С криком и кровью,
Срываясь и плача,
Мы летим над землей.
Вокруг мгла.

Иглы в ладонях,
Как в цирке уродов.
Зрители вертятся.
Тьма.

Улыбка, помада
И яркие тени,
Красивый,
смешной маскарад.

Они, среди мусора,
Лжи или лени,
Повернутся однажды назад.

Рваные раны,
Разбитое сердце,
От слез уже режет
Глаза.

Спрятавши лица,
Танцуют как куклы,
Маску надев со стыда.

Кукловоды без жизни,
Сплошные молитвы,
Кандалы на ногах.
Гаснет свет.

Солнце и занавес,
Черные тени.
«Где мои туфли?»
Ответ?

Молчание в зеркале,
Тихое пение,
Куклы стоят на часах.

Шум и веселье.
Огни и забвение.
Маска. Улыбка.
И страх.

Любому поэту лучший учитель - поэт,
Сплетенный из слез, любви и безжалостной муки.
Передай ему лично в руки прекрасный букет,
Собранный в зимней томящейся скуке.

Любому поэту Родина - лучшая мать:
Ласковым ветром погладит тебя по щекам,
В свежей траве разрешит тебе полежать,
Возведет в честь тебя в облаках святой храм.

Любому поэту Дьяволица любимая - Муза,
Ведущая за нос, держащая тебя на крючке,
Смеющаяся, что ты ей - слепая и немая обуза,
Не пускающая к тебе никого ревниво извне.

Любому поэту не помеха холодная Смерть,
Тканью сыпучей укрывшая костлявые руки.
Вечною памятью на страницах будут чернеть
Слова, написанные в годы долгой разлуки.

Любому поэту святой дар его - Божество,
Несущее мысли по ветру быстрому миру.
Каждая строчка для других людей - торжество,
Сверкающее в свете голубых и нежных сапфиров.

Любому поэту лучшая жизнь - петь на воле.
Любому поэту суждено гнить в людском мире весь век.
Любой поэт хочет ребёнком бегать по полю.
Любому поэту лучший учитель совсем не поэт.

Роняя слезы жемчугами на землю,
Плачет моя Печаль.
В доме Бога молитвам тихонечко внемлет,
Рассыпается словно хрусталь.

Склоняясь пред образом Сына Святого,
Лбом утыкаясь в пол,
Ищет прощения у существа Неземного,
Грех от души чтоб отвел.

Бродит вкруг храма Чёрт подколодный,
Ждет стыда и греха.
Как шакал на жертву нападает голодный -
Сладость зла велика.

Кровавые слезы текут по иконе,
Плачет моя Печаль.
Склонится пред образом Бога доколе
Рассыпется словно хрусталь.