ПАСЕКА

Ю.М. Кобылкин
Пасека
Рассказ
Всегда любил смотреть на карты, политические, географические, мировые, карты каких ни будь городов, краев, маленьких районов, ну в общем на любые карты. Смотришь и думаешь, как там живут люди, что там происходит, куда и как можно проехать, проплыть или долететь. Понимаешь, как единый, когда-то континент расползался на несколько материков от удара метеоритов. Океаны, моря, реки, горы, хребты, равнины, могу часами смотреть, и мечтать о путешествиях куда-нибудь. Вспоминать, что знаю об истории стран, пытаться запомнить какие-то сложные названия столиц, которые мне вообще не к чему, их флаги. Обожаю необычные и красивые государственные флаги. У меня в детстве была целая тетрадка, куда я зарисовывал флаги государств, которые когда-либо видел. Подписывал названия стран и столиц. Желание ощутить, увидеть что-то новое интересное течёт у любого человека в крови, и тяга оторваться от обыденности влечёт нас хотя бы в не большое, совсем маленькое, но путешествие - приключение. Мы оставляем все свои дела, проблемы, заботы и с каким-то детским наивным озорством переключаемся на новое, приятное и поглощающие нас ощущения. Хотя бы на время, на чуть-чуть, на мгновение. И всей душой отдаемся этому, потому что мы не знаем наверняка, что же будет завтра. Конечно, мы строим планы, почти уверены, что все будет именно так, как хотим и как надо. Но это маленькое «почти» и дает нам тот самый запал энергии, тот самый заряд, чтобы прожить этот раз как последний как на выдохе, и конечно дай бог что бы было еще много-много таких раз, и каждый этот раз был как первый.

Накануне, на каком-то семейном празднике мой папа разговорился с моим двоюродным дядей Колей. У него была своя пасека, и за разговором он предложил, - а что пускай Юрка приедет ко мне на пасеку отдохнет денек другой, порыбачит, меда поест, ягоды наберет. Все равно на каникулах балду пинает. Я его на дороге встречу, дальше пешком потихонечку дойдем, а через пару дней он сам к дороге выйдет, ты его заберешь. С этого все и началось. Но я один не захотел ехать и уговорил взять с собой друга Леху. Наш общий товарищ Андрей, когда узнал, что мы на пасеку собрались, стал упрашивать меня взять его с собой. Ну я рассудил, что втроем веселей, да и на здорового не по годам и бывалого в походах парня можно положиться если что. Мы, тогда как раз были на летних каникулах, закончили восьмой класс средней школы и уже поступили в техникум, нам было лет по пятнадцать.
Пасека - это пчёлы, не тронутая природа, чистый воздух. Всегда полно, мёда, ягоды, рыбы и тишина, но не такая глухая и жуткая, а живая дышащая, шелестящая, щебечущая, без белого шума всевозможных механизмов и электроники, без которых нельзя представить сейчас места, где обитаетчеловек. Уже на простой отдых на природу или на рыбалку люди берут с собой кучу приспособлений и техники что бы облегчить себе задачу и разнообразить досуг. Выезжают куда ни - будь только бы вырваться из бетонных стен, но напрочь разучились созерцать, и слушать окружающий мир.
Каждый собирался, как мог. Леха носился по квартире как угорелый хватая все что ему кажется полезным и швыряя в одну уже довольно большую кучу. Я следовал по списку, в котором вычеркивал строчки уже уложенных в рюкзак вещей и вписывая новые что пришли на ум. Андрей был самым опытным в таких вылазках, и точно без лишней суеты знал, что с собой взять. Периодически созваниваясь друг с другом, советуясь и ругаясь, договорились встретиться у моего дома в восемь часов утра на следующий день.
Лёха это был мой одноклассник и лучший друг. Не исправимый двоечник, но не из-за сложности в обучении, а скорей из-за своего невнимания и ужасно непоседливого поведения на уроках. Весёлый компанейский паренёк и душа компании. Правда, девчонки в нашем классе его почему-то не любили, несмотря на то, что он был довольно симпатичный блондин с языком без костей, душевный и искренний. Как-то раз он даже подрался с отличницей из нашего класса. Она здорово потаскала его за белобрысую шевелюру. Андрюха учился в параллельном классе и жил в соседнем от Лёхи подъезде в нашем доме. Высокий, коренастый, спортивный молодой человек, всегда такой серьёзный и уравновешенный. Любил рыбалку, бег на лыжах. Был самый большой в нашем дворе из одногодок и самый добродушный, всегда кого ни будь брал под опеку и защищал от нападок старших или сверстников. Однажды он взял под своё крыло одного глухонемого паренька с нашего двора, пригрозил, что если кто ни будь, его пальцем тронет, то будет иметь дело лично с ним. Конечно, никто не хотел связываться с Андрюхой и над Васькой сразу перестали подтрунивать и посмеиваться. Про меня особо говорить не чего, не большого роста паренёк, неказистый и жутко застенчивый особенно в общении с девочками, которым по какой-то причине всегда симпатизировал, не глупый, но напрочь зависимый от чужого мнения.
