Герострат

В древнем городе Эфесе,
Что прославлен был в Элладе,
В ныне безызвестном месте,
Жил один юнец лукавен.

Город этот слыл по миру,
В землях ближних и далёких,
Храмом дивной Артемиды,
Чей дух во стенах высоких

Обитал, и благосклонно
Людям даровал удачу:
На охоте, в браке, в родах,
Милость храм её означил.

Сам юнец же в отдаленье
Жил, и отроду бесславен,
И отцом своим с рожденья
Геростратом называем.

Жил он в хижине убогой
На окраине селенья,
Во семействе скотовода,
Труд чей познан поколенья.

Он, ничем не одарённый,
Во ремёслах бесталантен,
И недугом поражённый,
Был вокруг всем лишь напрасен.

Всякого лишён достатка,
Жизнь провесть так обречённый,
Страсть свою скрывал украдкой
Сей несчастный отчуждённый.

Боль впивалась в его разум,
Словно червь плод пожирает,
И её скрипящим гласом
Герострат был истязаем.

Лишь в тумане сновидений
Его мука отступала,
Лишь принявши грёз забвенье,
Яд рассудка миновал он.

Но когда Морфей покров свой
С тела немощна срывал, вдруг
Возвращалось пенье боли,
Муки юноши сомкав круг.

Наяву, лишённ покоя,
Лишь одно его прельщало,
Но, смутившись и укроя
Эту страсть, всегда молчал он.

Каждый день, идя к колодцу,
Чтоб набрать холодной влаги,
По высокому пригорку,
Он смотрел в просторны дали.

Замеревши от восторга,
Он стоял, оглянув нивы,
Город, стены и посёлки,
И вдали - храм Артемиды.

Ветры, беглые в высотах,
Прочь согнать его пытались,
Герострат стоял упорно,
Неподвижным оставаясь.

Он смотрел на белы стены
Ослепительного храма,
Кровь его вскипала в венах,
Но он продолжал, упрямо

Впившись взглядом в ту обитель
Разрывать её глазами.
Боль сильнее становилась,
Он смотрел - лишь боли ради.

Он смотрел, как людны толпы
Ублажали то строенье,
Как без мысли и без толка
Все тянулись к наслажденью.

И затем, в дом возвращаясь,
Опоздавши после срока,
Он работал, размышляя
Что из храма даже блока

Жизнь его не стоит вовсе,
И семейное жилище,
Весь их труд, и даже боле -
Всё в сравненьи с храмом нище.

К ночи, тяготой измотан,
Он в забвенье погружался.
Каждый день, тому подобно,
Шёл, и всё одним казался.

Только время знало правду -
Ход его не прекращался,
И отца, и мать забрало,
Герострат один остался.

То его не волновало -
Он для них был только лишним,
Но другое возмущало,
Неужели лишь бессильным

И беззвестным он окончит?
Вовсе ничего не сделав...
Здесь его и похоронят,
Так зачем же жизнь терпел он?

Ибо предки их покорно
Волю горожан Эфеса
Приняли, и скотоводам
Отведённо низше место.

Каждый новый день отныне
Только мукой отзывался,
Страсть ушла - одним уныньем
И бессильем насыщался

Юноша, лишённый воли
Продолжать влачить судьбину:
- Почему, зачем, доколе,
Я тяну свою кончину?!

- И нашёл ответ терзанный
Герострат, снедаем диким
И отчаянным желаньем,
Чтоб хоть в чём-то быть великим!

Мрак спустился на Эфеса
Величава древни стены,
Тьма накрыла град навесом,
Он шагал, и мысли тленны

Его разум заполняли,
А в руке держал он факел.
Сторожей минув, ступая,
Оттолкнул амфоры масел.

Вазы с грохотом разбились
Обо твёрду плитку пола,
И масла вокруг разлились.
Взор богини благосклонной

Юношу отмерил грозно
С лика камня изваянья,
Тот лишь ухмыльнулся злостно -
Впредь никто его деянья

Не посмеет не заметить,
Люди все, и даже боги!
Он себя увековечит,
Все об этом будут помнить!

И, оскал явив безумный
Пред лицом немой богини,
Бросил ветвь с пламеньем бурым
Он в масла, и, поклонившись,

Отошёл неторопливо
Из пылающего зала,
Руки к небу устремивши,
Истово захохотал он.

Стены белы покрывает
Гарь и тленье, жар и копоть,
Пламя зданье пожирает,
Храм от боли дикой стонет.

Герострат свой акт презренья,
Улыбаясь, созерцает,
Восхищённый разрушеньем.
Огоньки в глазах мелькают.

Обратился храм прекрасный
В свал руин и чёрна пепла,
Герострата жизнь напрасна
Цель свою во тьме облекла.

И с улыбкою той страшной
Смерть свою юнец встречает,
Палача секирой ржавой
Избавленье получает.

Не жалел он ни минуты
О своём свершеньи дерзком,
А событья пресловуты
Обрели известность в вечном.

Герострат добился цели,
Мы его поныне помним -
Ведь причины не исчезли,
Ждут они в рассудке тёмном

И безмерно обречённом
Шанса показать природу
Их стремлений обделённых
Алчному людскому роду.