"А третья была лишней, развезло..."

невыдуманная история из цикла
"У костра за рюмкой чая"

В тайге наступило долгожданное лето. Тёплое, разноцветное, жизнерадостное, солнечное. Не шибко балующие местных жителей сады в посёлке всё-таки зацвели кустами жимолости и охты, огороды появились из землицы зелёными хвостиками моркови, картошки и свеклы, начали набирать цвет помидоры и кабачки. Не жизнь, а красота! Тайга, одним словом! А за околицей…

- Мишаня, поехали на Маю, порыбалим, поохотимся, водочки попьём, - Семён зашёл к другу, окучивающему вылезшие из бороздок кустики картошки, и заговорщицки подмигнул ему левым глазом.
- А что, давай, - согласился друг, втыкая тяпку в кучу опилок возле сарая, - что-то моя достала этим огородом, выпить некогда да сети раскинуть пора…

Так и порешили, собраться на субботней зорьке, скинуть лодку и со всем снаряжением на пару деньков вверх по Мае красавице подняться километров на сто. Леса там красивые, места глухие. Рыбы много, да и дичи можно подстрелить втихаря. Может, повезёт, сохатого на зиму заготовить. В жару он на водопой выходит да на другой берег перебирается, охлаждается...

- А горючки много взял? – спросил Семён своего друга, когда подъехал за его скарбом к воротам дома.
- Да хватит, надеюсь, на пару дней четыре литра, - отшутился тот, вытаскивая из-за калитки рюкзаки и вваливая их в лодку, стоящую на прицепе.
- Ну и ладненько, - отозвался Семён, заводя машину и подсчитывая, сколько всего получилось, он же тоже прихватил с собой.

Мая, красавица река, извилистая, своенравная, то быстрая на гравийных и песчаных перекатах, то тихая лучистая и спокойная на широких плёсах, по которым некогда до самого Аима и Нелькана поднимались танкера и буксиры, путейские теплоходы и коммерсанты с продуктами, горючкой и шмотками для местного таёжного населения. Едут друзья, лавируют берегами, щурятся от поднявшегося над вековыми еловыми и сосновыми вершинами солнышка. Брызги от скоростного мотора, словно переливающийся всеми цветами радуги павлиний хвост остаются сзади, ускоряя и так быстрое движение вверх по реке. Ничего лишнего не стали брать охотники-рыболовы или попросту отдыхающие от дел праведных мужики. Только самое необходимое, без чего в тайге не выжить, даже, пару обманчивых тёплых солнечных дней да пару прохладных северных ночек.

- Приехали, - Семён завернул к правому крутому берегу и на малом ходу начал подруливать, стараясь объехать лежащее у берега и зацепившееся за дно огромное дерево, видимо, сваленное большой водой.
- Хорошо-то как, тишина, ляпота. Жены нет, детей нет, кричать от счастья хочется, - потянулся Мишаня, у которого все члены организма засиделись от долгой езды.
- Да крикни, тайга же вокруг, кто тебя услышит, кроме дичи?
- И то правда, - поддакнул друг и заорал во всё лужёное горло…

Костерок, жареная рыбка и ушица. Над тайгой опускается ночь и дым стелется по округе, оставляя за собой белёсый хвост, заплетающийся невесомыми чреслами между стволов высоких и стройных берёз и сосен. Друзья коротают ночку в охотничьих байках и разговоре о бабах, водке и злоключениях семейной жизни, не забывая за всё выше названное выпивать горилки, хрустя жареными рыбёшками.

Белая ночная марь, не успев скрыться за ближайшей сопкой, вынырнула из-под соседней. Певчие голоса и жужжание назойливых комаров, от которых спасу нет, даже, в самом кострище, начали будить ближайший лес. Друзья мирно в унисон похрапывают возле догорающего костра, укутавшись от комаров во всё, что только оказалось под рукой, не имея физической возможности нырнуть в стоящую за спиной избушку. Солнышко защекотало ноздри и…

- А классно мы с тобой отдохнули, Семён, пара дней пролетела незаметно, сегодня надо домой ехать, - потягиваясь, Мишаня вылез из своего укрытия, напоминающего спальный мешок.
- Да уж, а сколько мы вчера выпили? Что-то плоховатенько мне, сушнячок мучает, - Семён еле разодрал слипшиеся глаза и увидел горку пустых бутылок, - ничего себе!
- А что, рыбка свежая, уточка в шулюмчике, воздух таёжный, так три литра и уговорили, - спокойно отозвался друг, стоя под соседним деревом.
- Слушай, а на обратный путь осталось? – озадачился Семён.
- Да, три бутылки я припас на дорожку, не беспокойся. А то ты вчера разошёлся, я еле тебя остановил, знал, что утром хреново будет, спрятал, - улыбнулся Мишаня, снимая с верёвки полотенце, - пошли на реку, искупнёмся…