Тронулись рано утром, закинув свой багаж в багажник нашего старенького, но бодренького «Москвича 412». Как всегда, пришлось ждать Лёху, без опозданий он просто нет мог. Ехали по старой куканской дороге, где-то часа полтора до развилки с зимником — это лесовозная дорога, по которой можно проехать только по промёрзшей зимой почве. На повороте нас уже ждал дядя Коля, рядом с ним бегал пёс не понятной породы. Мы остановились похватали свои рюкзаки, вёдра, баксоны под ягоду. Договорились через два дня встретиться на этом же месте часа в четыре. Остальной путь нам пришлось идти пешком. Дальше дорога, но не дорога, а так тропинка, была узкая шириной для прохода одного человека, шла через болотистую марь, кустарники и сплошной лес и так почти четыре с половиной километра. Одним словом, тайга. Мы шли друг за другом, впереди дядя Коля с собакой, потом мы с Лёхой, Андрей шёл замыкающим. Это было серьёзное испытание на выносливость. На такое расстояние пешком с внушительным грузом на плечах по чавкающей и всасывающей по колено трясине, через царапающееся кусты и хлестающие по лицу ветки. Но никто не за хлюздил, все шли упорно, кряхтя, отплевываясь и отмахиваясь от гнуса. Пару раз вставали на отдых. Шли не быстро, но и не медленно, приходилось успевать за дядей Колей. Сам то он привычный, но нас жалел и старался идти в щадящем режиме. Дядя Коля был уже немного пожилой низенького роста, крепенький, со смуглым толи от природы толи от загара лицом с мудрым прищуром во взгляде, постоянно откашливался, кряхтел, но еще был довольно полон энергии и сил. По дороге наткнулись на следы медведя, их заметил дядя Коля и показал нам. Помню, стало немного жутковато, и весь остальной путь мы уже не отставали и постоянно оглядывались. Через пару часов благополучно прибыли на место.
Пасека расположилась на берегу не большой, но шустрой речушки под названием «Бастак». На территории стояли несколько деревянных строений: жилой дом, летняя кухня, баня, омшаник для зимовки пчёл, дровяник с дровами на зиму, сарай под инвентарь ну и конечно же сами улики с пчёлами. Сколько их было я не считал, но они занимали приличную площадь. За уликами спрятался не большой огород, на котором традиционно были нарезаны грядки с картофелем, морковкой, свеклой, лучком и тому подобным. За сараем стоял старенький гусеничный трактор, по виду он давно не заводился, хотя по дороге мы проходили по чьей-то гусеничной колее. Дядя Коля показал нам место, где мы можем расположиться и в дальнейшем переночевать. Комната была большая в пол дома, совершенно пустая. Дядя Коля жил в комнате по меньше с печкой и маленьким окошечком, что бы проще было отапливать в холодное время. Мы очень проголодались и побросав свои вещи решили перекусить. Собрав все съестное что каждый из нас взял с собой, сели и плотненько по обедали. Когда мы добирались до пасеки любоваться природой было не до того, но отдохнув и хорошенько подкрепившись все эмоции заиграли яркими красками. Природа вокруг была потрясающая, везде летали и жужжали трудяги пчелы, пели и чирикали разнообразные птицы, журчала и шумела своими перекатами речка, в воздухе кружилось столько ароматов, один запах перебивал другой. От переизбытка кислорода даже наступала лёгкая эйфория. Так захотелось беззаботно поваляться на зелёной травке, но мы запланировали пойти по рыбачить и наловить к ужину рыбки на уху. Андрей взял с собой пару удочек с мормышками, и мы пошли на речку. Нам повезло, поднялся ветерок, не сильный, но комаров по сдувал, и мы в своё удовольствие спускаясь постепенно вниз по течению натаскали леночков и хариусов чуть больше половины десяти литрового ведра. Азарт рыбака — это особое чувство. Тебя как будто самого держат на крючке. Ты не в силах оторвать взгляд от играющего на воде поплавка. А когда рыба клюнула, и ты удачно подсек и вытягиваешь её из воды, на мгновение сердечко замирает, перестаешь дышать. Рыба сопротивляется, изворачивается, борется за свою жизнь, удочка выгибается, леска натягивается как струна. Но вытащив улов на берег, захлестывает волна невероятного удовольствия и радости. Вот оно маленькое счастье. А может быть и не маленькое, все зависит от размера улова.
