13

— Прощайте, дорогие мои, — в последний раз попрощался и вздохнул.
Я смотрю с вершины высочайшей горы другой планеты на горные хребты с покрытыми вечными снегами вершинами, ослепительно сияющее иное солнце на красном небе. Это не мистика, а давно освоенный участок космоса, там обосновались международные космические станции.
И чувствую отрадное облегчение внутри. Это начало новой эры расселения людей Земли на другие планеты.
С вершины вижу оставленный мной мир. На маленьком бело-голубом шарике Земли, кажущемся где-то далеко внизу, – толкаются потомки древних цивилизаций, ненавидя друг друга вплоть до неприятия самого внешнего вида и культуры, и для удовлетворения ненависти представляют врага озверелым дикарем, подлежащим истреблению, разрывают все связи на тесной планете, и вспыхивают грибы взрывов ядерной войны.
Там оттеснены в сторону надежды на чудесное продление в поколениях, гуманистические учения, — перед необходимостью просто выжить и прожить свой век. Как писали древние философы, наука утратила свою душу, ибо рациональное мышление требовало лишь точного описания и измерения. Хотя она и осталась производительной силой, но перестала искать Истину. Безрадостный рационализм, пытаясь все формализовать, перевести на мертвый язык алгоритмов, сделал Истину малопривлекательной.
Осталось только чувство связи с родными, которых надо обустраивать. Предков не знали, как и прошлое поколение ничего не знало о своем прошлом. Только одни мифы и легенды. А умершие деды и родители ещӫ тревожили память. В годовщину их смерти родственники ходили на кладбище, подметали вениками могилы от пожелтевших листьев, неподвижно сидели на скамье.
И осталось много тех, кто бездумно натравливал враждебные народы один на другого.
Судить их? Как? Поступать коротко и властно, как древние властители? Можно пытать самого палача. Но что толку? Глупый, выросший до животного состояния, всӫ равно, что хищник. Как его заставить осознать, стыдиться? Он будет бессмысленно кричать, пока не стихнет…

Поднимаю взгляд все выше и выше, и попадаю в область альпийских лугов сферы Искусственного интеллекта. А еще выше — там грандиозно восходит заря, затопляя все небо ранней, первозданной радостью света. Что бы это ни было, для меня это и есть божество, которое увидел в младенчестве, только что открыв дивный мир.
Нет давящей чужой воли, не позволяющей свободно подняться на новую высоту, ничто не мешает восхождению. И нет разделения знания духовного опыта, религиозной веры с наукой. ИИ не претендует на верховенство над людьми. В новом мире не стало механического насилия роботов, они настроены так, что не дают ошибочных советов и команд, возбуждающих гнев потребителя. Свобода, о которой мечтало человечество, правда, способствующая его расслаблению.
Исчезло наваждение бессмертной матрицы тысячелетней системы — зависимости людей от ресурсов, позволяющих выжить, и прямого насилия владеющих ресурсами над людьми, как естественного обычая.

В детстве я воображал, что, единственный и неповторимый, никогда не умру: снова окажусь живым в новом мире, уже в другой семье. Может, не я, а другой человек с моим телом и желаниями. И вообще все, кого встречу, проникнутся мной, — это же я со всеми моими потрохами!
Все, чем я живу сейчас, всеми сферами мира одновременно — будет жить и дышать, пока я дышу. И я жив во всех людях прошлого, и буду жить в потомках, кто принял и примет меня в свою душу, станет мной. Как и я принял их в свою душу. Если есть бог, то он во всех нас. И в этом наше бессмертие.
Вспомнил соображения древнего философа Николая Федорова, как человек может достигнуть бессмертия. Зачем он должен страдать, провожая близких или сам умирая? Смерть не только должна быть побеждена — он ставил целью «всеобщее возвращение жизни, всеобщее воскрешение» всех наших предков. Ведь человечество когда-нибудь научится воссоздавать людей «из самых первоначальных веществ, атомов, молекул».
Но для этой цели, по Н. Федорову, должно быть достигнуто братское единение людей и синтез культуры и науки.
А что, разве не открыты живущие вечно элементарные частицы, из которых мы состоим, способные притягивать и отталкивать, и непонятно, энергия ли это или материальные частицы? Пусть в воображении, ведь мы их никогда не видели вживую. Они никуда не деваются даже в костях ушедших поколениях.
Вообразил, как собираю по кладбищам кости и гниль ушедших поколений «отцов» для возвращения их к бессмертной жизни. Всех ли имел в виду философ? И как собирать мириады костей? Или только русский народ? Тоже многовато будет. А где найду тела моих родных, которые сгорели при взрыве дрона-камикадзе? Может быть, философ имел в виду цифровые аватары?
А телепортация — возможна? Так я же то и делаю, что телепортируюсь в разные сферы!

Мне неясно, как сблизятся в единый синтез наука и то, что мы называем религией, духовным переживанием, надеждой и верой. Ведь, люди слишком эмоциональны, пристрастны, следовательно, необъективны, часто до глупости. И потому не могут претендовать на истину, которой в пристрастности не найти. А уживаться-то с наукой надо. Там, где эмоции претендуют на окончательную истину, там война.
Я сознавал, что наука рождается из нутра человека, его озарений. Наука — это его часть, воспроизводимая разумом. Разум субъекта порождает смыслы, которых в природе нет, кроме безмысленного течения миропорядка. Возможно, человек и есть бессмертная познающая энергия, устремленная в суть мироздания.

Возникает новый этап борьбы за бессмертие человечества. Новая матрица — гармоническое согласование науки и духовного опыта человека. Живая энергия не хочет покориться року, она сияет, переливается радужным светом на пути осмысления субъективного чувства радости и страдания в единстве субъекта-науки.
Вливаясь в само человечество, человек продлевает жизнь, кажется ему, навсегда. Правда, само человечество произошло неизвестно как, не случайно ли? И тоже будет метаться из-за предсказанного пекла на Земле от расширившегося перед смертью солнца. И познает ли когда-нибудь суть бытия?