Отрывок 2 - роман, 3-я часть

— и вот теперь этот этап вдруг так неожиданно оборвался. Виктора интересовало его собственное будущее. Что делать дальше, куда направить теперь свой "жизненный корабль"?.. Теперь все это терялось как в тумане.
Он некоторое время стоял у подъезда, глядя в темноту. Им овладело какое-то особое, глубокое и возвышенное чувство. Над ним темнело бездонное, усыпанное звёздами небо. Он видел, как к подъезду подъехала машина "скорой помощи", потом прошли два человека в милицейской форме — но он не торопился покидать свой пост под открытым небом и возвращаться обратно.
Из подъезда неожиданно вышел брат Николай.
— А, ты здесь... — произнёс он, — Всё, мне удалось договориться. В день, когда его будут хоронить, его привезут в наш храм, и мы совершим заупокойное богослужение, а уж потом его повезут на кладбище. Впрочем, всё это еще надо будет подробнее обсудить. Я всё это беру на себя.
Виктор задумчиво кивнул.
— Да не переживай ты так!.. — сказал духовный брат, — Мы сделали все, что было в наших силах. Большего в такой ситуации никто бы сделать не мог. Просто действительно — на все воля Божья...
— Ты помнишь, что он перед смертью говорил? — сказал Виктор, — Он радовался, что мы пришли и благодарил меня за Евангелие. Всё-таки, я думаю, что мы с тобой не зря к нему ходили...
— Да, это была чистая душа, — откликнулся Николай, — Он, без сомнения, был близок к Богу. Жаль, что он, по существу, так и не вступил на этот путь — но, может быть, в этом была особая воля Божия, чтобы он только приблизился к этой двери, и остановился на пороге...
— Да, на всё воля Божья... — как эхо, откликнулся Виктор.
Тут к ним на улицу вышел ещё один студент — тот самый сосед умершего по комнате, с которым Виктор разговаривал здесь в самый первый раз. Увидев братьев, он помахал им рукой и подошёл к ним.
— Спасибо вам, — сказал он, пожимая руку сначала брату Николаю, а потом Виктору, — что вы откликнулись и приняли участие в этом деле. Я, признаться, раньше не знал, что это за такие люди из Церкви — просто встречаться, или, вернее, близко общаться не приходилось. А вы оказались самые нормальные ребята — такие же по-своему несовершенные, но просто более серьёзные и собранные, чем другие. И вы старались помогать, чем могли, и здесь старались быть до конца. Теперь я отчасти понимаю, что такое Церковь. Спасибо вам.
— В принципе, мы могли бы с вами и дальше общаться, — ответил Николай, как старший, — Мы могли бы и дальше приходить в этот корпус, помогать студентам. Вы ведь в своём обществе тоже этим занимаетесь?.. Кроме того, мы могли бы и прямо помочь вашему обществу (слегка понизив голос, продолжал брат Николай). Дело в том, что недавно назначенный декан вашего факультета — мой однокурсник по институту. Я мог бы с ним поговорить... на самые разные темы — так, ни на что особенно не нажимая, просто по-дружески. Тогда, может быть, и "высшая мера наказания" не понадобилась бы... — слегка улыбнулся брат Николай, — Жалко ведь всё-таки человека-то... Так, мы с Вами уже договорились насчёт отпевания. В день похорон перед кладбищем — прямо в наш храм. Кстати, Вы могли бы и дальше туда приходить... У нас там интересно, и каждому новому человеку рады. Так что милости просим...
— Спасибо, — несколько неуверенно ответил спортивный студент, — Я ведь пока ещё не очень представляю, о чём идёт речь... А вот идея насчёт декана действительно очень интересная... В самом деле, не могли бы Вы поговорить с ним по-дружески, тет-а-тет, может быть, что-то и дойдёт до него, может быть, он и исправится... А то ведь в самом деле, жалко всё-таки человека...
Николай утвердительно кивнул.
Они все втроём вошли снова в корпус. Тут как раз появились два человека с тележкой — очевидно, они приехали за телом. Вся сегодняшняя история близилась к своему завершению. Виктор и Николай поднялись снова на второй этаж. Здесь они с доктором наблюдали, как рабочие погрузили тело и увезли. Тут же, почти в тот же момент к комнате подошёл и священник. Виктору и Николаю пришлось сказать ему, что он опоздал. Он зашёл в комнату, прочитал короткие молитвы и ушёл. В коридоре стало совсем пусто. Два или три человека из причастных к этому событию ещё некоторое время как бы в задумчивости слонялись по коридору, но потом и они разошлись. Доктор, знакомый Виктора и Николая, тоже сказал, что ему нужно скорее домой, и уехал. Виктор и брат Николай остались одни в коридоре.
