил
кому-то в городе пустом.
Опять блуждаю по судьбе
то неприютен, то весёл.
И я опять скажу Тебе:
спасибо, Господи, за всё.
И снегом белым упаду,
когда полночный город стих,
и Вифлеемскую звезду
я отражу в глазах своих.

:::::::::::::::::

Эти огненно-медные волосы
разжигают вселенский пожар.
И планету от полюса к полюсу
сотрясает подземный удар.
Знак огня: пепел в небе качается,
на луне оставляя следы.
Не пойму, как же он сочетается
с разделительным знаком воды?
От беды, как известно, не спрячешься –
пусть артачится дождь за окном,
пусть в огне саламандра маячится,
пусть в углу улыбается гном.
Эта огненно-медная женщина -
то ли счастье, а то ли беда.
Но от полюса к полюсу трещина,
но от сердца до сердца вода.

::::::::::::::::::

Боль мою не измерить словами.
Разливаются вспышки комет
над поваленными тополями.
Званных много да избранных нет.
Оборванец, скажи мне, родимый,
для чего ты родился на свет
бесприютный, с душою ранимой?
Званных много да избранных нет.
Обозначить чужие пороки –
легче лёгкого, вот в чём секрет.
Божий Сын тоже был одинокий…
званных много да избранных нет.
И, когда ты пройдёшь спозаранку
по тропинке не пройденных лет,
не разглядывай жизни изнанку.
Званных много да избранных нет.

:::::::::::::::::::

По острогрудым ветхим крышам
плывут Москвы печальной запахи.
Не дай вам Бог остаться лишним
на многолюдном вечном празднике.
И не понять, и не услышать
стихи, оброненные мальчиком.
И только запахи по крышам
да кот, свернувшийся калачиком.
И вековечный зов:
любимый!..
И крик безмолвия:
любимая!..
Проходит день невозвратимый,
проходит жизнь невозвратимая.
По стенам пляшет лунный зайчик,
реальность, связывая с небылью.
Но слышу снова:
был ли мальчик?
быть может, мальчика и не было?

::::::::::::::::::::::

А можно ли тебя заставить жить?
А можно ли тебя любить заставить
и верить в неживые миражи
погоста с оголёнными крестами?
Листает осень старую тетрадь
остекленевшим вылинявшим глазом.
И тёплых листьев больше не собрать
в большой букет.
И не поставить в вазу.
Не сразу, не спеша, но исподволь,
как лёгкий паучок на паутинке,
приходит удивительная боль –
расплавленная осени картинка.
А можно ли меня заставить петь?
А можно ли меня летать заставить
и верить в то, что можно умереть
в ряду не умирающей октавы?

::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::

НА ПОГОСТЕ

Слышишь, мама, я пришёл!
Я нашёл тебя, мамуля!
Жизнь мелькнула, словно пуля,
с продырявленной душой.
И ни завтра, ни вчера,
только взлёт и только вечность.
Неужели бесконечность
это времени игра?
Не пора ли мне на взлёт –
я весь мир перелопатил,
истончался, скажем кстати,
но достиг не тех высот.
Состоявшийся пижон,
нашумевший мастер слова,
но тебе промолвлю снова:
- Слышишь, мама, я пришёл!

:::::::::::::::::::::

Лекарственной болью октябрь полыхает,
октябрьской болью заполнился ум.
И как ни крути, видно так уж бывает,
что запах лекарства исходит из дум.
Из дум головы. Не из дум Горсовета,
ведь всем думакам на октябрь наплевать.
И боль не проходит. Но, может, с рассветом
я снова смогу над страною летать.
Надсадную боль разметав, словно листья,
я крылья расправлю и снова взлечу,
увижу, как звёзды в пространстве зависли,
и в небе меня не достать палачу.
Но где-то там город, мой ласковый город,
давно захиревший от дум думаков.
Он, в общем-то, стар, но по-прежнему молод.
Мы вместе с Москвой не выносим оков.
Оков словоблудья и думского гнёта,
пора бы столице встряхнуться и жить!
Москва никогда не забудет полёта.
Летать – значит всех, и прощать, и любить.

:::::::::::::::::::::::

Я жить хотел остепенясь
от равнодушия и скотства,
как прежде, плача и смеясь,
струясь в потоке идиотства.
Но отворился край небес,
раскрылся смрадный запах тленья,
и я опять взвалил свой крест
одной строкой стихотворенья.
И я кричу!
И я ору:
куда вы вновь бредёте, люди,
под зачумленье на пиру
и дармовой калач на блюде?!
Ведь ваша родина вразнос,
враздрызг Европе продаётся.
Ваш бронепоезд под откос,
и вся Америка смеётся
над лохотронством россиян
в колониальном Москвабаде.
Проснись, Россия!
Я не пьян!
Я строевым, как на параде,
шагаю нынче по стране
К недопришедшим переменам.
Я жив ещё!
Но я в дерьме,
а, значит, где-то есть измена.
Кто превращает нас в утиль?!
В баранов?!
Пьяниц?!
Попрошаек?!
И это горе. Это быль.
И журавлей исчезла стая.

:::::::::::::::::::::::::::::

ДЕНЬ ПОБЕДЫ

Опять холодная война!
Ей никогда не стать горячей,
страна в болото сметена,
и подготовлена для сдачи.
Но ни снарядов, ни фронтов
мы в этот раз не испытали.
Под равнодушие ментов
Россию Западу продали.
За что же дед мой воевал?!
За что отец ходил в атаку?!
Никто из предков не жевал
американских булок с маком.
Они вставали за страну!
Они сражались за Рассею!..
Американских денег кнут
всё наше мужество развеял.
Жидомасонское ворьё
ликует нынче в Москвабаде.
Мы превращаемся в гнильё…
Спаси нас, Боже, Христа ради…

::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::