я приду - все когда-то приходят,
я приду - не гоните меня,
дело здесь не в ненастной погоде,-
просто быть одному мне нельзя.

Пусть до нитки промокла одежда,-
душу я обсушу у огня,
может быть и вернётся, как прежде,
вера в прошлое, вера в себя.

Продолжайте, - я вам не помеха,
говорите, а я помолчу.
Веселитесь! А мне - не до смеха,
лучше я посмотрю на свечу.

Хоть и нет ничего между нами,-
с полуслова навеки пойму,
дай бог встретимся, - будем друзьями,
а сейчас я от вас ухожу.

я уйду - все когда-то уходят,
я уйду - не держите меня,
я опять растворюсь в непогоде,
унося вдаль частичку огня!…

Счастье, счастье...
почему так не долго?!
Почему,
хвост поджав и скуля,
ты затравленным мечешься волком,
выбегая порой на меня?

Остановишься
на мгновенье,
быстрый бег распирает бока,
постоишь и исчезнешь тенью,-
счастья доля, видать, не легка.

Но не бойся,
двустволку не вскину
на тебя
не поставлю капкан,
так и ты -
не показывай спину,
я не брат им, двуногим волкам!

Каждый счастье считает добычей,
всё плотнее, плотнее кольцо,
оттого, может, стало привычно
видеть счастья оскал, не лицо.

Снова встреча со счастьем не долга...
взгляд затравленный из-за куста...
Мёртвой хваткой
вцепись мне в горло,
стисни скулы
и не отпускай!

Возвратившись домой напиши
как сердиты ночные морозы,
как поют на ветру камыши
пожелтевшим плакучим берёзам.
Напиши, что ты помнишь тот день,
когда мы посадили жасмин,
ты прижалась ко мне и затем
прошептала: "это наш сын..."

Напиши, как он вырос за год,
обведи на бумаге ладошку,
и о том напиши, как он ждёт,
нос курносый приплюснув к окошку.
Напиши, как из соски щенят
вы кормили, смеясь от души,
лишь о том, что не любишь меня,
ты, пожалуйста,
не пиши

Сколько знаю себя - столько помню,
как в безоблачном детстве беспечно
пробегусь по широкому полю,
окунусь в безымянную речку.

Упаду на откосе пологом,
усыпят облака в небе синем,
убаюкают тихие волны
и споют плакучие ивы.

А когда замирало сердечко
от стремительных молний и грома -
я смотрел в безымянную речку,
что несла вдаль спокойные воды.

Пронеслось босоногое детство,
перешло в философскую юность,
и девчонка в саду по соседству
неожиданно приглянулась.

К тихой маленькой речке ходили
и в огромной тиши каждый вечер
нам шептали плакучие ивы
о любви прекрасной и вечной.

Мы встречали закаты-восходы
на любимом заветном местечке,
доверяясь лишь ласковым водам
безымянной маленькой речки.

И потом, когда в жизни встречались
ураганы и бури навстречу
вспоминал, как спокойно плескались,
воды тихой маленькой речки.

Появлялись откуда-то силы,
выходил из любых положений -
только вспомню плакучие ивы,
в тихой речке их отраженье.

И хоть стал я взрослее и крепче,
зеленеют по-прежнему всходы
и всё также спокойная речка
вдаль уносит медленно воды.

И когда я уйду, то в могилу,
кроме мыслей о детстве беспечном,
заберу я плакучие ивы,
что склонились над тихою речкой.

Последний взгляд
на ребят,
мы вместе стояли стеною…
Прощайте, идите,
живите,
я вас прикрою.

Слёзы в плечо –
горячо,
но долго нельзя расставаться…
Такая работа,
что кто-то
должен остаться.

Последний взгляд
на ребят…
Прощайте и не забывайте…
Идите, живите,
любите
и побеждайте!

Последний бой
небольшой…
Тогда таким не’ было счёта…
Отдать свои жизни
Отчизне –
наша работа.

С детства помню я, как отец ушёл,
накрепко обнял и слезинку стёр,
помню я орал, к двери не пускал,
и отец сказал: "Ты, сын, очень мал."

А затем и брат уходя сказал:
"Поверни назад и пойми, ты - мал,
прежде подрасти, набирайся сил,
а сейчас прости, я пойду один."

я не знал с тех пор, где отец, где брат,
только их укор - как сильнейший яд.
Мрачен я и зол, тут искал и там,
а затем пошёл я по их стопам.

Вскоре я подрос, огрубел, узнал
что такое злость, как горяч кинжал,
закрутила так вдруг меня судьба,
что один лишь шаг сделать до Суда.

И настал момент, может - не вернусь,
сын зашёлся: "Нет! Надо - ну и пусть!"
В горлышке комок, трёт глаза рукой.
"Ты пойми, сынок, ты - уже большой."

В осенний дождливый вечер,
когда станет муторно мне,
накину плащик на плечи,
в седой растворюсь пелене.

Влекомый неясным чувством,
не видя дорог и людей,
пойду отрешённо-грустный
навстречу бродяге-судьбе.

И глядя на редких прохожих
сквозь мутную стену дождя
найду на себя непохожих
и точно таких же, как я...

Ты металась раненой тигрицей
в полумраке комнаты своей...
можно в винном омуте забыться,
а затем страдать ещё сильней.

От стола - к открытому окну,
от глотка - к последней сигарете,
всё былое предано огню,
всё вернётся снова на рассвете.

От себя не скрыться, не уйти
как по заколдованному кругу
бьётся сердце бешено в груди
из угла раскачиваясь в угол.

Остаётся разве что напиться
с полумраком тающих свечей
и метаться раненой тигрицей
ожидая участи своей.

Когда я уйду
никто не заметит
что снова не стало меня...
и только, быть может, задумчивый ветер
окно приоткроет, звеня.

Ворвётся, шальной, тебя обласкает,
запутавшись в шёлке волос,
и мысли твои улетят облаками
в тот мир, где, увы, не сбыло'сь.

Туда где любовь, надежда и вера,
в счастливую вашу судьбу,
и муторно станет на сердце и скверно,
что бросил, любимый, одну.

А рядом с тобой - незримо печальный,
как искренне преданный пёс
твой ангел-хранитель страны зазеркальной
всё сделает, чтобы сбыло'сь.

Он сделает так, что в мир свой - вернёшься,
развеет тревогу и грусть,
ты только чуть-чуть потерпи
и дождёшься,-
я скоро уйду....
и вернусь

Растерял
багряный парус
одинокий клён,
необузданная жалость
растворилась в нём.

я отдам тебе улыбку,
радость и мечту,
подарю тебе с избытком
жизни доброту,

отведу рукой ненастье,
чтобы смог ты вновь
испытать надежды счастье,
верную любовь.

А взамен
осенним ветром у тебя возьму
уходящий образ лета
скуку и тоску.

Отниму я без остатка,
как ты не серчай,
одиночества разгадку
горечь
и печаль.