II

Не так крута тропа, холма вершина,
Но камни ускользают из под ног.
Грозя его на спину опрокинуть,
Кнут жалит рёбра, близится итог.

Из мух тревожит царская корона,
Гораздо больше, чем болит плечо.
Пришли на место, где одни кордоны,
И каждый воин, властью облачён.

Пусть бьют теперь, терзают сколько влезет,
Расслабился, уткнувшись лбом в песок.
И нет уже в словах врагов агрессий,
Боль больше не тревожит - это шок.


Все думают, что делать, как быть дальше?
Вокруг царит благословенный мир.
Кто плачет, кто смеётся нет здесь фальши,
В глазах туман и нужен поводырь.

Теперь кладут ярмо на чью-то спину,
Его подняли, держат с двух сторон.
Кровавый кашель с силой рвёт грудину,
И слева, права слышен хрип и стон.

Палит нещадно Солнце, свет в зените,
Сквозь плоть вбивает гвозди, казни спец.
Иисус простил своей собачьей свите:
"Не знают, что творят, прости. Отец!"

Табличка от правителя Пилата:
"Иисус Назорий, Иудейский Царь."
Он не отрёкся, смерть - за это плата,
Причтён в злодеи, да ещё бунтарь!