Звёздная пыль.

Я сидел за рулём автомобиля, который нёс меня куда-то вперёд.
Только куда?
Дорога представляла собой мокрый, с проблёскивающими лужами, асфальт.
Деревья по обе стороны виляющей то вправо то влево дороги, казались мощными исполинами, выныривающими из мрака.
Кроны растворялись где-то в туманной высоте неба.
На поворотах вспыхивали ограничительные столбики, не позволяющие выехать за пределы дорожного полотна, предупреждая водителя о повороте или препятствии.
Ни день, ни ночь.
Липкая серая хмурь, состоящая из взвеси миллиардов, хотя кто их считал, мелких водяных капель.
Свет фар нечётко отражается в проплывающих мимо окутанных туманом деревьях, редкими бликами отсвечивая на дорожном  полотне.
Всё вокруг серо и хмуро.
И если попадаются участки прямой дороги, тогда заметно, что её впереди поглощает точно такой же мрак.
Дорога просто врезается собой в эту слегка, покачивающуюся массу.
Приближаясь к месту растворения, взвесь отступает, давая разглядеть близлежащее пространство, которое, впрочем лишь повторяет прежнее.
А вообще, всё происходящее –– это только сон.
Сон ушедшего в мир Морфея обычного, среднестатистического человека, пришедшего домой после рабочего дня, поужинавшего без аппетита, в компании жены и кота, и сославшись на плохое самочувствие, лёгшего в постель.
Заснул человек, и вот тебе: сидишь один, за рулём, какого-то, ретро автомобиля.
И не просто сидишь, а управляешь этим монстром.
Руль большой, тонкий, цвета слоновой кости.
Радио шипит, и сквозь этот звук слышится спокойный, мягкий блюз.
Сиденья в автомобиле кожаные, добротные, и сидеть в них, вполне себе комфортно.
Едем со своим нежданным железным напарником. Куда и зачем?
Неведомо.
От кого или к кому? Незнамо.
Вопросы возникают и зависают в воздухе без ответа, так как ответить на них просто некому.
Да, и ещё вот что.
Несомненно, за рулём сидел и управлял автомобилем я сам, но вот в зеркале заднего вида внимательно смотрел на меня немного другой субъект.
Смотрящий на меня был явно помоложе того, который только что заснул там, в другой реальности.
Он был с копной непослушных светлых, пшеничного оттенка волос.
Поворошив их рукой, я убедился в том, что волосы принадлежат голове, тело которой в данный момент ведёт автомобиль и размышляет о происходящем. А так как размышлял я сам, то и всё остальное выходило тоже принадлежало мне.
Судя по виду и цвету лица, ведущий автомобиль имел вполне отменное здоровье, и выглядел прямо - таки респектабельно.
Чисто выбрит.
Что несказанно порадовало меня.
Пиджак в крупную клетку.
Брюки тёмного цвета.
Блестящие во мраке лакированные туфли.
На левой руке часы. На вес, тяжёлые, видимо механические.
Всё выглядело просто шикарно. Ни дать ни взять голливудский артист американского фильма, за исключением вопроса, куда и зачем направлялся этот господин?
Впереди что - то блеснуло.
Я немного сбросил скорость.
Кстати сказать, по жизни я водитель не очень опытный.
Никогда не горела душа к автотранспорту, а если и приходилось пользоваться, то делал это без явного удовольствия.
А в данной ситуации, надо признаться, этот норовистый железный конь был мне моим другом!
Что в прочем меня даже устраивало.
Появилось чувство уверенности в себе, а это главное, тем более на дороге.
Проблеск материализовался в образе автоинспектора, любезно показывающего жезлом на обочину, предлагая мне остановиться. Что я и сделал, спокойно, без нервозности.
— Бур, бур, бур,— неразборчиво произнёс полицейский, приложив руку к козырьку.
— Попрошу Ваши документы.
Рука привычно потянулась r сумке, что лежала рядом, на соседнем пассажирском месте.
Выходит дело привычное, для того кто сидит сейчас за рулём.
Вытащив портмоне, я достал документы и протянул, улыбнувшись, полицейскому.
Тот, выпрямившись, не спеша перелистал всё то, что я ему подал, очередной раз, глянув в мою сторону, вернул мне всё обратно, при этом, задержав на долю секунды свою руку в моей произнёс: — Вы вижу уже давно за рулём. Неплохо бы в целях безопасности отдохнуть какое-то время.
Я молча кивнул.
— Там впереди на перевале, в десяти минутах езды, — продолжил он, — есть как раз такое место. Остановитесь там.
Не стоит спешить, если Вам спешить некуда. И, не дав мне опомниться, приставив руку к козырьку, пожелал мне доброго пути.
Ничего не оставалось делать, как только в очередной раз кивнуть и тронуться с места.
В зеркала я видел, что инспектор уходил, не оборачиваясь, в пелену тумана. В какой-то момент я потерял его из вида и, прибавив газу, продолжил свой путь.
А ведь я даже не разглядел его форму, пронеслось у меня в голове.
Мои ощущения стали острей. Я полностью слился со своим новым образом. Пропала преследовавшая меня двуличность. Стало ясно, что тот, который смотрит на меня в зеркало, — это я и есть.
Я стал тем, кем, видимо, и должен был стать.
«Так тому и быть», — лёгким мазком пронеслось в голове.
Слева появились разрывы в тумане, и о чудо, появились облака.
Но они находились примерно на уровне дороги, где-то чуть ниже. А за ними, вдалеке, проглядывала гряда гор.
Получается, я двигался по дорожному серпантину, у которого слева, дальше деревьев, начинался обрыв, в котором и плавали, меняя свои формы, воздушно-капельные создания.
При поворотах стало видно, что там, ниже, течёт река. Справа расположились скальные массы.
Дорога была довольно широкой, а на поворотах ещё больше расширялась в сторону обрыва.
Снова всё пространство заволокло туманом.
Пошёл мелкий дождь, застучав по стеклу и крыше автомобиля, играя свою барабанную сюиту.
Дворники, сметающие крошки дождя, заработали сами собой.
Впереди затеплился свет.
Подъехав ближе, стало видно, что свет исходит от фонарей, установленных вдоль дороги, что могло свидетельствовать о скором появлении населённого пункта.
Впереди появился указатель с ответвлением на отель.
«Постовой, видимо, имел в виду именно этот отель», — подумал я про себя.
Странно, конечно, увидеть в таком месте и в такое время инспектора,
без средств передвижения, одного, на участке дороги, где отсутствовало что-либо живое, или хотя бы указывало на то, что в данном месте существует жизнь.
Хотя, почему я так подумал? У него где-то в стороне мог быть оставлен его дежурный автомобиль.
И всё же тема одинокого дорожного инспектора как-то не укладывалась в обычную логическую картинку.
А вот и поворот, дорога раздваивалась, и ряд фонарей как раз уводил с основного пути, оставляя того в темнеющем туманном одиночестве.
