ПОЭМА О ЛЮБВИ. АДРИАНА

Послушь, читатель, наш рассказ,
Послушай-ка, здесь нет обмана.
Любовь прекрасной Адрианы
Пред вами выскажем сейчас.
(из неизвестной комедии).
Какова душа – таково и богатство.
(пословица).
Посвящение.

Я не хочу быть старовером
И злить врагов, но всё же рад:
Пишу Онегина размером,
Старо пою на новый лад.
Прошу я быль эту послушать
И насладить ей ваши уши.
На неожиданный сюжет
Прошу не говорить нет-нет.
Обычай новый наблюдая,
Среди народа, за столом
Мы повесть эту вмиг прочтём,
Попутно рифмы создавая.
Мы знаем случаи любви.
Послушайте ж ещё один.
I
Энск городок – созданье божье –
На карте не был никогда,
Не потому, что бездорожье
Его известная беда:
Там есть театры, церкви, лавки,
Трактиры, лужи и канавки.
Дворяне, бедняки живут,
Мужья там жён своих блюдут.
Носил другое имя город,
Не то, что дали мы сейчас,
Поскольку честный наш рассказ
Родит пустые разговоры.
А потому, что героиня
Не хочет вспоминать то имя.
II
Жила себе девица эта
И без хлопот, и без друзей,
Подруг имея в целом свете,
Мужчин считав не за людей.
Не потому, что нет их в граде,
А потому, что муж в досаде
Невинную он растоптал любовь,
Уж не взрастившуюся вновь.
Была она всех тайн кладезем
Своих подруг и их мужей,
Хоть ненависть таилась в ней.
На людях гордой и железной
Она была. Её супруг
Не назывался даже «друг».
III
Держалась гордо, за то звали
«Несокрушимый Альбион».
Хоть ранее была в опале,
Но прозвище не шло в отпор.
Она дворянкою была,
При муже – верною слыла,
Измены слов она не знала
И честь ни раз не трепетала.
Лишь горький эпизод подруга
Моя хранила целу жизнь.
Жила, как только может жить
Вдова, не хоронив супруга.
Примером всем она была,
Терпеть хоть мужа не могла.
IV
Муж, оказавшийся негодным,
Бежал с любовницей бесстыдной,
Жену оставив непригодной
Ни к сватовству, ни в монастырь.
Год или два скучать при этом,
Но примирившись с бренным светом,
Не помирившись всё ж с супругом,
И не искать другого друга.
Её родные умирали:
Наследство в руки шло само,
Уж в этой части ей везло,
Её счастливицей считали.
Мужской же пол у ней не раз
Терпел мильон её проказ.
V
Она красавицей не слыла,
Хорошенькою не была;
Богатство всё ей заменило:
Все недостатки, блеск ума.
Красавцы, видно впав в безумье,
С ней состязались в остроумье.
В нищем граду мужчины нищи,
Они богатых женщин ищут.
Богатой самою была
Княгиня наша. Но муж ей,
Не подававший ей вестей…
А может быть она сама…
Да, что у женщин на уме –
О том судить не мне, не мне.
VI
Здесь про неё болтали всяко,
Что именно – не скажем вам
Нe потому, что забияке
Позорить легче только дам.
Сих сплетен, слухов, словоблудья
Мы вам не скажем, добры люди.
Не сплетники мы, ни хвастцы,
А только честные глупцы.
Скажу, княгиня непорочна,
Чиста, как ангел, но горда,
Богатая, ну хоть куда,
Хоть не добилась славы прочной.
В любви она как горный камень,
Чиста, как лёд, душа, как пламень.
VII
Тот город был не из весёлых.
Скучали дамы каждый день.
И то, скажите, кому ново
Торчать пред окнами, как пень?
И дамы, и их кавалеры…
Но леность, леность высшей меры!..
Хоть дамы были – гордость града!
Мужчин достойных нет – досада.
Но дамы были – загляденье,
Вздыхая томно ввечеру,
Стремясь нагнать свою красу,
Давно ушедшую в забвенье.
У Адрианы ж гости, балы…
У ней веселье и забавы.
VIII
Младые дамы изумлялись
Упорству молодой княжны,
А престарелые смеялись,
Ворчали: «Здесь не без вины».
Хоть в скучном граде нет разбору,
Мужчины всё ж не для укору
Мужского пола были там.
Красивы, стары – всё для дам.
Скучали папеньки, маман,
Красавицы в кудрях завитых,
Молодожёны и их свиты,
Собачки, кошки знатных дам,
Уездный лекарь, секретарь,
Садовник, конюх и почтарь.
IX
Но вдруг преобразился город:
С кроватей дамы – к зеркалам,
Булавки, шпильки – всё готово
Преобразить прекрасных дам.
В домах метут и убирают.
Красавицы всех слуг ругают,
За криком, руганью, метеньем
Стремясь сокрыть всё нетерпенье.
