Без боли, но без смысла

– Скажите, а вы когда-нибудь задумывались, что такое жизнь?
Где она начинается, где заканчивается, и где проходит граница между этими двумя
точками? Мы привыкли думать, что жизнь – это набор событий, цепочка решений,
череда радостей и страданий. Но что, если это не так? Что, если жизнь – это нечто
большее?
Его голос звучал спокойно, почти равнодушно, но в нём угадывалась скрытая глубина,
которая заставляла прислушиваться.
– И вот в один прекрасный день… всё случилось.
– Жизнь кончилась.
– Ты умер?
– Нет. Не думаю, что я умер.
– Но ты же сказал, что жизнь кончилась. Разве это не смерть?
– Нет. Это не смерть.
– Тогда что это?
Он глубоко задумался. Молчание повисло в воздухе, словно густой туман, который
невозможно разогнать словами.
– А что, по-твоему, смерть? Ты знаешь, что это?
– Ну… наверное, это когда тебя больше нет. Когда сердце останавливается, а тело
перестаёт дышать.
– Нет. Смерть – это не просто остановка сердца. Это не конец дыхания. Это… нечто
другое.
– Тогда что?
– Это когда ты больше не можешь чувствовать. Ни радости, ни боли. Ничего. Пустота.
Его слова звучали глухо, но в них была странная, пугающая уверенность. Я почувствовал, как
по спине пробежал холодок.
– Ты имеешь в виду, что ты жив?
– Да, я жив. Но не так, как раньше.
– Жив, но без чувств? Без эмоций?
– Именно. Ты продолжаешь существовать. Ходишь, ешь, разговариваешь, даже
смеёшься… но всё это не имеет значения. Всё это – просто пустая форма.
Он откинулся на спинку стула, глядя куда-то вдаль, словно видел мир за гранью наших
обычных представлений.
– Но разве это жизнь? – спросил я. – Если нет боли, радости, страданий, счастья…
разве есть в этом смысл?
– Нет, смысла нет. – Он пожал плечами. – Но ты всё равно продолжаешь. Просто
потому, что уже не помнишь, каково это – быть действительно живым.
Я задумался. Эти слова звучали слишком мрачно, почти безнадежно. Но была в них и какая-
то странная истина, от которой нельзя было отмахнуться.
– А когда это случилось? Когда ты перестал быть «живым»?
– В тот самый день, когда я перестал чувствовать.
– И почему это произошло?
– Потому что боль стала невыносимой. Понимаешь, люди боятся страданий. Боятся
потерь, разочарований. И однажды я просто… решил, что больше не хочу этого.
– Решил? Но разве это выбор?
– О, это всегда выбор. Осознанный или нет – не важно. Просто в какой-то момент ты
замораживаешь своё сердце. Чтобы больше не болело.
Я пытался представить это. Замёрзшее сердце. Сердце, которое больше не способно любить,
страдать, радоваться. И от этой мысли стало жутко.
– Но ведь ты можешь это изменить, верно? Ты можешь вернуться к жизни.
Настоящей.
– Не уверен. Возможно, я слишком далеко зашёл. А может быть, я просто боюсь.
– Чего ты боишься?
– Того, что, вернувшись, я снова почувствую боль.
Мы оба замолчали. В воздухе повисли его слова. Они звучали так, словно каждый из них был
частью какой-то тайны, которую он долго скрывал.
– Но разве боль – это не то, что делает нас живыми? – наконец спросил я.
– Возможно. Но ты поймёшь это только тогда, когда её больше не будет.
Его голос звучал тихо, почти шёпотом. Я смотрел на него, пытаясь понять, действительно ли
он ещё жив… или уже мёртв. И вдруг мне показалось, что смерть – это не всегда конец
жизни. Иногда это просто конец её смысла.