вшихся с войны

Мне как-то раз приснился сон:
Я был салютом пробужден,
И вижу - в плащ-палатках у стены
Под невоенный майский гром
Сидят на кухне за столом
Два деда, не вернувшихся с войны.

И тут же - сон пропал из глаз.
Война? Что надо? Сколько Вас?
А мне в ответ: А ты присядь и не спеши.
Нам просто - выпало взглянуть,
Какую тут подняли муть
Со дна истории мальчишки - плохиши.

Дед стукнул кружкою о стол:
Ты знаешь, сколько я прошёл?
А Федор - раза в три, а может в пять!
Он ведь не дрогнул, не зассал,
Он просто - честно воевал,
Чтоб ты родился, смог стакан за нас поднять!

Дед вынул флягу: Михалек!
Я задохнулся… Я - не мог
Сказать ни слова, ведь меня так звал Отец…
Налей, теперь ты - старше нас.
Не просьба это, а приказ!
Давай махнём, теперь уже войне конец!

Он мне по-доброму кивнул
И плащ-палатку расстегнул.
Нам за Победу на троих налей.
Ты - старше нас, давай «на ты»,
Ты - наши лучшие мечты.
Я - Фёдор для тебя, а он - Андрей.

И не картинно, напоказ,
Но следы капали из глаз.
Не мог понять я, что со временем сейчас…
Что происходит в этот миг,
И лишь беззвучный рвался крик:
Как мне все годы эти не хватало вас!

Послушай внук: промолвил дед,
Мне тут приснился жуткий бред -
Такая хрень, что и не знаю, как сказать…
Что Ваши дети за войну,
За павших и свою страну
Прощенья просят… Неужели, Вашу мать?

Смоленск ты видел и погост?
Печные трубы - аж до звезд,
И в горле ком и не хватало слов.
Ты видел, что они сожгли?
Что не спасли, не сберегли?
И наших стариков и баб и пацанов…

А подо Ржевом - два из ста…
Окопов целая верста.
Всего обойма на двоих - одна беда,
И может - мертвым проще быть,
Но нужно их остановить
Штыком, лопатой или грудью навсегда.

Он мне налил, поднес из рук:
Ты не забудь про цену, внук!
И кем ты был с рождения храним…
И снова он припомнил мать…
Курилы может быть отдать?
А там и Кенигсберг - впридачу к ним?