С дядей Колей на пасеке жил один его товарищ - Валера, высокий худощавый лысоватый мужик средних лет. Как мы потом узнали, он давненько скрывался здесь толи от милиции толи от своих бывших товарищей, которые хотели его подставить. Валера находился тут постоянно, даже когда дядя Коля уезжал в город, помогал с пчёлами, по хозяйству, качал мёд, охотился, рыбачил. Нам он показался суровым, подозрительным, но с добрыми огоньками в глазах, и пообщавшись с нами, проникся, и немного смягчился. Этот человек исчез здесь в тайге от всех и для всего, но на то у него были свои вполне весомые причины.
Вернулись мы часов семь вечера, как герои с добычей. У Валеры уже была начищена картошка и над костром, разведённым на лужайке между домом и кухней весел большой котелок с водой.
- Ну что рыбаки, как успехи, - сказал Валера,- и заглянул в ёмкость с рыбой, - Да тут на добрую уху хватит, молодцы, давайте сюда я её почищу, а вы шуруйте, там банька уже готова, только воды себе с речки натаскайте, сколько вам надо.
Мы бегом побежали к бане, похватали ведра и стали наперегонки таскать воду в кадушку. Баня была большая, сначала шел предбанник, где можно было раздеться, посидеть за столом выпеть кваску или медовухи, остыть после парилки обсохнуть, потом шла просторная помывочная с большой кадушкой воды посередине и лавочками по стенкам, ну дальше сама парилка с полками и каменкой. Баня была сделана на совесть, из тесаных бревен без единого гвоздя, печка с каменкой сложены из кирпича. Температура в парилке была уже приличная, поначалу пришлось какое-то время привыкать, но потом разошлись не остановить. Попарились, конечно, от души, хлестались берёзовыми вениками, поддавая парку на каменку. Сразу с парилки выбегали, в чем мать родила на улицу, благо стеснятся было некого, и прыгали в холодную речку, выскакивали оттуда как угорелые, и неслись обратно. Ощущение блаженства и приятной усталости накатило на нас, когда мы через пару часов вышли все распаренные, розовые и сияющие. По приходу нас уже ждали дядя Коля и Валера, они расположились прямо на поляне около кухни вокруг костра, рядом стоял котелок с ухой, и дядя Коля деревянным черпаком уже разливал её по тарелкам. Мы присели рядом с ними и с жадностью накинулись на уху. Торопились, обжигаясь, горячим супом, но с наслаждением чавкали, и причмокивали, отплевывая рыбьи косточки и дуя на каждую зачерпнутую ложку.
- Может чутка медовушки, после баньки то оно в самый раз, я думаю по пол кружечки только на пользу, - сказал Валера, разливая с уже приготовленного ковша и передовая нам железные поведавшие виды кружки.
Переглянувшись, мы решили попробовать, что же это за знаменитая медовуха. А как же, быть на пасеке и не попробовать медовухи тоже самое, что не попробовать мёда. Вообще из алкоголя я к тому моменту пробовал только кислющее шампанское на дне бокала, которое мне жутко не понравилось. Медовуха была на вкус как газированная водичка с медом, сначала сладкая, а под конец глотка кисленькая, едреная. После парочки глотков из кружки и без того расслабленное тело стало ещё более тяжелым и текучим. Захотелось прилечь и смотреть на костер.
- Знатная у вас банька, - сказал я, обращаясь к дяде Коле.
- Да уж, без единого гвоздя срублена, как в старину только делали, - ответил дядя Коля.
- Здорово, вы сами, что ли её сделали?
- Что ты, я бы так в жизнь не смог, вон дом с горем пополам поставил, прежний то сгорел дотла, – он отхлебнул со своей кружки, – Это бывшие хозяева баньку срубили, мастерски сделали ничего не скажешь.
- А почему дом то сгорел, из-за лесного пожара? – предположил я.
- Если бы, - и дядя Коля крепко задумавшись над чем-то, замолчал.
Мы тоже молчали, смотрели на костер, и размышляли каждый о своем. Андрюха зашевелился, встал и пошел в направлении дома. Небо потихонечку тускнело, жужжание пчел становилось все тише, они готовились к отдыху и собирались в своих уликах. Начал одолевать комар и Валера подкинул в огонь охапку полыни. Едкий желтый дым стал клубиться из костра и оседать во круг нас, было конечно не очень комфортно от рези в глазах и не приятного запаха, но за то существенно меньше перестали надоедать и кусаться всевозможные кровососущие.
- Ты что до ветру ходил, - сказал дядя Коля вернувшемуся Андрею, - Вы по осторожней в лес ходите тут вокруг дикие звери шастают, по одному лучше не рискуйте по округе лазить, даже в туалет лучше вдвоем, а то бывает и косолапый на медок забредает.
Андрюха с опаской огляделся по сторонам - И что часто заходит?
- Не часто конечно, но бывает.
- А что происходит, когда он заходит?
- Ну больше шкодит конечно, разобьет один два улика, нажрется меду и тикать.
- А что вы его не стреляете, я видел на стене в кухне ружье висит.
