3

На меня с восхищением смотрела одна из служанок храма, стройная девушка с широкими плечами и тяжелой шапкой черных волос на длинной тонкой шее, вызывая ощущение грациозной хрупкости. Словно экзотическое растение на гибком колышущемся стебле, — сказал бы местный знаток слов. Лицо ее казалось маской, из-за румян. Она выглядела одетой, хотя на самом деле была голой: лента ткани, поддерживающая грудь и завязанная за шеей узлом, открытый смуглый живот с пупком, на талии широкий пояс, к нему закреплены спереди и сзади широкие полотна ткани в пол, обнажая длинные ноги. И куча браслетов на руках и ногах. Ее звали Амизи (имя, обозначавшее «цветок»).
Выражение ее лица что-то напоминало, может быть, моею будущую любовь, которая потом трагично оборвется? Она мне сразу понравилась, и я переехал к ней в крохотный домик из сырцового кирпича, с развесистой пальмой рядом, не угрызаясь совестью. Был слишком далеко от той, в погибшем будущем мире, и было легко здесь быть для нее чужим.
Человек похож на луч света – не может быть светящим своим единственным светом, но изливается в окружающее, и всегда по-разному. С близкими у него в душе вскипает что-то родственное, расслабляется, и нет зажимов. Со знакомыми и приятелями в нем открывается шкатулка интересов, в том числе познавательных, заглядывающих в будущее. В саду — вдыхает свежий воздух среди яблонь, отдыхает, следя за перелетающими с ветки на ветку чирикающими птичками. Даже когда слушает песню — переходит в иные состояния. С непереносимыми типами — его отравляет желчь, и выплывают все неприятности, что переносил в жизни. С вождями — он напряжен, вынужден думать, как исправиться, в бою — становится безжалостным, сцепившим зубы в стремлении одолеть врага.
А как разительно меняется мужик, встретив обаятельную женщину (она — нечто иное, спускаемое на Землю, чтобы смягчить и облагородить человека). Сразу возникает в нем что-то нежное, словно эта нежность и есть его суть.

Когда в ее конуре мы остались одни, она сняла свои волосы, это оказался парик, и предстала с бритой головой, впрочем, очень изящной. Глаза подрисованы зеленой краской, изготовленной из крошки малахита, удлиненной к вискам, что делало их модно миндалевидными. Когда сняла сандалии, ступни ног тоже оказались зелеными.
Наши отношения были естественными и простыми, без наслоений долгого ухаживания и жеманства, что проявилось у женщин уже потом. То есть, мы исполняли закон природы, без примеси иллюзий и лицемерия.
Она сразу поразила меня обилием флаконов разных кремов для лица и тела, беспорядочно рассыпанных в красиво украшенном орнаментом ларце. Как удивительно! Люди на четыре тысячелетия раньше уделяли такое внимание уходу за своей кожей и процессами ее увядания, уже придумали такое разнообразие косметики. В эти составы добавлялись тонизирующие добавки, а также настои целебных трав и цветков. Даже применяли скрабы для лица.
У моей подруги была настоящая страсть к косметике. Она часами сидела со своим раскрытым ларцом и смотрела в круглое зеркальце. Прорисовывала черной тушью длинные и толстые брови. Наносила на лицо белила, придающие темной коже особенный светло-желтый тон, по ее словам, символ земли, согретой солнцем. Мазала губы смесью, как она сказала, из морских водорослей, йода и брома, красила ногти мазью, изготовленной из малахита.
Естественно, красилась она не для меня, а чтобы, как она говорила, понравиться богине домашнего очага Бастет, покровительница кошек, и отправиться в Иалу, представившись богу Озирису прекрасной.
Других интересов у моей подруги не было. Но мы ценим женщин не за это. Они спускаются в нашу жизнь как ангелы.

