Город

Безумная, быстрая и в то же время неспешная жизнь города. Город словно живой организм, он дышит, любит неистово и ненавидит бескрайне, словно необузданное цунами в бушующем море, море полном неизведанного и неизвестного. Город жил, живет и будет жить по-своему, непонятному и неповторимому пути. Город не любит и не принимает слабых, в нем живут только сильные духом люди, а со слабыми он поступает порой очень и очень жестоко.
Город может повернуть и быстро мчаться как по горизонтали, так и по вертикали. Многие его жители неспешно живут и медленно плывут по течению его улиц, переулков, а некоторые словно дикий ягуар стремительно и целенаправленно несутся по вертикали, пронзая все пласты жития мироздания человеческого пласта, пронзая слой за слоем к вершинам, как им кажется блаженства и рая. Те же кто неспешно, лениво и медленно пытаются словно опавший лепесток плыть по городской улочке, просто наслаждаются жизнью этого прекрасного бетонно-монолитного организма.
Организм же этот весь словно из вен и артерий, из молекул и атомов и каждая его клеточка вроде бы и живет по-своему, как она думает, но все же живет эта клеточка по законам города ни больше ни меньше. Чуждые же клетки, попадая в общий ритм единого целого нередко просто отмирают или кому повезло больше просто отделяется из общего за пределы этого макрокосмоса. Монолитный и порой жесткий организм, как и все строения подчиняются определенным законом физики, архитектуре. Здесь свои испокон веков рассчитаны нагрузки на фундамент или цокольный этаж, на стены, на перекрытия и кровлю. В каждом таком каменном теле свои конечно же несущие конструкции, без которых просто невозможна жизнеспособность всего целого. Чем прочнее связи, тем мощнее и прочнее его вселенная. Бывает и такое, что когда в этом едином Целом слабое перекрытие или же фундамент дает трещину, то со временем и вся природа этого космоса разваливается на глазах и тело медленно и мучительно погибает, так как его все атомы и клетки просто исходят из него.
Утро начинается в спешке. Постоянные заторы, словно тромбы при закупорке вен, на некоторое время останавливает жизнь. Но даже в этих вечных пробках каждый атом стремится выжать все, все чтобы он сам достиг своих целей и тем самым вложил в свою лепту в развитие и росте всего Целого. Если посмотреть сверху на утренний тот организм, то будет понятно сравнение с большим мегачеловейником, где жизнь не просто кипит, а бурлит и выплескивается наружу словно тысяча вулканов. И так продолжается целый день с утра и до вечера. На первый взгляд этот человейник кажется хаотичным нагромождением камней, монолита и бетона, сквозь которого пролетают и летят на всех порах его жители. Однако здесь нет хаоса, здесь есть четкие и конкретные социальные роли. Здесь каждый знает свое место и все подчинено строгому распорядку. Изнутри эти человейники выглядят неодинаково, но структура выделения и организации специальных отсеков свойственно любому такому организму. В таком Космосе можно выделить даже несколько категорий. К примеру, солярий — это самое теплое место, которое находится под самым куполом, здесь элитные жители греются и ласкаются лучами теплого солнца. Также есть и так называемые «царские камеры» или «комнаты королевы», в которых находятся вся правящая верхушка данного социума. Ниже этих уровней находятся «хлебный амбар», и «мясная лавка» в которых сосредоточены все материальные ресурсы, такие как провизия, медикаменты и прочее, своего рода материальная часть в тылу. Неподалеку на периферии есть и свой «коровник», где выращиваются животные. Есть, конечно же и у этого Космоса и свои «детские сады» или «ясли», где появляются на свет другие клеточки организма, которые в дальнейшем и вносят новое веяние в единое Целое. На самом же низу находится «зимовальная камера», где некоторые несознательные клетки и проводят всю свою неполноценную жизнь, жизнь в маргинальном анабиозе. Каждая клеточка, каждый атом этого единого Целого знает, где и какой социальный отсек находится. Сильные стремятся в «солярий», слабые же уходя в забвение, в анабиоз.
Человейник постоянно развивается и расширяется, если у него прочные и сильные несущие конструкции. Расширяется как вглубь, так и вширь, и вверх.
Вечером, когда зажигается свет, то этот организм становится еще более восхитителен и великолепен. Куда не глянь миллионы разноцветных огней, словно миллионы летающих мотыльков, играющих в разных частях. То потухнут, то вновь загорятся. Иллюминация становится просто невообразимой, очаровательной и притягательной. В каждом таком свете происходит своя неповторимая, порой добрая, порой жесткая, но своя судьба, своя и ничья другая