Я притормозил немного на ответвлении и, взяв правее, добавив газу, покатил далее.
Впереди светилась иллюминация. Её отблески проскакивали в туманной дымке. И мне показалось, что оттуда доносилась музыка.
«Похоже, весёленькое местечко, посоветовал мне господин дорожный инспектор», — и оказался прав. То, что открылось моему взору, мало было назвать весёленьким местом.
От увиденного меня просто бросило в ступор, от чего пришлось резко принять правее и остановиться.
Конечно, я видел на картинках исполинские деревья, но то, что предстало моему взору, не шло ни в какое сравнение с тем, что я созерцал до этого.
Это был мир какой-то феерической сказки.
Два огромнейших дуба, с переплетёнными не только ветками крон, но и выступающими из земли корнями создали собой некий тандем любви.
Оба дерева были просто невероятно большими, и каждый, как бы обнимая другого, образовали чуть вжатую внутрь арку, обустроенную в виде входа, полукруглого на вид, с большой стеклянной дверью, убранную по периметру разноцветными переливающимися инкрустациями.
К дверям вела шикарная лестница, уставленная вазонами с цветами, яркость которых немного рябила в глазах.
По бокам, уже набирая силу, светили фонари, создавая атмосферу необыкновенного покойного уюта.
Кстати сказать, за всей этой суетой с созерцанием чуда как-то незаметно начала подступать тьма, насыщая в противовес себе картинку света, исходящего ото всюду установленных фонарей и фонариков, расположенных вдоль дорожек и уходящих куда-то в неизвестность, от ярких с резными окладами овальных окон видимо номеров врезанных в  ствол у обоих исполинов, от балкончиков с черепичными в крышами, создававшими вид наростов на деревьях.
А главное тихая, ниоткуда раздающаяся музыка, притом слышимая отовсюду.
Над входом красовалась огромная светящаяся вывеска «ОТЕЛЬ».
Выйдя из автомобиля, который оказался не один на стоянке перед входом, я, не удосужившись закрыть двери авто, взяв с собой сумку с документами, стал подниматься к центральному входу.
По бокам от него в каждом из стволов деревьев находилось ещё по двери, тоже полукруглых, с замысловатыми откосами.
Я подошёл к центральному входу.
Стеклянные двери раскатились друг от друга в разные стороны, пропуская меня вовнутрь сказки.
Холл был устлан чем-то зеленоватым.
Вдоль стен стояли резные кресла, скамейки, вазоны с зелёными насаждениями и цветами.
В центре зала находилась стойка, за которой гордо, с небольшим наклоном головы на бок, восседал Ворон.
Не человек, а самый обыкновенный ворон, только размером с большую собаку.
На клюве его красовались круглые очки, и он, видимо, пытался что-то писать. Отвлёкшись от дела, он молчаливо посмотрел на меня. Я хмыкнул для приличия и подошёл ближе.
Тот упёрся взглядом своих чёрных бусинок в меня, и через паузу произнёс:
— Добрый Вам вечер господин.
— Мы рады приветствовать Вас в зарослях у нас.
Шутник, похоже, однако, подумалось мне.
Справа послышалось негромкое покашливание с явным желанием обратить на себя внимание.
Я повернулся, и моему взору предстал средних лет человек.
Волосы кучерявые настолько, что создавалось впечатление некоторой искусственности в его причёске.
Уже седой, но при этом лицо выглядело гладким, не морщинистым, с румянцем на щеках.
Глаза изучали меня, перемещаясь с головы к ногам и обратно.
— Добрый вечер, эээ...
Запнулся он.
— Зовите меня.  Смок.
— Хорошо мистер. Смок. Ответил он.
— Я тоже позволю представиться.
— Якоб, портье этого заведения.
— Очень приятно, гер Якоб, – ответил я.
Почему мне захотелось назвать его на иностранный манер, я и сам не понял.
Но моё к нему обращение, похоже, понравилось собеседнику.
— Вы, похоже, издалека, – продолжил беседу гер Якоб.
— Да вы верно подметили, – поспешил ответить я.
— Мне посоветовали остановиться у вас, что я и не преминул сделать.
— Да, вы верно поступили.
Конечно, в городке есть и другие гостиницы, но наша...– и он поднял указательный палец вверх. – Это ...
После чего он многозначительно замолчал.
Я взглянул на ворона.
Мой быстрый взгляд заставил птицу насупиться и сделать вид, что она занята делом, хотя только мгновение назад он сверлил меня своими чёрными бусинками глаз.
Зашуршав крыльями, ворон спрыгнул со своего места и, обойдя стойку, вразвалочку вышел в холл.
Да, это была знатная птица. По крайней мере, мне за прожитую жизнь ни разу не удавалось увидеть этакого Илью Муромца.
От хвоста до холки (примерно, конечно) было около метра.
— Его зовут Гримм, – прервал паузу гер Якоб. – Он найдёныш, член команды нашего отеля.
Очень сообразительная птица.
Вырос у нас, и вот старается, помогает. В рекламных целях, конечно, но и в практическом плане от него есть толк.
Некоторое время назад Гримм помог найти заплутавшего постояльца.
Сейчас у него иные заботы: он отыскал себе подругу, но время от времени прилетает, чтобы помочь и повеселить.
А вот и она. – Портье указал рукой на входную дверь.
За стеклом прохаживалась ещё одна птица, поменьше чем Гримм, но тоже довольно внушительного размера.
— Мы прозвали её Грета. – продолжил Гер Якоб.
Ворон подошёл к уже раздвинутой двери, остановился и оглянулся, одновременно подняв крыло.
Мне показалось, что все его движения предназначались для меня.
Машинально я приподнял руку, немного подавшись вперёд.
Мой новый визави проследовал на выход и, перебросившись с подругой несколькими каркающими звуками, убыл с ней в неизвестном направлении.
Гер Якоб, в очередной раз негромко откашлявшись, подошёл ближе.
— Удивительно, но Гримм никогда ещё не выделял кого-либо из людей.
Не могу сказать, хорошо это или нет, но вы, мистер Смок, тот первый, к кому он явно обратился так выразительно, – выдал свою тираду портье.
— Если желаете, могу вас немного просветить по поводу Гримма.
Будьте добры ваши ключи от авто. Наш сотрудник поднимет вещи в номер.
При этом гер Якоб негромко свистнул в свисток, находящийся у него на шее. После чего появился юноша и, взяв у меня ключи, отправился за вещами, о которых я и понятия не имел.
— Итак, – продолжил портье. – Некоторые время назад наш пастух и поставщик, Мей Пачо, подобрал его замерзающего на одном из склонов и принёс к нам. На удивление, Гримм не только восстановился, но и стал проявлять явное желание остаться среди нас.
Мы выделили ему место для обитания и научили некоторым премудростям.