За этим длинным предисловьем
Последует короткий сказ:
Приехал полк гусаров раз
Как-то в то дивное приволье.
Прелестницы в волненье сладком
Всех нянек тормошат порядком.
X
Но Адриана к тем утехам
Всё равнодушна, как всегда.
В том граде стала уж помехой
Недавно скучным господам.
Все заняты одним – лишь сватством;
Папаши заняты богатством;
Маман в зятьях чтут: их именья,
Красу, чин, титул, положенье.
Княгиня, сделавшись одна,
В дому, запёршись, не скорбела,
Забыть их хладность не хотела,
Хоть некрасивою была.
На дни торжеств тот дом замолк.
О том тотчас разнёсся толк.
XI
Но как гусары разместились,
Он принял вновь весёлый вид.
Всё снова в нём развеселилось,
Хозяйка снова клад обид,
Сердечных похождений тайных,
Любви первейшия свиданий,
Любовных слов, любовных фраз,
Невинных девичьих проказ.
Гусары в дом к ней были вхожи,
Богатством пленены давно.
Кому всё будет то дано –
Пари держали. Все пригожи,
Красавцы, смельчаки, буяны.
Но никому ни вскользь, ни прямо.
XII
Княгиня о любви ни слова,
Хоть как ты с ней ни говори,
Она со всеми разговоры
Ведет, но всё не о любви.
Она держалась с ними гордо,
Надменно, строго или томно.
Но ни один из них для ней
Не был ни дружен, ни милей.
Ни с тем, ни с этим ни словечка
Наедине, всё больше там,
Где было много разных дам.
Как будто в гордости утечка
Ей может быть. Когда-нибудь
Вы всё ж поймёте, в чём тут суть.
XIII
Терпенье меркло, хоть младые
Петруччо в городе были.
Красой своею Катарину
Не покорили. Не смогли.
Один нетерпеливый воин,
Любви и почестей достоин,
Пустил слух, будто-де она
Дочь незаконная была.
Для унижения княгини
Пришёл к ней после этих слов.
Она: «Вот дверь». Он был таков.
Такие нравы были ныне,
Что за любовь свою борись:
Жизнь или честь, любовь иль жизнь
XIV
Все знали, что тверда, но камень
Водица точит иногда.
В её душе бушует пламень –
Ему ль угаснуть без следа?
Но у кого терпенья больше?
Кто выдержит атаку дольше –
Мужчины, сплетни иль она?
Но как сломить её, когда?
Вопросов много в этих строках,
Вопросы есть у женихов,
На ловлю счастья и чинов
Заброшенных по воле рока.*
Но терпелив, читатель, будь,
А там докончим, как-нибудь.**
XV
Один любви всё ж добивался,
Хоть был богат он и умён.
Однажды ей в любви признался
И был с презреньем выгнан он.
Он был обычным гражданином,
Считал себя христианином,
Но раз лишь в жизни полюбил
(Для цели сил он накопил).
И в первый раз он промахнулся,
Хоть много в жизни он стрелял.
Любил! Он жил как будто спал,
Но в своих силах обманулся.
Надежды всё ж он не терял,
Являясь к ней на каждый бал.
XVI
Она всё также неприступна
(Но может только для других?).
И бедняков жалела. В сутки
Раз десять посещала их.
Красавец-офицер несчастен,
Ходил он хмур, как день ненастен,***
Любви, надежды не терял,
День каждый сам себя ругал:
Вчера, что слова не сказал,
Сегодня не пошёл он с ней,
Не придержал ей лошадей,
Что вовремя платок не взял.
Трубской Владимир звался он,
Штаб-офицером был рождён.
XVII
Но слух прошёл, что в граде будто
Гулящий муж явился вдруг.
Брак не расторгнут, потому-то
Потребовал он денег тут.
Княгиня гордо отказала.
Его страсть к деньгам не пропала.
Бывало, тот весёлый дом
Предстал как истинный Содом.
Однажды Трубской задержался
В том доме: свою трость забыл.
Свидетелем он разговора был,
Как муж с женою обращался.
Штаб-офицер был вне себя.
Вот разговор вам тот, друзья.
____________
* - видоизменённые строчки из стихотворения М.Ю. Лермонтова «Смерть поэта».
** - строчка из романа А.С. Пушкина «Евгений Онегин».
*** - видоизменённая строчка из сказки А.С. Пушкина «О царе Салтане».
XVIII
«Послушай, в сотый раз скажу я,
Что я без денег не уйду…»
«И в сотый раз тебе твержу я –
Нет для тебя их, не найду».
«Упорствуй, да, но знай же меру!
Ты скупердяйка без пределу!»
«Ты ложь сказал, супруг глумливый:
Я так скупа, как ты ревнивый».
«Зачем же знать, на что мне деньги?