- Зачем, так пугнешь в воздух, он и сам боится, в основном по ночам заявляется, а ночью как ты в него попадешь - темно, если ранишь, то только разозлишь.
- Я тут, когда ходил за домом видел два памятника мраморных с фотографиями, такие как на могилках ставят, здесь что кто-то похоронен? – тихо, не много с осторожностью спросил Андрюха.
- О, это печальная история. Конечно, тут не кто не захоронен, просто родственники погибших братьев здесь памятники поставили в память на месте гибели. – дядя Коля опять задумался. Большого желания что-то рассказывать у него не было, он сидел в полу дрёмном расслабленном состоянии и потягивал свою медовушку.
Мы молчали, смотрели на него с вопросительным взглядом и ждали. Покряхтев и поменяв позу, не смотря на нас, но чувствуя наше затаившееся дыхание, понял, что ему не отвертеться. И он начал рассказывать, не дожидаясь, когда мы будем упрашивать его.
- Эту пасеку лет десять назад поставили два брата Витька с Петькой. Были они двоюродные, но как родные, почти одногодки, не разлей вода. Работали всю жизнь в милиции, дослужились оба до майоров, до спокойных должностей. Я с ними по молодости работал, потом ушел с органов, но отношения всегда поддерживал. Безумно любили рыбалку, охоту, природу, вот и решили заняться пчелами, поставить в тайге пасеку, и удовольствие и польза. Мед он всегда ценился, а тут и зверь, и рыба, что еще мужику для счастья надо. Через знакомых оформили себе участок, начали обживаться, облагородили тут все. Жены тоже лучшие подруги, рвения их с удовольствием поддержали и во всем стали помогать, все выходные праздники и отпуска проводили на этой пасеке. Так они строились, качали мед, отдыхали, но за пчелами нужен глаз да глаз, за хозяйством каждодневный присмотр, уход, а жили и работали в городе, плюс дети учатся, дела, заботы. Вот и решили нанять кого ни будь, что бы за пасекой постоянно присматривал и в делах помогал. Но оказалось не так просто найти того, кто на добровольную ссылку в тайгу согласиться пускай и за деньги или от большой любви к природе или от стремления к уединению. Искали они долго и безрезультатно. Но однажды подвернулся им человечек, у товарища по работе одного из братьев по уголовному делу как обвиняемый проходил, толи по мелкой краже толи по еще какому ни будь мелкому преступлению. Оказалось, что он давно в каком-то колхозе пасечником работал или лесничим и был знаком с тем, как с пчелами обходиться. Ну, в общем, поговорили они с ним, он и согласился, лучше в лесу жить, чем на зоне. Договорились братья с товарищами дело его закрыть, и забрали его к себе. Живи мол, работай честно, срок давности пройдет по делу, пойдешь на вольные хлеба, а покуда веди себя тихо, слушайся нас, жильем, продуктами и сигаретами мы тебя обеспечим. Видел я того мужичка потом в суде: маленький плюгавенький, один глаз косит, волосы засалены, указательного пальца на правой руке нет, и что они за него зацепились ума не приложу. Ну так-то все нормально пошло, жили - не тужили, работали – отдыхали, года два или три прошло. Мужичок этот со временем прижился, освоился, ребята ему доверять во всем стали, продукты, сигареты исправно поставляли. Рыбацкие снасти с сетками, рыбачь для себя и для семьи, и охотничье ружье с патронами, для защиты и для охоты, где утка, где кабанчик, козочка, косулька, а где и мишку пугнуть. Всегда с рыбой с мясом, сыт, обут, одет, крыша над головой, свежий воздух, природа, и свобода. Но, как правило, когда слишком хорошо и расслабленно, то заводиться в человеке бес, который так и норовит все испортить. И начинает подначивать его: то чего-то не хватает, то слишком мало, то скучно. Много бед этот бес натворил людям.
Мы тихонько хихикнули не понимая, о чем он говорит, нам показалось забавным его суеверие. Дядя Коля глянул на нас искоса, ухмыльнулся прищурив левый глаз, отпил из кружки и продолжил.
