Дедовский кожух.

Сегодня у нашей подруги и коллеги Машеньки двадцать пять лет совместной жизни. Серебрянная свадьба! Сказала, что отмечать ее будет скромно, своей семьёй, а нам на работу принесла разных сладостей. Пока начальство совещалось на планёрке, каким образом построить нашу работу и какие еще надавать нам задания, мы устроили мини-девичник. Сразу начали с поздравлялок, а потом беседа сразу перетекла к воспоминаниям. Наш разговор, естественно коснулся тем околосвадебных. Поговорили о том, у кого какая свадьба была. И вот как-то незаметно речь зашла уже о первой брачной ночи. У каждой женщины есть свои маленькие секреты, которые никогда не рассказываются. Почти никогда. Но иногда, когда складываются обстоятельства и разговор становится откровенным, вот тогда и наступает время невероятных откровений, когда даже хочется поделиться чем-то своим, глубоко личным. Особенно когда кто-то первый решился, тогда уже каждая хочет поделиться своими тайнами. Ведь не ни для кого не секрет, что женщины любят тайны и интриги.
Первой о своей брачной ночи вспомнила Тамарка, самая молодая из нас. Она, правда уже замужем в третий раз, но о своей первой ночи вспоминала с юмором и подробностями. Вообще, Тома женщина серьёзная, и должность у неё серьёзная, инженер-конструктор, но, когда речь заходила про отношения мужчин и женщин, в душе Тамары просыпался юморист. Вот и сейчас она рассказывала такое, что если бы мужчины услышали, то краснота с их щек не сошла бы до конца рабочего дня. Я не могу воспроизвести ее рассказ. Во-первых, это совершенно невозможно изложить текстом – бумага такого не выдержит, обуглится наверное. Да и передать энергетику рассказчицы не получится. А во-вторых, там слишком много не для сторонних ушей и глаз. Мы хохотали до коликов в животе над повествованием Томочки и о ее первой ночи, и второй и, напоследок, о третьей ночи. Что тут скажешь, женщина опытная. Три замужества, и все по неземной любви!
Потом взяла слово Виолетта Павловна. Кладовщица склада покупных изделий. Виолетта Павловна, совсем-совсем невысокого роста женщина, при этом вовсе не худышка. Скорее наоборот, но с ее энергией и жаждой деятельности, излишнюю полноту, мягко говоря, кажется никто не замечал. Второй муж у Виолетты был каким-то городским чиновником с большой зарплатой, но Виолетта не бросала свою работу, видимо, чтобы не свихнуться от скуки в своем большом загородном чиновничьем доме. Потому что с её постоянной внутренней надобностью что-то делать, куда-то идти, кому-то звонить, с кем-то разговаривать, сидеть дома в одиночестве, для нее смерти подобно. Самое смешное, что Виолетта Павловна, пожалуй, единственная наша коллега, которая на работе думала о работе, и только во время таких наших посиделок, когда начальство заседает в кабинетах и занято решением глобальных проблем нашего предприятия, она могла не думать о работе, а как все, спокойно и нормально общаться. Так что всеобщее мнение о занудливости Виолетты наш круг считал ошибочным. Просто Виолетта была отличным работником и умела не отвлекаться от работы и отделять служебные дела от личных. По-моему, на такое способны только мужчины, но Виолетта была женщиной. Немного полной, зато милой и очень жизнерадостной. Коллеги мужчины называли ее заочно «Золотая». Дело в том, что на ней золотых изделий было, наверное, два килограмма. Необычной формы кольца и перстни красовались на каждом ее пальце рук, а на некоторых и по два. Браслеты, броши, цепочки и кулоны с камнями и без. Всё это сверкало и переливалось желтыми бликами драгметалла и яркими всплесками драгоценных камней. Золотая, как есть золотая. А женщины, за глаза, прозвали Виолетту «Лампочка». Жестоко? Да нет, скорее завидно. Для нашей же компании Виолетта была действительно золотой из-за своего жизнелюбия и неугомонного, но очень доброго характера. А вот рассказ Виолетты был грустен и полон какой-то затаенной обиды на своего первого мужа. Но мне показалось, из-за обиды на саму себя. Что вышла за него замуж, а не сразу за своего второго мужа. Но скорее всего, за то, что не смогли они сохранить те чувства, которые испытывали друг к другу, когда женились, потому что про второго мужа Виолетта рассказывала и вовсе вяло, с неохотцей, скучно, некрасочно и чуть было не смяла у всех хорошее настроение.