Ворон оказался на удивление смекалистым и обучаемым, в чём, впрочем, вы легко смогли убедиться.
С недавних пор Гримм стал часто исчезать, что привело нас на мысль о наличии у него пассии.
Пока он улетает вместе с ней, куда – мы не знаем, но скоро снова зима, и лучшего для них места, чем у Гримма здесь, у нас, им не найти.
Молодой человек прошёл мимо с чемоданом и дорожной сумкой и исчез за углом.
— Итак, мистер Смок, ваш номер 66, по левому стволу.
Получите свой ключ. Устраивайтесь и спускайтесь.
Вас будет ждать ужин,– при этом указав направление в ту сторону, куда проследовал юноша с чемоданом.
Сам он незаметно ретировался, как бы испарился.
Я прошёл по указанному направлению и обнаружил лифтовую дверь в теле огромного жёлудя.
Кнопка вызова была сделана в виде лепестка.
Нажав её, я дождался прибытия и вошёл в него.
Внутреннее пространство оказалось округлое, без углов, переходящее в расцветке от светлого верха к тёмному низу.
В остальном всё, как и должно быть в лифте, за исключением того, что кнопки этажей сопровождались цифрами, видимо, номерами на этаже.
На втором, третьем и четвёртом было четыре номера.
На пятом и шестом, по – шесть.
Я поднялся на свой этаж, нашёл дверь с номером 66, и зашёл в номер.
Огромные окна смотрели в приближающуюся ночь.
Было тепло.
Потрескивал, отбрасывая блики, камин.
Чемодан и сумка — на входе.
Пол был устлан мягким ковром под цвет травы.
Слева — спальня, проём без двери, выполнен в форме яйца.
Вообще, вся обстановка говорила о том, что приехавший попал в гости к дереву.
Дерево во всём интерьере: разнообразное по структуре, отделке, цвету.
А главное — разное по запаху.
Я не большой специалист по запахам, но различные элементы распространяют, видимо, только им свойственный аромат.
Смешиваясь воедино, это и создаёт, общее амбре, не удушающее, а слегка дурманящее.
Воздух лёгок, лишь неуловимо насыщен этими ненавязчивыми эфирами добра.
Справа — небольшой кабинет: стол с лампой под абажуром, книги на полках.
За окном поднялся ветер.
Ветки дерева тяжело раскачивались в такт набирающей силу стихии.
В одном из боковых окон разглядел улицу.
Фонари освещали мостовую, по обе стороны которой прилепились двух – трёхэтажные домики с покатыми крышами, мансардами, цветниками на окнах.
Это можно было разглядеть от бликов уличных фонарей.
Во многих окнах теплится мягкий свет.
Там тоже протекает чья-то жизнь.
Затрещал телефон, отвлёкший меня, от созерцания, как мне показалось немого городка.
— Слушаю вас, – ответил я, подняв трубку.
На том конце провода среди шорохов и щелчков послышался голос гера Якоба.
— Мистер Смок, – негромко проговорил он, – вам накрыт столик в зале для гостей.
— Спасибо гер Якоб, спускаюсь.
Прикрыв дверь, я сел в лифт и стал спускаться.
Дверь тихонько раскрылась, и я вышел к уже знакомому холлу и геру Якобу.
Тот, в свою очередь, указал на боковую дверь, предлагая мне войти.
Зал представлял собой пещеру в корневой системе исполина. Стены, обвитые мириадами толстых и тонких, переплетённых между собой корней, были усеяны огромным количеством светящихся листиков.
Некоторые немного тускнели, другие загорались ярче. Тогда свет из зелёного переходил в ярко – жёлтый — гирлянда мигающих светлячков.
На противоположной стороне были врезаны большие, овальные окна, в толще исполина.
За чистыми стёклами, в освещённой наружными фонарями мгле, лениво покачивался туман.
Меня отвлёк жест бармена.
Тот стоял за стойкой бара.
Лицо его отражало цвет всполохов большого камина, находящегося неподалёку, где что-то пыхтело и жарилось.
На ум пришли стихи, которые я как-то набросал.
                ...
Как хочется туда, к теплу и свету,
В мир полудрёмной, милой сказки.
В печи негромко шепчутся котлеты.
Немного опьяняет тишина, всё в виде лёгкой ваты.
Из ниоткуда появилась рюмка изумрудной пыли.
Отпил и понял, что полетел куда-то,
Поплыли мысли, на облаках поплыли.
И понесли меня в миры
С улыбкой сонно - глуповатой.
Приветственно махнув мне ещё раз, он громко произнёс: «Ирма, наш гость».
Из темноты вынырнула фигурка, распрямилась, превратившись в стройного лебедя.
Отведя взгляд от позвавшего её, она уже собиралась сделать шаг, но, посмотрев на меня, застопорилась. Что - то заставило её остановиться.
Во взгляде промелькнул страх, затем замешательство, далее последовала явная заинтересованность, чуть-чуть сдобренная радостью.
И, наконец, видимо совладав со своими чувствами, она сумела натянуть маску учтивости и подойти ко мне.
— Добрый вечер мистер Смок.
— Добро пожаловать в наши дубы, – проговорила она.
— Так, значит, отель имеет название, – произнёс я.
— Ну да, как-то обыденно ответила она и указала мне на мой столик.
Я проследовал к месту, которое она указала.
Увидев стол, моя очередь наступила удивляться.
Заходя в зал, я ненамеренно оглядел его, и почему-то приметил для себя именно этот столик — с кожаными креслами, уютным, подвешенным над ним, не очень ярким абажуром, выхватывающим только лишь столешницу, оставляя остальное пространство в полумраке.
С этого места просматривался весь зал.
Но тогда, когда я на него обратил внимание, стол был пуст, а сейчас тот был уставлен тарелками с яствами.
Посередине, стоял хрустальный бокал довольно внушительных размеров. С напитком изумрудного цвета.
Опять вспомнился собственный стишок.
Замешательство отразилось на моём лице.
Девушка не замедлила заметить это и ещё разок жестом пригласила присесть, что я и сделал.
Еда дымилась и издавала невероятный, приводивший в состояние опьянения аромат.
— Не буду вам надоедать, мистер Смок, – напомнила о себе девушка.
И, повернувшись, стала удаляться.
Я успел её разглядеть.
Безупречная фигура. Платье облегало тело, создавая впечатление, что его просто нет.
Фигурка идеально правильных пропорций.
Можно было сказать проще: ничего лишнего.
Личико миловидное. Волосы на пробор. На челе бросающий всполохи серебряный обруч.
Губы цвета спелой малины.
Румянец на щеках и глаза, сверкающие зелёными всполохами.
Тут, похоже, всё несло в себе оттенки этого цвета.
Платье хоть и серое но на такой  прекрасной фигуре украшенное явно не простым, а инкрустированным каменьями поясом и ожерельем на довольно свободно открытой шее создавало образ некой царственности.
Растворившись в пространстве, она позволила мне наброситься на еду.