— Странно всё-таки получилось, — снова сказал Виктор, — Получается, что наше присутствие здесь было не таким уж и важным...
— Бог знает!.. — ответил брат Николай, — Может быть, это было важно не столько для него, сколько для нас!..
Они немного помолчали.
— Пожалуй, теперь нам можно и идти, — продолжал Николай, — Сегодня мы сделали здесь всё, что возможно. Однако, это ставит перед нами и некоторую проблему, — вдруг добавил он, — Ведь, насколько я понимаю, забота об этом студенте была для тебя некоторым «жизненным этапом», некоторым «приложением твоих сил» после того, как ты покинул храм?.. И вот теперь, когда это так неожиданно закончилось, ты оказался как бы "не у дел"?.. Ты, оказался, насколько я понимаю, снова как «витязь на распутье»?.. Интересно, как же ты думаешь эту проблему решать?..
Виктор подивился проницательности брата.
— Вот именно! — оживлённо воскликнул он, — Вот об этом-то я и хотел с тобой поговорить!..
— Ну так что же?.. — откликнулся брат Николай, — У нас ещё целая ночь впереди!..
Они стояли уже около выхода из корпуса. Виктор последний раз оглянулся назад — в коридор, освещённый тусклыми лампами, с его низким потолком и двумя длинными рядами дверей. Снова, как и когда-то в первый раз, его будто что-то сдавило, приплюснуло, прижало к земле, так что ему стало трудно дышать. Но он быстро сбросил с себя это наваждение. Снова они — два духовных брата, в меру своих скромных сил служащие Богу, были ясны и спокойны, и готовы к дальнейшему служению. Они вышли из корпуса снова на свежий воздух и медленно, не торопясь пошли в сторону темневшего невдалеке леса.


ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Скоро обстановка вокруг них снова разительно изменилась. Темнел вокруг ночной лес, блестел лунный свет на листьях, воздух после недавно прошедшего дождя был немного влажный. Они вдвоём шли по довольно широкой тропинке в глубину леса. Вокруг тихо шелестели ночные деревья, больше не было слышно ни звука.
— Я до сих пор не могу прийти в себя! — снова поделился Виктор с духовным братом своими чувствами, — Помнишь, я действительно в самом начале тебе говорил, как много значит для меня это дело, как я действительно воспринимал его как некоторое "испытание своих сил"!.. Наверное, я все-таки в этом был не совсем прав. Ведь если посмотреть прямо, то это испытание оказалось неудачным...
— Не стоит так смотреть на вещи... — помедлив, сказал брат Николай, — Мне кажется, это вообще далеко не лучшая идея — что-то специально в себе "проверять"... Наверное, надо жить проще — просто во всем стараться творить волю Божию...
Виктор задумался.
— Я понимаю тебя, — ответил он, — Наверное, я слишком многого от себя требовал. В какой-то момент я даже решил положиться на свои силы, забыв о том, что через меня должен действовать Бог. Но, слава Ему же (т.е. Богу), это было ненадолго, и я очень скоро вернулся к правильному пониманию вещей. Мне кажется, я всё-таки совершил не так уж много ошибок за эти дни...
Брат Николай некоторое время молчал.
— Ты знаешь, а я даже за эти дни к нему привязался... — сказал он вдруг, — Всего два или три раза был у него — а как-то особенно его запомнил... Теперь, когда его больше нет, как-то пусто стало... Будто что-то оборвалось... Я раньше не знал, что такое бывает — а теперь вдруг понял...
— Значит, он сумел занять место и в твоей жизни!.. — оживлённо воскликнул Виктор, — Знаешь, я думаю, это не случайно! Помнишь, я с самого начала тебе говорил, что он показался мне чем-то особенный?.. Я будто каким-то внутренним чутьем почувствовал, что он нам близок! Та же неприспособленность, или, лучше сказать, чуждость этому миру, та же жажда идеала и совершенства!.. Нет, я с самого начала почувствовал, что он — может быть, непроявленный, неразвившийся, неизвестный нам — но тоже наш духовный брат!.. Как все-таки жалко, что он так рано оставил этот мир!..
Брат Николай кивнул, но не стал отвечать.