Однажды она сидела у столика с ручным зеркальцем, опрокидывая лицо и расширяя глаза, закапывала смоченной во флаконе тростинкой сок растения, называемый «сонная одурь», как там называлась беладонна, чтобы расширить зрачки и придать глазам блеск и бездонное сияние.
— Не трогай, это яд! — дернулся я в испуге. — Ослепнешь!
В ее загадочных глазах было удивление. Я не мог убедить какими-то недоступными ей прозрениями относительно ядовитой беладонны. В то же время удивлялся секрету «фараоновых глаз».
Пугался также, когда она для бледного цвета намазывала лицо сулемой.
—  Ртуть является самым тяжёлым из всех металлов в природе, — гордо объяснял я. — Ее плотность равняется 13,5 г на куб.см. Ртуть поражает нервную систему, печень, почки, желудочно-кишечный тракт, при вдыхании — дыхательные пути! У тебя будет депрессия, тремор, металлический привкус во рту.
Это ее поражало еще больше. Милый, не демон ли ты магии — Пазузу?
Я обнимал ее и доказывал, что обыкновенный мужчина.
Да, вот откуда пришла поговорка: красота требует жертв! Здесь ради нее убивали себя. Борьба за молодость и красоту здесь такая же зверская. Что-то маниакальное, словно от этого зависит их судьба. А в мое время будут тоже ложиться под нож косметолога, рискуя жизнью. Никому не хочется быть отбросом немилосердного общества.
Я опасался, что она уйдет, и потому перестал перевоспитывать древность.  И не хотел, чтобы такая красотка убивала себя. Хотя ее красота была отчасти искусственная. Вот моя Омео… Надо же, почти забыл мою кошечку, оставленную в неолите. И удивился совпадению: Амизи поклонялась богине красоты и любви — женщине-кошке Бастет. И она была такой же ласковой и грациозной, иногда агрессивно обнажающей зубы.
Не знаю, за что ее любил? Дура дурой, в голове дикие фантазии, от представлений предков. Даже хабалистость, то есть нетерпение, рвясь в бой, анализировать ситуацию, не мешала любить ее. Это в сущности, не только женская, но общая черта человечества — судить сходу, не задумываясь, и только суровая реальность, тычащая носом в дерьмо, позволяет трезветь и выводит на правильную дорогу.
Наверно, глупость или общность мировоззрений — не критерий, по которому мы оцениваем женщину. Хотим домашнего уюта, нежности, продления в детях, без чего мы одиноки, и приходится скитаться в чужих мирах.

Я узнал, не из источников, а непосредственно: женщина в этой стране равна мужчине, юридически независима, может владеть землей и собственностью, управлять ею, покупать, продавать и передавать по наследству. Вся собственность переходит по женской линии от матери к дочери, потому что материнство есть факт, а отцовство еще неизвестно. Женщины могут быть фармацевтами, врачами, ткачами, пекарями, поварами, варить пиво и плести корзины. Они получают образование и профессии, в том числе такие, которые требуют грамотности, чтобы хотя бы разбирать рецепты и медицинские тексты, и математические навыки. В храмах служат, кроме мужчин-жрецов, и женщины-жрицы.
Женщины равны с мужчинами, что и было продемонстрировано моей независимой Амизи, хотя они заняты в основном семьей и домашним хозяйством. Могут выбирать себе мужей, заключать брачное соглашение, предохраняться и контролировать рождаемость, разводиться, заключать повторный брак, хотя предпочтительнее брак без развода. Однажды заключенный союз в идеале может продолжаться не только до конца жизни, но и в вечном путешествии после земного существования (там-то уж не из-за чего ссориться).
По моему мнению, в более поздних цивилизациях уже не будет такого удивительного отношения к женщине, поклонения ей. Хотя здесь оно отчасти религиозное, не интимно-чувственное. Личное — это богиня Маат, порождающая равновесие и гармонию.
Египтянки не похожи на древнегреческих женщин, которые уже находятся под мужским патронажем и нуждаются в одобрении мужчин для принятия решений и совершения деловых операций. А начиная с эпохи, которую историки назовут средними веками, неравное отношение к женщине создадут ревнивцы, нелюбимые и отвергнутые уроды. Особенно это относится к монахам-инквизиторам. Хотя во времена бродячих рыцарей воскресло поклонение и куртуазная любовь к дамам. Но это, наверное, было во времена долгих походов на землю обетованную, полных мужских лишений и воздержания.