I

Над головами слабо белел широкий, раздваивающийся дымно-прозрачный Млечный путь, наполненный висящими в нем мелкой звездной россыпью. Место для ночлега было выбрано в одном из заброшеных домов. С виду дом как дом, каких десятки, стоит лишь пересечь черту города и оказаться среди полей, лугов и относительно негустых пролесков. А вот пустое, заброшенное здание просто манило нас, искушая сделать шаг внутрь и посмотреть, какого там, где время уже остановилось. Доски, кои покрывали пол и стены, не отсырели и не прогибались под ногами –самое главное. Призрачные пылинки витали в воздухе, извивались, оседая на светлых одеждах. У перевернутой лавки валялся довольно пошарпаный, местами в трещинах и без грифа контрабас.
Чердак покрывала солома. Пахло костром из свежих сучьев вишневого дерева, а его огонь был виден через небольшое окошко в кирпичной кладке. Под самой крышей свили гнездо мыши. В соломе было тихо и тепло. Но по лозняку, что темнел справа, то и дело тревожно шел и, разрастаясь, приближался глухим неприязненным шумом северо-восточнй ветер. Сквозь черепицу и шифер пробивались нити серой паутины, покрытые налетом плесени. Очевидно, восьмипалые перевелись здесь давно. Стрекотали кузнечики, где-то за чертой деревни выли собаки.
Я пододвинулась ближе к окошку, присловнившись лбом к его холодной поверхности. В небосводе остро мелькали, вспыхивали льдистыми алмазами, загорались разноцветными огнями звезды Анромеды. А вот дом спал, спал таким каменным, беспробудным и в тоже время нежным и трепетным сном. Слышалась музыка. Холодящая изнутри мелодия, когда прислушиваешься к непонятным и давящим шумам строго дома, становилась какой-то страшной, гипнотизирующей и усыпляющей одновременно. Мелодия пепла и остановившегося времени.