- А мужичек наловчился брагу втихаря ставить на отходах и остатках меда, и гнать из нее самогон, да попивать иногда. Ну, пей себе втихомолочку ни проказничай, но оно как бывает, сегодня стаканчик, завтра стаканчик, через месяц парочка, через полгода бутылочка. А с бутылочки не ты идешь, а черт тебя несет. И стал частенько изрядно напиваться, пока братьев не было. Вот так однажды поздней осенью уснул он в доме мертвецки пьяным и проснулся от того, что задыхается, соскочил со шконки кругом все в дыму, только ружье с собой и успел схватить, выбежал на улицу в чем спал, а дом уже полыхает. Сонный да хмельной пока очухался бегом в сарай за ведрами да на речку воду таскать пожар тушить, но уже поздно. Домик взялся огнем. Хорошо, что ветра не было, так бы вся пасека сгорела. Жалко отличный дом был - сруб бревенчатый, большой, теплый. Так и стоял, смотрел, в чем выскочил, на гигантский костер все это время, пока тлеющие угольки не остались. Почему загорелось не понятно, толи от печки, тогда уже прохладно было, видать истопить решил да поддувало не прикрыл, искры могли рассыпаться, толи керосиновую лампу опрокинул, толи с папиросой уснул по пьяной лавочке. Когда очнулся, и понял, что натворил, испугался до чертиков. Хозяева то не простые были – из милиции, а он на волосок от тюрьмы. Забился в угол летней кухни, так и просидел там пока они не появились. А ребята на следующий день на уазике приехали, вышли из машины глядь, а дома то и нет, один дымок над пепелищем струиться. Осмотрелись и прямиком на кухню. Оба зашли на порог в темноту всматриваются, а он в углу сидит под фуфайки зарылся, двустволку трясущимися ручонками держит, в сторону входной двери направил. И как жахнет дуплетом. Витька сразу на повал, пуля прямёхонько в сердце попала, а Петьке картечью с такого расстояния всю грудь в решето, то же недолго мучился, похрипел чуть-чуть, и отдал богу душу. Один ствол под пулю был с получёком, второй патроном с картечью заряженный, вот одному пуля, другому картечь досталась. А этот бросил ружье и в бега. Когда парни в нужное время домой не вернулись, то домашние знали где их искать, тут и нашли. Похоронили их на городском кладбище рядышком, а здесь за домом просто плиты паметные поставили.
Мы сидели с выпученными глазками, не шелохнувшись и затаив дыхание смотрели чуть ли не в рот дяде Коле. Первый пришел в себя Леха - Так, а с этим то, что, этого-то нашли?
- Нашли, - дядя Коля вздохнул, - Через полгода, у родственников в деревне скрывался. Судили, конечно, но лучше бы его тогда засудили. Он закашлялся, немного поерзал, - Ладно, надо по хозяйству заниматься, отдыхайте. - Встал кряхтя, медленно разгибаясь, подпирая правый бок рукой и пошел по своим делам.
Уже темнело, Валера периодически подкидывал в костер дрова и ветки полыни. Чистое без единого облачка темно синее небо уже сплошь было усыпано звездами. Я завалился на спину закинув руки за голову и стал наблюдать за звездным небом. Захотелось проваляться так всю ночь, смотря на звезды и мечтая.
- Валера расскажи, что ни будь, - потягиваясь и зевая заговорил Андрюха.
- А что вам рассказать то, если не соврать, - видно было, что Валере тоже не хочется ни куда уходить, и вообще что-то делать, даже шевелиться и он немного подумав начал, - Вы заметили, что Коля всегда покашливает, - мы помотали головами, это было сложно не заметить.
- Где-то год назад в это же время Коля с утра собрался на охоту дичь пострелять или козла, если повезет, как раз накануне недалече в распадке козьи следы заприметил. Закинул на плечо пяти зарядку, пса с собой взял и пошел. Я тогда здесь остался с пчелами возится. Долго он бродил, пару раз выстрелил внизу в распадке около озерца, километра три отсюда, хорошо слышно было, потом через пару часов еще три выстрела подряд уже подальше и тишина. А примерно через полчаса прибегает пес – Федька, лает, под ноги кидается, тянет куда-то. Я с начало насторожился, как-то странно он себя вел, раньше таково поведения у него не наблюдал, подумал мало ли, может охота удачная получилась, вот он весь и всклокоченный игривый в азарте еще. Подождал минут десять, уже должен был Николай появиться. Обычно собака от хозяина на охоте далеко не убегает всегда рядом держится, значит следом идет. Но его все нет, а пес тянет меня что есть силы, тявкает как-то жалобно, то отбежит в направлении, куда Коля пошел, то опять ко мне. А я в сетке на голове с дымовухой, что бы пчел окуривать. Бросаю все, скидываю с ног тяжелые неудобные кирзочи, напяливаю кеды и бегом за Федей. Напролом сквозь чащу, где по кочкам прыгал, где-то в сопочку карабкался. Пару раз Федьку из виду терял, хорошо он сам возвращался дорогу мне показывал. Не помню сколько по времени пробирался, выбрался на полянку, хорошая такая охотничья полянка. Смотрю, не далеко, куча какая-то, а вокруг Федор скачет. Подбежал и вижу, Коля толи мертвый толи без сознания, а на нем лежит огромный медведь, но не полностью на нем, а только ноги своей здоровой головой придавил. Коля на спине лежал, а медведь на животе головой на его ногах и как будто левую лапу над ним занес, она справа от него раскинулась. Я безумно испугался, аж остолбенел, ноги подкосились, сердце, бившееся до этого с бешеной частотой, от недавнего бега с препятствиями, в друг остановилось