Я, может, дом купить хочу
Или с соседом прокучу…» -
«Или любовницам на серьги?».
И тут Трубской услышал следом:
Пощёчина была ответом.
XIX
Штаб-офицер вошёл к ним резко,
Увидел пару пред собой,
Печатку мужу кинул дерзко,
Сказав: «Дуэль, приятель мой».
Муж изумлённо оглянулся,
Поднял перчатку, ухмыльнулся
И дал ответ: «Дуэль? Рискните.
Вы завтра утром приходите,
Договоримся у моста,
Куда стреляться мы пойдём.
Но пять минут друг друга ждём.
Ну, можно и по полчаса…»
«Довольно! Хватит!» - изрекла
Княгиня и тотчас ушла.
XX
Соперники одни остались.
«Откройтесь, кто вы, враже, мой?» -
Так разговор завесть пытаясь,
Поспорить муж решил с судьбой.
Чтобы не думать о дуэли,
Узнать, чем хуже враг владеет,
Под маской невражды, тепла
Из-под тишка убить врага.
Штаб-офицер себя назвал
И муж представился в ответ.
Вот в этом-то и весь секрет,
Что враг с врагом дружбу не рвал.
Чужие мысли знать пытаясь,
Враги расстались, улыбаясь.
XXI
Как утро русское светло!
Лишь только небо посветлело,
Как солнце вот уже взошло
И в городе вмиг потеплело.
Мост осветился над рекой.
Мост – место встречи роковой.
Вот к месту встречи приближался
Княгини муж. За ним примчался
Штаб-офицер, знакомый давний.
«Куда пойдемте, враг мой новый?» -
«За городом пустырь суровый –
Там и убьём друг друга» - «Ладно».
Как братья, взялися за руки,
Враги пошли к пустырю. В скуке
XXII
Ругались оба секунданта.
Но вспомнили про чести долг.
Два величайшие таланта
В секунданстве имели толк.
Врагов невольных развели
И тридцать два шага сочли.
Трубской на небо посмотрел
И, может, в первый раз узрел,
Что жизнь – прекрасна и мила,
Что молод для дуэли он:
Лишь двадцать лет назад рождён.
Успел влюбиться в первый раз,
Но чувств ответных не внушил,
Старался хоть изо всех сил.
XXIII
«Сходитесь», - голос возвещает
Их жданный роковой исход.
Трубского голос возвращает
К дуэли. Как в большой поход
Четыре шага проходили
И взгляды друг в друга вонзили,
Покуда не вонзён свинец.
Дуэли скоро той конец.
И тихо пистолет поднялся
В руке Трубского; в тот же миг
Муж издал свой предсмертный крик,
Но перед смертью он смеялся.
И смехом встретя смерть свою,
Пал он в зелёную траву.
XXIV
Счастливым сердцем весть печальну
Княгине Трубской в дом принёс,
И с мыслью и надеждой тайной
Задал он ей такой вопрос:
«В тебя влюблён, влюблён я страстно,
А ты – ни слова, всё напрасно.
Напрасны песни и цветы.
Моя любовь – лишь это ты.
Скажи мне, что меня ты любишь,
Что сердце мне лишь отдаёшь?
Княгиня, счастье мне несёшь
И в то же время душу губишь.
Постой, не торопись с ответом.
Ещё не всё сказал об этом.
XXV
Тебя избавил от злодея.
И ты не станешь отрицать,
Что жизнь предстала веселее,
Спокойней станет ночью спать.
Я взял на душу тяжкий грех,
Надеясь всё же на успех.
Надеясь, что своим поступком
Заполучу твою я руку,
Надеясь, скажешь – да, согласна,
Когда спрошу твоей руки.
Богатства мои велики
И жизнь у нас будет прекрасна».
В ответ княгиня промолчала
И ни словечка не сказала.
XXVI
Молчанье то продлилось долго.
Смирилась гордая вдова
Ответствовала строго, гордо
Ему в конце концов она:
«Я пистолета не давала
И убивать не приказала.
Его убили, что ж, прекрасно.
Любви же ждёте вы напрасно.
Её я вам не обещала,
Не собираюсь обещать.
Себя же буду сохранять
До тех я пор, пока живая.
Теперь ступайте от меня.
С меня довольно сего дня».
XXVII
Княгиня гордо удалилась,
Трубской в другую сторону.
Княгиня вскоре в путь пустилась,
Трубской остался же в граду.
Княгиню долго помнил он,
Но всё ж забыл, таким рождён.
Лишь гроб неверного супруга
Остался в граде, как заслуга.
И кто лежит? Не помнят все.
Какою смертью умер он,
В каком чине он был рождён,
И кто потомки его, где?
О се ля ви*! Таков рассказ,
Друзья, покамест будет с вас**.
___________________
* Се ля ви – такова жизнь (фр.)
** - конечные строчки из поэмы М.Ю. Лермонтова «Тамбовская казначейша».