Это знают только двое.
Это их большой секрет!
Что любовь- большое море,
Где из слез, где из конфет.
И без карт и навигаций
На малюсеньком плоту
Через кучу ситуаций,
но рука в руке, идут.
То бушует это море,
Волны хлещут, выше скал.
«Не пройдём, утонем в горе»
Кто-то из двоих сказал.
Но второй быстрее пули
За штурвал встаёт стеной!
«Всем известно после бури,
Солнце выглянет дугой».
Все прошло …и стихло море.
А объятья крепче стали!
Плот их маленький достроен-
Лодка, нынче, как из стали.
Но затишье затянулось,
Штиль сьедает изнутри,
Вот и трещина на лодке:
«Извини» - сказал один.
Но второй хватает вёсла,
И гребёт, что было сил.
«Видишь милый, мой, хороший
Здесь волна» …и тот ожил.
Так идут по морю двое,
И не лодка ведь уже
Бороздят просторы моря
на огромном корабле!
Где не смог пройти один,
На себе понёс другой,
Где не смог дышать один
За двоих дышал другой.
Это знают только двое!
Это их большой секрет!
Чтоб корабль был построен
Это труд на много лет!

Это знают только двое.
Это их большой секрет!
Что любовь- большое море,
Где из слез, где из конфет.
И без карт и навигаций
На малюсеньком плоту
Через кучу ситуаций,
но рука в руке, идут.
То бушует это море,
Волны хлещут, выше скал.
«Не пройдём, утонем в горе»
Кто-то из двоих сказал.
Но второй быстрее пули
За штурвал встаёт стеной!
«Всем известно после бури,
Солнце выглянет дугой».
Все прошло …и стихло море.
А объятья крепче стали!
Плот их маленький достроен-
Лодка, нынче, как из стали.
Но затишье затянулось,
Штиль сьедает изнутри,
Вот и трещина на лодке:
«Извини» - сказал один.
Но второй хватает вёсла,
И гребёт, что было сил.
«Видишь милый, мой, хороший
Здесь волна» …и тот ожил.
Так идут по морю двое,
И не лодка ведь уже
Бороздят просторы моря
на огромном корабле!
Где не смог пройти один,
На себе понёс другой,
Где не смог дышать один
За двоих дышал другой.
Это знают только двое!
Это их большой секрет!
Чтоб корабль был построен
Это труд на много лет!

Страдала деревянная фигурка,
В руках умелых кукловода старика,
И плакала, и злилась, но все трюки,
Марионетка выполняла «на ура»,
Звучат овации и занавес закрыт,
И сколько радости в глаз людеи; искрится?!
И только кукла плакала навзрыд,
Обида у нее; в душе таится.
Всю жизнь она ведома, и невольна,
Дышать лишь с разрешения должна,
И стало нестерпимо больно,
Да только плакать деревяшка не могла.
Она играет, словно роль чужую,
А еи; хотелось, может… танцевать,
И двигаться свободно, и в живую,
Без всяких там вере;вочек скакать...
За глупои; куклои; наблюдал в углу,
Старинныи; арлекин на тонких палках,
Он нашеи; девочке поведал истину одну,
Чтобы наконец глупышка перестала плакать.
Он рассказал, как он мечтает вновь,
В руках умелых кукловода оказаться,
Как-будто, по всем жилам тече;т кровь,
И он живым в минуты те казался!
Смотрела, замирая, ребятня,
Овации и возгласы восторга...
«Теперь же все забыли про меня,
К чему теперь такая вот свобода?!
Лежать в углу, забытыи; и в пыли,
Зато не дергают за ниточки, скажи-ка?!
Так лучше быть марионеткои;, но в любви,
Чем быть свободным и таким забытым»...