Эстер

Запрокидываю голову так, что с неё спадает капюшон. На лицо тихо и плавно опускаются снежинки, но едва ли тают. Они настолько медлительны, что порой кажется, будто весь мир вот-вот застынет, замрёт, потратив последние свои силы на движение этих белых хлопьев.
Вокруг, куда ни глянь, только снег. Слишком много снега. Словно снежная пустыня – и ничего больше. Лишь чёрное, никогда не светлеющее небо над головой. Но даже звёзд не видно.
Я пробираюсь по припорошенной дороге. Иду по следам повозки, проехавшей здесь совсем недавно, в надежде, что ее владельцы, люди, приведут меня хоть куда-то. На мне лишь простая одежда и не особо тёплое пальто. Но я, конечно, даже не мерзну. Странно было бы.
Повозку, которую тянут две исхудалые клячи, нагоняю довольно скоро. Но не приближаюсь – опасно. Уцелевшие люди истощены и озлоблены. Они страдают и, словно раненные звери, нападут даже без причины. Разумнее выждать удобного момента, чтобы пробраться в их поселение и попытаться затеряться там, хотя бы на время.
Но что-то увидев впереди, возница, потушив свой тусклый фонарь, громко кричит и, присвистывая, подгоняет усталых лошадей. Повозка снова удаляется, но это уже не важно – даже с такого расстояния я вижу их. Грозно вздымающиеся из темноты исполинские бревенчатые стены, занесенные снегом, покрытые льдом. И далекие огни, едва различимо мерцающие сквозь метель.
Засмотревшись на, должно быть, последний оплот человечества, я невольно улыбаюсь. Люди... Порой кажется, что они столь предсказуемы. Но всё же есть в них что-то такое, что попросту не понять, сколько ни пытайся.

Сделав ещё несколько шагов в направлении города, я вновь останавливаюсь. Нечто, неумело барахтающееся в сугробе, издает странный, едва различимый звук. Не рычание, и не хрип: скорее сиплый, приглушённый рёв.
Разгребаю снег руками и вижу нечто поразительное. Существо размером с небольшую собаку; совершенно лысое, с совсем бледной чешуйчатой кожей и крепким подвижным хвостом. Оно, тихо ревя, всеми четырьмя когтистыми лапами цепляется за промерзшие останки того, что когда-то было крылом его матери.
Осмотрев побледневший от холода кожистый труп, покрытый прочной сине-серебристой броней крупной чешуи, понимаю, что так напугало возницу. Самка крылатого ящера – кажется, люди зовут их драконами – была распластана вдоль дороги во всей своей красе. Едва припорошенную снегом, с высоты повозки её, должно быть, было сложно не заметить. Я же наверняка прошла бы мимо – мёртвые меня не заботят.
Однако чудом уцелевший детёныш, отчаянно цепляющийся за жизнь, был весьма интересен. Большая редкость. Прежде видеть подобного нам не доводилось.
Теплолюбивые ящеры всегда выводили потомство в жерлах вулканов, там, куда ни за что не добраться никому другому. А расплодившись сверх меры, вскоре они попросту вытеснили людей и прочие разумные виды, не способные дать достойный отпор, в те земли, до которых им дела не было. Так все уцелевшие оказались на севере. Хотя, правильнее было бы назвать это «новым севером». Земли, что когда-то были богатыми и плодородными – теперь все их, полностью лишенные солнечного тепла, поглощала белая пустыня, медленно и неотвратно разрастаясь.
Но всё же в поисках пропитания, которого со временем стало не хватать, драконы, время от времени, наведывались даже сюда.
И передо мной был один из них. Вернее тот, кто им однажды станет. Ведь это неизбежно, такова их природа.
— Верно? – спрашиваю я неизвестно у кого, стоя рядом с диковинной находкой.
Детеныш ненадолго притих, наконец-то заметив меня. Его крупные глаза изучающее смотрели на меня в упор. Казалось, он чего-то ждет.
Но вновь накинув на голову капюшон, я просто продолжила свой путь. Дальнейшая судьба этого несчастного существа теперь зависела лишь от него самого. Мне незачем было ему помогать. Но и убивать незачем. Эта смерть уже ничего не изменит.
Да, этот мир невероятно жесток. Впрочем, когда он таковым не был?
По пути к городу мне встретилось множество заброшенных домов, погребенных в снегу по самые крыши. Когда же пройти оставалось совсем немного, в стороне послышалось тихое сопение.
Обернувшись, я вновь увидела его. Маленький ящер, крылатый, но ещё не способный летать, бледный от холода и неокрепший. Похоже, он настырно семенил следом за мной всё это время.
— Чего ты ищешь, несчастное создание? – разумеется, спрашивать его было бессмысленно. Даже юные драконы довольно разумны, но не настолько, чтобы поддерживать светские беседы.
— В этом месте тебя ждёт лишь смерть, – произношу это напутствие вслух, но не уверена, кому оно предназначено. Дракону? А может и мне самой.
Мой усталый взгляд устремляется на самую вершину громадной бревенчатой стены. По ту сторону кипит жизнь. Я слышу ее – песню сотен, тысяч сердец, горячих, пылающих жизнью. На глаз определяя высоту крепости, понимаю, что справлюсь. Бывало и сложнее.
Для ящера ещё оставался шанс: уйти как можно дальше, попытаться найти своих сородичей и выжить, если повезёт. Для меня же всё было решено, и довольно давно. Мой путь всегда будет пролегать теми же тропами, которыми ходит моя столь утомленная ожиданием смерть.
Дракон трется о мои ноги, тщетно пытаясь раздобыть хоть каплю тепла. Его светящееся синевой пульсирующее сердце пока еще хорошо просматривается сквозь тонкую белую кожу. Так необычно.
«Белая» - эхом прозвучало у меня в голове.
И это словно удар молнии, меня осенило. Вспомнились тексты книг, некогда зачитанных до дыр.
Они придут с юга. Сжигая всё на своем пути, обращая все в пепел. И не будет нам спасенья от их огня, что горячее самого солнца. И никому спасенья не будет... Но не пламя погубит мир. То будет эпоха белого сна. На три сотни лет снег и лед воцарятся повсюду. И негде будет укрыться живым, и некуда будет податься нам.
Я вновь посмотрела на ящера. Тот щурился, прижавшись к моим ногам.
Но нет, виной его бледности не были ни снег, ни лютый холод.
Он таким родился.
Белый, совершенно белый.
Белый дракон.
Но однажды придёт спасение. Белый, как лёд, восставший против пламени и единственно способный навечно его погасить. В начале четвёртого столетия бед, мир вновь обретёт надежду возле последней звезды человечества.
В тот момент еще маленький, слабый ящер, посмотрел на меня. Сам того не понимая, всего за одно мгновение он изменил ход истории.
Глаза дракона, как и полагалось - золотые, будто сверкающий металл - медленно меняли свой цвет. Светящиеся, тонкие белые линии, подобно разрастающейся паутине, расползались от узких зрачков, окрашивая янтарь в сияющую лазурь.
— Как лед, восставший против пламени, - повторила я, словно в бреду.
То, что прежде всегда казалось нелепицей, безумием древних сказителей, теперь начинало обретать смысл. Пророчество, что трактовалось неверно долгие годы, всё же сбылось.
И вместе с этим всё поменялось.
Взяв маленького ящера на руки, я надежно укутала его в плащ и, не таясь в тени, направилась прямиком к воротам.
Хотя цели отныне были иными, путь мой по-прежнему лежал в последний оплот, что построили люди.
Великий город под знаменем путеводной звезды.
Он назывался Эсте́р.