На балтийских широтах

Тихий вечер, в кафе немноголюдно. За столом у панорамного окна, что выходит прямо на суровое чернеющее в тени ночи море сидит художник, пристально наблюдая за волнами. Где-то в дали мелькают огни кораблей, да блеск луны отражается в воде. Серый песчаный берег, что плавно переходит в каменистый склон. Холодный песок то там, то тут накрывают волны. Стихия, разбиваясь о тяжелые волнорезы, поднимает соленые брызги так высоко, что они сливаются с чернеющим небом, на котором нет ни облачка. В соленом воздухе разлито что-то с родни холодному страху, который ощущает любой, кто впервые оказывается перед лицом древнего гиганта, по сравнению с которым человек лишь песчинка, попавшая в жернова. Никто не знает, чего ожидать от такого монстра. Пока он спит, но, быть может, вскоре проснется, и только Аквилон знает, чем это пробуждение обернется для случайного корабля, который, на свою беду, решил покинуть порт. Возможно, такой корабль уже никогда не увидит суши, а если и коснется его борт берега, то останется на вечном причале. Даже страшно представить, что будет испытывать команда такого корабля. Повезет им мирно принять свою смерть под началом опытного капитана или же спастись, отыграв свою жизнь в кости, у госпожи фортуны. Но такой исход крайне маловероятен.

Смерть… Какое же это простое слово, призванное описать столь сложное явление. Именно над этим думал безымянный художник, сидя в прибрежном кафе. Сегодня он пришел сюда, чтобы запечатлеть бессмертное величие ночного моря, которое не может скрыть своей сути под тусклым светом луны. Эта картина должна была завершить образ мира, который мастер собирал многие годы, отражая в своем творчестве все, что когда-то смог постичь. Именно со словом смерть ассоциировалось у живописца темнеющее, блестящее черным глянцем море. Вся его темная суть манила дикой красотой, обещая такой обманчивый покой. Рука мастера аккуратно наносит тонкой кистью штрихи, не только оставляя на холсте облик, пока еще спокойной стихии, но и скрывая мелкие детали, что незаметны для глаз случайного человека. Тишина, что царит в кафе, повисает тяжким грузом на плечах безымянного художника, но тот, словно не замечая ее, продолжает писать картину.

Послышался звон колокольчиков. Открылась дверь небольшого кафе, запустив клубы свежего, слегка солоноватого воздуха, внутрь заведения. Вошедший незнакомец замер на мгновение, окинул помещение взглядом, задержавшись только на художнике, и прошел к столу, что соседствовал со столом живописца. Мужчина в пальто до пола и фетровой шляпе, не нарушая более тишины, оставил верхнюю одежду у столика, однако не сняв теплый шарф, медленно подошел к официанту, жестами показал, что хочет крепкого американо, и так же тихо отправился обратно. Сев за стол, он стал наблюдать за художником, по-видимому, его увлекла работа мастера. Когда принесли его заказ, он даже не сделал движения в сторону официанта, продолжая смотреть на картину. Лишь когда в чашке из-под кофе осталась только черная, как крыло ночной чайки, кофейная гуща, безымянный художник, закончив, стал внимательным и придирчивым взглядом осматривать свое творение. Незнакомец встал и подошел к столу мастера. Осматривая картину, художник, так же, как и незнакомец, не мог найти ошибок в постановке композиции. Она была почти идеальна. Но в этом почти и крылось самое большое разочарование. Казалось, чего-то не хватает на холодном берегу чернеющего моря. Оба осознавали это, но не могли понять, чего именно.

Тишину нарушил незнакомец:
помогают хоть немного, но отвлечься от терзаний. Пара-тройка лет, порой, такая малость, знаете ли.
Так на сером берегу появилось две фигуры. Художник, склонившийся у мольберта, и странный человек, который сидел в плетеном кресле, явно принесенном из какого-то ресторана, и пил кофе, от которого шел пар, поднимаясь выше и теряясь на фоне мрачной, но такой завораживающей, стихии