— А знаешь что? — так же горячо продолжал Виктор, — А может быть, всё это вовсе не неудача, не поражение — а, наоборот, самая явная и полная победа? Ну посмотри. Кто нам сказал, что победа непременно должна заключаться лишь во внешних, материальных успехах? Разве непременно должно было быть так, чтобы он остался жив, и, к примеру, примкнул к нашему Братству? А вот он вместо этого перешёл в Вечность, и, я думаю, с глубокой и искренней верой! Конечно, в этой, земной жизни он практически не успел ничего совершить. В этом смысле здесь полное поражение. Но кто нам сказал, что наша цель — непременно совершить что-то именно в этой временной жизни?.. Духоносные наставники говорят нам, что наша единственная цель здесь — это подготовка к блаженной вечности!.. Или всё-таки это слишком абстрактно, и на самом деле нельзя так рассуждать?.. — несколько неуверенно закончил Виктор.
Николай молча и задумчиво шёл рядом — видимо, он не был настроен отвечать на такие вопросы.
— Представляешь, он даже не реализовал себя как поэт! — снова воскликнул Виктор, — У него была где-то тетрадка стихов, не знаю где, он в неё всё записывал — и дома, когда ещё там жил, и здесь, все эти два года в Москве. Каюсь, но я так и не взял почитать. А сегодня, ты сам слышал, он сказал, что всё это совсем не важно, и чтобы мы из-за этого не переживали. Так и не знаю, где она теперь — может быть, пропала. Во всяком случае, нам её теперь не видать.
Брат Николай молча вынул из кармана какую-то тетрадь и показал Виктору.
— Как, она у тебя?!.. — воскликнул Виктор, — Вот не ожидал!..
— Я сейчас говорил с его товарищем по комнате, и он мне дал почитать, — объяснил Николай, — Они-то все, поскольку с ним тесно общались, эту тетрадку читали... Конечно, надо будет вернуть...
— Как хорошо! — воскликнул Виктор, — Значит, мы не прервём общения с этими студентами!..
— Конечно!.. — озабоченно воскликнул Николай, — Одна, сравнительно лёгкая задача позади — зато теперь перед нами более сложная: спасать этих несчастных представителей "тайного общества" и их несчастного декана!.. Не беспокойся, эту задачу я беру на себя!
При этих словах брат Николай в темноте едва заметно улыбнулся.
Они тем временем были уже на берегу пруда. Матово блестела под луной его поверхность. Ветер поднимал по воде легкую рябь. Рядом темнели высокие прибрежные деревья. В стороне, среди деревьев они уже различали пробивающийся издалека свет костра — там на поляне, как обычно, собрались братья.
— Может быть, пойдём к ним? — предложил Николай.
— Подожди... я ещё хотел поговорить с тобой... о самом главном, — произнёс Виктор, — По крайней мере, это главное для меня. Как ты сам совершенно правильно сказал, определённое дело закончилось, и потому совершенно естественно встаёт вопрос — что же делать дальше?.. Вот этот вопрос я хотел бы с тобой обсудить.
Они вдвоём всё продолжали прогуливаться по берегу пруда, недалеко от мостков.
— Ты совершенно прав, брат, — ответил Николай, — Ведь, как ты сам сказал, это дело было определённым "этапом" на твоём жизненном пути, с которым ты к тому же много связывал?.. И вот теперь этот этап позади. Но перед тем, как высказать свои соображения, я хотел бы послушать — а что ты сам об этом думаешь?..
— Честно говоря, я в некотором недоумении, — ответил Виктор, — Ведь это дело для меня имело смысл столкновения с реальной жизнью. Всё, что я делал до сих пор на моём новом пути испытания своей веры, имело характер каких-то необязательных бесед и прогулок. И только здесь, в этом общежитии я столкнулся с реальными жизненными проблемами. По идее, теперь я должен был бы искать более глубоких и серьёзных проблем. Но где их найти, я не знаю. Я мог бы, как мы с тобой когда-то говорили, пойти в больницу, где лежат тяжёлые больные — но в этом уже есть что-то специфическое, и к тому же я не уверен, что эти проблемы действительно более серьёзны. Некоторые верующие посещают тюрьмы, где общаются с самыми заматерелыми преступниками — но это требует особого характера и особых умений. Зачем посещать какие-то "особые" места, в которых собраны какие-то "особые" люди — в этом ли цель верующего человека?.. Быть может, это студенческое общежитие, в которое съехались самые обычные молодые люди со всей страны в самый яркий и активный период своей жизни — в каком-то смысле тот "предел", на котором может остановиться обычный верующий человек в своём желании участвовать в жизни большого города?.. Это общежитие, как символ беспорядка и пустоты нашей обычной бездуховной жизни, и Церковь — как воплощение красоты и порядка жизни высшей, духовной?.. Вот и получается, что мне, в сущности, некуда больше идти. Более высоких ступеней в этом направлении, видимо, нет. И потому дальнейший мой путь, дальнейшее испытание своих сил — видимо, снова в Церкви.