совсем. Непонятно было за что испугался больше, за Колю или за то, что это животное еще может быть живое. Как встанет сейчас, и прости – прощай, пойдут клочки по закоулочкам. Меня из ступора Федор вывел своим лаем. Поняв, что животное мертво, я тут же подбежал к ним и попытался вытащить Колю из-под этого чудовища. Удалось только с третьего раза. Подлез под него приподняв и обхватив за грудь, упершись ногами в землю и рванул на себя. Он был весь в крови не ясно в своей или медвежьей. Оттащив на метр стал мерить пульс. Тогда мне показалось, что пульса у него не было. Как оказывать первую помощь я совершенно не знал, может быть, что-то где-то слышал, или видел на картинках. Я встал на колени, скрестил свои ладони у него на груди и всей массой резко надавил. Тут из-под пальцев мне в лицо брызнул фонтан крови. От неожиданности я просто упал на спину. Послышался слабый свист и хлюпанье. Я встал наклонился к Николаю, он открыл рот и пытался дышать, из дыры с правой стороны груди раздувались кровяные пузыри. Живой – слава тебе господи, - помню, крикнул я. И давай его хлопать по щекам, приводить в чувство. Он приоткрыл глаза, и зашевелил губами, как будто пытаясь что-то сказать. При вдохе и выдохе из груди выходили шипящие свистящие и хлюпающие звуки, но он дышал, он был жив. Мозг заработал как вычислительный центр в НИИ, как его дотащить до пасеки, как потом попасть в больницу, что делать с раной? Сначала на пасеку, а там посмотрим. На себе далеко и быстро я его утащить бы не смог, а тут километра три полагай через бурьян и болото. Пока соображал заметил большой охотничий нож на поясе у Коли, он всегда брал его с собой. Взял нож и стал рубить молодые метра по три деревья с тонкими стволами, сложил на землю вряд, получилась что-то наподобие носилок, перетащил на них Колю, подвязал его его же ремнем к веткам, что бы не сполз. А сам взялся за стволы, разделив их на два пучка, прижал руками к себе, и потащил. Как я его дотащил даже ума не приложу. На пасеке заклеил пластырем дыру в груди, засыпал ему в рот горсть таблеток: обезболивающие и антибиотики. Он был в сознании, но временами отключался. Завел старый трактор, который мы забрали в свое время с Куканского совхоза, и восстановили, затащил Колю на телегу, и повез до нормальной дороги, попутку ловить. На куканской дороге нам повезло, долго ждать не пришлось, с поселка как раз уазик ехал с двумя мужиками, они помогли Колю в машину затащить, и сразу в больницу в городе привезли. Через месяц он живой здоровый на своих двоих на пасеку сам пришел, и рассказал, как оно было.
Сначала мы с парнями слушали лежа, потом привстали и сели на корточки.
- Пошел он тогда поохотиться просто на удачу, пробежаться не далече может что и подвернется. Зарядил сразу пять патронов, но так как не знал конкретно на кого идет, то и зарядил два с дробью на дичь, два с картечью на козла и один с пулей на всякий пожарный случай. Когда к озеру спустился, попытался селезня взять, два патрона выпустил не попал, пошел дальше. Вышел на опушку. На полянке решил покараулить посидеть, там у нас солонец был, когда-то, иногда зверь захаживал. Посидел часок никого нет, и тут пес как залает. Собака хоть непородистая, но натренированная и без команды на зверя не кидается не спугивает, а тут ни с того ни с сего. Коля подскочил глядь, а на полянку медвежата гурьбой высыпали, кувыркаются, играют, друг за дружкой цепляются. Он даже сообразить не успел, как вдруг со стороны на поляну выбежала медведица. Встала на задних лапах, зарычала, потом бухнулась на все четыре, и стремительно ринулась на Колю. Убегать от медведя бесполезно, все равно догонит, и на дереве не спастись, лазает не хуже кошки. Была только одна надежда. Он повернулся, вскинул ружье, и выстрелил в нее, ничего не произошло. Медведица продолжала бежать в его направлении. Дистанция стремительно сокращалась. Он выстрелил еще раз. Она мотнула головой, как будто отмахиваясь от чего-то, остановилась, поднялась на задние лапы. У нее по морде стекала струйка крови. Расстояние оставалось несколько метров. Коля жахнул последний раз. Медведица стояла перед ним во весь свой исполинский рост, замахнувшись левой лапой. Пуля попала ей в верхнюю левую часть груди. Она зашаталась, сделал по инерции еще пару шагов и рухнула на Николая, пробив когтем своей лапы ему грудь и придавив его. Он сразу потерял сознание. Когда очнулся вокруг них бегали медвежата. Он с трудом откинул с себя лапу медведицы, вытащив коготь из своего пробитого правого легкого, зарычал из последних сил на медвежат что бы отпугнуть, и опять отключился. Пес бегал рядом и лаял на медвежат, а когда они убежали, то помчался за подмогой. Я вовремя подоспел еще бы чуть-чуть и все, захлебнулся бы собственной кровью. Медведь – хозяин тайги, с ним шутки плохи. Если медведь сытый, не раненый или не шатун, то еще есть шансы с ним не встретиться. Он, когда человека чует сам от него сторониться. А вот медведица с медвежатами всегда считает человека угрозой и в любом случае нападет если он нечаянно оказался где-то по близости. Так что смотрите, когда завтра за ягодой пойдете далеко не разбредайтесь друг от друга, не теряйтесь из виду, перекрикивайтесь, шумите, разговаривайте. Медведь сейчас сытый, если человека услышит сам уйдет.