Напиток привлёк моё внимание.
Что-то в этой мистической, переливающейся жидкости было знакомо.
Ну конечно же, мой стишок.
Взяв бокал двумя руками, я стал прокручивать его по оси.
Жидкость ожила и задвигалась мириадами маленьких мигающих звёздочек.
По тягучести он напоминал ликёр.
Пригубив, я почувствовал лёгкость и какое то внутреннее веселье. Весь мир заиграл чистотой и прозрачностью.
Я пригубил ещё, но уже довольно основательно.
И через мгновение  осознал: что-то изменилось вокруг.
Стояла полная тишина.
Просто штиль. Всё внимание было сосредоточено именно на мне.
С улицы распахнулась ещё одна дверь, впустив в эту тишину две молодых шумных пары, что сразу вернуло пространство в движение. Как и не было только что внезапно появившейся паузы.
Шарканье ног, суета, шёпот и обнимания перевели центр внимания на вновь вошедших.
Один из молодых парней, повернувшись к бармену и подняв в приветствии руку, выкрикнул: «Привет, Карл!». И через мгновение продолжил: « Нам, как всегда, дружище, звёздной пыли, пожалуйста».
Я понял про себя, что разговор шёл именно об этом напитке.
И оказался прав. Им принесли точно такой же напиток, как и у меня.
За столиком у двери, через которую я зашёл, сидел, или, вернее, сидя спал, надвинув соломенную шляпу на нос, человек.
Видимо, тот самый Мей Пачо, нашедший ворона Гримма.
Типичный представитель профессии пастухов: с длинным посохом, в безрукавке, одетой поверх рубахи, вышитой узорами, опоясанный широким кушаком, под который были заткнуты ножны, из них торчала рукоятка кинжала, в гетрах и больших ботах. Из-под соломенной шляпы торчал красный, мясистый нос и распушённые,  как метёлки, усы. Человек сладко посапывал.
Недалеко от него в полутьме пристроилась малозаметная бабуля, волосы которой были усеяны всевозможными разноцветными бантиками.
Она не переставая тасовала карты, поплёвывая на пальцы рук и что-то постоянно шепча себе под нос.
С другой стороны пристроилась ещё одна пара.
Мужчина сидел спиной к залу, а его спутница справа от него в профиль.
Они негромко разговаривали.
Женщина изредка откидывалась и, приложив руку к губам, тихонечко похихикивала.
Еда, которую я стал употреблять, не давала возможности остановиться.
Всё так и просилось в рот: мясо, колбаски, овощное рагу, паштеты.
Да и напиток снова манил своим волшебным переливом.
Вновь выпил, но на этот раз совсем немного.
Да, что-то в нём было манящее.
Вкус так и не был мною угадан. А вот те самые маленькие звёздочки перемещались по всей полости рта, вызывая холодок.
Мозг отзывался свежестью мыслей.
Видимо, я заснул.
Лёгкое прикосновение чьей-то руки к моему плечу привело меня в чувство.
Немного дёрнувшись, я пришёл в себя.
Рядом стояла Ирма, прислуживающая в баре.
— Мистер Смок, вы немного задумались, и мне пришлось вас потрясти, – проговорила она. – Вы, видимо, устали с дороги, – поэтому, если вам более ничего не хочется, могу проводить вас.
Там, в конце зала, находится ещё один лифт.
Поставив на поднос звёздную пыль, тот самый волшебный напиток,
она проследовала в конец зала.
Поднявшись на нужный этаж, мы проследовали в номер.
Поставив поднос на столик у камина, девушка поклонилась и растворилась в пространстве, пока я присматривался к обстановке.
Ни ключа ни тем более замка во входной двери не было.
Заходи кто хочешь, бери что хочешь.
Я поднял чемодан и сумку и отнёс их в спальню.
В сумке оказались дорожные вещи: всё, что необходимо для водных процедур, бельё и бритва с механическим заводом.
Давненько мне не попадались в руки такие вещи.
Мысль, промелькнувшая у меня в голове, заставила меня присесть на край большой кровати.
Тот постовой, который посоветовал мне остановиться в этом месте, сказал при встрече, что спешить мне некуда.
Почему он так сказал?
Он знал, что мне и правда некуда было спешить?
Или это так было сказано, к слову?
И ещё.
Всё происходящее было сном.
Я вновь чётко отделил себя того от себя нынешнего.
Мысль заиграла другими красками: Более напряжёнными.
Мне уже приходилось во снах спать и видеть сон.
Такое было со мной несколько раз.
Но тогда это выглядело забавно: наблюдать другую, но свою жизнь в некоторой многосложности.
Я снова попал в такую ситуацию, когда мне предстояло уснуть и, возможно, снова увидеть сон, осознавая, что я и так во сне.
Да и этот затянулся, похоже.
Сколько прошло времени, с того момента, как я появился за рулём авто?
Не заметил. Но темно ещё не было. Темнеть стало по приезде. Потом я ужинал.
На всё про всё ушло часа четыре - пять.
Глянул на часы. Хорошие добротные часы на кожаном ремешке. Снял, на обратной стороне гравировка явно незнакомого мне языка.
Корпус из золота. А может, и хорошая подделка.
Время к полуночи.
Оставил их на столике, рядом с кроватью. Встал, подошёл к окну.
Ветер гонял капли дождя, перемешивая их с туманом.
Взялся за чемодан.
Всё содержимое разместил во встроенном шкафу.
Куртка, костюм, обувь, рубахи, брюки. Всё разместил в пространстве убежища для вещей.
Подошёл к столу в холле и взял бокал в руки.
Волшебство, да и только.
Напиток ожил и заиграл своими густыми переливами.
Не торопясь, отпивая небольшими глотками, я неожиданно для себя выпил его до самого донышка.
Эффект не заставил себя ждать.
Я уносился в миры Морфея.
И мне снилась моя прошлая жизнь, жена, работа, море, открытый ресторанчик на берегу.
За стойкой стоял улыбчивый бармен Карл. А между посетителями летала его дочь Ирма.
Та самая Ирма, что потчевала недавно меня вкусностями.
Туман. Блаженство.
И всё...

Реальность возвращалась издалека, тихонечко, ненавязчивым колокольным звоном, всё громче возвещающего о том, что мир возвращается в моё сознание.
Только вот какой из них. Логика работала в полную силу.
И уже через мгновение был выдан ответ.
В том, прошлом мире звон колоколов не мог звучать гипотетически, из-за отсутствия рядом с домом каких-либо сооружений культового типа.
Прошлый мир...
Как странно вдруг осознавать, что мир в котором ты родился, вырос и даже женился, в одночасье стал уже прошлым. Мысли не выбирают, они рождаются. Родилась и эта, что, впрочем, меня нисколько не расстроило.
Про себя подумал так: если я в том, прошлом мире, тогда спасибо небесам за интересное путешествие.