— Не думаешь ли ты поехать в какой-нибудь монастырь, стать там монахом?!.. — воскликнул брат Николай, — По некоторым чертам твоего характера, это было бы как раз для тебя!..
— Нет, брат, я не думаю, что это удачный вариант, — подумав, ответил Виктор, — Это значило бы опять же засвидетельствовать свою связь с каким-то особым местом, с каким-то особым кругом людей — а для меня это сейчас совершенно нежелательно. Я уверен, что верующий человек так и должен жить — под этим небом, в этом мире, в окружении самых обычных окружающих его людей. Оказаться в каком-то особом месте, где созданы какие-то особые условия для духовной жизни, и куда в качестве "паломников" на день-два приезжают обычные, непросвещённые люди, чтобы выслушивать твои мудрые и проницательные советы — пусть даже такой человек и достигнет относительных духовных высот, но что в наше время может быть более печальным?.. Нет, брат, я уверен, что должен жить в этом мире, среди обычных людей, и именно в этих условиях служить Христу! Поэтому такой путь — не для меня.
— Может быть, тебе настроиться на то, чтобы со временем стать священником?.. — через некоторое время сказал Николай, — Помогать в храме, получить соответствующее образование... Мне кажется, у тебя есть для этого данные...
Виктор ответил не сразу.
— Знаешь, брат, я думал об этом, — наконец, сказал он, — И скажу тебе честно, у меня душа к этому лежит. Я бы всю свою жизнь хотел посвятить проповеди и распространению веры, я хотел бы взять на себя за это ответственность. Но давай себе скажем честно — это перспектива далёкого будущего. Это не ответ на вопрос о том, что мне делать сейчас. К тому же все духовные наставники говорят о том, что не следует добиваться этого служения. Не следует специально стремиться к нему. Нужно просто жить в Церкви, делать своё дело — а там уж как Бог всё устроит. Я допускаю такую возможность, я готов к этому служению — но это не ответ на вопрос, что мне делать сейчас.
Николай снова задумался. На этот раз молчание длилось дольше обычного. Все его аргументы и вопросы, казалось, были исчерпаны — и все же он хотел еще что-то сказать. Наконец, он вновь повернулся к Виктору, и уже с совсем другим выражением лица и голоса произнёс:
— Ты, конечно, сам решаешь свою судьбу. Я всего лишь советчик, и не знаю даже, насколько ты в этом нуждаешься. Но у меня есть по этому поводу еще одно соображение. Не знаю, готов ли ты его принять — но, по крайней мере, выслушай.
Виктор внутренне собрался. Что-то в этих словах брата было особенное. Виктор чувствовал, что теперь Николай собирается сказать ему что-то действительно важное, что, возможно, решит его судьбу. Они оба еще некоторое время молчали.
— Что ж, говори, — наконец, сказал Виктор.
— Это не решит всех твоих проблем, и вовсе не откроет перед тобой какой-то новый путь, — медленно начал Николай, — Я даже не уверен, что ты воспримешь это как ответ на твой вопрос. Но посмотри. Помнишь, когда ты принимал свое решение — еще два месяца назад, когда мы с тобой вот так же говорили здесь — ты говорил мне о своём отношении к храму. Ты говорил, что в нём что-то перестало тебя удовлетворять — именно с позиции реализации себя, всецелого служения Богу и людям. Именно поэтому ты и захотел на время оставить его, чтобы испытать себя, найти возможность для такого служения. Ты ведь не  говорил тогда, что в храме что-то плохо, или неправильно, но именно то, что ты не можешь найти себя в такой обстановке. И вот теперь ты совершил некоторое усилие, в чём-то себя испытал, какие-то шаги предпринял, проверил себя во встречах с разными людьми и в разных жизненных ситуациях. Ты даже говоришь, что одному человеку в какой-то степени помог на его пути к вере. И вот я теперь думаю — может быть, твоё испытание завершено, может быть, ты уже сделал всё, что собирался?.. Может быть, ты действительно испытал на этом пути все свои возможности?.. И если так, то совершенно естественно, что ты не знаешь, что делать дальше. Дальнейших шагов в этом направлении просто нет. В то же время ты говорил ещё тогда, в конце апреля, что уходишь не навсегда, что вовсе не окончательно покидаешь Братство, и вполне допускал возможность вернуться. Так вот я и думаю... — брат Николай вдруг стал говорить не очень уверенно, как бы осторожно, чтобы не смутить или не обидеть Виктора, — раз ты действительно выполнил на этом пути все, что мог, раз у тебя нет дальнейших планов, и если ты действительно допускал возможность вернуться в Братство, то не пора ли тебе… не настало ли время... не пора ли тебе, наконец, действительно вернуться?..
