***

Карусель ненависти, сон в алых буднях,
Орловский рысак под натягом в поводьях.
В повозке трясутся адвокат и судья,
Душа на перекрёстке каравая бытия,
Веко-электричка давит зацепера́,
Судорожно молить об услуге палача.

Умри или убей без ненужных прелюдий,
Вскипела голова на двуликих отродий,
Лишь после деяний, утихомирюсь,
Скотчем запью, горло располовинив,
На кресле-качалке, разомлея, откинусь,
Там, где-то смерть родит новую живность.

Изгоя и нелюдя наметила творчества рысь,
В каменных джунглях лишь бетон и кирпич,
Но терновник колючий. Вот вам сдастся жиды!
Как батрак заиграю дряблым телом судьи,
Чрез тоннели сырые забастуют черви́
Трудовой кодекс древний, осквернился скупым,
Понатыкали камер, горят красным зрачки,
Там, где мелом вели детективы-вруны.

Все фрагменты из жизни канули в лезвие́,
И заказчик-чиновник лыбу корчит во мгле,
И червонец златой крутит, вертит в руке,
Правосудие чертит тату кармы на плуте
Сугубо упёртый задрал ноги до небес,
Шею пережало узорной бляшкой на ремне,
Растянулся страус на казённой петле,
С хрипом завещание накалякал на листе,
И вручила типография поэту в СПб.