Ну а если я остался в новом для себя состоянии, тогда вновь слава всему, и путешествие продолжается.
Тем более в жизни появилась красивая девушка, которая мне понравилась. А учитывая мой вид и кое-какие мои наблюдения, то и я, похоже, не остался без её внимания.
А может, это что-либо третье? Пронеслось в голове. Может, это тот самый сон во сне?
Набравшись смелости, я открыл один глаз. Надо мной свисали гроздья винограда, растущие из корней дерева. Интересное дело. Вчера я их не заметил. Повернул голову в сторону и увидел окно.
Перевернулся на бок. И всё встало на свои места.
Я находился под защитой двух дубов. Звук колоколов доносился из-за окна со стороны городка.
Видимо, там был свой религиозный центр.
Хотелось бы полюбопытствовать, осмотреться.
Ванная комната напоминала некий ретро - стиль, но опять же, имея вокруг всё деревянное.
Умывшись и побрившись новой механической бритвой, освежив себя ароматной водой, для мужчин, я надел всё новое, что нашёл во вчерашнем шкафу.
Для себя отметил, что одежда не отражала какого либо стиля. Но мне показалось, что пошивом напоминала годы моего недалёкого прошлого.
Зазвонил телефон, догнав меня своим звуком уже у двери.
— Да слушаю, – проговорил я, вернувшись к столу.
— Доброе утро мистер Смок,– прозвучал мягкий голос Ирмы.– Как прошло ваше сладостное путешествие в мире снов?
«Лихо она завернула!» – пронеслось у меня в голове.
— Ваши глаза вместе с напитком такого же цвета и волшебства не дали мне возможности отдохнуть, – фрейлейн Ирма, ответил я.
— Вы лгунишка мистер Смок, – я забирала у Вас посуду, уж извините, что без спроса, так вы довольно мило нежились в постели. Простите мне моё любопытство.
— Ну что же сдаюсь, – ответил я.– В это время мне снились именно Вы.
— Ах, мистер Смок, как приятно слушать Вашу неправду. – Итак, Ваш завтрак ждёт Вас. Можете спускаться.
В трубке послышались гудки.
Она ждала меня у того самого стола. Свежая. Снисходительно улыбающаяся.
Манящая собой.
В зале были и другие люди, возможно приезжие, как и я.
Ирма показала на стол, произнеся: « Прошу вас. Приятного аппетита».
Я немного склонил голову в почтении. Но вместо того чтобы усаживаться, пододвинулся к ней ближе и своими пальцами взялся за её ладонь.
Мой ход, видимо, оказался для девушки абсолютной неожиданностью.
Рука её рефлекторно
дёрнулась в сторону.
Я, в свою очередь, не стал отпускать её, только крепче сжав свои пальцы.
Лицо её меняло оттенки от серого к пурпурному, и обратно. Взгляд был устремлён в пустоту. Она стояла ровная, как изваяние.
Я ослабил свои пальцы и, высвободив её руку, положил её на свою вторую ладонь.
Подняв к губам, нежным прикосновением поцеловал её пальцы.
Видимо, это стало пределом терпения девушки.
Вся извернувшись в позе высвобождения, она стала таять, удаляясь куда-то за барную стойку.
Вместо неё оказалось пустое пространство.
Действие длилось не более нескольких секунд.
Никто в зале не отреагировал на произошедшее между нами.
Кроме той самой старой феи, которая сидела на своём месте, как и вчера. Подняв свой взгляд от привычных ей карт, она проглядела на меня в упор.
И, ткнув большой палец вверх в кулаке, показала мне этот одобрительный жест.
Я, в свою очередь, приложил правую руку к груди и поклонился этой удивительной даме.
После чего и сел за стол.
В графине искрилась вишнёвого цвета жидкость.
Я налил себе. Сок оказался очень похожий на ягодный, кисло-сладкий и чуть-чуть тягучий.
Яичница с беконом, тарелка с овощами, сыр.
Быстро насытившись, я уже хотел было позвонить в колокольчик, висевший в пространстве, как появилась Ирма.
Она вновь была такой, как и вчера, немного задорная, внимательная. Подойдя ко мне, девушка сказала:
— Возможно, мистер желает горячего грогу?
Я, немного затянув паузу, ответил: « Нет фрейлейн Ирма, я хотел бы, чтобы понравившаяся мне девушка, смогла показать незнакомцу город».
Но теперь её навряд ли можно было чем-либо сразить.
Ни один мускул не дрогнул у неё на лице.
Девушка молча повернулась и подошла к стойке бара, у которой из ниоткуда появился гер Карл. Отец девушки внимательно выслушал дочь, потом, повернувшись в мою сторону и приподняв руку, слегка поклонился, не то давая добро на мою просьбу, не то здороваясь.
Ирма подошла ко мне и сказала: — Отец одобряет вашу просьбу, –встречаемся через час у входа.
И, более не говоря ни слова, упорхнула к другим посетителям.
Мне ничего не оставалось, как ретироваться в свой номер.
Посмотрев в окно, я выбрал себе куртку.
Мне показалось, что за окном хоть и светит солнце, но не так тепло и уютно, как внутри.
Вышел и стал спускаться.

Она уже стояла в холле.
Ворон Гримм приветственно махнул мне со своего места.
Я, подойдя к нему, протянул вперёд ладонь и покачал также протянутое мне крыло.
Тот, как бы глянув за моё плечо, в сторону девушки, вытянул шею и шепнул в мою сторону, сильно картавя: «Прелестно...»
Я, мотнув в ответ, повернул голову, и передо мной открылась следующая картина. Ирма стояла с округлёнными, как две луны, глазами, вытянув в нашу сторону свою тонкую шейку, с немым вопросом на лице.
Я отвернулся от неё чтобы не рассмеяться.
Мне показалось, что ворон также проявил некоторый язвительный звук по отношению к ней, но при этом прошипел мне: «Хорошшааа».
Я в ответ мотнул головой и, повернувшись, подошёл к девушке.
Ирма не смогла ещё отойти от своего замешательства и, извиняясь, проговорила:
— Мы, конечно, наслышаны, что Гримм выбрал вас в свои товарищи. Но я всё-таки поражена.
Она немного задумалась и выпалила: « Насколько он удивительная птица».
И, гордо повернувшись, пошла к выходу.
Я поспешил за своей пассией.
Аккуратно взяв из её рук корзинку и взяв её саму под руку, мы продолжили путь.
Обойдя по тропинке дубы, мы спустились через парк к открывшейся нам широкой мостовой, в конце которой виднелся пик того самого собора, с которого совсем недавно доносились звуки колоколов.
Вдоль тротуара тянулись классические средневековые строения разной высоты, с замысловатыми окнами и балкончиками, мансардами и верандами.
И везде и всюду были цветы.
По мостовой то и дело не спеша проезжал то фаэтон, то автомобиль, явно не из моего времени.