Обратная дорога получилась тяжелее, чем предполагалось. Вроде, река сама толкает лодочку вниз по течению. Вроде, день тёплый и спокойный, без ветерка. Вроде, в лодке и улов приличный лежит, и маленько дичи подстрелили. Вроде, мотор мирно урчит, приближая друзей к дому. Щедро одарила тайга охотников и рыболовов. А домой не едется на сухую, хоть, ты тресни! Только отчалили от берега, как Семён загоношился, заёрзал на своём месте:
- Мишань, давай, похмелимся, спасу нет, как сушит во рту.
- Давай, только вот тот перекат пройдём, там плёс длинный будет и похмелимся…

Плёс, длинный и просторный, оказался тихим и приветливым, играя на солнышке золотыми «денежками» капель воды. Уместил в себя и в наших отдыхающих две бутылки оставшегося зелья, а Семён начал хорохориться кого-нибудь подстрелить. Домой без сохатого не желает возвращаться! Охотник он или как, в конце-то концов? Мишаня еле удержал друга не палить «по воробьям почём зря». Не пугать дичь в лесах, может что и выползет на реку в такой тихий и солнечный денёк. Вдруг, когда и третья бутылка благополучно перебралась вовнутрь охотников, за поворотом реки, где открылся длинный песчаный бережок между обрывами реки…

- Семён, т-с-с-с, - Мишаня тише воды ниже травы, сидя в лодке, пытается успокоить друга, - кажись сохатый на водопой вышел.
Семён соловелыми глазками повёл в сторону, куда указывал друг и увидел, как приличных размеров сохатый входит в воду. Озираясь рогатой головой вокруг окрестности, он, видимо, выглядывает таких охотников до свежей сохатинки нахаляву, когда она беспомощно переплывает сильную реку. На мгновение и сильно поддатый Семён успокоился, инстинкт охотника сработал чётко…

Крупное рогатое животное переплывает реку, шевеля большими ноздрями и пыхтя, выдувая попадающую внутрь воду. Рога, словно ветви деревьев, вздымаются над поверхностью реки.
- Мишаня, давай его за рога привяжем к лодке и подтянем немного к берегу. А там и долбанём, чтоб не тащить самим, - Семён чуть протрезвел и подал мысль.
- Давай, - Мишаню тоже слегка развезло от третьей бутылки, но соображал он более-менее, нормально.
Так и сделали, словно на корабельный кнехт, намотали вокруг рогов верёвку от лодки и стали мотором направлять животное к пологому берегу. Сохатый не сопротивляясь, а только фыркая большими ноздрями, перебирает копытами воду. Берег неумолимо приближался и…

Неожиданно для хмельных охотников зверь почувствовал под собой твёрдую почву и оттолкнулся от неё мощными копытами. Лодка сильно дёрнулась и через пару мгновений мотор, работая на малых оборотах, сам хапнул земли и с рёвом выскочил наверх. Охотники испугались, но было уже поздно! Сохатый во всю мощь копыт и во весь испуг за свою жизнь метнулся на берег, таща за собой лодку со всем её содержимым, движимым и недвижимым! Мужики только успели схватиться за борта, что бы не вывалиться. Инстинкт спасения самих себя сработал, даже, в похмельном мозгу обоих…

Сохатый нёсся по прибрежному песку, волоча заглохшим мотором по нему же всю лодку с охотниками вместе. Семён и Мишаня перепугались не на шутку, но догадаться выскочить из лодки не смогли, так и седили, как прикованные, с вытаращенными от испуга глазами. А сильный лесной исполин нёсся до леса. Вот он уже близко и сейчас лодка разобьется о дерево, но…

Кусты перед деревьями помешали животному донести свою тяжёлую ношу до толстого ствола, верёвка мгновенно лопнула, когда сохатый продирался сквозь густые заросли шиповника…

Его только и след простыл между мощными стволами лесных исполинов…
- Что это было, Мишаня? – смотрит испуганными глазами «по пять копеек» вслед животному Семён, тихонько говоря окончательно протрезвевшим низким хриплым голосом.
- Что, что? Третья была лишней, вот что. Развезло нас на солнышке, вот и дали маху, - только и смог промолвить Мишаня…

Глубокая борозда в жёлто-беленьком песочке, оставленная винтом мотора, подсказывала друзьям о том, что до воды метров тридцать, и тащить туда лодку придётся на больные головы. Решив маленько передохнуть и переварить такую неудачную охоту, они искупались и развалились на берегу…

Солнце перестало сильно жарить бока деревьев и кустов. Друзья, потея и кряхтя, спустили лодку до воды. Посмотрели винт и решили тихонько ехать дальше, домой, молча, не вспоминая курьёзный случай, надолго засевший в протрезвевших головах. Главное, в посёлке никому не говорить о том, что приключилось на охоте, никому… Засмеют…

Однако, холодной снежной зимой, сидя в гараже у Васьки, друга и собутыльника, Семён однажды и проболтался о летних злоключениях на охоте. Так и вышла эта байка о таёжной жизни из той самой тайги и полетела, приукрашенная и расфуфыренная дальше… Дальше…

А сколько таких приключений бывает в тайге, одному Байанаю известно да самим нерадивым охотникам и рыболовам…