Все слушали, раскрыв рты, после таких ужасов, желание сходить в лес по грибы по ягоды резко свелось к нулю. Первый сообразил Андрюха и с важным видом, чтобы не выглядеть испуганным, демонстративно сообщил: - Я завтра за ягодой не пойду, я на рыбалку опять пойду.
- Ладненько, пора на боковую, всем спокойной ночи и залейте угли, когда уходить будите. - Валера встал, собрал посуду, взял котелок с остатками ухи и побрел на кухню.
К нам подбежал Федька, как будто знал, что про него рассказывают. Мы накинулись на него все разом, начали гладить, тискать, обнимать, повалили его на траву. Уважение и благодарность к этому беспородному, невзрачному псу проснулись в нас. Он вскочил, не выдержав такого напора, непонятного для него и внезапного проявления ласки и убежал восвояси.
По всему небосводу рассыпались сверкающие огоньки, становилось прохладно, гнус весь попрятался, костер догорал, ни хотелось, ни куда уходить, так бы просидел всю ночь. Потихоньку стали собираться, набрали воды, залили остатки тлеющих углей и пошли укладываться спать.
Проснулся я довольно поздно, часов в десять утра, на свежем воздухе такие крепкие сладкие сны сняться, тем более спали на мягкой соломе в спальных мешках, как на пуховой перине. Андрюхи не было, он спозаранку убежал рыбу удить, а Леха еще дрых без задних ног. Мужики давно занимались своими делами и никого не было видно. Я спустился к реке, помылся, побродил еще не много по пасеке, когда сел завтракать, то появился и Леха, растирая свои заспанные глаза. Перекусив, мы начали собираться за ягодой. Мне не впервой доводилось ходить за голубицей, пару раз с тетей Шурой и двоюродным братом Пашкой, выдвигались с поселка Августовский, где они жили, через безымянный ключ за сопку Гамирку на голубичную марь. Уходили на целый день. Одевались как можно проще, ни каких сапог, на ноги простые кеды, перевязанные на стопе шнурками, что бы в засасывающей трясине не слетали с ноги, так как приходилось в брод по пояс перебираться через ключи, а дальше по грязи и мари. Из еды помню, брали хлеб и сахар, воду набирали по ходовой в чистейшем роднике. Этого было достаточно, чтобы утолить голод и жажду, и не тащить с собой лишний груз. Когда хотели есть, то собирали ягоду, добавляли в нее сахар. Вприкуску с хлебом, запивая водичкой, вполне было сытно и вкусно. И не тянуло как обычно после еды в сон, а тут же заряжало энергией и новыми силами, не смотря на довольно сложный, длинный проделанный путь. Так и в этот раз я надел простые кроссовки подвязал их вокруг стопы, взял с собой специальную емкость под ягоду, овальную как солдатская фляжка на ремне с крышкой, литров на семь, кепку, что бы голову ни напекло и бутылку воды. Леха выглядел браво в кепке, в сапогах, и с пятилитровым ведерком под ягоду. Голубичник был не далеко от пасеки, километр или полтора по проторенной четкой тропе. Пошли не спеша, торопиться не куда, в любой момент можно было вернуться. Спустившись в распадок, взору открылся простор – большая солнечная поляна вся покрытая кустарником высотой по пояс с небольшими газонными проплешинами и одиночными высокими сухостойными лиственницами. Идти по болотной мари, что идти по водяному матрасу, нет твердой почвы, под ногами все колыхается и перекатывается, надо еще постараться удержать равновесие. Слой переплетенных корней травы, мха, кустарников, болотных водорослей был весьма крепким. Ни человек, ни даже медведь своим весом не мог просто так порвать его и провалиться в трясину. Поэтому идти можно было смело, но при этом балансируя. Над поляной летало, порхало, жужжало, чирикало, свиристело неимоверное разнообразие представителей крылатой фауны нашего края. Каждый куст голубицы был усыпан бусинами разного размера, и цвета, от лазурного до ультрамарина. Веточки под тяжестью ягоды гнулись, и провисали. Умиротворение и восхищение завладели сердцем. Мы со спокойной душой начали собирать. Срывали по одной и клали в свои емкости, стараясь предварительно очистить или сдуть прилипшие листочки. Добрая половина из всех собранных ягодок конечно же уходила в рот. Ей просто было нельзя не полакомиться, спелая она таяла во рту как сладкое желе оставляя кисленький бархатистый вкус. Детство выпрыгивало из моей груди. Да это