Виктор с глубоким волнением глядел на духовного брата. У него даже слёзы навернулись на глаза.
— Как хорошо ты меня понимаешь, брат!.. — воскликнул он, — Я ведь тоже думал об этом!.. Я уже давно себе что-то подобное представлял, только... сам до конца не понимал!.. Ты не представляешь себе, как я соскучился по братьям!.. Как я люблю их!.. Вот, я даже свой "одинокий путь" проходил — а нет-нет да и заглядывал к вам на поляну, только бы быть поближе к ним!.. В самом деле, силы свои я испытал. Кое-что доброе сделал, кое-что в жизни повидал. Судя по всему, действительно этот этап  моей жизни подходит к концу. Ничего нового делать я пока не готов. А значит, наверное, действительно сам Бог велел мне вернуться! Лучшего в этой ситуации и быть не может. Я, конечно, должен был от них на время оторваться — но всему нужна мера, и не может же это продолжаться вечно!.. То, что я хотел положиться, в основном, именно на свои силы, может быть, это было и не совсем правильно!.. А раз так, то настало время это исправить, так сказать, «восстановить положение» — т.е. в самом деле мне к ним вернуться!..
— Я не думаю, что стоит воспринимать это как какой-то особенный, новый этап, или как какое-то особенное, новое дело, — продолжал Николай, — Может быть, это в каком-то смысле «остановка», «отдых». Но может ли вся жизнь быть бесконечным движением вперед?.. Иногда, наверное, в ней должны быть и периоды затишья... Быть может, тебе надо сделать перерыв, вздохнуть, оглядеться — а дальше, может быть, и какие-то новые идеи возникнут... А разве не лучшее место для этого — храм?.. Где еще лучше это сделать, как не в этой возвышенной обстановке, располагающей к трезвости и глубокой молитве?.. Я думаю, это сейчас как раз для тебя. Поэтому я тебе это сейчас и предлагаю.
Виктор в глубоком волнении смотрел на него.
— Я согласен с тобой, брат, — сказал он, — Ты мне будто глаза открыл. Я действительно об этом думал. В самом деле, где еще лучше набраться сил и обдумать, что делать дальше, как не в родном храме, среди братьев?..
Николай был заметно рад.
— Так за чем же дело стало?! — воскликнул он, — Раз ты тоже так считаешь — значит, так тому и быть!.. Я думаю, это судьба — или, вернее, сама воля Божья! Твой "одинокий путь" пройден, твое намерение исполнено — значит, пора держать путь назад! Теперь, с новыми силами и опытом, ты сможешь и там принести больше пользы! Да, может быть, и по-новому на все сможешь взглянуть, и что-то новое увидишь? Как знать, может быть, это и есть на самом деле тот  новый этап, который тебе судил Бог?.. А раз так — то за чем же дело стало?..
Виктор никак не мог прийти в себя.
— Да, да, ты прав, — говорил он, — Я чувствую, что действительно лучшего выхода для меня теперь нет. Я непременно вернусь к братьям, и буду там, среди них честно служить Богу! Но если так, то я и к тебе имею одну просьбу, брат. Видишь ли, за эти недели, и особенно за последние дни мы с тобой так близко сдружились! Мы действительно стали друг другу близки — и я, честное слово, не знаю другого человека, которому бы я так доверял. Так вот, моя просьба в том, чтобы теперь, когда я вернусь в храм и окажусь среди братьев, мы бы с тобой сохранили прежние отношения.
Духовный брат был растроган.
— Что ж в этом невозможного?.. Я всегда рад.
— Я очень ценю наши с тобой беседы, — продолжал Виктор, — Мы в них многие важные темы обсуждали, и я очень многое для себя понял. Так вот, я хотел бы и дальше сохранять такое общение. И главное, что я хотел бы понять, главный вопрос, который я хотел бы для себя прояснить — это что же это за чудо, к которому мы все принадлежим, что же это за тайна, к которой мы все приобщены — иными словами, что же такое Церковь?.. Вот для меня вопрос из вопросов! И об этом мы тоже могли бы с тобой поразмышлять!
— Конечно, хотя, честно говоря, это вопрос непростой, — ответил Николай, — Пожалуй, это действительно "задача из задач"! Но что же, мы,