Причём такое несоответствие ни у кого не вызывало вопросов.
Удивительное смешение времён не вызывало абсолютно никакого удивления у прохожих. Те шли по своим делам, заходя то в один магазинчик, то в другой.
Одежда на пешеходах была довольно разнообразной, но не дающая явного предпочтения тому или иному веку, или в пример времени моей прошлой жизни. Хорошо сказано, моей прошлой жизни.
Как-то слишком легко я расстался со всем своим прожитым багажом.
А причина такого поведения шла рядом со мной.
В конечном итоге мы с Ирмой вышли на ратушную площадь. Довольно обширную. Ещё издалека мне показалось, что где-то слышится оркестровая музыка.
Теперь стало всё ясно. В гостях у города находился так называемый парк луны.
Аттракционы, качели, мороженое и не только.
Людей множество. Особенно детей.
Ирма изменилась, стала прямой, как струна. Видимо, это действие явно было ей по душе.
Кругом запах жареных сосисок, напитки, огни и визг довольных людей.
Феерия праздника души и тела.
И мы вступили в этот круговорот счастья.
В какой-то момент я в очередной раз впал в ступор, когда мне пришла мысль, что платить мне нечем. Но, приглядевшись, понял, что никто и ничего не платит.
Всё разъяснилось, когда Ирма решила пострелять, и весёлый хозяин тира лишь вопросительно посмотрел на нас обоих, проговорив:
— Я думаю, что этот приятный джентльмен является расчётным кошельком Вашего Очарования?
На что Ирма с нескрываемой весёлостью утвердительно кивнула в ответ.
Далее даже вопросов никто не задавал. Мы просто качались, катались, поедали всё, что можно было съесть, и пробовали всевозможные напитки.
Но вновь зазвонили колокола, призывая жителей посетить величественное здание.
Мы уже держались, не стесняясь, за руки и решили, как и многие другие, войти под своды храма.
Внутри огромное количество скамеек, много света и перекликающиеся звуки органа и колоколов.
Я держал её за руку. Ирма отзывалась на мои рукопожатия. Мы передавали свои чувства посредством взаимных нажимов на ладони другого.
Уже выходя, я оттянул её немного в сторону от входа, где оказалась выемка в стене, затенённая от света.
Обняв её за талию, я передвинулся к ней вплотную и, не дав одуматься, чмокнул её в губы.
Она не дёрнулась, просто, не мигая, смотрела на меня. Как будто ждала продолжения.
Я немного растерялся, но, собравшись с силами, шёпотом выпалил ей в лицо: «Ирма, будьте моей женой!»
Мне показалось, что время остановилось. Встало всё. Свет, люди. Мир замер в ожидании ответа.
Девушка, не мигая, подвинула вплотную своё лицо к моему и прошептала: «Мистер Смок, вы мне очень симпатичны, но я не могу ответить «да», человеку имени которого я не знаю». Захихикала и, схватив меня за руку, потащила меня к выходу.
Я понял, что всё в общем - то свершилось.
— Между прочим, меня Иваном зовут, – догоняя её, выпалил я. —Иван я. Повторился я в очередной раз.
Какое незнакомое интересное имя, ответила она остановившись.
Ирма повернулась ко мне лицом и прошептала:
— Я согласна мистер Иван, но всё решает мой отец. Таковы правила.
— Да и давайте будем держать путь домой. Нам необходимо
сделать ещё кое-какие покупки.
Мы заходили то в одну, то другую лавку, корзина постепенно наполнялась припасами.
Оплата при этом не производилась.
Проходя мимо яркой вывески, мы задержались, вернее сказать, Ирма первая остановилась около витрины с колье и бусами.
Я молча предложил ей зайти. Она, немного подумав, приняла моё предложение.
Войдя внутрь магазинчика, стало понятно, что это и есть рай ювелирного искусства.
Из-за шторки появился хозяин.
И это был...
Держу пари, что это был наш портье гер Якоб, только лишь с той разницей, что у нашего волосы были светлые, а у этого чёрные, как смоль.
— Добрый вечер гер Якоп, –произнесла Ирма.
— Мы тут с мистером Смоком решили полюбопытствовать.
— Разрешите?
— Само собой, дорогая Ирма. Для Вас и вашего спутника любой каприз.
Мы не спеша стали осматривать стеллажи и стойки с драгоценными кольцами, колье, цепочками.
Это колье, лежащее отдельно от всего другого товара, явно ждало свою хозяйку. И этой хозяйкой должна была стать она, моя Ирма. Она неотрывно смотрела на него.
Я незаметно глянул в сторону гера Якопа, и тот еле уловимым движением головы сделал мне утверждающий жест.
— гер Якоп, – обратился я к нему, немного волнуясь.
— А можно нам примерить вот это произведение, на фрейлейн Ирму?
С таким вопросом обратился я к нему.
Девушка с ужасом попыталась отнекиваться, но гер Якоп, явно встав на мою сторону, подошёл к нам и, аккуратно достав колье, собственноручно надел его девушке на шею, подведя её к большому зеркалу.
Да что сказать, это было именно её колье. Вещица слилась со всеми изгибами её шеи, плеч, груди.
Это изумрудное чудо переливалось всполохами так же очаровательно, как и её глаза.
Герр Якоп подошёл к ней сзади и, сняв с головы её обруч, передав его мне, аккуратно надел ей на голову другой. Похожий на тот, что был у неё только что.
Но этот дополнял колье такими, же изумрудными всполохами.
Ирма стояла молча, поднеся руку к приоткрытому рту.
— Дети мои, – услышали мы призыв гера Якопа, подойдите, пожалуйста, ко мне, оба.
Я взял девушку за руку и повёл её к стойке, где стоял хозяин магазина.
Он продолжил. – Я мои дорогие прожил уже немало лет. И умею видеть наперёд. Поэтому хочу подарить Вам обоим по этому кольцу.
— За ту покупку, которую только что совершил мистер Смок. Я выражаю ему абсолютное почтение, за его позицию, смелость. Не сомневаюсь в его порядочности. Посему и делаю этот небольшой подарок.
И пододвинул к нам две открытых коробочки с оригинальными витыми, золотыми кольцами.
Мистер Смок, вам и начинать.
Я взял колечко и надел его Ирме на пальчик.
Она сделала то же самое.
Конечно, мы были просто счастливы.
Гер Якоп вернул нас с небес.
— Вас ждут. Поторопитесь.
Мы вышли из магазинчика и припустили вверх по улице в своим дубам.
На входе нам пришлось остановиться и отдышаться.
Глянув друг на друга, мы прижались плотно телами и стали целоваться. Гортанное покашливание привело нас в чувство. Рядом с нами стояли Гримм и Грета, делая вид, что отворачиваются, но при этом искоса подглядывают.
— А вот и наши друзья, — громко сказал я и, присев на одно колено протянул руку к Гримму.
Ирма сделала то же самое по отношению к Грете.