же, как целое море десерта, как коробка мороженного на новый год, как ящик бананов на отдыхе в приморье, как упаковка бутылочек пепси-колы, привезенная на весенних каникулах с Алма-Аты, как…. Мы с Лехой старались не расходиться далеко, иногда переговаривались, и подшучивали друг над другом. Пришлось, конечно, повозиться что бы вручную набрать семилитровый баксон. Времени прошло порядком, мы порядком подустали и проголодались. Солнце давно прошло зенит и склонилось к сопке. Тара у каждого была наполнена, и пора было возвращаться. Договорились и одновременно со своих точек вышли к тропе. В начале ягодника тропа была расчавканная, жидкая, идти приходилось аккуратно, не спеша, ноги вляпывались и засасывались. Я шел впереди, Леха за мной. Пройдя метров триста, я услышал с правой стороны, какой-то шум. Остановился посмотреть. Леха шел, задумавшись, смотря под ноги и не видя, что впереди, ничего не слышал, и уткнулся носом мне в спину. Я повернулся к нему, он вопросительно мотнул головой: - Что? Я кивнул в сторону, где мне послышался шум. Мы стояли с минуту, прислушиваясь. Ничего не было слышно, наверно показалось, мы двинулись дальше. И тут опять в метрах ста от нас в кустах, что-то зашевелилось, заворчало, зачмокало, кусты зашатались. Мы встали как вкопанные, Леха вцепился сзади мне в плечо. После вчерашних страшилок сомнений не было – это медведь, он тоже ягодку любит, жирок на зиму наедает - собака. Мы переглянулись, Леха дрожащим голосом пролепетал: - Что будем делать? Я, не меньше Лехиного испугался, очнувшись от оцепенения, выпалил: - Бежим! И как спринтеры с низкого старта, как болиды формулы один, с прогольмовкой и дымом из-под колес, мы рванули, что было мочи прямиком по тропе, а скорее над ней. Страх застил глаза. Нет, он их просто выколол. Неслись, не видя и не понимая куда. Где-то через сто метров, как гром взорвался в наших ушах рык и треск ломающихся веток. Я врос в землю ровно там, где меня застал этот гром. Леха со всего маху налетел на меня сзади. Меня от удара качнуло вперед, но не на дюйм не сдвинуло с места. Я обернулся. Леха стоял, шатаясь, смотрел то на меня, то в сторону треска, часто дыша и сглатывая пересохшую слюну. Мне сразу показалось, что-то странное в его облачении, я окинул его взглядом. Правой рукой он вцепился в ведерко, бережно завязанное по окружности платочком, что бы ягода ни рассыпалась. Кепка съехала козырьком на левое ухо, заправленная футболка вылезла на половину из трико. Сапог на ногах не было, носки мокрые, наполовину сползшие раскинулись по земле концами в разные стороны. Задыхаясь и не говоря ни слова, он головой мотнул вниз, показывая взглядом на свои ноги, я в свою очередь вопросительно кивнул, на что он махнул рукой назад. Я посмотрел дальше Лехи, откуда мы стартовали, вдалеке виднелись два стоящих наполовину в грязи сапога. Возвращаться за ними ни хотелось совершенно. – Беги так. – прохрипел на выдохе я, стараясь не крикнуть. Развернулся и набирая обороты большими скачками держа при этом одной рукой свой баксон с голубицей, поскакал аллюром, не оборачиваясь до самой пасеки, пока не стали видны улики. Только тогда скинул скорость, но не останавливаясь полностью, обернулся к Лехе. Он почти не отстал от меня, так и бежал в полуспущенных носках, крепко держа ведерко с ягодой. Мы уже бежали мимо пчелиных уликов, на пасеке никого не было видно. Леха начал приходить в себя, начал громко рассказывать, и показывать, широко размахивая руками на бегу. Но тут одна пчела, которой видимо, не понравилось его поведение и резкие движения руками, залетела ему в окурат под правый глаз. Леха взвизгнул, подскочил, закрывая глаз рукой, и припустил пуще прежнего. Теперь мне пришлось его догонять. Мы залетели на летнюю кухню, и закрыли за собой дверь на засов.
- Тут вчера на стене ружье весело, а сейчас его нет. – Пролепетал Леха.
- Блин. – Только смог выговорить я, шаря глазами по комнате. Наткнувшись взглядом, на топор, лежащий около печки, я схватил его – Во!
Повернувшись лицом к двери, мы попятились в противоположный угол комнаты. Так в ожидании, пологая, что за нами до сих пор гонится медведь, мы простояли с топором на изготовку еще минут пятнадцать. На кухне пахло едой. В животе замурлыкал