Свою судьбу
вверяют люди
фантазиям,
так часто, чумовым,
и плачутся,
попав под груду
обломков.
От мечтаний дым.
Рассудок спал,
не божья воля,
вводила в искус.
Тот... с хвостом
шептал на ухо.
Спали шоры.
Соблазн, знать,
правил головой.
Побиты жизнью.
Поумнели...
на время...
и опять учись!
Как будто сели
на качели:
сегодня вверх,
а завтра - вниз.

­Сероглазый рассвет плыл над городом,
натыкаясь на крыши домов,
под туманным скрывались что пологом,
пока нежилась роза ветров.
И тихонько он в окна заглядывал,
пробуждая и вынув из снов
горожан, превращаясь в цвет маковый,
озарив всё с макушки до ног.
И сноп звёзд, гордо ночью мерцающих,
и фонарных плеяда столбов,
актуальность свою вновь теряющих,
не затмят уж рассветный цветок.
Небо вспыхнуло, будто пожарищем,
и для солнца готов уж оплот.
Облака, как небесные капища.
Божество засияло! Плывёт.

­­­Бывает в жизни тьма лютует
и замордует нас вконец.
Но верь, нам Библия трактует,
что терний разобьешь венец.
Но верь, упрямо и с надеждой,
цепляясь за любой сучок!
На скрипке не играй ты прежней
и выбрось старенький смычок.
И проследи всю цепь событий -
найди порочное звено.
Звено неправильных наитий,
тихонько к краху что вело.
Пройдись с конца и до начала.
Исправь, что можно. Не спеши.
Жизнь выскреби из недр портала
безверья, нелюбви, вражды.

­­­­­­Бесконечная высь и такая же даль -
Мирозданье без дна и без края!
Хаос жизнь породил. Распростёр свою длань
бог над миром. Он истины знамя.
Бесы пляшут кадриль, зазывая нас в круг,
и планету трясёт. Что дивиться?
Человек - на коне без надёжных подпруг.
И с седла как бы всем не свалиться.
Жизнь стремительно мчит, заставая врасплох.
Все меняется с скоростью света.
Информации - ливень. И мощный поток
не даёт нам простого ответа:
как же жить, как же плыть,
как же мыслить теперь,
не свихнуться и
быть человеком?!
Предстоит, вероятно,
нам много потерь.
А рогатому будет
потеха!

­­­­­Жизнь моя проходит гладко.
Ну не жизнь, а шоколадка.
Не завидуйте, не надо -
это все умеют кряду.
Я усвоила уроки -
жизнь легко течёт, как строки.
И не слышу и не вижу,
вырезая сплетен грыжу.
Медитирую с утра -
лью энергию добра.
Пью какао я с "Коровкой" -
экономлю для обновки.
И играю с другом - киской!
Чай попью уже с "Ириской".
Отложила я "Коровку" -
дело только за обновкой.
Не смешаюсь я с толпой.
Не судите - не изгой.
Иль с "Ириской" иль с "Коровкой"
чай попью и... за обновкой!!!

Играет музыка - из нот канва,
и слушаю капель я терпеливо.
Подводится как будто бы черта.
Вердикт: отринуть жизнь. А справедливо?
И в такт аккорда мой стучит каблук,
мелодию как будто дополняя.
Жизнь снова замыкает жёстко круг,
и кто-то из неё вновь выпадает.
Капели слёз прозрачных целый пруд,
а всё неймётся, хоть в изнеможеньи.
Но это безнадёжный, впрочем, труд,
ждать от природы строгой снисхожденья.
Дзинь - дзинь, за разом раз, за разом раз
звенит весной капель хрустальной трелью:
возможно, хочет этим нам сказать,
что в мире всё подвержено забвенью.
Душевный трепет разделю я твой.
Душевный трепет, сотканный печалью
и мне знаком, признаюсь тебе в том.
Прощанья, - эта данность изначальна.
На память дарит нежная капель
свой тихий звон... последний на неделе.
Она, как безутешная свирель -
сосульки тают, уменьшаясь в теле...

­­­­­­Рассвет взлетел над полем и над лугом,
взмахнул крылом над речкой озорной.
За горизонтом солнце полукругом,
зевая, потянулося лучом.
Туман клубился: то ли поднимался,
то ль падал в зелень трав и камышей.
Нанизан был на сучья ив, там сдался
и лег в прохладном пологе ветвей.
И крылышки поспешно расправляли
стрекозы. Мотыльков кружился сомн
над гладью вод. Лягушки, раздувая
меха гортани, славили затон.
День, созерцая землю, удивился -
цветов полотна услаждали взор,
а солнца шар уже вовсю катился,
и славил солнце птичий сводный хор!

Зима пейзаж задумав,
рисует сказку в белом,
наметив полусумрак,
как дней коротких меру,
сугробов и заносов,
портьер полупрозрачных
и окон от морозов,
как будто бы незрячих.
Подумав, цвет лазури
плеснула, глаз слепящий,
присыпала глазурью
все сосны славы вящей.
И колера добавив
бледнее цвета розы
для индивелых ставень,
сама вдруг впала в грёзы.
И захотелось, право,
ей серьги с жемчугами,
и что б была оправа
алмазными камнями.
На нежные ей руки
мороз сковав браслеты,
избавил бы от скуки,
и лишь автопортреты
писала бы беспечно,
а снежные пастели
укутали бы плечи
и стылые колени.
Но о любви тихонько
все мысли отгоняет.
Полюбит если только,
так вмиг она расстает.

­Побываю на Камчатке,
где дымящихся вулканов,
как на кухне тараканов,
не сидеть же вечно в грядке....
Мысли отражу
в тетрадке...
Не придумать ли поэму -
отразив живую тему.
Обозначу в ней проблему....
Мысль сама бежит
к тетрадке...
Что я привязалась к грядке?
Погулять бы с другом в парке.
выпить красного по чарке,
Жаль, сегодня я в запарке...
Мысль записана
в тетрадке...
Что-то прорастает в грядке.
Сколько мыслей накопила,
их бумаге подарила,
В них размах для позитива...
Круг замкнулся вновь...
на грядке...
Не бывать, знать, на Камчатке...

­­Каждый миг это - жизни кусочек.
Миг родившись, мгновенно умрёт.
Бесполезно просить... нет отсрочек -
опадает так ниц лепесток.
Миг не может никак быть со стажем.
Не отложишь его на потом.
Совершает, как будто бы кражу
нашей жизни. И так день за днём.
Миг за мигом и меньше уж часа.
Миг за мигом - неделе урон.
В Лету падает миг жизни нашей.
За чертой что? То знает Харон.