Обе птицы, переглянувшись, подошли, держа в клювах золотистые верёвочки, на каждой из которых красовался кулон с изображением чёрной птицы.
— Это нам подарки? — спросила Ирма. Те в свою очередь стали пятиться, раскланиваясь.
И, громко каркнув, разбежавшись друг за другом, взмыли в небо.
Мы с Ирмой надели друг другу новый подарок и проследовали в боковую дверь зала.
Помещение было набито людьми. Помимо уже знакомых лиц присутствовали и рыбаки, и лесорубы, множество других людей. Ирма помахала рукой кому-то, шепнув мне: «Там моя сестра с мужем и детьми». Я поклонился в ту сторону, хоть, честно сказать, и не увидел никого.
Вдруг моя невеста слегка сжала мою руку. В середине зала, ставшего как по волшебству и шире и светлее, просто материализовался ниоткуда Гер Карл, отец Ирмы.
Весь его вид говорил о том, что главнее этого человека в данный момент здесь нет.
Зал встал.
Моя звезда решительно шагнула вперёд.
Я не отставал.
Подойдя к Геру Карлу, мы оба опустились на колено, преклонив головы.
— С чем пожаловали дети мои? — Громогласно проговорил он.
Поднявшись и держась за руки, я произнёс:
— Гер Карл, я, Иван Смок, прошу Вас, отдать мне в жёны Вашу дочь Ирму.
Тот посмотрел на нас обоих, перевёл взгляд на украшения дочери, глянул ей прямо в глаза. Та в свою очередь кивнула в ответ и понурила голову.
— Гер Карл продолжил:
— Я вижу, мистер Смок, что вы заплатили высокую цену за мою дочь.
В нашем мире такие подарки ценятся очень высоко. Это говорит лишь о том, что человек знает себе цену и ценит того, кому отдаёт своё сердце и жизнь.
Моя дочь и я согласны удовлетворить ваше прошение. Да будет так.
Зал взорвался аплодисментами. Всё вокруг засияло и заиграло. Началось некое буйство.
Перед молодыми появился стол с бокалами той самой изумрудной звёздной пыли.
Слева метала карты старая фея Дохна, справа, нелепо пританцовывая, раз за разом выбрасывал на стол кости пастух Мей Пачо.
Отовсюду играли скрипки, гусли, трубы, бухал барабан.
Создавалось впечатление, что напиток бродит и растекается, увеличиваясь в размерах.
Отец Ирмы указал нам на бокалы. Сплетя руки, как говорят, на брудершафт, мы с моей феей начали пить это волшебство.
Напиток окутывал нас обоих и всех тех, кто был в зале.
Потом мы слились со своей женой в неистовом танце любви. Все остальные, включая наших воронов, смело пританцовывающих на барной стойке, кружили вокруг нас. Мы уносились куда-то далеко. И...
Проснувшись, я не стал сразу открывать глаза, пытаясь вспомнить вчерашний день.
Вчерашний день изменил всю мою жизнь.
В том числе и ту, из которой я провалился в этот сон.
Я понимал, что не хочу, просто абсолютно не желаю возвращаться туда, откуда пришёл.
Пускай это нехорошо, неприлично, но рядом лежала та, о которой я, возможно, и мечтать не смел.
И сам был таким, каким и не был по природе никогда. Я был красавчиком, и это мне льстило и придавало сил.
Я любил себя такого.
До моего лица осторожно дотронулись пальцы жены.
— Ты милый хитрец, — проговорила она негромко. — Решил покопаться без меня, в своих мыслях.
Губы её нашли мои, и мы оба провалились в негу любви.
Солнышко настойчиво стучало в окна своими лучами, заставив нас, оторваться друг от друга.
Немного рассмеявшись, мы подскочили и понеслись под тёплые, а потом и прохладные струи душа.
При этом пытаясь и дальше обнимать друг друга .
Наступал первый день нашей совместной жизни.
Мы стояли у самого большого окна, из которого открывался вид на изумрудно - голубое озеро с зеркальной гладью среди скальных пород, поросших хвойным густым лесом.
Эта картинка и манила, и пугала одновременно.
Немного помолчав, Ирма сказала:
— Наши друзья ищут упавшие звёзды, вон видишь, они летают над озером?
— Ты веришь в то, что звёзды падают с неба?, — спросил я её.
— У нас тут падают.
— Что значит «у вас»?
— Ну, в твоём мире, возможно, всё не так.
— Ну почему ты решила, что я из другого мира?
— Прости, у нас не было времени объясниться, — ты так хотел жениться на мне, что даже не расспросил обо мне ничего.
— Я?
— Ну не я ведь сделала предложение тебе, а ты мне.
— Да, милая, ты права, — я когда увидел тебя, то сразу понял, что ты должна быть моей. — Но мне показалось при первой встрече, что ты как бы вроде узнала меня?
— Да,  так и есть, милый, мне приснился сон, незадолго до твоего приезда.
— Я видела тебя, такого, какой ты сейчас.
— А старая Дохна показала мне твой мир. Этого никто не знает. Только она я, ну и теперь ты.
— Прости, милый, но в том, твоём мире, тебя уже нет в живых.
Меня передёрнуло.
— Это как? — спросил я.
— Я просто видела место, где сидела старая женщина и смотрела на твою фотографию на камне.
— Там ты другой, старше, и без волос, но это ты.
— Дохна объяснила мне, что небо разрешило тебе дать жить дальше, поэтому ты у нас.
— Извини, но я не могла не рассказать тебе всё это.
Я сжал её руки, обвитые у меня на животе, и стал их гладить. Потом повернулся к ней и нежно прикоснулся губами к её щеке, глазам, носу.
— Спасибо тебе, что всё рассказала мне, это лишь убеждает что теперь мы можем, не оглядываясь на прошлое, смело идти вместе с тобой, рядом.
— Да дорогой, пусть так и будет, ведь я так тебя ждала.
Она положила свою головку мне на грудь и немного захныкала.
А я молча гладил её и покачивал.
Нашу идиллию нарушил настойчивый стук в окно, что привело Ирму в состояние замешательства.
За окном стоял между цветочными вазонами Гримм. Он покачивал головой в сторону озера, приглашая нас.
Оказалось, что из соседней комнаты есть спуск в скальной породу, а далее по лестнице с поручнями прямо к водной глади озера.
Спустившись, я увидел привязанную к небольшому пирсу лодку.
С двумя вёслами и мотором.
Внутри лежали какие-то мешки, рыболовные снасти.
Я, не раздумывая, завёл лодочное сердце, и мы поплыли в том направлении, где уже летали Гримм и Грета.
На одном из берегов Ирма помахала рыбаку, сказав, что это их местный лесник. Я тоже махнул тому. Он ответил.
Лодку мы остановили далее середины, там, где Гримм несколько раз чиркнул по воде.
Птица опустилась за моей спиной, и стала поклёвывать меня в спину.