Молодцы Катя и Люба, наши незамужние молоденькие девчушки. Наступившую неловкую паузу тут же заполнили мечтательным щебетанием о своих свадьбах и первых брачных ночах. Уж у них-то всё, конечно, будет по высшему разряду. И женихи, принцы на белых конях, то бишь мерседесах, и свадьбы шикарные со свадебными путешествиями на далёкие острова, где снимали рекламу батончиков «баунти», и, конечно, романтические брачные ночи при свечах. Остальные женщины вдруг как-то поутихли, только улыбались их мечтам, а глаза подёрнулись лёгкой туманной дымкой каких-то своих воспоминаний или мыслей о чём-то далёком, может даже совсем несуществующем.
Потом что-то рассказывала Ксюха, инженерша оп планированию и учету, её рассказ был наполнен романтики и отрешенности от земного. Почти как в мечтах Кати-Любы. Белые шелковые простыни, путешествие в теплые края, в отеле-люкс номер для новобрачных. Правда сказка была недолгой, Ксения развелась через полтора года, и в путешествие к морям поехала её бывшая лучшая подруга.
И я что-то пыталась вспомнить, Сильно-то нечего было вспоминать… Свадьба, брачная ночь, три года замужества, ребенок и пятнадцать лет одиночества.
Даже наша стеснительная тихоня Верочка не стала себя долго упрашивать. Рассказала, как на духу, все что у нее было… Она тоже разведенка. Да что там Верочка, даже наша красотка Маргарита, у которой отбою от мужиков нет, и то так и не смогла второй раз выйти замуж.
Но вот дошла очередь и до виновницы нашей посиделки. Машенька стала рассказывать в своей обычной серьёзной, спокойной манере, размеренно произнося слова:
«У нас, у родителей, большой новый дом, а напротив, через улицу был старый дом. Гостей было не мало, человек сто, сто пятьдесят, кто ж в деревне считает. На свадьбе ведь что главное? Это не накормить-напоить гостей. На свадьбе главное, это уложить всех спать. Ладно деревенские разошлись, а приезжие которых была почти половина, не меньше. Минчане, несколько человек, пальцы веером, мы мол столичные, хотим спать в новом доме, где есть ванная, туалет. Чтобы в цивильных условиях умыться, принять душ утром, сходить в нормальный туалет, а не через весь двор, за сарай в дощатый да без унитаза. Короче минчане застолбили новый дом, где вообще-то было запланировано положить молодых, то есть нас. Но пока шла обычная суета, с кем-то поговорить, с кем-то сфотографироваться, с молодежью посидеть, мы, молодые, оказались не удел по расквартировке. Да и в старом доме все закоулки были уже заняты. Там нас никто даже и не ждал, ведь всем было известно, что мы должны были почивать в новом доме. А в новом доме только кухня, заставленная корзинами, кастрюлями, банками с провизией и сумками с напитками, оказалась свободной. Мой Василий где-то раздобыл какой-то тюфяк и старый дедовский кожух. Мы попытались кое-как устроится на кухне. Длина нашей постели подходила только мне, а Васька никак не вмещался, ну вы знаете моего Ваську, метр-девяноста! Короче, ноги у Васи не помещались, мешал холодильник. Тогда мой жених выключил его, открыл и с нижних полок всё повытаскивал куда-то под рядом стоявший кухонный стол, и растянул свои ноги прямо в холодильник. Так и прошла наша с ним ночь, наполовину в холодильнике да под дедовым кожухом.
Зато утром, - засмеялась Машенька, - когда мама с тетками проснулись, собрали завтрак и стали звать нас, молодых. Представляете, какая у них была паника, когда в комнате новобрачных ночевало десять человек минчан, в других комнатах было примерно тоже самое, а самих молодых-то и нет нигде. Крики, охи, суета! Побегли в старый дом – и там нас нет! И никому и в голову не пришло искать нас на кухне, которая была превращена в склад, потому что готовили-то в летней кухне. А мы спим себе, ничего не слышим, нам хорошо было тогда вдвоём, впрочем, как и сейчас, через двадцать пять лет.» - С улыбкой закончила свой рассказ Машенька.
Весь наш женский коллектив слушал, не перебивая, ловя каждое слово рассказ Марии. Лица моих подруг своими эмоциями, во время рассказа Машеньки, передавали все перипетии этой замечательной истории. А потом наступила тишина. Каждая думала о чём-то своём, и все вместе мы завидовали. Кроме двух молоденьких Кати и Любы, мы-то были замужем кто два раза, Тома вон даже три, половина разведёнки, а тут двадцать пять лет вместе, душа в душу. Без шелковых простыней и пуховых одеял. Да и принц не на белом коне, а с ногами в холодильнике… Зато счастья на всю жизнь…

Может все дело в старом дедовском овчинном кожухе?