— Он хочет, чтобы ты нырнул туда, — сказала Ирма.
— Там что-то есть? Переспросил я.
— Там звезда милый.
— Я с тобой, — сказала она, и не раздумывая, сняла со своего тела платье, оставшись в одеянии Евы.
Я сделал то же самое.
Гримм и Грета, покопавшись в вещах, вытащили нам по водолазной маске.
Не раздумывая, мы, взявшись за руки, прыгнули в бездну.
Вода была прохладной и прозрачной.
Моя любовь выглядела русалкой. Но дна я не наблюдал.
Вдруг она показала немного в сторону, и я увидел что-то блестящее среди зарослей дна.
Ирма попыталась взять этот предмет, но тот аккуратно передвинулся в сторону. Она ещё раз сделала попытку, и звезда переместилась ближе ко мне. Чем я и воспользовался. Положив её в ладонь, мы поднялись на поверхность.
Я впервые видел свою жену такой злой. Она что-то кричала на незнакомом мне языке. Подплыв к ней вплотную, я обнял её за талию и стал целовать.
Она сдалась и расплакалась вновь.
— Ну почему так, почему? — они никогда не даются мне в руки.
— Просто они любят мужчин, Ирма, это очевидно.
Она замолчала.
Потом сделала физиономию и произнесла, — я ревную!
— Это понятно,ответил я ей.
Загорланила Грета.
Видимо, в знак солидарности со мной.
Мы вылезли из лодки. Нас слегка потряхивало. Вернулись быстро. На берегу нас ждал Мей Пачо.
— Да пожалуй, всё так, — произнесла Ирма, и прошла мимо пастуха. Я остановился возле него. Тот открыл висевшую у него через плечо котомку и положил в неё звезду.
В свою очередь он поклонился мне и убыл, растворившись в скальных породах.
Мы припустили вверх, в наше гнездо.
Ирма стояла без одежды, сбросив мокрое. Я прильнул к ней.
Она развернулась и вцепилась в меня, обхватив всего ногами и руками.
Нам стало хорошо.
Любовь не считается со временем, поэтому, сколько мы нежились, не представляется возможным сказать.
Но когда мы решили отдохнуть, то обнаружили на столе еду, фрукты, вино.
— Ты ищешь глазами изумрудную пыль? — спросила моя Ирма.
Мне стало стыдно. Но это было так.
— Милый, это очень коварный напиток, — он волшебный, лучший во всей местности. Но с ним не стоит дружить.
— Это лишь доход, который дарит нам безбедную жизнь. Доход —другое дело. Это наше благополучие.
— Сегодня ты стал полноценным членом семьи. Добытчиком. Отец думаю, оценит это. Но у нас огромное хозяйство, и тут нужны будут мужские руки.
— А ты у меня мужчина.
— Я скоро начну рожать. Ты ведь не против детей?
— Конечно, нет, — пускай их будет много.
— Хорошо милый, я рожу столько, сколько ты захочешь.
Мы обнялись и сели за стол.
Необходимо было насытить уставшие организмы.
Потом, уже придя в то место, где только недавно нас венчали по особому обычаю двух дубов, отец Ирмы, Гер Карл, обнял меня и прилюдно назвал своим сыном.
Было видно, что этот человек просто горд и за зятя, и за дочь.
Видимо, в его понимании, дела семейные должны были отныне идти постоянно в гору.
Ирма не снимала подаренное ей ожерелье и обруч, считая это символом благополучия. Она стала похожа на царственную особу: нетороплива, но вполне справляющаяся со своими обязанностями.
Мне показали святая святых.
Лабораторию, где орудовали Мей Пачо и старая Дохна.
Та, кстати сказать, в один из вечеров и показала мне то, что я хотел увидеть.
В тот вечер мы спустились к нашим колдунам, как я успел их прозвать. Дохна немного налила на ладонь звёздной пыли и протёрла ею большое зеркало, висящее рядом. Мей Пачо стал выбрасывать кости, Дохна — тасовать колоду карт.
Появились Гримм и Грета. Я понял, что что-то произойдёт неординарное.
Зеркало резко помутнело, потом просветлело, появился фокус и изображение.
Это было кладбище, где лежали мои родители, рядом стоял ещё один памятник, около которого сидела моя жена. Та самая, которую я ненароком оставил в том, прошлом мире.
Как-то нехорошо стало. Ирма сжала мою руку, почувствовав мою нервозность.
Я стал вглядываться в надписи на памятнике:
— Сегодня твой день рождения милый,— произнесла моя жена,— извини, что пришлось напомнить тебе об этом, но он твой и не стоит ничего менять.
Она сняла с шеи золотую добротную цепь и повесила её на Грету, а Гримму отдала массивное кольцо с бриллиантом.
Всё это походило на сговор, что меня очень даже расстроило. Ирма поняла мои чувства и, обняв, зарылась в мою шею.
Она прошептала: «Прости милый, но эту тайну рассказала мне Грета. Даже твой Гримм ничего не знал, мы сами всё придумали».
— Ты меня простил?
Тут на камне появилась Грета, моя жена из прошлого, видимо, изрядно испугалась.
Но птица села рядом с ней и стала тереться о её пальто.
Валентина, так звали женщину, погладила Грету и сняла с неё цепь. Тут появился Гримм и вложил ей в ладонь то самое массивное кольцо. Обе птицы уселись на памятник с моим изображением и, горланя, стали поклёвывать его.
Далее спрыгнув, прошлись до дороги и взмыв вверх исчезли в вышине.
Валентина встала на колени около памятника и стала целовать моё фото.
Потом положила подарки в сумочку и не спеша ушла.
— Я так и не разглядел год моей кончины. — Сказал я в никуда, так-как зеркало уже стало самим собой.
— Два с лишним годика прошло уже сынок, — послышался голос Дохны, но ты жив и у тебя нынче день рождения.
— Поздравляем тебя от всего сердца.
Моя Ирма поцеловала меня в губы, а вороны, что вернулись, закружились в танце.
У меня с души как будто камень упал.
Я понял, что путь назад закрыт.
И жизнь, подаренная мне, вошла в новую фазу.
Мне показали, как рождается звёздная пыль. Из того, что удавалось добывать и находить. Я увлёкся виноделием и садоводством.

...PS.

Мы путешествовали, когда была возможность.
Ездили смотреть кино в тот большой и весёлый город у берега океана, где была железная дорога, ночные клубы.
Где пароходы гудели и курились их трубы, вперемешку с пронзительными гудками.
Ирма родила пятерых детей: трёх парней и двух девочек.
В прошлый мир Грета и Гримм пробирались ещё два раза. Потом надобность в этом отпала.
Было грустно, но жизнь шла своим чередом. Нужно было продолжать жить, воспитывать детей.
Учить их всему, чему научились мы.
А главное, продолжать любить.
Любить ту, которая всегда рядом.